"Известия"

Генеральный директор канала СТС Александр Роднянский рассказал корреспонденту "Известий" Миле Кузиной о перспективах отечественного телевидения, итогах прошедшего сезона и дал прогноз на будущее.

"ЗРИТЕЛЯМ ХОЧЕТСЯ ГОРДИТЬСЯ ПРИЧАСТНОСТЬЮ К ПЛЕМЕНИ КРАСИВЫХ, ГОРДЫХ, ЧЕСТНЫХ И МИЛЫХ ЛЮДЕЙ"

– Было что-то неожиданное в этом сезоне?

– Да. Помимо успеха – наша доля практически 10% аудитории, меня обрадовала "Бедная Настя". Это главная и очень большая удача, которую я лично считаю принципиальной не только для СТС, но и для всего российского телевидения. У телевизионных профессионалов в руках появился совершенно другой инструментарий. Мы сможем производить намного больше, лучше и разнообразнее. Уже сейчас в эфире – сериал, снятый по той же технологии, – "Дорогая Маша Березина".

– Почему вы решили запустить "Дорогую Машу" летом?

– А это летний сериал. Мы не играем в летний и осенний сезон. Я не верю, что летом телевизор смотрят меньше. Просто смотрят иначе, например, на дачах. Естественно, осенью на зрителя традиционно обрушивается поток новых проектов. Но для СТС было бы не верно отдать летом инициативу другим каналам. Труднее будет возвращать к себе внимание.

– А что будет в новом сезоне?

– Очень много премьер. В производстве находится около 900 часов сериалов – 15 мини-серий, телевизионные романы, ситкомы. Кроме этого, 10 новых телевизионных проектов, вполне неожиданных телевизионных шоу. К примеру, одно из самых знаменитых в мире шоу "All you need is love", в нашей версии оно будет называться "Это – любовь". Будет несколько новых журналистских программ, в русле "Историй в деталях", документальное кино, пять художественных фильмов, уникальные проекты Би-би-си.

– Как вы для себя объясняете успех сериала "Бедная Настя"?

– "Бедная Настя" оказалась технологическим и профессиональным открытием. Но прежде всего, сериал соответствует психофизиологическому состоянию аудитории. Не случайно он оказался так успешен. Зрителям хочется гордиться причастностью к племени красивых, гордых, честных и милых людей. Хочется говорить и чувствовать так, как говорят и чувствуют они. Аудитории хочется сопереживать, хочется следить за перипетиями человеческих отношений. Появился жанр длинного современного российского телевизионного романа. Начался он "Бедной Настей".

НЕ ВСЕ ПРОЕКТЫ МЫ ДЕЛАЕМ ДЛЯ РЕЙТИНГА

– Не жалеете, что запустили проект "Тату в Поднебесной". Он же фактически провалился.

– Я так не считаю. Наоборот, мне очень нравится. "Тату в Поднебесной" – это такая "Фабрика звезд" наоборот. Если в "Фабрике звезд", соответственно, выращивают звезд и группы, то у нас самая популярная группа России к финалу практически развалилась.

– А уж сколько нервов они потрепали лично вам!

– Да и друг другу, и зрителям, и нам. Но это документальное кино, причем очень сильное документальное кино, увлекательное и провокационное. Да, реальность шоу-бизнеса, подробности о тех, кто его делает, кто стоит за сценой, аудитории канала СТС показались не слишком оптимистичными. Другое дело – шоу "Супермодель". Всем хочется окунуться в сказку, получить шанс на чудо. Эти истории более востребованы нашей аудиторией.

– То есть впредь вы будете избегать делать такие спорные проекты, как с группой "Тату"?

– Делать телевидение интересно. Мы не все проекты делаем для рейтинга. Я к рейтингам вообще отношусь как к инструменту коммерческих продаж, а не как к элементу спортивного соревнования. Понятно, что нам важно выходить на какие-то определенные показатели, но это не должно нам мешать экспериментировать.

– То есть у вас есть право на ошибку?

– Мы прибыльны и всегда имели право на ошибки. Собственно говоря, я не понимаю, как можно делать безошибочное телевидение. Главное, чтобы успехов в процентном соотношении все же было больше.

НТВ ПРЕТЕНДУЕТ НА ТУ ДОЛЮ АУДИТОРИИ, КОТОРАЯ НЕИЗБЕЖНО ДЕЛАЕТ НАС КОНКУРЕНТАМИ

– Несмотря на то, что доля СТС в этом сезоне выросла по сравнению с прошлым, ему не удается обогнать НТВ.

– У нас не было задачи обогнать. Что нам дает большее, чем у НТВ, количество зрителей? Ничего. У нас есть задача – быть лидерами в своих сегментах аудитории, быть на первом месте в своей аудитории. И тут мы значительно выше НТВ. Для аудитории от 6 лет до 54 СТС популярнее, для аудитории старше 18 лет – НТВ. Для того чтобы наша компания была успешна, этого достаточно. Нас никоим образом не волнует, что мы проигрывали в целом за счет того, что очень большая часть российской аудитории – пенсионеры.

– Канал СТС запускает за сезон не так много новых проектов, на НТВ, напротив, их очень много. Получается, что количество премьер не влияет на результат?

– У нас же просто очень разные телевизионные каналы. Не надо их сравнивать. Дело в том, что у нас совершенно другая сетка. На НТВ, например, очень много спецпроектов. Нам же нужны долгоиграющие ежедневные программы, и мы пытаемся делать ставку именно на них.

– Расстановка сил на телевизионном рынке изменилась. Как вы ее оцениваете?

– Я же говорил: конфигурация рынка изменилась. Совершенно очевидно, что "Первый" все равно конкурирует с "Россией", а НТВ – с СТС. Совершенно очевидно, что раньше никто бы не мог даже спросить: почему вы никак не можете обогнать НТВ? Никогда бы в жизни такой вопрос в голову не пришел. Когда мы начинали два года назад, в апреле 2002-го, доля аудитории СТС была – 5,9% и около 15% у НТВ. А сейчас мы закончили: апрель 2004-го – 10,7% у СТС, а у НТВ 11,7% – очень близко. Мы активно конкурируем. Так пускай СТС будет четвертым, нас это устраивает. Нам важно было перевести канал в статус основных игроков, сделать так, чтобы с нами начали считаться. И мы это сделали.

– Как вы оцениваете изменения, которые происходят на НТВ? Думаете, характер вашей конкуренции будет другим?

– Я не комментирую решения менеджмента конкурирующих с нами коллег. Мы давно знакомы с Владимиром Кулистиковым, и я отношусь к нему с большим уважением. Очевидно, что мне проще и общаться, и находить точки соприкосновения с новым менеджментом. Это уже немало. Но в главном все остается на своих местах. НТВ претендует на ту долю аудитории, которая неизбежно делает нас конкурентами. СТС попытается соответствовать.

ПОЛИТИЧЕСКИЕ КОНТЕКСТЫ ЧРЕЗМЕРНО УВЛЕКЛИ АВТОРОВ "НАМЕДНИ"

– Вы приглашаете к себе Леонида Парфенова?

– Я его действительно приглашаю к себе в том случае, если мы договоримся о телевидении, которое мы могли бы делать вместе. Понятно, что на канале СТС не может быть воспроизведена программа "Намедни", выходившая на НТВ. Поэтому, если мы найдем совместное решение, я буду только рад.

– Вы не первый раз делаете ему предложение. Его настроение изменилось?

– Мне кажется, он по-прежнему хочет заниматься реальной журналистикой. Зато с наших первых разговоров о совместном сотрудничестве сильно изменился канал СТС. На нем появилась и, я думаю, в еще большем объеме появится настоящая, полноценная журналистика, которая не будет не только противоречить облику канала, но расширит его, сделает разнообразнее, объемнее и сложнее.

– Как вы расценили историю с его увольнением – это вопрос цензуры или корпоративной этики?

– Я считаю, что каждый менеджмент выбирает тот стиль управления, который ему ближе. Я предпочитаю договариваться, кто-то предпочитает действовать административно. В любом случае у менеджмента всегда есть некая линия поведения. Другое дело, что я могу сказать, что и Парфенов, и "Намедни" для меня были самым ярким явлением в отечественном телевидении. Как ни смешно это звучит для директора другого канала, но мне жаль, что больше нет передачи "Намедни". Такой, какая она была, ее уже не будет. Кстати, в последнее время она очень активно менялась. Думаю, что 85% этой передачи, за исключением первых двух сюжетов, совершенно спокойно могли бы идти на канале СТС в прайм-тайм в воскресенье и собирать рейтинг по меньшей мере такой же, как на НТВ.

– А как же политика?

– Что касается отношений с политическими контекстами, которые сложились в "Намедни", мне кажется, что они чрезмерно увлекли ее авторов. Я лично считаю, что и реальность изменилась, и отношения соответственно с этой реальностью должны меняться. Должна меняться концепция информационного телевидения, в котором телевизионный канал, как правило, является инструментом политического влияния. Это было интересно тогда, когда была боевая интрига, шли военные действия, когда непонятно было, кто победит, а сегодня – все определено. Зрителю уже не так неинтересно. Мне кажется, что сегодня телевидение, которое хочет развиваться, должно сконцентрироваться на сценариях возможного развития и на приоритете частных ценностей. Ведь общественное мнение сегодня более консервативно, нежели позиция правящей политической элиты. По опросам, 75-80% людей считают, что модернизация страны провалилась, что реформы не удались, что происхождение всех без исключения капиталов криминально, что бизнесмены – преступники. Ну что это такое? Психологическая революция или, скорее, контрреволюция. И кто тогда возьмет на себя труд и ответственность объяснить, что на самом деле в стране вместо 7,5 млн частных автомобилей десять лет назад – сегодня 22 млн, что за границу выехало в прошлом году 24 млн человек. Что в России – 11 тысяч туристических агентств. Но это считается как бы неприличным, неправильным, безответственным на фоне "подлинных проблем". О нехватке воды на Дальнем Востоке можно говорить годами, и об энергетических отключениях, не обсуждая сценариев возможных решений. В конечном счете телевидение не стало реальной площадкой дискуссии о будущем состоянии страны.

ЗРИТЕЛИ НЕ ПОЛУЧАЮТ ОТВЕТОВ НА СВОИ ЗАПРОСЫ В ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОГРАММАХ И НОВОСТЯХ

– Чем же в итоге стало российское телевидение?

– Нужно пережить болезненный процесс нынешнего развития. Болезненный во многом для самих телевизионных журналистов, продюсеров, менеджеров, не говоря уже о зрителях. Это процесс перехода из состояния миссионера и проповедника, учителя жизни в состояние участника диалога, в один из многочисленных источников информации, форм досуга. Телевидение пока в полной мере не может ответить на новые потребности и вызовы. А мы по-прежнему предлагаем либо развлекательные шоу, так как мы их делали всегда, либо информацию, которая всегда субъективна. Ведь верстка новостей – это всегда субъективный отбор приоритетов, это всегда определенная последовательность изложения событий, и это всегда конкретная картина реальности. "Поставленной", "авторской" реальности. Я не говорю уже о других жанрах, которые порядочно поднадоели аудитории. И поэтому зритель голосует – либо протестно, выключая телевизор, либо переходя на каналы, которые предлагают другой мир, другой взгляд. Как только будет найдена новая система координат, она переломит тенденцию, изменит существующую парадигму.

– В чем, по-вашему, эта новая парадигма?

– Телевидение частных ценностей, которое отвечает на вопросы, возникающие у сегодняшней аудитории. Как жить? Как планировать будущее? Как добиться счастья? Потому что вся жизнь каждого в отдельности человека – это стремление или страшное желание добиться состояния беспрерывного счастья. Зрители не получают ответов на свои запросы в политических программах и новостях. Нужно создавать модель совершенно другой реальности. В какой стране мы хотим жить? Свободной, либеральной, преуспевающей, благополучной. Вот это – задача телевидения, которая на самом деле может решаться в простейших программах о том, как обустроить дом ("Квартирный вопрос", например), до программ о человеческих отношениях. Современных отношениях.

Кто сумеет сформулировать в талантливой телевизионной форме специфичные и актуальные ответы на главные вопросы, те и ответят на вызов времени. "Намедни" была хороша не тем, что она была бесконечно острой. Программа была стильной, остроумной, легкой и талантливой. И эта интонация соответствует потребности современной аудитории, которая не может и не хочет уже всерьез говорить о политике.

Я МОГУ ПОВЛИЯТЬ АВТОРИТЕТОМ, НО ЭТО НЕ ПРИНЯТО

– Назначение в Story First Communications наверняка было для вас прогнозируемым.

– Конечно, такие варианты со мной проговаривались.

– Оно как-то изменило вашу жизнь?

– Изменит еще больше.

– Как акционеры пришли к этому решению и почему не приняли его сразу?

– Часть акционеров верила в то, что это возможно, а часть – нет. Это понятно, ведь Story First Communications – американская компания, которая появилась на российском рынке достаточно давно. К тому же в Story First исторически была масса акционеров с мировым именем: Universal, News Corp., Morgan Stanley, Barrings, Delta, MTG, Альфа-банк. Все они имели свое представление о роли и позиции, о стратегии развития компании. С успехами компании менялось и отношение акционеров. В связи с этими изменениями изменилась и философия компании, взгляды на стратегию ее развития, и, как следствие, произошли и кадровые изменения. Сейчас я смотрю, конечно же, шире на канал СТС и Story First в целом, понимаю, что у нас могут появиться и новые направления. Думаю, что Story First будет агрессивно развиваться на российском рынке.

– Цель Story First – это создание полноценного холдинга?

– Создание холдинга не может быть конечной целью. Это только инструмент для ее достижения. Конечная цель – это превращение Story First в одного из основных игроков на российском медиа-рынке.

– Каковы особенности в работе с американцами?

– Это совсем не похоже на работу в российской компании. Причем во всем. Это абсолютно прозрачный бизнес, здесь не бывает наличных, здесь платятся все налоги, соблюдаются все детали законодательства...У каждого менеджера есть описание его функций и полномочий. Здесь есть инструменты карьерного планирования, здесь совет директоров не единственный орган контроля.

С другой стороны, это, конечно, очень тяжело, потому что отвечаешь за каждый шаг, за каждое слово, за каждое решение. Оно не может быть сделано, принято непродуманно, должно быть мотивировано, обсуждено. Нельзя так просто приказать менеджеру: "сделай". Понятное дело, что я могу повлиять авторитетом, но это не принято. Другой уровень ответственности.

– Недавно у вас прошло собрание акционеров. На нем было принято несколько стратегических решений, в том числе о продаже радио "Максимум". Какие еще?

– Пока мы не комментируем подробности. Что касается радио "Максимум", с ним все понятно. Наша стратегия сводится к тому, чтобы делать то, что мы умеем лучше всего. Мы будем концентрироваться на телевидении, на сетевом телевидении, обеспечивать как наших крупных региональных партнеров, так и всю сеть в целом.

МЫ БУДЕМ ГОЛОСОВАТЬ ЗА ЛУЧШЕЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

– Реформа правительства, ликвидация Минпечати на вас как-то повлияла?

– Никак. Мы же негосударственная компания.

– Но ведь изменился процесс лицензирования…

– Нас этот вопрос, конечно, очень волнует, ведь мы постоянно участвуем в процессе лицензирования, пытаемся получать новые частоты в городах. Так что будем ждать, когда Федеральная конкурсная комиссия снова возобновит работу. Но на СТС-сети это пока никак не сказывается.

– Перед конкурсом на телеизмерения вы говорили, цитирую: "страсти улеглись, и все будут голосовать исключительно за то, что им нравится". На деле оказалось наоборот. Что может измениться до очередного голосования в сентябре и как вы отнесетесь к тому, что TNS не будет победителем?

– Мы будем голосовать за лучшее предложение.

– Как вы относитесь к тому, что две компании будут измерять телерейтинг?

– Это самый нежелательный вариант. В мире, правда, есть такие прецеденты, в Польше, в Румынии. Если так произойдет и у нас, то кто-то, будучи категорически неудовлетворенным результатом тендера, должен будет заплатить за аналогичную панель измерений. Это обойдется в несколько десятков миллионов долларов. А главное, приведет к естественной сложности для многих рекламных агентств и клиентов.

ХАРАКТЕР КОНКУРЕНЦИИ АБСОЛЮТНО ТОЧНО ОБОСТРИТСЯ

– Какие программы СТС выставляет на ТЭФИ?

– "Бедную Настю" во множестве номинаций, и как сериал, за лучшую работу режиссера, художников, костюмы, продюсеров и т.д. Шоу "Супермодель", "Кресло", "Полундра", "Тату в Поднебесной" как документальный сериал. "Истории в деталях" в номинации информационно-развлекательная программа. Тину Канделаки как лучшего интервьюера, Сергея Майорова, "Самого умного ребенка", всего – 23 номинации. Немало для канала, который только в прошлом году впервые в своей истории получил 5 номинаций на "ТЭФИ" и две "ТЭФИ" выиграл.

– Есть ли у вас опасения по поводу следующего сезона и в чем они?

– Опасения, конечно, есть. Характер конкуренции абсолютно точно обострится, и я отдаю себе отчет в том, что у всех каналов будет много нового. Не факт, что подготовленный нами продукт обязательно сработает, ведь телевидение – это черный ящик. Следующий сезон будет десятым у "Первого канала" и грозит стать одним из лучших в его истории. "Россия" не собирается так легко сдаваться, готовит массу проектов в разных жанрах. НТВ эти полтора года производило большое количество сериалов и будет предпринимать попытки стабилизировать свою сетку. Есть хорошие наработки у REN-TV и ТНТ. Но больше всего я боюсь, что мы не попадем в точку со своими проектами, которых тоже очень много. В этом году больше, чем обычно. Много новых лиц и жанров, много таких форматов, которых раньше в России вообще не было. Мы намеренно идем на риск, и все опасения, конечно, связаны с тем, насколько он оправдан.

"Известия"

Читайте також:

Российское телевидение проиграло, заменив информационную журналистику пиаром

Ольга Захарова: «Осенью телезрители увидят новый «1+1»

Московский страйк на киевском «ТЕТе»

Роднянский стал президентом американской компании SFC

«Плюсы» сильны как никогда

«Самый умный» еще себя покажет

СТС забрался в «большую тройку»