Юмористический проект «Дизель шоу» (канал ICTV) производства «Дизель студио» в декабре прошлого года получил премию «Телетриумф» как лучшая юмористическая программа. Без преувеличения достижением также можно назвать высокие рейтинги специального четырехчасового праздничного выпуска программы как в новогоднюю ночь, так и в повторе в рождественский прайм, где оба раза программа соревновалась, в частности, с таким тяжеловесом юмористического жанра в Украине как «Вечерний квартал». Сейчас актеры и авторы «Дизель шоу» готовятся к новым концертам во Дворце Украина, а также к съемкам сразу двух сезонов скетч-шоу «На троих», дописывают сценарий нового сериала для канала ICTV и составляют программу весеннего тура по Украине.

О внутренней кухне проекта и трудностях работы в юмористическом жанре в интервью «Детектору медиа» рассказал продюсер «Дизель студио» Алексей Бланарь. Свой творческий путь Алексей Бланарь начинал в команде КВН «Три толстяка». Также он работал журналистом, был шеф-редактором телеканала «1+1», шеф-редактором проектов «Танці з зірками», «ГПУ», «Голос країни», «Пекельна кухня» и других. Работал над проектами «Вечерний квартал», «Бойцовский клуб», «Україно, вставай!».

— Алексей, у вас богатый опыт в производстве телевизионных проектов. Как вы пришли к сотрудничеству с «Дизель шоу»?

— Ребята из команды КВН «Банда Дизель» в конце 2014 года делали «Мужской клуб» для ICTV, но канал захотел что-то масштабное, большое шоу. Егор Крутоголов (актер «Дизель шоу») и Михаил Шинкаренко (сценарист) позвали меня консультантом. Тогда у меня было другое место работы, и мы собирались зачастую ночами, но четко знали, чего хотим, куда двигаемся. Я потихоньку вливался, а через полгода понял, что совмещать никак невозможно, потому что канал захотел еще больше проектов, появилась идея скетч-шоу «На троих», которую я давно уже вынашивал. Так был сделан выбор в пользу «Дизель шоу».

— Сколько людей работает в «Дизель студио», кроме восьми актеров и 15 человек авторской группы? И кто занимается производством — это сторонние люди?

— Да, производство мы заказываем. Мы еще не достигли таких масштабов, чтобы делать это самостоятельно. Есть специалисты, с которыми я прошел определенный путь, сотрудничал в разное время на тех или иных проектах, я уверен в их профессионализме. Это такая сборная украинского телевидения.

Сложно сказать, сколько всего человек работают над проектом, но когда мы делали выездной концерт «Дизель шоу» в Одессе, то бронировали в отеле 120 мест. Конечно, кто-то приехал не один, но если добавить людей, которые занимаются постпродакшном, то где-то 120 и получится.

— На телевидении и в кино комедия считается самым популярным жанром, но в то же время самым сложным. В чем лично вы видите эту сложность?

— Да, самый сложный и самый интересный. Я могу сравнить, потому что я занимался различными проектами. Дело в том, что смех — это самая сложная эмоция, которую можно вызвать у человека. Если вы хотите вызвать жалость, раздражение или еще что-то — скажите какую-то гадость (к сожалению, таков сейчас мир — сделать гадость всегда намного проще). Вспомните Библию. Все было здорово, но вот появился змей со своим яблоком, и всем сразу стало не до смеха. Ребят выгнали из рая, все плохо. И все человечество печалится веками. А все потому, что слезы и горечь вызвать проще. А вот рассмешить…

Кроме того, у людей разное чувство юмора, разные вкусы, увлечения. Но мы стараемся и рассказываем нашим авторам и актерам, что они должны искать эти внутренние резервы, силы, чтобы продолжать развлекать людей.

— В «Дизель шоу» почти нет политики, за исключением редких скетчей, и то это не пародия на конкретных чиновников, а просто какие-то абстрактные ситуации, скорее социально направленные. Вы специально обходите эту тему стороной или вам это просто неинтересно? Не боитесь, что таким образом ограничиваете свою аудиторию, ведь украинский зритель любит посмеяться над представителями власти?

— Я восемь лет работал в политике и знаю все ее исподнее. И в предыдущем своем юмористическом проекте специализировался на политических номерах, но сегодня, по-моему, люди устали от политики. Это лично мое мнение, как человека, которые щупал это все изнутри. Ведь теперь это зачастую даже не политика, а какая-то мышиная возня — сегодня один, завтра другой, послезавтра третий, и большинству этих людей даже не хочется уделять внимание, тратить на них свои силы, энергию.

Но мы стараемся высмеивать некие социальные явления. Если в Украине назначают губернаторами людей, которые писать не умеют и не знают родного языка, мы обязаны это показать. У нас есть номера про больницы, про чиновников, которые сдают е-декларации. Для меня это шок и ужас, я до сих пор не понимаю, где они хранят эти тонны налички.

Да, иногда в выступлениях «Дизель шоу» проскакивает так называемая геополитика — это отношения между странами, народами, но я бы тоже не назвал это чистой воды политикой, потому что это наша жизнь, взаимодействие культур. Люди, которые хотя бы немного изучали в школе или институте историю и географию, должны видеть разницу. Мы четко понимаем, что не касаемся политики, конкретных людей, узнаваемых персонажей, мы занимаемся явлениями — тем, что волнует на сегодняшний день всех.

Есть яркий пример. В августе прошлого года мы стали размещать продукты «Дизель шоу» и «На троих» на нашем youtube-канале «Дизель студио». Соответственно, там было много контента, который уже выходил до этого на канале ICTV, но многие зрители заметили, что концерты, которые вышли в эфир год или полтора назад, актуальны до сих пор. Мы опубликовали номер про курс гривны, который снимали больше года назад, но он сейчас попал в струю и очень актуален. Выступление белорусской группы «Песняры» до сих пор смотрят и обсуждают, хотя прошло уже полгода. Политика ли там? Нет, ни одной фамилии мы не называли, мы просто рассказали о взаимоотношениях Беларуси, Украины и России.

Политика — это то, что какие-то люди встречаются, пытаются договориться или поругаться, оскорбляют друг друга в прессе, по телевидению, перетягивают на себя одеяло. Мы не будем в этом участвовать. Чтобы завтра никто не пришел и не рассказывал нам, о чем шутить.

Я давно ушел из политики, сегодня мог бы быть каким-то народным депутатом или министром, но мне это неинтересно, это грязно, и с любым современным политиком я могу очень долго спорить на эту тему.

— То есть вам никогда не приходилось извиняться за шутки, как это случалось с вашими коллегами по цеху?

— Абсолютно нет.

— Где, по вашему мнению, граница между шуткой и оскорблением, ведь иногда юмор существует на грани?

— Это очень хороший вопрос. Я думаю, что все зависит от меры воспитания, и у каждого свои границы. Когда ты затрагиваешь личностные факторы, когда твои шутки цепляют физические недостатки конкретного человека, его семью, его положение в обществе, если они могут кардинально изменить жизнь другого человека в худшую сторону — значит, это не шутки, это уже манипулирование, троллинг.

А если ты действительно высмеиваешь то, что важно показать со стороны, заставляешь человека задуматься — тогда да. У нас бывают ситуации, когда мы долго спорим, оставлять шутку или нет.

— У вас очень большая авторская команда. Решение о том, что та или иная шутка не должна быть озвучена, — коллективное? Или кто-то один диктует, что пойдет в номер, а что нет?

— Сейчас скажу крамолу: у нас нет демократии.

— Тоталитаризм?

— Да, это правда. Не знаю, к сожалению или к счастью, но по-другому не работает, кто-то должен брать на себя ответственность.

— Этот человек вы?

— Да, и это не секрет.

— Случалось ли, что актеры, импровизируя, шутили слишком остро, возможно, переходили грань, и вам это не нравилось?

— Нет, я такого не припомню. Наши актеры стараются держаться текста, у нас есть правило — сначала они отыгрывают обязательную программу, а потом, если захотят, произвольную.

Недавно один продюсер, который знает меня много лет, спросил, успокоился ли я наконец-то, нашел ли то, что искал. И я понял, что нашел. Мне легко с этими людьми, я делаю то, что хочу, не задумываюсь о том, что мне нужно кому-то угодить, кого-то удивить. В «Дизель студио» собралась команда, которая понимает, что она делает, очень тонко чувствует зрителя, его настроение, разбирает все номера по косточкам. Ведь это долгий репетиционный процесс, актеры ищут образы, бывают номера, которые они ставят несколько дней — сегодня не получается, завтра не получается, послезавтра не получается, и только на пятый день находится удачный образ.

Сегодня зрители уже лучше понимают этот процесс. Я помню времена КВН, когда большинство людей считали, что актеры выходят на сцену и просто что-то говорят. И когда я представлялся автором юмористического шоу, люди не понимали, что это, удивлялись, что существует сценарий. Сейчас с этим проще.

— Вы относитесь к поколению юмористов, которые пришли в профессию из КВН. Что сейчас является такой школой кадров? Где молодым авторам, актерам брать этот опыт, ведь они лишены такой мощной стартовой площадки?

— КВН — это действительно хорошая школа. Он дал мне все, что я сейчас имею, без преувеличения. Я начал играть в КВН еще в школе, это были турниры между классами. Помню, однажды у моей команды не было «домашки», и мы с папой вечером придумали ее за час-два. Это был мой первый авторский опыт, я обзвонил ночью одноклассников, и мы в день выступления с 8 утра репетировали этот номер. Он тогда оказался лучшим.

Благодаря КВН я встретил свою супругу — готовил ее команду в университете, и так, во время репетиций, родилась наша любовь.

С командой «Три толстяка», кроме прочего, я отыграл четыре успешных сезона подряд в Открытой украинской лиге. И это достижение, которое в принципе сложно представить и невозможно повторить: за четыре сезона мы два раза стали чемпионами и два раза взяли зимний кубок. Это, конечно, заложило фундамент будущей профессии. Я пришел в журналистику, и моим первым главным редактором был Игорь Шуров — известный винницкий кавээнщик (отец Pianoboy), а ответственным секретарем в той газете был еще один кавээнщик, которого знала вся Винница по популярной женской команде. Потом я переехал в Киев, тоже в коллектив из КВН, потом телевидение.

Мой старший сын был зачат на Сочинском международном фестивале КВН, а родился он 8 ноября в Международный день КВН. И все это можно продолжать бесконечно. Да, действительно, в наших жизнях он играл огромную роль.

Но сегодня новому поколению юмористов доступны многие ресурсы, которых не было у нас. У них есть литература, в том числе западная, а ведь мы сами познавали, что такое юмор и как его писать. У них сегодня уже есть некие инструменты, им рассказывают секреты, они могут пользоваться интернетом.

Нельзя сказать, что КВН полностью умер. У нас же есть Ассоциация КВН Украины. Мне кажется, что эта структура до сих пор жива, и она позволяет молодежи действительно развиваться. Кроме того, существуют стендапы, какие-то пост-КВН продукты. Авторам сегодня есть где учиться, главное, чтобы было желание. Если ты толковый и неглупый, придешь и будешь стараться, работать, ты научишься всему. Все равно авторский юмористический талант — либо есть, либо нет.

Не все авторы «Дизель студио» прошли из КВН. С актерами то же самое: пятеро из восьми имеют опыт в КВН, трое — фактически нет. Вику Булитко привлекли к игре в КВН, когда она уже была маститой актрисой, и я, например, считаю ее актрисой театра и кино, ведь она безумно талантлива, у нее две «Пекторали». Олег Иваница когда-то в юности в институте играл один раз, а он отличный автор, который захотел стать актером (с авторами так бывает), он талантливейший, женщины его обожают. Яна Глущенко никогда не играла в КВН, но она смешная, и попала к нам достаточно случайно — просто нужна была блондинка на две фразы, а вот уже два года с нами, и все прекрасно.

Да, не буду спорить, КВН — это здорово, но это не панацея и не единственный путь в юмор.

— После новогоднего эфира (который для «Дизель шоу» был очень успешным) некоторые эксперты заявили, что украинский зритель был лишен права выбора, потому что почти все украинские общенациональные каналы показывали русскоязычный контент. Отсюда вопрос: почему «Дизель шоу» — русскоязычный проект?

— Для меня родным языком является украинский, и в моей семье всегда разговаривали на нем, при этом учился я в русскоязычной школе. То есть я всю жизнь был двуязычным — дома один язык, в школе другой, но никогда это не происходило насильно. Я совершенно спокойно перехожу на любой язык — тот, на котором со мной говорит человек, просто в знак уважения.

Егор Крутоголов отлично владеет украинским языком, Марина Поплавская — преподаватель украинского языка, Олег Иваница — носитель украинского языка, это его родной язык. У нас нет с этим проблем. И в «Дизель шоу» в каждой сессии все больше и больше украинской речи. Не потому, что мы боремся за квоты или боимся каких-то законов, а потому что переход должен быть гармоничным. Мы видели опыт наших коллег, когда одно отечественное юмористическое шоу резко полностью перешло на украинский, и у них не получилось. Сейчас они тоже идут этим путем: что придумано на украинском языке, то выходит на украинском, что на русском — то на русском.

Я глубоко убежден, что невозможно вот так рубануть, как некоторые себе представляют, и в один момент перейти на украинский язык везде — на телевидении, в прессе. Этим фантастам нужно заниматься другим делом и воровать в другом месте, а не там, где пишут законы.

— Тем не менее, законопроекты о языках уже зарегистрированы.

— Да, но законопроект о квотах на телевидении не рассматривали в прошлом году, и я надеюсь, что хватит ума и в этом году не рассматривать. Все должно происходить постепенно, без давления.

Давайте сначала сделаем так, чтобы все выступления в Верховной Раде были на украинском, чтобы министры, прокуроры, судьи заговорили исключительно на государственном языке. Я буду счастлив, первый пойду за ними. Давайте создавать культуру — не тоталитаризм с запретами и требованиями, а культуру. Потому что такое принуждение граничит с каким-то плохим явлением.

Нас в YouTube смотрят люди из разных стран, и если изначально они выражали в комментариях свое недовольство по поводу украинского языка, который мешает им улавливать суть номера, то сейчас все чаще пишут о том, что из-за «Дизель шоу» начинают понимать наш родной язык.

К слову, многие зрители нас за белорусов принимают, просят делать номера на белорусском языке.

— Кстати, что за история с трансляцией «Дизель шоу» в Беларуси?

— Нет никакой трансляции, у нас просто была шутка об этом в новогоднем выпуске. Но нас точно смотрят в Беларуси на YouTube. Когда мы с командой отдыхали прошлым летом, то поняли, что знамениты и в Казахстане — казахи от Егора просто не отходили: фотографировались, брали автографы, приглашали играть в волейбол. Говорили, что «На троих» — очень популярный проект в их стране.

И, кстати, чуть позже, отправляясь домой, мы встретили белорусов (их было очень много, несколько автобусов), которые, опять же, фотографировались с Егором и очень бурно на него реагировали, они объяснили нам, что до них достает сигнал ICTV, СТБ и еще каких-то украинских каналов (вышки сильные или еще что-то), и они смотрят нас прямо в эфире по телевизору.

Но я не слышал о каких-то подпольных трансляциях в других странах.

— Но идея продавать «Дизель шоу» на другие территории у вас есть?

— Это не от нас зависит. Это у них должен быть интерес покупать этот контент и смотреть его. Мы не делаем проект для других территорий. И если уж делать, то он должен быть другим, потому что контент всегда должен быть направлен на определенную аудиторию, мы ориентируемся на нашего зрителя, ищем его. Но мы счастливы, что проекты «Дизель студио» получаются международными: нас смотрят в Беларуси, Казахстане, Австралии, ведь там много эмигрантов из Украины, я уже не говорю о Нью-Йорке, Вашингтоне, Майями.

Говорят, юмор не имеет границ, возможно, это касается и нашего юмора, хотя я не могу сегодня сказать, что мы делаем шоу для всех. Юмор создан для того, чтобы человеку казалось, что у него меньше проблем, а идеальная цель — чтобы проблем не было вообще. Ведь когда человек в хорошем настроении, он способен решить все вызовы судьбы. Мы работаем для того, чтобы зритель после просмотра вдохновлялся и совершал какие-то поступки: встречался с друзьями, делал подарки жене, звонил маме в конце концов. Вот это наша первоначальная цель.

— У вас были тесные взаимоотношения со студией «Квартал 95». Вы и актеры из «Дизель шоу» какое-то время входили в авторскую группу, участвовали в концертах «Вечернего квартала». Теперь, после победы на «Телетриумфе» в категории «Лучшая комедийная программа» и рейтингового превосходства повтора программы в рождественский прайм, вы стали явными соперниками. Как относитесь к такой жесткой конкуренции с когда-то близкими друзьями?

— У нас была мечта стать лучшим юмористическим шоу, потому что иначе нет смысла жить и работать. Человек должен расти, становиться лучше, но, в первую очередь, лучше себя вчерашнего, и рейтинги сравнивать со своими вчерашними цифрами. Мало ли что у «Квартала 95» — один концерт успешный, второй менее успешный, это их кухня, у них очень много разных проектов, нам до такого масштаба еще расти и расти. И у нас никогда не было цели переплюнуть «Квартал 95». Я за здоровую конкуренцию — чем больше юмора будет в нашей стране, тем лучше. И я хочу, чтобы и «Вар’яти», и «Мамахохотала» имели своего зрителя, чтобы появлялись еще какие-то замечательные юмористические проекты.

К слову, о моем отношении к конкуренции. Недавно я прочитал материал, с которым полностью согласен, в нем было написано, что в России абсолютно любой человек вырос либо в семье жертв, либо в семье палачей. Ваши родители, бабушки-дедушки либо были палачами (КГБ, НКВД и так далее), либо их жертвами. А если вам говорят, что ни того, ни другого не было, значит, в вашей семье есть тайны, копните глубже и найдете. Это страшно. Пять поколений росло на крови, на доносах, и мы сейчас удивляемся тому, что происходит в стране. А это заложено историей. И сейчас очень важно стараться правильно воспитывать наших детей, оградить их от мерзости и глупости, мы должны прививать им национальную гордость, любовь к своей стране. Они должны расти счастливыми людьми, позитивными, только тогда у нас будет будущее. А если мы будем забивать их информацией о том, что вокруг все плохо, то что из них вырастет, куда им идти? Мы должны показывать дорогу. У меня трое детей. Я хочу, чтобы они жили в счастливой цветущей стране. Не хочу, чтобы они думали о войне, о том, как найти себе теплое место.

Так что в нашей стране, которая так настрадалась за последние много лет, места хватит всем юмористическим шоу.

— Расскажите о новых проектах «Дизель студио». Что ждет зрителей в новом году?

— По договоренности с каналом ICTV будем снимать сразу два сезона скетч-шоу «На троих» — четвертый и пятый.

В планах на осень есть большое шоу. Пока не расскажу, о чем речь — я немного суеверный в этом плане. Но когда начнем его снимать, раскрою вам подробности обязательно. Это некий эксперимент, такой формат очень популярен в мире, но в Украине его пока нет.

Кроме того, готовимся к съемкам сериала, сценарий которого сейчас пишется, будем летом его снимать.

То есть у нас грандиозные планы уже даже на 2018 год, и чтобы воплотить их в жизнь, собираемся много работать в этом году.

— О сериале расскажете?

— Могу сказать, что в нем будут задействованы как наши актеры, так и приглашенные, а еще там обязательно будут дети.

— Я слышала в одном из интервью Егора Крутоголова, что «Дизель шоу» скоро объявит кастинг детей. А ведь сейчас это мировой тренд на телевидении, учитывая, как много проектов адаптируют под детские.

— Нет, мы не гонимся за трендом, кастинг будет проходить в рамках сценария для сериала. Но мы часто снимаем детей в наших номерах, практически в каждом концерте. Иногда используем собственных. Например, Леша Сморыгин (сын актера «Дизель шоу» Евгения Сморыгина. — ДМ) — очень талантливый парень, который может через пару лет папу подсидеть. Женя очень много в него вкладывает, прививает с детства актерскую культуру, разговаривает как со взрослым (Леша снимался и в «На троих», и все на площадке вели себя с ним как с равным). Он будущий профессионал, если захочет пойти по стопам папы.

Все трое моих детей снимались в разных номерах «Дизель шоу», и все с большим удовольствием. Но для них это, конечно, больше игра, развлечение.

— Как насчет полного метра? Есть в планах?

— Да, но пока об этом рано говорить.

— Все эти будущие проекты — для канала ICTV?

— Да.

— Насколько долгосрочно ваше сотрудничество? Поступали ли предложения от других каналов о трансляции вашего контента?

— Мы востребованы здесь, на ICTV. Мы что-то придумываем, приносим, показываем концепт, какие-то сценпланы, и вместе с представителями канала обсуждаем будущее проектов, они дают свои рекомендации. Канал — это огромная аналитическая машина, которая понимает, что нужно для аудитории, куда лучше поставить ту или иную программу. Например, новый сериал, который мы планируем снимать для ICTV, смешной и хороший, но определенные моменты не попадали в целевую аудиторию канала, и мы немного редактировали героев и линии. Я думаю, что в итоге получилось еще лучше, чем было задумано изначально.

Речи о других каналах не идет, нам бы это сотрудничество осилить. ICTV — наш генеральный, первоочередной партнер, мы всегда приходим со своими предложениями именно к нему. И то ли они удачно поворачивают наше творчество в правильное русло, то ли мы молодцы, но пока нас все полностью устраивает.

Фото: Виталий Носач