Не так давно я наконец определила для себя сферу, в которой хочу работать, — это социальная журналистика. Больше всего мне нравится писать для людей и про людей, выискивая простые, но интересные истории простых и необычных людей. Вдохновением для меня по-прежнему нередко служат публикации в российских СМИ социальной направленности. Сайты вроде «Такие дела» или истории на «Медузе», «Афише.Дейли» простыми словами рассказывают о порой очень нелегких человеческих историях, не давя на жалость, не вызывая чувство стыда и не выпячивая элементы скандала в кричащие заголовки. Я очень часто ставлю эти истории в пример самой себе, потому что такие тексты приятно читать, а главное — хочется всегда дойти до конца.

Как выглядит социальная журналистика в Украине? Сегодня очень мало авторов, которые специализируются на подобных темах и тексты которых хочется брать себе в пример. Недавно запустившийся проект Charitum, пожалуй, как раз один из качественных ресурсов в таком жанре. Есть пару авторов, которые здорово пишут на социальные темы в издании «Левый берег», хорошую социалку, как по мне, предлагает и «УП. Життя». Но герои, с которыми я сталкиваюсь, часто жалуются на некомпетентность украинских журналистов, которые берутся за, казалось бы, острые и нужные социальные темы. Попробуем разобраться, о чем идет речь.

Если ты зависим

Одна из самых что ни на есть социальных тем — нарко- и алкозависимость. С этим постоянно сталкиваются разные социальные группы: люди обеспеченные и с низким достатком, мужчины и женщины, взрослые и, увы, дети. Наркозависимость нередко тянет за собой и другие несчастья: например, заболевания вроде ВИЧ / СПИДа, гепатита, туберкулеза; алкоголизм — гепатит, цирроз печени и так далее. В мире пока что не придумали панацею от такой зависимости, чтобы человек мог избавиться от нее в два счета. У многих не получается бросить вообще никогда.

В цивилизованном обществе таким людям помогают с помощью специальных соцпрограмм — например, пересаживают с наркотиков на заместительную терапию, пропагандируют методы снижения вреда от наркотиков, проводят информирующие лекции, агитируют обменивать использованные шприцы на новые, чтобы если и не вынуждать бросить наркотики, но хотя бы минимизировать риски заболевания неизлечимыми болезнями. Эта тема достойна целого ряда публикаций и сюжетов, ведь знание подобных вопросов могло бы спасти десятки, а то и сотни жизней.

Вместо этого в украинских СМИ — совсем другая картина. Если загуглить новости или статьи по слову «наркоман», выпадет куча публикаций из сводок криминальных новостей.

Здесь прямо с первых слов — с заголовка — рассказывают о том, как наркоманы убивают, грабят и насилуют людей.

Почему мы акцентируем на этом внимание? Да потому что если бы речь шла не о наркопотребителях, заголовок просто звучал бы так: «Мужчина въехал в столб». Без лишней детализации.

Хочется обратить внимание и на лексику, которая используется в таких новостях. Слова «наркоман» и «алкоголик» сами по себе несут негативный смысл. Куда более лояльно использовать термины вроде «алкозависимый» или «наркопотребитель», «человек, который находится в зависимости».

Но новости о наркоманах пестрят и другими словечками, которые только прибавляют тексту определенный оттенок. Например, один из журналистов пишет, что наркоманы «собрались на шабаш», хотя по тексту выясняется, что местная жительница просто жалуется на то, что у ее подъезда часто собираются люди, потребляющие наркотики.

А здесь наркоманы «шарят» по Одессе в поисках наркотиков. Кстати, видела перепост этой же новости на другом сайте, где в заголовке использовали слово «рыскают» — ну как бы синоним к слову «шарят».

А вот — новость о том, как двое мужчин в городе Днепр «плавали» в песочнице, находясь под действием наркотических веществ.

Конечно, есть и «правильные» публикации, цель которых — действительно проинформировать общество о чем-то важном, рассказать о ситуации в этой сфере и донести суть проблемы. Например, вот:

Есть материалы, которые показывают что-то, ранее скрытое от глаз случайных прохожих, а от этого — еще более страшное. Например, приведенный ниже текст рассказывает о том, как некие люди за деньги по просьбам родственников устраивали принудительную «реабилитацию» для наркозависимых.

В качестве хорошего примера — материалы о том, как бывшие наркопотребители смогли побороть зависимость, выйти из нее и начать новую жизнь с чистого листа. Например, вот:

Таких бы историй — да побольше. Вместо криминальных сводок.

Ну и напоследок в этом блоке — украинская интерпретация новости о попугаях, которые атакуют индийские поля.

Посмотрим на подачу той же новости в оригинальном источнике, на сайте издания Mirror. Здесь даже в контексте с попугаями использовано слово «зависимость» — addiction. В украинской же версии — опять «наркоманы».

«Цыган» как клеймо, которое не стирается

Еще один важный аспект в социальных темах — вопросы национальности. Особенно остро это заметно в публикациях о ромах: «цыган» как клеймо, которое не стирается никогда, лепится и там, где это имеет значение, и там, где не имеет. Просто потому, что так повелось: люди обычно не любят ромов из-за страха попасть под гипноз, быть обворованными или обманутыми. Я и сама-то боюсь их, честно говоря. Но личные страхи — это одно, а профессиональная этика — совсем другое.

А вот на этом скриншоте в заголовок вынесен тезис о том, что цыгане избили полицейских. Давайте подумаем, а вынес бы автор этнический признак в заголовок, если бы речь шла, к примеру, просто о выходцах из Закарпатья? Вряд ли.

Кроме того, стоит обратить внимание на текст, и станет понятно, что полицейские требовали с ромов взятку, за что и попали «под раздачу». Если поменять заголовок в этой новости на что-то вроде: «Полицейских побили за попытки требовать взятку», — суть проблемы совершенно поменяется, правда?

А вот еще одна новость о том, как цыганка украла у жительницы Мариуполя кошелек на рынке.

Ежедневно жертвами воров-карманников становятся десятки людей в разных городах Украины, будь то столица или село. Почему же о каждом таком случае не пишут новости вроде: «Мужчина украл кошелек у жительницы столицы, когда та скупалась на Троещинском рынке»? Удивит ли это кого-то? Вряд ли. Так почему «цыганка» должна автоматически добавлять этой новости какой-то особый оттенок?

Вот еще новость из той же серии:

А вот новость о том, как цыган убил 9-летнюю девочку. Безо всяких сомнений, это настоящая трагедия.

Но зачем акцентировать внимание на этническом признаке в заголовке? Несет ли это какой-то особый смысл? Вряд ли. Для сравнения покажу подобную новость о том, как мужчина забил маленькую девочку отверткой до смерти, только уже в другом городе. Здесь в заголовке просто «мужчина», без акцента на национальность или расу. Становится ли от этого история менее страшной и трагичной? Вовсе нет.

А вот, например, попытки использовать корректную терминологию — вместо «цыган» тут пишут о «ромской общине», что лексически более правильно.

Издание Charitum, которое мы уже упоминали в начале материала, тоже делало публикацию на эту тему. Это отличный пример того, как написать о ромах корректно.

Род деятельности, ориентация или болезнь?

Еще одна тема, в освещении которой часто допускают ошибки украинские журналисты, — ЛГБТ. Здесь многие до сих пор предпочитают использовать более «привычные» и «удобные» слова вместо корректных и нейтрально окрашенных.

Например, нередко можно встретить публикации о «гей-параде», в то время как сами представители ЛГБТ-сообщества предпочитают использовать термины «прайд» или «марш равенства».

А вот — другой пример:

А вот — публикация на том же Charitum как хороший пример:

Другая распространенная ошибка — использование слова «гомосексуалист», которое пришло к нам из советского прошлого. На самом же деле, правильный вариант — «гомосексуал» или «гей». Потому как слова с окончанием на «-ист» в русском и украинском языках обычно обозначают представителей каких-либо профессий или говорят о роде деятельности. Например, машинист — человек, который водит авто, колумнист — автор который пишет колонки, и так далее. Что уж говорить о СМИ, если сам Google предлагает следующую трактовку для понятия «гомосексуалист»:

Но с чего авторы такой трактовки вообще взяли, что мужчины с гомосексуальной ориентацией вообще должны от этого как-либо «страдать»? Некоторые, наоборот, наслаждаются этим по полной:

Лексика очень часто «хромает» и в материалах на другие социальные темы. Например, украинские издания любят употреблять слово «проститутка» вместо «секс-работница», называют людей с синдромом Дауна просто даунами, людей с инвалидностью — просто «инвалиды», а вместо термина «человек с ограниченными возможностями» иногда умудряются писать «с ограниченными способностями». Есть разница в использовании слов «слепой» и «незрячий» и так далее.

Вот — пара публикаций о том, как стоило бы писать на такие темы. Первая — с сайта bit.ua, а вторая — с BirdInFlight:

И если сперва кажется, что между этими словами нет никакой разницы, то стоит почитать зарубежные медиа или материалы на сайтах социальных благотворительных организаций, чтобы убедиться: и здесь существует довольно четко очерченная грань, которую не стоит переступать.

Фото: скриншот с YouTube