Выступление президента Ющенко на Дне независимости комментировали, в основном, с точки зрения предвыборных перспектив. Дескать, выступление президента содержало в себе предвыборную программу кандидата в президенты. Прочитав в нескольких местах такой комментарий, автор этих строк с интересом обратился к выступлению главы  государства. Правда, никакой предвыборной программы я там не обнаружил, если не считать таковой несколько бессодержательных тезисов. Зато обнаружил очень показательные рассуждения о «национальной идее», «национальном государстве» и т.п.. Мне они кажутся куда более важными, чем предвыборные пустышки, поскольку они очень хорошо иллюстрируют ту смысловую пустыню, в которой многие хорошие люди уже не один год блуждают в поисках хоть чего-нибудь живого.

Игра словами

Итак, речь идет о следующих словах президента.

«Будь-які поділи маліють перед усвідомленням нашої справді великої ідеї у новому часі: це творення єдиної Української нації - сучасного національного, політичного і громадянського організму, що охоплює всіх без винятку громадян України

У День незалежності, насамперед, апелюю до національної ідеї, бо вона є єдиним ключем до нормального життя всіх українських громадян і всієї нашої Української держави.

Без цього усвідомлення нам не під силу жодне випробування.

Альтернативи для національної ідеї не було, немає і ніколи не з'явиться. Все інше неминуче виявить свій похідний і другосортний характер.

Наша мета - створення національної держави у новітньому, модерному сенсі.

Я звертаюся до всіх нас: україномовних і російськомовних, православних, греко-католиків, всіх християн, мусульман та іудеїв, до нашого селянства, інтелігенції, робітництва і військових: немає між нами різниці, з думкою про майбутнє ми зобов'язані йти шляхом творення єдиної нації, бо лиш її моноліт захистить і вбереже нас у новому столітті».

В этих цитатах говорится о двух понятиях - национальном государстве и национальной идее. Поговорим немного о них и мы.

Для начала займемся более простой вещью - национальным государством. Боюсь, что этот термин можно корректно употреблять только применительно к довольно небольшому отрезку истории Европы, а именно к периоду 17-19 вв. Дело тут в том, что в это время в этом месте менялась суть государства - от государства подданных оно переходило к государству граждан. Подданный, как известно, находился в определенной степени феодальной зависимости от «своего» феодала и от монарха. Гражданин же был равным среди прочих граждан. Совокупность граждан в новых условиях, которые как раз тогда и появлялись, и была тем источником, который  давал власть государству. В монархиях источником права на власть была «богопомазанность» монарха. Таким образом, в этом процессе ключевое место занимает именно некоторое количество людей, проживающих на одной территории и связанных между собой культурными и экономическими связями. Иначе говоря, речь идет о нации, которая заменила собой совокупность подданных и взяла на себя роль источника власти для образованного ею государства в противовес феодальному государству, источником власти которого был наследственный статус феодала и «божественное» право монарха.

Именно поэтому национальные революции середины XIX века имели достаточно либеральный характер - речь шла, как правило, о ликвидации сословно-феодального устройства, которое должно было быть заменено национальным, то есть гражданским государством.

С тех пор со словом «нация», как и с большинством других политических определений, произошли удивительные метаморфозы. В одних странах первоначальный гражданский смысл отошел на задний план, а  в других, вроде нацистской Германии,  был подменен на участников банды с главой государства во главе.

Национальное государство скорее было политологическим определением, нежели философской и даже политической идеей. Это словосочетание перекочевало в наш практический политический обиход  во время перестройки, когда все были заняты поисками основ новой государственности. Однако теперь оно приобрело новый, часто даже противоположный смысл.

Если бы Виктор Андреевич говорил о «национальном государстве» в его первоначальном смысле, его можно было бы только поддержать. Действительно, у нас нет задачи более важной, чем получить страну граждан, которые должны поставить нынешнее сословно-феодальное государство себе на службу. Но, увы, президент, как мы увидим, говорил не об этом.

В поисках смысла

Теперь обратимся к «национальной идее». В отличие от других политических идей, она лишена собственного содержания. Любая другая «идея» имеет свое конкретное выражение. Демократия - это выборное правительство. Идея прав человека означает то, что человек - единственная мера и вместилище всех возможных групп, либеральное государство означает демократию, ограниченную правами человека и так далее. Что означает национальная идея - неизвестно.

Однако, я не зря сказал о том, что «национальная идея» более любых иных лишена собственного содержания. Если присмотреться, то «национальная идея» обычно употребляется в качестве некоего «усилителя авторитета», она используется для подтверждения слов говорящего, которые, в этом случае, приобретают высший сакральный смысл. Не случайно множество добросовестных и честных украинцев были заняты «формулированием» национальной идеи. Их не интересовали «проекты», хотя говорили они всегда именно о проектах, их интересовала именно «национальная идея», которая интуитивно понималась как наилучшая форма организации общественных отношений в рамках некой территории и народа. Вот сформулируем национальную идею, сделаем как надо и - заживем.

Единственное содержание, которое можно найти у «национальной идеи» состоит в том, что ранее называлось «любовь к родине». Однако, любовь - это ведь только эмоции. Если, к примеру, идея демократии предполагает реализацию довольно конкретных мер (регулярные выборы и т.п.), то «любовь к родине», какой бы чистой она не была, предполагает любые меры, которые ее носитель сочтет правильными. Более того, всегда возникает соблазн обвинить тех, кто думает и действует не так в недостаточной любви к этой самой родине. И, наконец, в итоге существует парадоксальная закономерность - когда любовь к родине понимается как «моя любовь к родине», возникают неприятные последствия. Почему-то все забывают о том, что Гитлер отнюдь не был оперетточным злодеем. Товарищ Шикльгрубер просто очень сильно любил Германию и от всей души хотел ей блага. Гитлер и победил-то потому, что ему удалось убедить в этом остальных немцев.

Впрочем, все вышесказанное отнюдь не означает, что национальной идеи не существует. Напротив, она еще как существует, тесно переплетаясь с такими же абстракциями, как «национальная мечта», «национальный характер» и т.п.

Люди, проживая рядом множество веков, просто не могут не создавать общих традиций, привычек, некоего обобщенного взгляда на мир. Эти вещи очень влияют на поведение людей, однако, их невозможно сформулировать в виде некоего перечня, списка или, того хуже, «приписа». Национальная идея живет в установках и стереотипах, а проявляется она реактивно. То есть, если вы украинец, вы, вероятно сможете опознать другого украинца по его поведению и реакциям в незнакомой для него среде, например, за границей.

Простые вещи

Здесь мы подходим к важнейшему выводу, а именно - национальное, как и любое групповое - классовое, семейное, половое, возрастное - живет только в личности. Это одно из свойств личности, которое, наряду с другими свойствами и создает уникальную личность. Другие люди тоже обладают похожими свойствами (и именно это и создает группы), но роль каждого из этих свойств, его осмысление и значение у каждого человека индивидуальны. Поэтому на вопрос, что нужно сделать, чтобы быть украинцем - нет ответа.

Правда, роль всех этих групп, как способов социализации, конечно же, различна. Разные группы, среди прочих качеств, обладают разной «престижностью» - ложной или настоящей. В частности, национальное (как ранее перед ним - классовое), является политически поддерживаемым свойством в нашей стране. Поэтому, чем проще личность, чем в меньшем количестве групп она играет свою жизнь, тем быстрее она становится «националистом». Принадлежность к чему-то большему, чем ты, к чему-то якобы изначально правильному и светлому, очень удобна. Она заменяет собой способности, таланты, образование и многое другое и главное - дает право указывать другим людям, как им жить.

Однако, вернемся к нашей национальной идее. Очевидно, можно сделать два вывода. Первый. Национальную идею нельзя придумать, открыть или создать, поскольку она существует везде, где люди проживают множество поколений на одной территории. Второй. Очевидно, проблема не в наличии или отсутствии идеи, а в ее качестве. Наши горе-националисты думают, что ворюга-чиновник или гопник, гадящий под себя, лишены национальности и действуют вне национальной идеи. Беда как раз в том, что их действия  точно так же укладываются в национальную идею, как и действия «вболювальників за Україну».

И что ж теперь делать?

В начале этой заметки я говорил о том, что Виктор Андреевич имеет в виду совсем не то значение „национального государства", которое изначально вкладывалось в эти слова. Это очень хорошо заметно в фразе, в которой президент дает нам рецепт: «Йдеться про появу у громадянина почуття «рідності» зі своєю державою, що відтак дасть відчуття господаря, а отже внутрішньої сили і незалежності для повноцінного захисту своїх політичних, економічних і соціальних прав." Не будем обращать внимание на путаницу между «страной» и «государством», вряд ли президенту пришло бы в голову рекомендовать нам испытывать «почуття спорідненості» к нашим чиновничкам. Скорее всего, президент говорит о стране. Но все равно возникает вопрос - откуда возьмется это ощущение, если все мы и так являемся продуктом этой страны, этого общества, такого, какое оно есть на самом деле? Что мы должны любить? То, чего нет?

Ответ на самом деле совершенно в другом. Если мы еще раз обратимся к происхождению «национального государства» как государства самостоятельных и самодеятельных граждан, то легко заметим такую вещь - «национальное государство» - это государство гражданского общества, нации, людей, ориентированных не только на себя, но и друг на друга, потому, что иначе такое общество никогда не возникло бы. 

Украинцам не нужно учиться любить родину. Им нужно учиться любить друг друга. Если бы президент сказал об этом, даже ни слова не говоря о национальных идеях и национальном государстве, он бы внес в «формирование» этих идей вклад, куда больший, нежели все его пафосные слова.