Понос — на полосу
Наиболее часто встречающееся в редакциях развлекательное действие — это загаживание текста. Обычно это происходит так: измученный общением с тупыми, скрытными, привередливыми или, наоборот, чересчур болтливыми ньюсмейкерами журналист открывает шлюзы подсознания и намеренно вываливает в статью всякую ерунду, которая приходит ему в голову. Приведу пример «запоношивания»: сотрудник отдела финансового рынка сдает редактору материал, посвященный состоянию фондового рынка. Читая статью, редактор внезапно натыкается на фразу: «На фоне изменений биржевых индикаторов компания «Тройка диалог» наращивает усилия по распылению навоза над полями Липецкой области». Дело незадолго до сдачи номера. В это время обычно уже не шутят, но, стиснув зубы, судорожно сдают полосы. Редактор сперва не верит своим глазам, а потом обрушивается на корреспондента, используя весь свой лексический инструментарий. Корреспондент лишь похохатывает.

Нужно сказать, что порой редакторы сами развлекаются подобным же образом. Однажды заму главного один редактор сдал заметку со словами: «...как подтвердили сраные козлы из инвестиционной компании...» На вопрос зама, зачем он это написал, редактор ответил, что данная характеристика аналитиков компании, по его мнению, целиком соответствует действительности, и он как честный журналист открыто сообщил о реальном положении дел.

В этом случае, конечно, обычно смеется лишь тот, кто шутит. Обратная сторона такой шутки — попадание поноса на полосу. Иногда случайное проникновение в печать даже малой доли злобно-иронического поноса может привести к тяжелым последствиям.

Бывший редактор «Коммерсанта» рассказал мне поучительную историю.

Один из региональных журналистов газеты написал заметку о приезде в их областной центр почетного гостя — итальянского посла. Региональный редактор переслал заметку на сверку редактору московскому. Текст московскому редактору в целом понравился. За исключением одной детали. И автор, и региональный редактор по невниманию пропустили в тексте слово «итальянский». Вот, мол, приехал посол. Посол — то, посол — сё. Но страна происхождения посла указана не была. Посол, и всё.

Этот недочет не ускользнул от профессионального взгляда изможденного московского редактора, который тут же жирными буквами вписал после слова «посол» ехидный вопрос «ГОНДУРАСА?» и отправил обратно региональному редактору для доработки. Региональный редактор в тот вечер очень торопился поскорее сдать выпуск и отправиться на вечеринку. Мысленно в редакции его уже не было. Он порадовался тому, что у московского куратора оказалось всего одно замечание к тексту. Его также порадовало, что московский куратор сам вписал название страны, откуда прибыл посол. Итальянские имя и фамилия его не смутили. Мало ли какие там, в Гондурасе, фамилии. Он просто убрал вопрос и оставил в тексте «...посол Гондураса Джанфранко Факко Бонетти посетил вчера наш город». После этого полоса с текстом была прислана московскому редактору на сверку. Московский редактор к тому времени уже тоже очень торопился домой и тратить время на перепроверки не стал. На следующий день в региональном выпуске газеты вышла статья с репортажем о визите гондурасского посла Джанфранко Факко Бонетти, который прилетел налаживать российско-итальянское сотрудничество. Разумеется, была дана поправка с извинениями. Но после этого случая московскому редактору был объявлен выговор, а региональный был уволен — с позором и прозвищем Гондурас.

Есть еще один эффективный способ фекализации — передача цитаты какого-нибудь спикера в ее первозданной форме. Наверное, многие догадываются, что среди представителей российского бизнеса немало людей, которые в рабочем режиме широко используют обсценную лексику. Один из моих знакомых журналистов прославился среди коллег следующим подвигом. Он взял небольшое интервью у генерального директора одного из морских портов. И этот гендиректор, совершенно не выбирая выражений, рассказал ему о своих повседневных сложностях, связанных с расхищением грузов на территории порта. А конкретнее — он сказал, что недавно у него САМЫМ ПОДЛЫМ ОБРАЗОМ КАКИЕ-ТО ОТВРАТИТЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ БЕСПОВОРОТНО УКРАЛИ (выделенные слова следует заменить лексемами из набора директора порта и представить себе цитату во всей ее натуральной красоте) несколько контейнеров ценного груза.

Молодой журналист решил сохранить первобытную красоту речи портового топ-менеджера. Интересно, что гендиректор порта охотно согласовал эти слова. В результате статья с крепкими выражениями попала к редактору — и каким-то образом благополучно миновала его, не претерпев изменений. Только корректор (интеллигентная учительница литературы), не привыкшая к использованию подобных ругательств в письменной речи, обратилась к редактору с недоуменным вопросом, стоит ли пропускать такую необычную цитату на полосу.

Ночное интервью в бане
Розыгрыш — очень распространенный вид редакционного развлечения. Обычно требует участия двух или трех соучастников. В редакции газеты «Ведомости» на организации групповых розыгрышей специализировался удивительно бодрый и неутомимый журналист Сергей Рыбак. Многие люди в разгар рабочего дня подвергались его изощренным издевательствам. Однажды его жертвой оказался я сам. Это было несколько лет назад, когда министром труда и социального развития числился Александр Починок. Мне нужно было сделать с Починком большое интервью, т. к. его ведомство готовило новый вариант Трудового кодекса. И как-то все не получалось.

И вдруг, когда я уже совсем потерял надежду встретиться с министром, часов в девять вечера в редакции у меня на столе звонит телефон. Высокий женский голос говорит: «Здравствуйте, вы Федор Сваровский? Меня зовут Диляра Касымова, я секретарь министра труда и социального развития РФ Александра Петровича Починка. Он хотел бы с вами встретиться, поговорить и, возможно, дать вам интервью. Вы как к этому относитесь?»
Я говорю: Отлично. Давайте.
Она говорит: А не могли бы вы подъехать прямо сейчас?
Я думаю: Ох, опять домой поздно приду.
Говорю: Конечно. Могу.
Она говорит: А чуть позже вы не могли бы подъехать, а то пока Александр Петрович занят?
Говорю: Хорошо. А когда можно подъехать?
Она: Ну, лучше часам к 11 вечера. Можете?
Я: Хорошо. Подъеду.
Она: Ой, а раз вы поздно можете, то, может, вы еще позже подъедете?
Я: Когда? Насколько позже?
А сам в ужасе сжимаюсь. Ох, как поздно-то. Оригинал этот Починок.
Она: Ну, скажем, к полуночи или, лучше, к половине первого.
Я (в ужасе): Ладно. А куда подъезжать?
Она: Вы не удивляйтесь, но по четвергам в это время Александр Петрович всегда ходит в баню. Он мог бы принять вас в бане. Ничего? Не смущает?
Я думаю: Вот же маньяк.

И тут слышу, как в трубку прорывается истошный хохот. И хохот этот мне знаком. И я говорю: «Это там Рыбак, да? Не выдержал, видимо».

И тогда эта Диляра тоже начинает смеяться. Естественно, ее подговорил Рыбак. Честное слово, я действительно купился.

Потом я несколько раз охотно участвовал в подобных же акциях. Например, изображал майора ФСБ и сотрудника налоговой полиции с какой-то татарской фамилией типа Хаснутдинов.

Высокохудожественная акция
Не помню, кто это придумал, но это выглядело действительно прекрасно. Была в редакции «Ведомостей» одна сотрудница, отличавшаяся от других журналистов невероятной помойкой на рабочем столе. Гора старых газет, упаковок из-под конфет и печенья, каких-то распечаток и тетрадей возвышалась над столом на высоту около метра. Ни у кого такого не было. И вот однажды кто-то придумал интересный способ вразумить неряшливую коллегу. В один прекрасный день к нам в комнату прибегает ассистент редакции и зовет всех: «Скорее идите в ньюсрум. Там сейчас что-то будет».

Я побежал в ньюсрум. Думал, начальство собирается всех обругать, как обычно. Вижу — вся редакция собралась и смотрит на стол этой сотрудницы. А потом еще кто-то подходит и что-то поправляет в этой куче. Вижу, как берут ее мобильный телефон, забытый на столе, и прячут в нижний ящик. Тут заходит она. Подходит к столу. Те коллеги, что стоят подальше, начинают у нее за спиной набирать номера на своих мобильных. Звонит ее телефон. Она начинает искать его. И не видит. И тут вдруг раздается еще звонок, и еще, и еще, и еще один. Раздается одновременно сорок звонков. Сорок телефонов звонят одновременно. А у некоторых есть вибраторы, и они начинают с агрессивным видом выползать из-под газет.

Она поднимает газету, там сразу два мобильных, под следующей — шесть. И все это звонит и надрывается. Она не понимает, что происходит, отскакивает, смеется и плачет одновременно.

Оказалось, половина редакции засунула свои мобильные между ее газет, а другая половина позвонила. Кучу она, конечно, сразу разобрала.

Удивительное было действие. Красивое и драматичное.

Мои подставы
Теперь я расскажу о своих двух подставах, потому что если уж я эту колонку пишу, то глупо не воспользоваться служебным положением. Я лично считаю, у меня получаются довольно остроумные шутки. Вот, можно в этом убедиться.

В бытность мою корреспондентом газеты «Ведомости» в наш отдел пришел новый сотрудник. Он был из Петербурга. А москвичи почему-то уверены, что питерцы очень простодушны (нужно сказать, мой опыт этого не подтверждает, да и сама современная история государства Российского это не доказывает — не такие уж простодушные люди управляют сейчас этой страной). И я решил обязательно разыграть нового коллегу. Одна из сотрудниц нашего отдела как раз поехала в отпуск и попросила меня периодически садиться за ее компьютер и проверять почту. Компьютер она оставила включенным. И как-то мы с коллегой-питерцем оказались вдвоем в комнате. Он был занят и не обращал на меня внимания. Проверяя почту сотрудницы, я увидел, что у нее не выключен ICQ. В ICQ светился как раз этот самый питерский коллега. И тогда я написал ему от имени уехавшей в отпуск журналистки: «Дорогой Толя, теперь я нахожусь далеко и не вижу тебя, и, находясь вдали, видимо, совсем потеряла стыд, и вот решилась написать тебе. Толя, с тех пор как ты пришел в нашу редакцию, жизнь моя изменилась. Я сама не своя. И не знаю, что с собой делать. Милый Толя, я люблю тебя! Ты самый прекрасный человек на свете!»

Написал и спокойно сел на свое место. Глаза Толи округлились. Он стал судорожно поглядывать на пустое место, на компьютер этой сотрудницы. Я наслаждался минуты три-четыре. Потом признался.

В другой раз я неплохо подставил одну из коллег, отличавшуюся каким-то удивительным, возникающим совершенно внезапно чувством голода. Очень часто она спрашивала, нет ли у меня чего-нибудь поесть. И, несмотря на то что у меня никогда ничего не было, продолжала спрашивать. Тогда я пошел к каким-то сотрудницам, у которых всегда остается лишняя пища, и сказал, что они могут отнести ее такой-то женщине из такого-то отдела. Я сказал, что эта женщина страдает редким расстройством обмена веществ и всегда ужасно хочет есть. Сердобольные дамы понесли несчастной свои объедки. Через пару дней она спросила меня, в чем дело. Она сказала: «Что такое происходит? Ко мне приходят люди и говорят: это вы такая-то? Мы знаем, что вы очень голодны. Вот, возьмите эту еду».

Пришлось признаться.

Автор — главный редактор бизнес-проектов издательства «Книжное обозрение»