Без проектов Борсюка — «Киноностальгия», «Монологи», «Черным по белому» и даже без «Смачної країни» — сегодня украинское телевидение трудно представить. Тем не менее они могли и не появиться...

«Пошел на режиссуру: хорошая работа, непыльная»

— Анатолий Давыдович, я знаю, вы учились на геодезиста. Почему после этого в режиссеры пошли?

— Ну, геодезистом я стал, потому что плохо учился в школе...

— Ой, не верится мне...

— Я действительно перебивался с двоек на тройки, хотя в первый класс пошел, умея читать и писать, что тогда было редкостью. Похвальные грамоты в начальных классах получал, но то, что проходили другие дети, мне было неинтересно. Они полгода палочки писали, буквы учили и все прочее, а я это уже умел и знал. С тех пор и волынил.

Доволынился до седьмого класса. А тут мой папа где-то на отдыхе познакомился с директором Киевского топографического техникума. Они, наверное, вместе выпили и договорились, что сынулю надо будет пристроить, потому что школу может и не окончить. Вот так я стал студентом топографического техникума, где отмучился пять лет с такими же оценками. Но поскольку оказался человеком романтичным (мне нравились экспедиции в неизведанные места, жизнь в палатках), с удовольствием этим занимался. Однако поэзия быстро превратилась в прозу, а проза перешла практически в басню. И я понял: пора искать серьезное занятие.

— Легко нашли?

— Путем проб и ошибок. И монтировщиком декораций в Театре русской драмы работал, и сторожем в зоопарке, и библиотекарем в Библиотеке Академии наук... В общем, все попробовал и в один прекрасный день подумал: «А почему бы не стать артистом?».

Поскольку я к тому времени уже нигде не работал, решил поступать в Москве и Ленинграде во все театральные вузы. Выучил прозу, басню, стих, песню, но никуда дальше второго тура не проходил. Потом вышел возраст актерского поступления — 22 года. Ну, на 23-й куда-то надо было деваться...

Пошел на режиссуру: казалось, что это очень хорошая работа, непыльная. В Киеве Родион Родионович Ефименко набирал курс режиссеров кино и телевидения. Я сразу поступил: все-таки мальчик был с фантазией, склонный к сочинительству, времени много свободного, вот и предавался мечтаниям. Для режиссера это прекрасно! Некоторое время я эти мечты реализовывал в кино, потом перестал.

— Мечтаний больше нет?

— А у меня их немного и было. Да и зачем с кем-то делиться эмоциями, мыслями своими замечательными? Мечтать надо незаметно! К тому же я не поклонник нравоучений — сеять разумное, доброе, вечное никогда не планировал. Просто стараюсь работать так, чтобы не скучно было и не стыдно. И этим зарабатываю себе на жизнь.

— Почему же выбрали именно документальное кино?

— После окончания института вариантов хватало. Многие ребята, конечно же, рвались в игровое кино. Но это были 70-е (я поступил в 1969-м, закончил в 1974-м) — везде сплошное вранье, идеология, конъюнктура... Идти работать на Студию имени Довженко — на черта оно мне надо! Еще меньше тянуло на «Хронику», где пришлось бы снимать паркетные ролики со всяких съездов. И я сказал, что лучше буду снимать болты на «Киевнаучфильме», чем о «болтах» на других киностудиях.

Документалистика — это бессмертный жанр, ведь она следует сразу за событиями, иногда даже опережает их. Вот когда уже все устоится, появится возможность для каких-то художественных обобщений, тогда и остальные подтянутся, но мы, пехота, всегда впереди. Оставляем им образ и фактаж события.

— Но оплачивается такой благородный труд, по-моему, не ахти...

— Да, это довольно хлипкий способ заработать, и прежде всего из-за того, что «широкими массами» документальные фильмы востребованы слабо. В советские времена их показывали больше для галочки, чем ради публики. Хотя, когда в Киеве проходил Международный кинофестиваль МАНК, кинотеатры были забиты под завязку! Как на всемирно известных игровых фестивалях.

«На улицах узнают. Но я не Филипп Киркоров — одежду на мне не рвут»

— Недавно видела вас на одном светском мероприятии, и мне показалось, что вам было ужасно скучно. Вы не любитель тусовок?

— Я вообще-то довольно общительный, однако долго находиться в большой компании уже не могу, скучно. Я и так 24 часа в сутки среди людей. Поверьте, тяжело по 20-му кругу проходить все то, что за совсем не короткую киношно-телевизионную жизнь уже 100 раз пройдено, переговорено, съедено и выпито...

— Как вы считаете, тусовки обязательны для публичного человека?

— Не для каждого. Актерам или политикам появляться на людях, безусловно, надо — они всегда должны быть на виду. А мне это зачем? Благодаря телевидению я и так ежедневно вижусь со множеством людей с обеих сторон экрана. Поэтому удовольствия тусовки уже не доставляют, пользы для меня от них тоже нет, так зачем время убивать? Но если друзья приглашают — иду.

— Что же доставляет вам удовольствие?

— Гулять в одиночестве вдоль моря или в лесу. Утром, днем, вечером — когда угодно. Я очень люблю уединение. Живу-то в самом центре Киева, машины у меня нет. Конечно, внимание людей немного грузит, и хочется туда, где тебя не знают, где на тебя не смотрят. Допускаю, что несколько таких мест на земле еще сохранилось! (Смеется).

— А на киевских улицах вас, естественно, узнают?

— Конечно! Но ничего страшного, слава Богу, не происходит. Я не Филипп Киркоров и не Савик Шустер, поэтому люди не рвут на мне одежду. Подходят, улыбаются, просят сфотографироваться — у каждого ведь теперь телефон с фотоаппаратом.

Я отдаю себе отчет в том, что они просто реагируют на знакомое лицо, а не оценивают этим своим вниманием мой необыкновенный вклад в мировое телеискусство. Многие даже фамилии моей не знают. Я для них — лишь человек из телевизора, но все равно никому не отказываю, тем более журналистам, поскольку коллеги. К тому же мне достаточно наотказывали в свое время, когда надо было приглашать публичных людей к себе в программу.

«Мы с семьей живем впритык: работаю я один, дома — жена, две дочки»

— Наслышана о том, какой вы заядлый путешественник...

— Да, люблю это дело. Возможно, потому, что во времена СССР выехать куда-либо за границу невозможно было — спасибо большевикам, коммунистам и тем, кто плачется сейчас о прежней власти...

Теперь можно махнуть куда угодно. Я на пляже не лежу и не лежал никогда — могу лишь стоять или ходить. Во-первых, привык на ходу придумывать что-нибудь по работе, а во-вторых, мне скучно. Ну, допустим, лег! Ну, посмотрел по сторонам, на раздетых и полураздетых, ну, купил кукурузу, съел полкурицы, сыграл в преферанс, выпил пивка с водочкой на солнце! Хлебнул воды из речки. Поспал до помидорного цвета... И что дальше?

Никогда пляжничество не любил, и, слава Богу, жена этим не увлекается, поэтому ездим как настоящие путешественники. Правда, без рюкзаков, с одним небольшим чемоданом. Машину напрокат не берем (ни я не вожу, ни жена), не знаем ни одного иностранного языка, общаемся с местными с помощью мимики и жестов...

— Ну, это не страшно: наверняка в группе туристов находится кто-то, кто выполняет роль переводчика.

— Что вы! Мы не ездим с группами и не пользуемся туристическими программами. Наоборот, отправляемся в не самые посещаемые места, чтобы просто почувствовать страну, едим в забегаловках — там, где местные едят, ходим вместе с ними по улицам, ездим в их транспорте...

Пару раз, правда, путешествовали с группой — по Норвегии и Великобритании. По необходимости: иначе бы не успели все, что хотели, посмотреть. Но это не мой отдых. Не нравится, когда тебя посадили и везут: «Посмотрите налево, а сейчас направо, а потом все вместе идем туда, а не в ту сторону, куда вы хотите, теперь сидим, ждем, пока у кого-то живот не переболит, тот валюту меняет, а этот вернется из магазина, где застрял...». И потом, кого-то видеть уже не хочется, а он с тобой едет и едет, едет и едет, говорит и говорит, отравляя весь отдых!

— Что обычно привозите из поездок?

— Да ничего особенного — вот висюльки разные, звякающие, с трубочками и без. Выбираем такие, которые отражают дух страны. Подвешиваем в моей комнате над кроватью. Каждое утро просыпаюсь и смотрю на них — очень приятно, классно. Уже всю стену увешали!

Мы с женой каждый год устраиваем себе каникулы — на 10-12 дней. Едем, как правило, в телевизионное межсезонье, летом, поэтому движемся все севернее и севернее, вот-вот доберемся до полюса. А еще я очень хочу в Исландию съездить, в Тибет и в Антарктиду, но, к сожалению, пока не складывается!

Билеты и гостиницы заблаговременно заказываю через интернет: если знаешь где, то это очень даже несложно и гораздо дешевле, чем через турагентства. Только закончилось лето — уже планирую отпуск на будущий год. Понимаю, что еще три тысячи раз все поменяется, но составляю папки с маршрутами, местами, которые надо посетить, расписываю, где находятся гостиницы, когда работают аптеки, платные музеи или бесплатные, какой объект нужно вечером смотреть, чтобы освещение было хорошее, а какой можно утром... Люблю планировать и предвкушать отпуск даже больше, чем отдыхать!

— Вы склонны расписывать все до мелочей?

— Конечно! Это как работа в кадре: потом уже можно импровизировать, но сначала обязательно должна быть заготовлена основа. А так что? Поехать, как баран, сойти в аэропорту с самолета и думать: «Куда бы пойти?». За это плачены деньги, так что изволь подготовиться как положено.

— В экзотических странах, небось, бывали?

— В южных вы имеете в виду? Честно говоря, как выяснилось, я человек камня, а не пальмы.

— И где же это выяснилось?

— В Норвегии. Думаю, это самая красивая страна в мире. А южная экзотика меня не особо манит, к тому же стоит дорого. Кстати, у народа есть стойкая иллюзия, что телеведущие круто зарабатывают. Может, и есть такие, но я, к сожалению, к их числу не отношусь. Когда читаю, что кто-то купил огромную квартиру или очередную шикарную машину, удивляюсь: «Боже мой, как?». Мы, например, с семьей живем впритык: работаю я один, дома — две дочки, жена...

«Мы с женой всю прозу семейной жизни прошли еще до свадьбы»