На 60-м Берлинском фестивале прошли самые ожидаемые показы - новых фильмов Романа Поланского, Мартина Скорсезе и реставрированной копии «Метрополиса» Фрица Ланга. За событиями уикенда следил Андрей Плахов.

Организаторы не поскупились на юбилей и провели банкет открытия не в подвале фестивального дворца, как обычно, а в кафе «Москва», расположенном на аллее Карла Маркса напротив кинотеатра «Интернационал». Только еда была не пролетарская, а буржуазная: повара с мишленовскими звездами в каждом зале предлагали все новые и новые блюда. 

Не все порадовались этой щедрости: полиции пришлось уводить с Потсдамер-плац одного из протестующих против пиров во время кризиса: по берлинской традиции он вышел бороться за свои принципы голышом - что выглядело особенно принципиально нынешней холодной зимой. Другой конфликт едва не вспыхнул из-за показа индийского фильма «Меня зовут Хан». Главную роль в нем играет болливудский идол Шах Рух Хан, которого в свое время задержали в аэропорту Нью-Йорка по подозрению в терроризме. Это и навеяло сюжет фильма, герой которого говорит полицейским: «Меня зовут Хан, и я не террорист». Фильм, призывающий к терпимости, но сделанный с точки зрения индийских мусульман, стал мишенью консервативных индусов и уже вызвал беспорядки в Мумбае, которые эхом докатились до Берлина. 

Борьба с терроризмом, которая сама превращается в подобие террора,- в центре картины Романа Поланского «Человек-призрак», название которой было бы правильнее перевести на русский как «Литературный негр», если бы это выражение не было списано в архив в эпоху политкорректности. Герой Эвана Макгрегора подряжается за приличный гонорар довести до кондиции мемуары британского экс-премьер-министра, которого прячут от глаз общественности на американском острове и вот-вот объявят военным преступником. «Писатель-призрак», сам не желая того, раскапывает целую сеть интриг с торговлей оружием, пытками и бесчинством спецслужб, целиком подтверждая своим опытом теорию мирового заговора. И дураку ясно, что поводом для этой истории послужили обвинения, прозвучавшие недавно в адрес Тони Блэра, которого, когда он пребывал еще в должности, называли «пуделем Джорджа Буша». Хотя играющий экс-премьера вальяжный Пирс Броснан внешне больше похож в этой роли на Рональда Рейгана, именно Тони Блэр является моделью этого образа. 

Политический аспект, к счастью, не заслоняет кинематографических достоинств фильма. Старик Поланский и сегодня демонстрирует способность делать постхичкоковские триллеры с атмосферой, едким юмором и саспенсом. Саспенса добавило то, что сам режиссер тоже превратился в своего рода призрак, находясь под домашним арестом в Швейцарии. Хотя проект разрабатывался еще до ареста, все равно приятно, что польский режиссер, бежавший от коммунизма и всегда чуравшийся политической левизны, высказал все, что он думает об американском, да и вообще о современном правосудии. В то время как его хотят судить за сомнительные грехи молодости, настоящие преступники ухитряются править целыми странами. 

Эту тему продолжает «Остров Проклятых» - еще один глобальный триллер, тоже вышедший из-под руки классика. Мартин Скорсезе, как и Роман Поланский, помещает своих героев на острове, где атмосфера еще сгущеннее и мрачнее, ибо дело происходит в разгар холодной войны, а на острове находится психушка для особо опасных преступников. Расследовать исчезновение одной из них (матери, убившей четырех детей) берутся двое полицейских экспертов, главного играет Леонардо ди Каприо. Этого бывшего солдата, освобождавшего Европу, преследуют воспоминания о Дахау, а также личные кошмары, истинная суть которых становится понятной только в конце фильма. Но досидеть до него мучительно трудно: такой концентрации кичевой пошлости не найдешь за всю историю американского кино, которое прекрасно знает (и с садомазохистским удовольствием цитирует) Мартин Скорсезе. Он вдохновляется опытом готических ужастиков 50-х годов и малобюджетного трэша фабрики Роджера Кормана (так называемых чиллеров - дешевых триллеров), но его синефильство лишено даже намека на иронию, что оборачивается, по выражению одного из критиков, пустым цирковым номером. 

Фильм оснащен декорациями Данте Ферретти, тяжелая артиллерия расставлена и на остальных позициях. Присутствие годных на все случаи Макса фон Сюдова и Бена Кингсли, безумная аккуратность спецэффектов и нагромождение штампов (типа: врачи-убийцы, лоботомия как метод борьбы с инакомыслием, антикоммунистическая паранойя) венчает в качестве апофеоза фраза: «У нацистов был Дахау, Советы изобрели ГУЛАГ, а у нас есть остров Проклятых». Да, действительно, тут есть чем гордиться. 

Если Поланский оказался для Берлина призраком в физическом смысле, то Скорсезе фигуральным образом превращается в призрак великого режиссера. И самым живым оказался на том фоне давно почивший Фриц Ланг со своим «Метрополисом», собравшим, помимо двух показов в статусных залах, две тысячи человек, простоявших больше двух часов под снегом у Бранденбургских ворот, на которые проецировалось изображение. Начиная с берлинской премьеры 1927 года в берлинском «Цоо-Паласе», этот шедевр, длившийся 153 минуты, подвергался бесконечным сокращениям и был купирован до такой степени, что исчезла связь многих сюжетных линий. Ныне, благодаря находкам в аргентинском киноархиве, восстановлен вариант фильма, наиболее близкий замыслу Ланга. И хотя Мартин Скорсезе любит уподоблять «Остров Проклятых» классике экспрессионизма (в частности, «Кабинету доктора Калигари»), показ «Метрополиса» лишний раз убедил, что на пути от модернизма к постмодернизму кинематограф лишился былого величия и лишь поставил на поток производство высокобюджетных B-movies. 

Андрей Плахов, газета «Коммерсантъ»

Фото - «Коммерсантъ»