На одном из недавних форумов, участниками которого были украинские и российские политики и политологи, корреспондент «ТК» взяла интервью у доктора философских наук, главного научного сотрудника Института международных экономических и политических исследований РАН Александра Ципко. В своих выступлениях Александр Сергеевич касался и темы свободы слова, утверждая, что стремление российских граждан к цензуре на телевидении сейчас большее, чем это обеспечивает Владимир Путин, введя контроль над СМИ. Это высказывание не могло не задеть нас, украинских журналистов.

- Давайте внесем сразу ясность, - предложил в ответ на вопрос «ТК» Александр Ципко. - Cуществует цензура политическая и моральная. Политическая цензура – это проблема интеллектуалов. Стремление же простого российского телезрителя оградить себя и своих близких от пропаганды насилия, наркотиков, культа убийц. И это должна сделать цензура моральная. Современное российское телевидение, к сожалению, вышло за пределы допустимого. Оно работает вне культуры и вне морали. Раньше проблема совести, сострадания, добра, греха и покаяния стояли на первом месте. Сегодня об этих нравственных категориях не только не вспоминают, но, наоборот, разрушают их. Стремление оградиться от негатива – естественное для человека думающего и морального.

- Вернемся к теме политической цензуры. Вы согласны с мнением ваших коллег, что на российском телевидении у журналистов существует самоцензура из-за того, что они боятся разгневить власть? А украинское телевидение в этом смысле более свободно.

- Естественно, украинское телевидение более свободно, потому что у вас никогда не было перекосов в одну сторону. У нас в России демократия всегда используется для разрушения государства. Свобода слова не служит самоутверждающим и позитивным идеям, а только разрушительным. Это болезнь русской интеллигенции. Она всегда антипатриотична и антинациональна. Ее деятельность - это национальное отщепенство и издевательство над своим народом, над своим государством и над своей нацией. И если телевидение будет использовано как трибуна для разрушения, то мне такая свобода слова не нужна. Да и вообще свободы слова как таковой в России никогда не было и нет. Что, коммунистов когда-то выпускают на телеэкраны? Демократов выпускают? Выпускают только либералов и прозападных политологов и политиков.

- А если провести параллель с украинским телевидением?

- Оно более плюралистично. Потому что у вас все партии более или менее политически корректны в высказываниях. У вас, наверное, невозможно появление на экране людей, которые говорят: «Нам не нужен украинский суверенитет, давайте откажемся от независимости».

- У нас в обществе до сих пор аукаются северодонецкие призывы к федерализации Украины. Это был такой нож в спину независимости, после которого нация долго приходила в себя. До сих пор часть людей считает, что сепаратисты легко отделались, требуют осудить их.

- А на российском телевидении призывы уйти из Чечни, уйти с Северного Кавказа повторялись не один раз. Ничего не стоило некоторым российским политикам прямо в эфире назвать русских дебилами. А ведь это унижение национального достоинства.

Это и явилось одной из причин того, что Путин стал контролировать новостные программы. Но, как мне кажется, на моральную сторону телевидения президент страны никак не влияет.

- А вы считаете, что должно быть государственное влияние?

- Конечно. И это влияние должно осуществляться через общественные советы, куда должны входить видные представители нации, которые обладают моральным авторитетом. К сожалению, после коммунизма эпоха демократии вылилась в анархизм, отрицание всего на свете. У нас на телевидении вовсю идут фильмы, которые в пуританской Европе запрещены для показа.

- Украинские телеканалы обязаны во время демонстрации фильмов ставить в углу экрана пометки. Зеленый кружочек означает, что фильм можно смотреть детям. Желтый треугольник – детям до 14 в присутствии родителей или с их ведома и т.д. Есть ли у вас что-то подобное?

- Нет. У нас есть только разделение по времени. Некоторые фильмы разрешают демонстрировать только после 24-00. А пометок никаких нет. Помимо всего этого, наше телевидение своим наплевательским отношением к моральным принципам и устоям других наций плодит сепаратизм. Восточная культура не приемлет такого отношения к проблемам морали, какое допускает сейчас телевидение, вещающее на всю Российскую Федерацию, забывая при этом, что часть ее граждан – мусульмане. К сожалению, у нас никто не понимает, что существуют разные культуры, разный уровень образования. Все подстраивается под американизированную аудиторию. В этом смысле украинское телевидение, а я смотрю его летом, отдыхая в Гурзуфе, стоит на порядок выше российского. Мне кажется, что вы больше следите за моралью. На украинском телевидении мне очень нравятся детские передачи. Во-первых, уже хорошо то, что они есть, а во-вторых, они неплохого качества. Во всяком случае, моих маленьких внуков за уши не оттянешь от телевизора.

- Может, вы смогли бы выделить еще какие-то тенденции на украинском телевидении, сравнив его с российским?

- Одновременно – при всех тех позитивах, которые я отметил - вы во многом, к сожалению, копируете российское телевидение. Я неплохо знаю польское ТВ. Вот оно, на мой взгляд, более народное, приближенное к человеку. Российское телевидение, особенно НТВ, приспособлено к вестернизированному жителю столицы. На польском - больше их истории, их культуры. И это положительная, выигрышная сторона польского ТВ.

- А какие программы вы смотрите по российским телеканалам?

- Фильмы я практически не смотрю, разве что классику. Ни в коем случае не смотрю сериалы! Актеры в них плохо играют. С моей точки зрения, сериалы – это издевательство над зрительским терпением. Как политолог, обращаю внимание на мировоззренческие программы. Мне ближе мой друг Алексей Пушков. Он ведет аналитическую программу «Постскриптум» на третьем канале (ТВЦ). К сожалению, на российском телевидении очень мало политических ток-шоу. А те, что есть, не всегда отличаются сбаласированностью мнений.

- А вы смотрели украинские политические ток-шоу?

- Смотрел «Иду на Вы», «Я так думаю». Возможно, с одной стороны, они более провинциальные, но с другой - в них больше жизни.

- У нас политологи уже обгоняют по популярности телезвезд. После участия в программах их узнают на улицах. У вас политологи так же популярны?

- Да, у нас происходит тоже самое. Мне уже нельзя ездить в метро.

- А в каких программах вы участвуете?

- Во всех программах. В роли эксперта, иногда - в качестве главного героя.

- А за эфир у вас участникам платят?

- Никогда не платят. Отношения строятся, как говорится, на добровольно-принудительных принципах.

- Случалось ли такое, что вы отказывались от участия в телепрограммах по каким-то идейным соображениям?

- Отказывался, но не столько по идейным соображениям, сколько по соображениям престижа. В массовку я никогда не сяду. Многие передачи строятся по принципу: главный герой, эксперт и массовка. И если меня приглашают сесть во второй ряд – в ряд массовки, то я, само собой разумеется, отказываюсь.

- Участие в каких программах вам особенно запомнилось?

- В программе Светланы Сорокиной, но она уже, к сожалению, закрыта. Сорокина умела создавать в студии атмосферу равенства участников, где каждый себя чувствовал главным. А с другой стороны, дискуссии, которые она устраивала, всегда выходили за рамки узкопрофессиональной темы, они были интересны всем зрителям.

- А кто на российском телевидении из ведущих, кроме Сорокиной и Пушкова, вам импонирует?

- На российском телевидении много интересных ведущих. И в этом украинское телевидение, если честно, нам проигрывает. Талантливым ведущим я считаю Владимира Познера. Очень интересен и самодостаточен как личность Володя Соловьев.

- Расскажите о своих впечатлениях от программы Соловьева «К барьеру». Вы действительно чувствовали себя там, как на дуэли?

- Естественно. Тем более, что у меня были серьезные обвинения. Я знал, что это будет провокационная передача, но участвовать в ней было важно с политической точки зрения. Запись передачи длится достаточно долго – 3 часа, а в эфир выходит только 44 минуты.

- Вы остались довольны тем, что попало в эфир?

- Да. Получилось очень аккуратно, чисто и честно. Хотя опасался, что из четырехчасовой дискуссии вырежут то, что выгодно ведущему, и смонтируют так, что покажет в невыгодном свете меня. К счастью, этого не произошло.

- А в каких программах вы бы вообще не согласились принимать участие?

- В дешевых бытовых шоу - «Большая стирка», например. Хотя, думаю, что и такие программы нужны. Для равновесия. Ведь у людей разные интересы и разные мировоззрения.

- А как могла существовать на российском телевидении такая программа, как «Окна» Дмитрия Нагиева?

- Это был типичный пример того, как телевидение использовалось для пропаганды аморальности, для доказательств того, что стерлась грань между добром и злом, что нет больше ни совести, ни стыда. Это пример того, как свобода использовалась для разрушения. Я слышал, что потом наши разрушительные «Окна» шли на одном из украинских каналов, продолжая сеять неразумное и недоброе среди ваших зрителей. Так что, как видите, аморальность и безнравственность – это болезнь не одной нации, бороться с ней надо сообща, если хотим остаться людьми.

Интервью записала Светлана Божко, «Детектор медіа»

Читайте также:

Виктор Алкснис: «Я хочу видеть своего оппонента, чтобы тот держал меня в боевой форме»