Чем умиротвореннее и благостнее репортажи центральных телеканалов (УТ-1, «Интера», ICTV, «1+1» ) в новостных выпусках прайм-тайма (в точном соответствии с «темниками»-инструкциями от администрации Президента, регулярно рассылаемыми по СМИ технологами от СДПУ(о)) … Чем тщательнее эти телеканалы пытаются организовать «вседемократическую поддержку» инициативам Президента по конституционному переходу к парламентско-президентсткой модели… Чем натужнее пытаются они представить основную интригу нынешней политической ситуации в стране исключительно в качестве конструктивного диалога - с одной стороны, девяти пропрезидентских фракций, с другой, все еще слегка шокированной и все еще слегка неуступчивой, слегка неконструктивной «Нашей Украины»… Чем настырнее основным ньюйсмейкером настоящего момента пытаются представить только и только Кучму. Чем старательнее телезамалчиваются намерения оппозиционных сил провести осенние акции протеста и чем изощреннее маргинализуются лидеры этих сил…

Тем у вдумчивого и внимательного телезрителя все в большей и большей мере рождается ощущение, что в стране уже сделан Главный выбор. И нынче мы являемся свидетелями лишь банального торга между потому и столь истерично- информационно-активной президентской когортой, в силу целого ряда обстоятельств осознавшей неотвратимость будущего президентства Виктора Ющенко – и самим «мессией», которому возможное будущее премьерство и мирную передачу президентской власти необходимо добыть с наименьшими потерями в смысле будущих полномочий.

Самое жуткое в этом политическом спектакле, истинный смысл которого – каким бы он не был - ну абсолютно никак не артикулируется нашими так называемыми СМИ – это, кажется, готовность власти использовать в очередной раз и гибель Георгия Гонгадзе. Использовать в качестве разменной монеты в торге с теми, кого могут – если возникнет острая необходимость - «назначить» убийцами в канун 15-16-го сентября и обещанных оппозицией акций.

Говорить о том, что самую непосредственную роль играют во всех этих спектаклях и журналисты, включая известных телеведущих, телередакторов и телерепортеров – банально. Все, как всегда. С одним лишь нюансом - возрождением на украинском ТВ летом 2002-го, в связи с заявлениями лидеров оппозиции об акциях протеста, и Цензуры Фактов (цензура мнений, как известно, у нас никуда и никогда и не исчезала).

На Форуме «Детектор медіа» - после обнародования «темников», о существовании которых знали не по наслышке десятки журналистов, редакторов и медиа-менеджеров - одни из нас задаются вопросом: а изменилось бы что-то, если бы кто-то попытался пойти против паровоза? А другие уже привычно (сколько каждый из нас слышал подобных разговоров на журналистских кухнях!) говорят о том, что журналисты – не виноваты, подневольны, от них ничего не зависит, «политику в стране делают политики».

Скажу честно: мне кажется, мой профессиональный и жизненный опыт позволяет-таки уже высказать собственное – «Не верю!» . Прежде всего не верю – когда речь идет не о юных репортерах, которым, действительно, некуда чаще всего деваться, в случае любого конфликта между совестью и очередной «редакционной линией» или очередным «темником». Не верю – когда речь идет об опытных, а нередко очень даже известных журналистах. Знаю - у них-то на самом деле Выбор есть всегда. В конце концов, я сама, наверное, не так уж и часто, но делала этот выбор, результатом такого выбора является, собственно, и создание такой ниши, как «Детектор медіа». И потому считаю возможным сказать о том, о чем говорить в журналистской тусовке считается моветоном: выбор чаще всего сопряжен только с одним – с готовностью или не готовностью ради возможности приближения к тому, чтобы «писать, как дышать» принести в жертву уже достигнутое или еще только желаемое качество собственного Быта. Готовностью – или неготовностью уйти из мейнстрима, от благ, от славы, от ощущения собственной значимости, которое в нашей совдепии зачастую все еще измеряется не только маркой автомобиля или отдаленностью от границ собственной родины курорта, на котором ты отдыхаешь. Но и даже тем, кто тебе лично жмет руку в парламентских кулуарах или кто тебе присылает в твой день рождения поздравительную телеграмму. В конце концов, прав Лаврентий Малазония: не по минному полю ходим. И как правило, все-таки для большинства из нас выбирать приходится не между жизнью и смертью, а только лишь между разной степенью житейского комфорта.

Это больная тема - ибо кто из нас без греха? В профессиональном опыте каждого наверняка есть страницы, за которые стыдно перед самим собой. Но, как мне кажется, разница состоит в том, готов ли ты этот стыд нести с собой, памятуя о нем в ситуациях новых выборов? Или же готов бесконечно искать аргументы для самооправдания?

И я, например, рада, что даже небезызвестный автор Форума под именем ТRТТKRRKKT в ходе длительной дискуссии по «темникам» все-таки признал, хоть и вскользь, что иногда можно оставаться самим собой, даже просто благодаря молчанию, если уж нет возможности открыто противостоять… В конце концов, выбор просто отказа быть «первым учеником» - это тоже выбор.

Беда нашей, украинской, журналистики – не только в том, что она так и не приобрела политическую и экономическую независимость от государства, краеугольную вещь для существования свободы прессы в стране. Беда и в том, что, может быть, и не приобрела она хотя бы частички этой самой независимости потому, что в свое время, в начале 90-ых, не нашлось в наших медиа достаточного количества моральных и профессиональных авторитетов, которые смогли бы, вопреки давлению политиков и финансово-политических группировок, заложить основы демократических и нравственных КРИТЕРИЕВ нашей профессии.

Увы, как и в украинской политике, в украинской журналистике не произошло настоящей люстрации кадров. «Новую прессу» в Украине создавали, как и политику, в массе своей, не демократы по выстраданным убеждениям. Выстраданным хоть по советским лагерям и психушкам, хоть по советским кухням и собственным писаниям преимущественно в стол.

«Новую прессу» создавали те, кто и в советские, и новые времена оказывался «на волне» благодаря двум замечательным житейским качествам: деловой хватке и умению приспосабливаться. (Редкие исключения – как, например, газета Вячеслава Черновола – были ориентированы все-же в большей степени на национальные, чем на демократические идеалы). Так что степень преданности этих собственников, издателей и топ-менеджеров проникшему было тогда и в бывший Союз представлению о прессе как о «сторожевом псе демократии» соизмерялась исключительно выгодностью или невыгодностью следования этому постулату. Важнее было другое – сверхприбыли, пускай они все более и более ставали политически зависимыми.

Зайдите в любую редакцию любого издания или телеканала любой развитой западной страны. Любой репортер, редактор, или даже студент-практикант наговорит вам на полном серьезе кучу сентенций об ответственности прессы перед обществом, о том, что единственный залог свободы прессы – это ее объективность, о том, что невмешательство государства в информационную сферу - это святое… Конечно, практика нередко и там расходится с теорией, что, кстати, не отрицается и самими западными коллегами. Но – само наличие подобной риторики в устах любого западного журналиста говорит о выработанности общепринятых КРИТЕРИЕВ.

Когда же у нас всерьез, даже в аудиториях солидных институтов, говорят о Профессионализме в отношении тех т.н. журналистов, которые существуют за счет пиара одних политиков и «мочения» других, пусть хоть по собственному убеждению, хоть по заказу - о существовании каких профессиональных Критериев в отечественной журналистике можно вести речь? О существовании каких, в конце концов, Критериев и демократического понимании роли прессы как контролера обществом действий властей и политиков, и как механизма постоянной общественной дискуссии может идти речь, если сегодня даже те же пресловутые «темники» вполне оправдывается многими журналистами? (подчеркнем – оправдывание и констатирование самого наличия подобной практики, и не только у нас – разные вещи).

Не удивительно поэтому, что даже те, кто в девяностых смог усвоить принципы демократического функционирования прессы – и при этом смог создать более-менее успешный медиа-бизнес – стали в начале украинского 21 века, как мы уже писали, «уходящей натурой». Не удержались на плаву – и не только от «крутости» политического давления. Но и от отсутствия опоры в профессиональной среде.

Кто-то из авторов нашего Форума задается и еще одним вопросом: а был бы эффект, а изменилось бы что-то, если бы, скажем, мы призвали людей, как в свое время в Чехии, к телецентру, если бы попытались с помощью народа защитить свободу слова в стране? И сам себе отвечает: вряд ли. Апатия, мол, у народа. Но, уважаемые коллеги, а что мы с вами сделали для того, чтобы народ поверил в нашу собственную решимость отстаивать свободу слова в стране?! Что мы сделали для того, чтобы народ ПОВЕРИЛ в нашу собственную приверженность именно принципам свободы прессы и слова – а не свободы политического пиара и политической конъюктуры?!

Я прекрасно знаю о тех тысячах и тысячах усилий, которые ежедневно предпринимаются сотнями журналистов на своих рабочих местах для того, чтобы мера компромисса с теми, кто давит, была наименьшей. Я уверена, что многие из нас почти ежедневно, таким образом, проявляют гражданскую позицию, и даже мужество. Но в условиях борьбы за «блохи» – а не за кардинальное решение проблемы. В условиях разобщенности усилий, и постоянного, всегда присутствующего штрейкбрехерства – эти усилия остаются, практически, невидимыми глазу зрителя. Он не различает нюансов, он не понимает, рассказали ли ему 100 процентов неправды – или 70 процентов…

В результате следует признать, что, вольно или невольно вешая постоянно народу на уши лапшу, мы хотим, чтобы при этом он нас защищал? Защищал что – нашу свободу врать, хоть беспросветно – хоть с нюансами? Кстати, подобная ситуация была и с НТВ. При всей недопустимости того, что делала с каналом госвласть – одновременно невооруженным глазом было видно политическое киллерство самого канала, отнюдь не в поисках правды и стремления к объективности. Политики заигрались в борьбе за собственные материальные и политические капиталы – и почему креатура канала считала, что публика – слепая? Почему эти игры публика должна была считать и „своей войной”?!

Не говоря уже о том, что, не кривя душой, можно упрекнуть отечественную журналистику в схоластике, в представлении действительности лишь в качестве закулисных интриг политиков, в выведении народа за рамки факторов, определяющих общественное развитие. Наша пресса страшно далека от народа, не отойдя от советской привычки подминать факты под „нужную” идеологию „верхов” - будь то партийных, государственных или бизнесовых. А от западных таблоидов переняв самое поверхностное – шоу-скандалы и кроссворды. И, наконец, понимая под влиятельностью прессы не доверие к ней читателей и эффективность реагирования на ее критические выступления чиновниками и бизнесом. А трактуя „влиятельность” как „крутость” в разборках кланов между собой . Да особую удачливость в угодничестве Президенту.

Последние две недели я провела в служебной командировке в США, встретилась с большим количеством коллег из самых разных печатных изданий и телеканалов, общенациональных и местных, Вашингтона, Нью-Йорка, Бостона, Worcestera. Эти встречи подтвердили уже, собственно, многими из нас знаемое и виденное: у них – тоже куча проблем, начиная от цензуры рекламодателей и заканчивая шоуизацией новостей, что тоже является механизмом манипулирования общественным сознанием. Они сами открыто об этом говорят – не ища самооправданий.

При этом есть важнейшие вещи, отличающие их журналистику – даже вне болезненных для нас вопросов свободы прессы, а именно с точки зрения профессиональных технологий - от нашей. Ну, скажем, лишь некоторые из таких позиций. Во-первых, у них есть четкое разделение и понимание качества той информации, которую представляют американцам серьезные издания – и таблоиды, серьезные теленовости – и новости-шоу, к которым все большее количество американцев причисляет уже не только, скажем, телеканал FOX, но даже CNN. И если уж американец всерьез заинтересовался какой-то проблемой – то он будет знать, чьей информации можно и нужно доверять.

Соответственно, вырабатываются и разные понятия об отвественности журналистов за свою деятельность, и не только для сотрудников серьезных изданий вопрос собственной Репутации - это вопрос жизни в профессии как таковой. Но и для издателей столь же жизненно ответственен вопрос репутации тех, кто у них работает. Много ли мы знаем случаев, чтобы как-то на судьбе наших самых именитых журналистов сказывался факт явно подмоченной репутации?

Во-вторых, у западных медиа есть твердая убежденность в том, что главное – это читатель, зритель, слушатель. (Как бы кто у нас не называл это «кокетничанием», хотя на самом деле доверие публики - это и впрямь единственное условие выживания в условиях честной конкуренции), Воплощается убежденность тех же американских журналистов и издателей разнообразно. Это у них – а не у нас – в каждом номере каждой газеты обязательнейшим образом представлены письма и мнения читателей. Это у них в последние годы почти в каждой газете появился омбудсмен – человек, отвечающий за связи с аудиторией. Это они погружены по уши в реальную жизнь своих читателей, разбираются во всех их реальных проблемах. Это они расследуют не только громкие скандалы с «Энроном» (хотя, кстати, показательно и то, что основное внимание американской прессы было сосредоточено в связи с этим на возможности компенсации ущерба, понесенного рядовыми работниками корпорации). Но и – исследуют проблемы домов для престарелых. Или факты недоплат зарплат работникам-эммигрантам на фабриках дома Пота. Досконально разбираются в причинах забастовки бейсболистов своей городской команды … Реагируют на использование в выборной кампании в Конгресс грязной рекламы … Посылают запросы с официальные органы с требованием рассекретить для них списки учителей, ранее привлекавшихся к судебной ответственности – ведь сейчас растет число домагательств к детям… (Это я перечислила лишь несколько тем из тех, которые разрабатывались корреспондентами разных изданий в то время, когда мы с ними встречались).

Репортер самого тиражного таблоида Нью-Йрка – DAILY NEWS – Роберт Порт объясняет мне без всякого пафоса: «Мы разговариваем с рабочим классом. Наша газета очень вызывающая. Наша философия - утешить тех, кто пострадал, и ранить тех, кто виноват.». Много ли у нас изданий, которые могли бы повторить вслед за Робертом подобное или близкое о своей философии? Чтоб определиться с ответом на этот вопрос, достаточно представить себе практически любую нашу районку, заполненную наполовину пиаром своих непосредственных учредителей или опосредованных «крыш», официозом и, в лучшем случае, мелочной социалкой, а наполовину - скандалами, кроссвордами, голыми тетками…

В-третьих, их журналистика почти маниакально поведена на уважении к фактам (интересуясь ими гораздо больше, чем мнениями), на соблюдении баланса в освещении позиций разных сторон, на отсутствии давления на аудиторию собственного мнения корреспондента. Полчаса длилась дискуссия в аудитории бостонского «Emerson College» , где собрались как его преподаватели, работавшие в свое время по многим СМИ Америки, так и нынче практикующие журналисты – в связи с почти что случайно всплывшем вопросом: как каждый из них поступит, если в интересах представленности двух точек зрения они запишут явную ложь одного из оппонентов. Поставят как мнение одной из сторон – а зритель пусть сам разбирается? Не дадут это в эфир? Скажут об этом прямо герою – и добьются реакции, но при этом нарушив обязательство журналиста не влиять на содержание информации? Постараются найти свидетельства третьих лиц, которые бы обозначили для зрителя неправдивость упомянутого мнения?.. Т.е., люди думают над проблемами совсем другого уровня и качества, чем те, которые обсуждаются в наших курилках, в условиях нашей зависимости – и нашей неготовности этой зависимости противопоставить корпоративно поддерживаемые «правила игры».

И, наконец, это в США, в суперкоммерциализованных изданиях, журналисты говорят чаще всего о своей профессии не только как о хорошем бизнесе, карьере или даже просто о классном, адреналиновом образе жизни. Но как об общественной Миссии. Повторюсь – никто ничего не идеализирует, практика может демонстрировать и у них любые выверты . Но имеет значение и то, что же является повсеместным явлением, а что - именно вывертом. Похоже, что их практика все же в массе своей предоставляет гораздо больше возможностей для гармонии между тем, что есть, и тем, как должно быть.

А чему может научить повсеместность совсем других «уроков» наших молодых журналистов? Которым в течение последних лет регулярно демонстрируется, как надо обращаться с реалиями в угоду чьих-то интересов, как надо подгонять действительность под «редакционную политику», как ничего не значат в украинской журналистике обыденные для мировой практики Стандарты в обращении с информацией… Можно ли, скажем, представить, что в нормальном обществе остаются незамеченными всеми мейнстримовскими СМИ скандальные заявления оппозиции? И что если не вся пресса, то хотя бы львиная ее часть не гоняется за комментариями из первых рук? Не приглашает лидеров в телестудии в качестве гостей (гвоздей) новостных программ? Не устраивает острейших и зрелищных дискуссий между оппозицией и сторонниками власти? Не доискивается до соответствия намерений политиков – их реальным силам, не ищет тех, кто собирается участвовать в анонсированных акциях, не спрашивает у них про мотивы?..

Можно ли предположить, что в нормальной стране после сенсационных заявлений генпрокурора о срочно и якобы точно определенной причине и дате смерти Георгия Гонгадзе – все журналисты-расследователи не задали бы в эфире своих студий десятки вопросов возможным экспертам событий, правоохранителям, журналистам, политикам? Не задались бы десятком вопросов, на которые кинулись бы сами искать ответы? Или чтобы в нормальной стране генпрокурор не только бы позволял себе шутить по поводу «давно не встречаемых им убийц», но и чтобы пресса могла это молча проглотить?

Можно ли предположить, что очевидный политический кризис в стране не комментировался бы со страниц прессы и экранов ТВ экспертами со всех возможных сторон? Что дотошные журналисты не докапывались бы до всех причин, следствий, последствий, нюансов? Что не менее дотошные серьезные зрители - которых, несмотря на все большее растление телепублики шоуизацией эфира, тем не менее, пока еще предостаточно в странах западной демократии - не оборвали бы редакционные телефоны, если бы заметили, что с экрана им пытаются предложить не полновесную и исчерпывающую информацию о происходящем, а лишь видимость новостей, лишь видимость обозначения позиций основных ньюсмейкеров момента, лишь видимость комментариев – вырванных произвольно из контекста, встроенных во все ту же „редакционную линию”?...

В конце концов, политическая ситуация и в нашей стране когда-то может измениться – и пресса, быть может, получит-таки реальную свободу бороться только за собственную рыночную конкурентноспособность, а не за соответствие нормам обозначаемой госвластью политической лояльности.

Но кто вернет украинской журналистике эти годы, которые не были, увы, использованы ею для излечения от родовых пятен советской журналистики? И, прежде всего, родового пятна обязательного в советской действительности подчинения фактов - кем-то диктуемой Целесообразности. Кто вернет украинской журналистике годы, в течение которых она не смогла научить молодую поросль главному стандарту информационной деятельности –предоставлении аудитории права самостоятельного выбора, а не уже готовых и безальтернативных смыслов, подогнанных под чье-то понимание или заинтересованность в том, что такое хорошо, что такое плохо (важно, нужно, etc.).

Кто вернет украинской журналистике годы, за которые она так и не приобрела главного профессионального инструмента: уважения к ФАКТУ как таковому? И кто вернет украинской журналистике годы, за которые она так и не смогла понять главное предназначение своей профессии: быть частью народа, его ушами, глазами, ртом, мозгом, сердцем?

Мне кажется, что на самом деле и от степени честности и самокритичности ответа на вопрос о том, есть ли частица вины и самих журналистов в существовании этих лет, за которые мучительно стыдно, тоже зависит наше будущее. В конце концов, и на Западе никто не приносил журналистам и издателям все на блюдечке с голубой каемочкой. Да, и там прошли годы, десятилетия, прежде чем они прошли большинство из тех уроков, которые сейчас проходим мы. Но главное, наверное, в том – чтобы пытаться все-таки идти. А не выстраивать частоколы самооправданий или делать вид, что и все другие, включая политиков, – г., так, мол, чего же это я должен высовываться?

P.S. – Кстати, с тем, что все вышеперечисленные родовые пятна украинской журналистики присущи зачастую не только позиционной, но и оппозицинной прессе, и что отсутствие критики власти вредит в не меньшей степени , чем самой власти, и оппозиции – трудно спорить. Но не повышает ли это наши шансы все-таки когда-нибудь выработать общие цивилизованные правила игры