Сегодня в Киеве в PinchukArtCentre состоялось прощание с выдающимся художником-трансавангардистом Александром Гнилицким. В конце 1980-х он был членом андеграундной художественной группы «Парижская Коммуна». После выставлял свои работы в составе группы «Інституція нестабільних думок» и жил в двух странах - Украине и Германии.

Друзья и родные прощались с Александром Гнилицким в окружении его полотен, а также работ его коллег.

По просьбе ТК об Александре вспоминают его друзья.   

Олег Байшев, галерист «Коллекции»:

- Мы стали работать с ним в тяжелый период, когда Саша болел. И для меня лично - это счастье, что я с ним познакомился. С уходом Александра Гнилицкого украинское искусство потеряло камертон честности и рыцарства. По Саше, как и по Сахарову, можно было мерить нравственность. Он  был лакмусовой бумажкой искренности.

Максим Мамсиков, художник:

- Сперва я познакомился с работами Саши, и мне захотелось познакомиться с ним как с человеком. Он обладал невообразимо парадоксальным умом. Нельзя сказать, что он был просто мой друг. Саша был учителем для меня. С ним связана большая часть жизни. На «Парижской коммуне» он был генератором идей, центральной фигурой того времени и не потерял этих позиций и по сей день. Саша был в чем-то закрытым человеком, не обладал харизмой лидера в жизни, но его лидерство проявлялось через его работы.  Гнилицкий повлиял на творчество многих из нас не только работами, но колкими фразами и просто шуточками.

Александр Соловьев, искусствовед, куратор:

- Саша Гнилицкий был необычайно светлый и позитивный человек. Он был вдумчивого склада мудрец, внутри у него кипела колоссальная творческая энергия. Саша - художник  возрожденческого плана. Первым в новом украинском искусстве начал делать видео, создавал необычные парадоксальные объекты, писал замечательные стихи, делал графику... Он пришел в искусство с «новой волной», а это связано с определенной стилистикой, мировоззрением, трендом, тенденциями поколения. Гнилицкий был настолько критичным к себе художником, что постоянно менялся и являлся в новом качестве. В его героях, казалось бы, банальных -  Штирлиц, Чебурашка, Крокодил Гена,  Дракула - всегда присутствовало тонкая ирония. Саша в душе поэт, при том, что эпоха-то совсем другая. Он последний из романтиков. У него был свой мир. Его ни с кем не спутаешь. Он как-то написал: «Все время хочется убежать куда-то от  определений, дефиниций, критики, когда хотят тебя представить как канонического художника».

Ежи Онух, директор Польского института:

- Я знаю Сашу з 91-року, коли вперше приїхав до Києва і на Парковій алеї зустрів його. І потім ми з ним зустрічалися багато разів. Він був одним із художників Центру Сороса, де я тоді працював. Він завжди був делікатною, тендітною, дружньою людиною. Крім того, що він був дуже витонченим класним живописцем, його людяність та доброту відчували усі. Художник без его  - це не художник. А його его було спрямовано на креатив, творчість, а не на самопіар. Його місце в історії час покаже. Він виявився дуже міцним, особливо в останні часи, дозрілим живописцем, яких не дуже багато в Україні. Не буду казати, що він був авторитетом, бо він дуже тікав від подібних визначень, але коли говориш про такі поняття, він зі свого покоління був одним з таких. Він - символ цієї генерації.

Андрей Метлев, экс-телеведущий:

- Есть такое понятие - сильные мира сего. Саша для меня всегда оставался праздным мира сего. Праздным в том, старинном, пушкинском значении, которое обозначено в «Маленьких трагедиях». Перед смертью Моцарт произносит знаменитый монолог: «Нас мало избранных, счастливцев праздных, пренебрегающих презренной пользой, единого прекрасного жрецов»...  Саша относился к тем людям, с которыми хочется дружить. Я познакомился с ним в тот период «Парижской коммуны», когда его дочь Ксюша ходила в школу. Гнилицкий тогда был праздничный, веселый, в прикиде - главный модник. Даже Чичкан мерк  в сравнении с ним. Это был период, когда все одевались на барахолках и Сенке. В 91-м году он  снял странное видео с кривыми зеркалами. Тогда бы мы сказали, что это антиклерикальный продукт, сегодня - квазимистическое произведение. Называлось оно «Спящая царевна». Наталья Филоненко, тогда молодая красавица-жена, мать Сашиного ребенка и куратор проекта, играла роль спящей царевны. Ее наряжали и клали в импровизированный хрустальный гроб. Такой подход к творческому акту говорит о том, что Саша был человеком в высшем смысле нерелигиозным, потому что для него эстетика была выше этики и моральных предрассудков.

Саша был невероятно рукастый. Он - конструктор. Все его гениальные проекты связаны с конструированием. Когда Марта Кузьма  делала новогодний проект, где художники поздравляли друг и друга и публику, Саша сделал самое смешное новогоднее поздравление - пластиковую елочку, которая с сумасшедшей скоростью вращалась. Я никогда не смеялся так в Новый год, как тогда при виде этой дико жужжащей и крутящейся елки.

С этого момента в 90-х и началось наше общение. Он был счастливым человеком, для которого праздность - норма жизни.

Невозвратность потери восполнима, если понимать, что все равно общение с Гнилицким было возможно в первую очередь на уровне его произведений.

Илья Чичкан, художник:

- Художник Санька был потрясающий, потому что создал такую волну последователей, как Мамсиков, Ксюша Гнилицкая и другие. Он светлый человек, от него струился свет, можно было с ним не разговаривать, но все равно было хорошо рядом. Перед смертью он держался даже лучше, чем люди, которые его окружали.

Тиберий Сильваши, художник:

-  У Саши Гнилицкого была одна особенность. В каждом поколении существуют одаренные люди, которых можно назвать поэтами. Они особым образом видят реальность,  и та особым образом отражается на них. Мне кажется, что Саша Гнилицкий в какой-то момент начал вести разговор с Богом как с реальностью. Поэтому каждую деталь мира, он видел под другим углом зрения. Он обладал особой оптикой восприятия и наверняка был изначально поэтом, но поэзия, возможно, из-за болезни, а может и судьбы, открылась особенно в последние годы. Поэтому стаканчик, тапочки, кусочек дерева он преображал в драгоценность. Кроме того, есть еще важная вещь - виртуозность. У него любой предмет преображался в живопись. В истории живописи независимо от направлений в искусстве есть всего несколько живописцев, так как живописи все противостоит, все мешает ей осуществиться. Поэтому она является чудом. Вот таким чудом был Саша Гнилицкий.   

Александр Ройтбурд, художник:

- И в искусстве, и в жизни он был одинаковым - чистым, тонким, очень нежным человеком. Причем он имел холодный ум аналитика, поэтичность и мастерство виртуоза. К тому же Саша был просто хороший человек, которого любили все. Он был очень скромным. У него не было звездных амбиций, хотя я считаю, что это один из величайших украинских художников. Если взять всю историю украинского искусства, то это художник, чье значение перерастает национальные масштабы.

Наталья Филоненко, куратор, искусствовед:

- Ему было 15, мне 16, когда начался наш роман. Мы вместе формировались, жили. Для меня в каком-то смысле он был всем - другом, мужем, Богом. Я любила его за талант. Потом мы начали работать, хотя уже были в разводе, но я всегда знала, что Саша  принесет хит. Он очень светлый человек. Люди, как планеты, имеют силу притяжения и при этом много дают. С начала 90-х он для всех был примером свободы. И то, что такая планета погасла, - большая потеря для всех.

 Фото Яны Новоселовой