Телевизор давно стараюсь не включать, а теперь и вовсе отвернул его «лицом» (понятно чьим?) к стене. Но бред источается даже из выключенного утюга. Во мне неистово пытаются разжечь ненависть и жажду мести за наш Крым. Но я, почему-то, больше возмущен отечественной коррупцией, воровством, абсолютной властью чинуш и пройдох с партбилетами. Может быть, именно поэтому мне не хватает ненависти на украинцев?

Как человек, не отягощенный очень интимными представлениями о патриотизме, я с патологическим любопытством наблюдаю за агитборьбой за Крым. Понимаю геополитические мотивы. Понимаю, что пепел Н.С. Хрущева, отдавшего Крым Украине, стучит в наши сердца. Но я не понимаю формы, которые приняла эта борьба, словно сцепились мы со зверем лютым, а не с народом, с которым прожили бок о бок долгие-долгие годы.

Я не пишу об Украине и украинцах - пусть люди там разбираются самостоятельно, и я уверен, что благоразумие всегда вернется в головы наших братьев. Я считаю, что сейчас мы больше должны писать о нас, - россиянах. Чтобы понять, как легко и мгновенно человек может повернуть эволюционных процесс вспять, и вернуться в каменный век.

В эти дни я часто вспоминаю Илью Эренбурга. Этот чрезвычайно интеллигентный человек осенью 1941  первого года написал звериный текст поразительной силы. Он назывался просто - «Убей».

Понятно, время было такое - враг рвался к Москве. Понятно - «убей» относилось к фашистам.... Все объяснить можно. А каково читать этот текст сейчас? Гений  написал потрясающе человеконенавистнический текст, который обжигает сердца.

«Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твой сосед, ты не понял угрозы. Если ты не убьешь немца, немец убьет тебя.... Если ты оставишь немца жить, немец повесит русского человека и опозорит русскую женщину. Если ты убил одного немца, убей другого - нет для нас ничего веселее немецких трупов.... Убей немца! - это просит старуха-мать. Убей немца! - это молит тебя дитя. Убей немца! - это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!».

Я понимаю, что  несколько преувеличиваю, но стилистика внезапно ожившей пропаганды вплотную приблизилась к военной риторике. Глаголы будят самые низменные инстинкты. «Исторические справки» подогревают ненависть и ведут в бой за справедливость.

Мне больно от того, что наша пропаганда подняла уровень озлобления до этих вот высот. Правда, сделала это менее талантливо, чем Илья Эренбург. Впрочем, такие вещи гораздо лучше делаются бездарными.

Я не буду перечислять все тонны лжи, достаточно привести только одно официальное заявление - Россия не вводила на территорию Крыма свои войска. Странно, наших солдат (прибывших «для предотвращения угроз русскоязычному населению) видели все, кроме Кремля.

А что это за идея с референдумом? В накалённой до предела обстановке? Кстати, в России вообще любое голосование это проблема, скорее всего, каллиграфическая - результат зависит от того, какую цифру удобнее написать писарю. В отсутствии международных наблюдателей и легитимной  счетной комиссии ответ понятен уже сегодня....

Тут, видимо, нас интересует  больше процесс, чем результат.

Только не молчать!

В советское время мы крепко пили, но к тосту обязательному - «мы встретим войну в окопах» - подходили, безусловно, осознавая великий смысл этих слов. Мы знали тех, кто в случае войны останется в тылу, чтобы работать на идеологическом фронте, знали тех, кто «годен к строевой» только в мирное время. Но мы не держали на них зла, поскольку каждый выбирает дорогу сам. Мы выбрали свою, - и гордились этим. И гордость эта делала этот тост - священным.

И это не было просто бравадой. Многие  из нас  потом прошли Чернобыль, Афганистан, Ближний Восток. И эти  ребята  сегодня  в полном изумлении. Вот рассказ моего друга, и моего начальника той поры в «Комсомолке» Володи Снегирева, который он опубликовал у себя на страничке в  социальной сети:

«Еду поздно вечером с работы домой. Настроение как у всех, то есть поганое. Звонок. Паша Покутный, друг мой афганский из Киева.

- Вот мы тут сидим - Вова, Серега, я. И решили тебе позвонить.

- А горилка у вас есть? И сало?

- А як же!

- И за что пьете?

- За здравый смысл. Только сегодня стали верить, шо войны не буде.

- Да вы там что! - вскипел я. - Какая война! Никогда не будет между нами войны. Ты что, Пашка, стал бы в меня стрелять?

- Не, я никогда бы не стал в тебя стрелять. Но ведь вы там проголосовали за войну.

- Все, Пашка. Хорош! Прекратить эти разговорчики! Проехали. Вы там со своими кретинами разберитесь - с Тягнибоками и Ярошами, а мы тут своих идиотов урезоним. Добро?

- Вова, а ты точно знаешь, что все будет хорошо? Точно?

- Да точно знаю, - соврал я.

А может, и не соврал. Потому что так славно стало у меня на душе после этого звонка. Вот чего не хватало все эти дни - Надежды. И таких вот человеческих слов. Очень простых и точных. Мне кажется, сейчас каждый, у кого есть друзья, родственники, знакомые на Украине должен им позвонить. И подтвердить: мы - братья. Все будет хорошо».

Изумительные строки? Я очень хочу верить, что вот так думает большинство  моих сограждан. Очень хочу верить.

И вообще, что это за война, когда на предложение российских войск - сдавайтесь! - с украинской стороны слышится: «Русские не сдаются»?!

Отряд не заметит потери бойца?

Чем бы ни закончилась эта ужасная история, уже сегодня можно говорить о том, что такое понятие, как славянский мир, увы, почти перестало существовать. Его отныне - нет? И русские, которые в пределах государственной границы не имеют ни одного братского народа, отныне должны жить в новой политической ситуации?

Но поскольку доля славянского населения в России с каждым  годом сокращается, то потеря 45  миллионов украинцев может оказаться невосполнимой. И это создает иной уровень стабильности в стране, да и во всем мире. Тут каждый штык на вес золото, и вдруг - украинцы, выходи?

Но тогда единственным союзником России может стать только Китай, с населением в полтора миллиарда. Согласитесь, такая цифра вполне может провести любой  референдум в любой  стране...

Акрам Муртазаев