Новая власть находилась в перманентном «челночном забеге» между реприватизацией и приватизацией, энергетической зависимостью и диверсификацией, между народным доверием и популизмом для народа, между двумя реформами – политической и административной и проч. В результате, суть многих из этих процессов остается завуалированной для граждан, а имидж власти формируется как некомпетентной и непрофессиональной. Впрочем, пока что этой ситуации могут быть найдены оправдания, поскольку первый политический сезон для новой власти был прежде всего периодом вопросов. Наступающий сезон будет временем ответов. Именно этот сезон станет тем тестом, на основании которого можно будет судить – есть ли ресурсы у власти, а, главное, – запас электорального доверия, которые дадут власти право на новую победу в выборах.

Реприватизация: между национализацией и реструктуризацией

Реприватизация была и на сегодняшний день остается одним из ключевых пунктов поствыборного «восстановления справедливости». За прошедшие полгода формат процесса менялся и эволюционировал − от премьерского, расширенного черного списка (включавшего три тысячи предприятий) − до усеченного президентского, насчитывавшего всего тридцать пунктов, а предполагаемые методы − от национализации объектов − до их до- и переоценки. Краеугольным камнем реприватизации и базовым пунктом пред- и поствыборной риторики новой команды был меткомбинат «Криворожсталь», нынешняя ситуация вокруг которого (наряду с рядом других стратегических объектов), по сути, и определяет пакет мотиваций приватизационной ревизии (помимо выполнения электоральных обязательств).

Первый момент – это, безусловно, реструктуризация национальной экономики, связанная со сломом ее олигархического костяка, деконцентрацией капитала и расширением поля среднего и малого бизнеса. То есть, то, что называют «революцией миллионеров против миллиардеров». С другой стороны, реприватизацию нельзя рассматривать вне контекста смены элит, в котором это не просто перераспределение собственности, а размывание экономической базы старых элит, слом сложившейся системы социально-экономических, политических и межэлитных связей. Укрепление позиций новых элит осуществляется за счет ослабления старых не только путем их дискредитации, но и выведения из игры теневых политических спонсоров и перекрывания теневых ресурсных потоков.

Не менее важный момент – «отделение бизнеса от политики», с одной лишь оговоркой, что речь идет о крупном бизнесе эпохи Кучмы. Система, выстраиваемая нынешним Президентом, может также быть названа «системой сдержек и противовесов», но уже с иным наполнением. В процессе реприватизации (наряду с остальными процессами) четко обозначилось несколько конкурентных центров политического влияния и, по сути, один монопольный центр принятия решений. Формируя контекст внутривластной состязательности или некой «контролируемой децентрализации» власти, нынешний Президент стремится опираться на баланс центров политического (а не экономико-олигархического) влияния, что де-факто существенно меняет систему политических мотиваций. Безусловно, большим преувеличением было бы говорить на сегодняшний день о некой «чистой политике», но нельзя также не отметить, что акценты в этой плоскости существенно сместились.

Крупный бизнес был вынужден выполнять свои «социальные обязательства» в принудительном порядке. Делая скидки на пост- и предвыборные сложности, нельзя не отметить, что систематизация подобных практик несет в себе риски формирования системы «социального данничества» бизнеса, к которой власть будет возвращаться в те моменты, когда будет не в состоянии реализовывать декларируемый пакет социальных обещаний. В свою очередь, малый и средний бизнес, внесший значительный вклад в победу революции и претендовавший (вероятно, не без оснований) на роль одного из ключевых реципиентов постреволюционных преференций, также пострадал в процессе формирования первого сверхсоциального бюджета. Шаги навстречу этим группам бизнеса стали обозначаться лишь в последнее время. Большую роль в этих перегибах сыграл, судя по всему, еще и тот факт, что массовый бизнес-класс, несмотря на высокую социальную активность последнего времени, пока еще не имеет своего мощного и действенного политического «каркаса».

Сейчас у власти нет иных стратегических ориентиров, кроме самой власти, то есть победы на выборах. Этим и объясняется столь часто акцентируемое сегодня отсутствие стратегии развития. Предвыборный экономический цейтнот (демпфирование инфляции и роста цен) и огромный массив социальных обязательств делает основной задачей власти поиск нового баланса между «социальным» и «рыночным». С одной стороны, именно малый и средний бизнес должны сыграть значительную роль в финансовом наполнении социальных программ правительства, поскольку ресурс реприватизации априори исчерпаем, и может рассматриваться как финансовый базис реформ, но не как фактор развития. С другой – чтобы мелкий и средний бизнес могли стать основными социальными донорами в обозримой перспективе, либеральные основы его роста должны закладываться уже сейчас.

Энергетика: между региональной зависимостью

и глобальной кризисностью

Нагнетаемая в национальной информационной среде социальная фобия относительно увеличения в начале 2006 года цен на газ в 2 и даже 2,5 раза, повышения в связи с этим стоимости важнейших товаров и услуг, безусловно, становится одним из значительных антирейтинговых факторов в отношении к новой украинской власти. Антирейтинговых потому, что вопрос о повышении этих цен – это лишь вопрос времени. Успеть подготовить общество к повышению цен и запустить уже сегодня перспективную программу действий по этому поводу – задача новой власти, от успеха которой зависит ее политическая комфортность и предвыборная репутация. Следует напомнить, что новая команда власти сделала серьезные внешнеполитические заявки на участие в ВТО, гармонизацию национального рынка в контексте евроинтеграции, которые неизбежно повлекли за собой целый массив пересматривающихся внешнеэкономических схем, в том числе, и схемы позиционирования Украины на евроазиатском газоэнергорынке. Изменения такого масштаба подталкивают Украину к неизбежному принятию и мировых энергопроблем, ключевая из которых – новый виток энергокризисности.

В мире глобальной энергозависимости одних и монопольного обладания энергомегазапасами других срабатывает логика локальной реакции. Так, Франция и Германия сегодня активно формируют у себя приоритетный рыночный сектор альтернативной энергетики – ветровая энергия, возобновляемые виды энергии, биогаз. Разумеется, что цикличность энергокризисов ставит под вопрос прежнюю систему энергетического распределения, когда энергодоноры − страны ОПЕК и Россия – состояли в выгодном стратегическом союзе с крупнейшими странами-акцепторами, странами Запада. Но баланс обоюдовыгодности этих взаимоотношений периодически нарушался и приводил каждый раз к очередному резкому скачку стоимости энергии и новому витку переговоров двух взаимосвязанных сторон. Постоянный рост цен на энергоносители влечет за собой не только диверсификационный ответ, но и множество иных мер по преодолению энергозависимости. Так, например, увеличение налогов на загрязняющие производства и штрафных санкций на загрязнение окружающей среды толкает бизнес на поиск не только экологически чистых путей создания капитала, но также на поиск и, по сути, инвестирования в развитие «негрязных» энергий, взамен привычно добываемых углеводородов.

Несмотря на декларируемые успехи новой власти относительно обеспечения энергобезопасности, в Украине объективно просматривается проблема энергозависимости страны и, в первую очередь, от российских источников, которая вполне вписывается в глобальную схему энергокризисности. И проблема заключается не столько в том, что Россия увеличивает цену на газ или нефть, а в том, способно ли сегодня национальное правительство правильно перевести фокус внимания с украино-российской внешнеполитической конъюнктуры на конъюнктуру глобального энергорынка. Евроамбиции Украины обязаны учитывать и тот объем ответственности, которая возлагается на европретендента, то есть, разделение не только преимуществ, но и полномерное принятие объема сопутствующей проблематики. От того, удастся ли новой власти решить проблему путем договорного процесса с Россией, Туркменистаном, Казахстаном или же пойти другим путем (диверсификация, альтернативная энергетика), либо же ей придется осваивать оба направления одновременно и комплементарно – зависит ее политическая устойчивость и привлекательность. И здесь стоит отметить, что действия новой власти первой половины 2005 года в области национальной энергополитики пока что не охватывают энергопроблему в ее комплексном виде. В очередной раз политические ценности служат приоритетом при выборе ориентиров национального энергоразвития.

Электоральные проекты власти:

между народностью и популизмом

Дизайн электоральных проектов власти и оппозиции начал приобретать различимые черты ближе к концу политического сезона. Сейчас уже очевидно, что корректировка партийного поля с заметной перегруппировкой партийных ресурсов и поиском будущих коалиционных форматов проходит не так гладко.

Постпрезидентский политический сезон красноречиво показал, что на выборах-2006 власти придется отстаивать свою победу, полученную на президентских выборах. И главная борьба уже стартовала, ее лейтмотив − консолидация партийных ресурсов между различными «партиями» внутри власти. В политическом дневнике власти было намечено два важных политических задания – создать политическую партию Президента и консолидировать другие политические силы под одной коалиционной крышей. Другими словами, речь идет о том, что власть предпочитает достичь необходимых договоренностей между различными группами влияния еще до избирательной кампании, поскольку только такая модель может дать гарантированный электоральный результат в условиях действия пропорционального избирательного закона.

На сегодняшний момент строительство партии Народный союз «Наша Украина» (НСНУ) проходит в условиях жесткой критики, которой подвержены как организационные методы, так и остающийся идеологический вакуум. Изначально сделанная ставка на лидерский партийный проект пока себя не оправдывает. Трудности партстроительства оказались заложены также в том, что электоральные команды В. Ющенко образца 2002 и 2004 годов существенно различались. В 2002 году ядро электоральной команды составляли члены нескольких политических партий национал-демократического и национал-либерального типов (РУХ, УНП, ПРП и др. мелкие партии), а в 2004 ядро новой команды составили не чистые партийцы, а администраторы, координировавшие весь спектр партий, общественных организаций и движений в период президентских выборов. Последние, по сути, претендуют на то, чтобы использовать ресурсы первых для построения президентской партии. Данная ситуация не создает стимулов к консолидации, что в итоге подрывает мощь «электоральных мускулов» Президента.

Ситуация с провластным блоком к концу политического сезона складывается не в пользу того варианта, на котором настаивает Президент В. Ющенко – НСНУ, НП, «Батькивщина». Очевидно, что модель консолидации не просто политических сил, но и блокирование властных ресурсов трех ветвей может остаться и неразрешимой мегацелью. И причины этого не только субъективного характера, но и объективного: еще не выстроена та модель институтов, в которой бы данная схема оказалась жизнеспособной. Кроме того, модель формирования НСНУ также снижает вероятность создания провластного блока в запланированном виде. В совокупности эти факторы «бьют» по В. Ющенко, который оказался в лидерской дилемме – возглавлять или нет партийный список партии или блока. Данная дилемма носит и юридический, и этический характер. Если, с точки зрения юридической чистоты, можно найти лазейку для формального участия Президента в выборах, то позиция доминирующей роли В. Ющенко может быть оспорена со стороны других участников коалиции. Некоторые осторожные заявления Президента относительно своего участия в списках демонстрируют, что Ющенко склоняется к такой позиции: если и возглавить список, то скорее блочный, нежели партийный. В силу этого партийные администраторы из НСНУ к концу политического сезона стали прибегать к более активным действиям в отношении других участников коалиции, чтобы форсировать формальное оформление блока уже к осени. Во-первых, был создан «клуб НСНУ» в правительстве, во-вторых, поставлены жесткие условия перед В. Литвином и А. Морозом – определиться со своей коалиционной ролью.

За время политического сезона позиция премьера Юлии Тимошенко была похожа на две чаши весов. Если ее поле маневров в правительстве постоянно сужалось, в том числе − благодаря титаническим усилиям ее главного оппонента секретаря СНБО П. Порошенко, то в парламентском поле Ю. Тимошенко постоянно стремилась наращивать свой противовес. В результате, парламентская фракция уже достигла 40 штыков, что можно рассматривать как стабилизатор для ее позиции. Кроме этого, в отношении своего участия в провластном блоке премьер придерживалась несколько пассивной позиции: публично не педалировала эту тему, а при необходимости заявляла о своей преданности Президенту. Тем не менее, используя свою премьерскую работу как антикоррупционный и антиолигархический пиар, разбавляя его чисто женским промоушеном (позирование для журналов «Elle» и «Playboy»), Ю. Тимошенко все время незаметно «накачивает» свой рейтинг. В итоге вопрос более выгодного сценария участия в выборах 2006 она пытается решить, одновременно разрабатывая два варианта – как блочного, так и самостоятельного электорального походов.

Спикер ВР и одновременно лидер Народной партии Владимир Литвин в отношении своего участия в провластном блоке весь политический сезон занимал выжидательную позицию. В то же время, на фоне конфликтных процессов внутри власти своей поступательной и компромиссной позицией, он стал центром притяжения, прежде всего, в поле парламента. За период политического сезона спикер укрепился ресурсно. Во фракцию Литвина перешло несколько влиятельных депутатов-мажоритарщиков, которые представляют Восток и Юг Украины, что может помочь ему выгодно позиционироваться в этих регионах. Одновременно В. Литвину постоянно приходилось отбиваться от форсированных попыток со стороны НСНУ завлечь его в блок без четких и прозрачных условий. Усиливать свою позицию В. Литвин также стремится в других направлениях, к примеру, пытается выступать умеренным политиком на фоне обострения украино-российских отношений.

Еще один фигурант будущих выборов, Александр Мороз, стремился занимать позицию «не у власти, но рядом». За политический сезон лидер социалистов успел сделать многое. Строил свою партию организационно, поглощая по пути более мелкие партии («Партия афганцев» и партия «Гражданский контроль») и идеологически, акцентируя идейный формат укрепления украино-российских отношений (плюс подписание соглашения о сотрудничестве с российской «Родиной»). В отношениях с провластным блоком А. Мороз постоянно доказывал все преимущества своего автономного участия в выборах, поскольку его партия, наверно, единственный из обоймы околовластных партий игрок, который может рассчитывать на весомую электоральную прибыль в проблемных Восточных и Южных регионах.

Электоральные проекты оппозиции:

между рейтингом Януковича и антирейтингом власти

В. Янукович, который по результатам выборов оказался в лидерах оппозиции, постепенными шагами старался закрепить именно за Партией регионов лидирующее место в оппозиционном лагере. И главным достижением скрытой работы регионалов стало заключение соглашения о сотрудничестве с российской партией власти «Единая Россия». Именно эта декларация о намерениях дает Партии регионов право быть ведущей антиющенковской силой, а электоральному полю дает однозначные сигналы. Подобное «возрождение» регионалов дает им еще одну выгоду – они стали конкурентными на фоне обновленной «Трудовой Украины» во главе с В. Коновалюком и традиционно непримиримой СДПУ(о). Это должно позволить регионалам без особых конфликтов склонить эти партии к участию в блоке имени В. Януковича. Тем не менее, Партии регионов в юго-восточных регионах придется конкурировать с левыми партиями – традиционной КПУ и экстремистской ПСПУ.

Коммунистическая партия также следует модной в этом сезоне в оппозиции тенденции – налаживать сотрудничество с российскими партиями. Иллюстрацией этому стало присутствие на последнем съезде партии лидера КПРФ Г. Зюганова и ряда делегаций коммунистических партий из разных стран. Жесткие заявления лидера КПУ П. Симоненко относительно возможного партнерства с так называемыми «новыми оппозиционерами» − регионалами и эсдеками – свидетельствуют, что коммунисты стоят на позиции возможного пересечения дорог с ними, если понадобится при голосовании в парламенте, но не более. Похоже, коммунисты с неизбежностью будут принимать свою роль второго плана на будущих выборах, потому основные лозунги президентской кампании – против «старой» и «новой» власти − вряд ли будут менять.

Две реформы: между блицкригом и ревизией

После смены власти в стране получила новое развитие и интрига вокруг конституционной реформы, которая в последние годы стала одной из разделительных линий в украинской политике. Вот и сегодня политическое сообщество расколото, образно говоря, на ревизионистский и антиревизионистский пулы. Причем за последние полгода значительно изменилась политическая архитектура раскола: оппозиция практически в полном составе настаивает на недопустимости пересмотра конституционных изменений, в то время как в лагере власти единства мнений по этому вопросу нет.

Президент, в целом, соблюдает внешний нейтралитет в отношении реформы. Хотя понятно, что Виктор Ющенко вряд ли откажется от приза в виде кучмовских полномочий, если ему при этом удастся сохранить свое политическое лицо перед западными друзьями и партнерами по властной коалиции. Прежде всего – Морозом и Литвином. Топорно проведенная ревизия сразу же оттолкнет социалистов от союза с властью, а спикера – от совместных коалиционных перспектив на 2006 год.

С другой стороны, ряд влиятельных политиков из ближайшего окружения Президента – Порошенко, Зинченко, Кинах – не скрывают своего негативного отношения к реформе, однако их ревизионистские настроения наталкиваются на ряд серьезных препятствий. К слову, одно из них Ющенко создал собственными руками, подписав Указ о назначении Тимошенко на пост председателя правительства. В результате контрреформаторы потеряли своего потенциального лидера и ранее непримиримого противника реформы. После того, как Тимошенко возглавила Кабмин, у нее появилась серьезная политическая заинтересованность в реформе – до тех пор, пока Юлия Владимировна будет сохранять шансы остаться в кресле премьера после выборов, она вряд ли станет предпринимать какие-либо резкие шаги в этом направлении. Дополнительными аргументами в смягчении позиции Тимошенко являются ее аппаратная борьба с Порошенко и стремление диверсифицировать свои политические перспективы в долгосрочном измерении.

Поэтому пока неясно, какая именно политическая сила возьмет на себя ответственность за пересмотр конституционных новаций. Кроме того, реальность полномасштабной ревизии находится под вопросом и по причине отсутствия надежных инструментов для ее проведения. Идея референдума, озвученная Зинченко, политически опасна, к тому же, его решения не имеют прямых юридических последствий. Обращение в Конституционный Суд о несоответствии принятых изменений Основному Закону также не дает реальных гарантий положительного исхода в силу неоднозначной ситуации, сложившейся в КС.

Во-первых, до конца неясен нынешний политический профиль КС, а, значит, неясно, какие шансы будет иметь обращение. Во-вторых, Суд до сих пор работает в неполном составе, и эта проблема вряд ли решится раньше осени. В-третьих, КС до нынешнего времени не сумел вынести вердикт относительно законопроекта № 3207-1 о реформе местного самоуправления, являющегося одной из важнейших составляющих политреформы.

Кстати, «зависание» этого законопроекта в суде дало серьезный выигрыш Ющенко сразу по двум направлениям. Первое – сроки введения в действие новых положений Конституции отодвинулись с 1 сентября 2005 года на 1 января 2006 года. Второе – Президент сохранил за собой право назначать глав облгосадминистраций, в то время как в упомянутом законопроекте эти полномочия передаются главе правительства. В любом случае, решающие раунды борьбы за конституционную реформу еще впереди, в новом политическом сезоне.

Что же до перспектив еще одной реформы – административно-территориальной, которую вначале намеревались провести в молниеносном стиле до выборов 2006 года, то уже сегодня ясно: блицкриг выдохся. Натолкнувшись на апатичное отношение избирателей и сильное сопротивление региональных и муниципальных элит, админтерреформа уже к лету 2005 года оказалась дискредитированной. Тем не менее, очевидно, что АТР будут использовать в качестве политического аргумента и, возможно, разменной монеты, в ходе парламентской кампании.