С октября в сетке вещания ICTV появилась новая программа «Линия конфликта», автором и ведущей которой является МарияЕфросинина.

Карьера известной ведущей началась с дебюта на Первом национальном канале в программе «Счастливый звонок». Этот эфир стал действительно счастливым для Маши - ее появление не осталось не замеченным ни зрителями, ни телепродюсерами. Вскоре юную телеведущую пригласили на Новый канал в утреннее шоу «Подъем». 5 лет зрители канала просыпались под бодрые голоса Маши Ефросининой и Юрия Горбунова.

Несмотря на достаточно жесткий график работы на Новом, паралельно Маша сотрудничала с другими известными телекомпаниями: русским муз-ТВ, НТВ («Фактор страха»), ДТВ («Мой толстый гадкий жених»), а также принимала участие в одном из эфиров британского утреннего шоу «Big breakfast». Популярность Ефросининой еще больше выросла после удачного ведения в прямом эфире юбилейного, 50-го конкурса «Евровидения». Многие гадали, где же появится она после такого профессионального триумфа, и пророчили всевозможные контракты с зарубежными телекомпаниями. Но Ефросинина осталась верна украинскому телевидению.

- Мария, почему именно ICTV?

- ICTV предложило мне именно тот проект, о котором я мечтала, в котором видела что-то новое для себя. Знала, что здесь я смогу не только реализовывать себя, но и чему-то еще научиться. К тому моменту у меня имелся потенциал нереализованной энергии – воплощение которой я видела только в такого рода шоу. Руководство ICTV попросило меня подготовить основную концепцию и тот формат, в котором я бы могла органично смотреться на их канале. Я им его обрисовала, и что мне очень понравилось, буквально через несколько недель мне оперативно был представлен и расписан на бумаге формат проекта ток-шоу, сформирована команда из специалистов высокого класса: от сценаристов до операторов.

- Вы сами участвовали в подборе команды вашей программы?

-Скажу вам честно, что это та команда, о которой я даже и мечтать не могла. Люди, которые большую часть своей жизни отдали ТВ, работали над форматами разного вида ток-шоу. Мне сказали, что идут переговоры с этими людьми, и я только могла, скрестив пальцы, ждать их решения. Мне нравится, что в нашей команде работают универсалы - они и психологи, и организаторы, сами занимаются подбором, кастингом героев для наших программ и т.д.

- Какую задачу вы ставите перед собой, готовя ту или иную тему программы «Линия конфликта» ? Какого результата хотите добиться?

-Во-первых, мы всегда хотим разобраться в выдвинутой для обсуждения проблеме, понять, объяснить – почему так, а почему нет. Во-вторых, представить два разных взгляда на данную тему, и если люди меняют свое мнение после просмотра нашей программы – это тоже результат. Стараемся держать людей в тонусе от начала до конца передачи. Мы не пытаемся их развлечь, мы хотим вместе с ними обсудить те темы, которые волнуют часть наших граждан. Например, можно ли гомосексуалистам воспитывать детей? Нужно ли отменить звания «заслуженный» и «народный»?» и т.д. И тут либо спор завязывается, либо нет. Если все тихонько между собой договорились, то разговор не получается – не получается и передача. Мы ведь стремимся найти, открыть конфликт. Наш разговор в студии – это своего рода провокация, попытка вывести людей «на чистую воду». К нам не приходят случайные люди, выполняющие роль статистов. Мы даже звезд пытаемся пригласить тех, у кого есть опыт решения проблем, которые мы обсуждаем.

- Если это не развлекательное шоу, как вы утверждаете, то к какому жанру можно отнести вашу программу?

- Скорее всего, к социально-психологическому. Ведь при обсуждении социальных вопросов не уйти от психологического напряжения, за каждой темой – история человека, порой драматическая. А иногда вообще раскрываются совершенно парадоксальные вещи, не понимаешь, как это могло произойти с человеком, как он смог все вынести. Сейчас я стала понимать, что каждый человек – это такая «темная книжечка», которая не всякому откроется. Любой из нас сам решает, как дозировать правду о себе. А вот именно конфликт открывает наше настоящее лицо, помогает стать более многословным и правдивым в отношении себя и своей позиции.

- Каковы рейтинги вашей программы и почему ее сейчас переместили с 17 на 16.35?

- Да, действительно, время переместили. На ТВ есть такое понятие как «прайм-тайм», есть также предпрайм, и есть дневное время. Маркетинговые исследования показывают, что в прайм-тайм среднестатистический украинец предпочитает окунаться в «мыльную ванну». Сначала мы решили эти стереотипы разбивать, хотели показать, что среднестатистический украинец в это время хочет и может думать о социально-психологических проблемах общества, о которых, собственно, и идет речь в нашей программе. Ведь даже если сегодня ваша жизнь безоблачна и беззаботна, то никто не застрахован от того, что завтра нас не коснуться те же самые проблемы, с которыми сталкиваются наши герои. Я, конечно, не хотела бы сетовать на пристрастия наших граждан, но исследования маркетологов показывают, что «мыло» смотрели, смотрят и будут смотреть. Хотя, скажу вам честно, вначале наши рейтинги занимали более выгодные позиции, но «плюсы» в то же самое время, когда выходит наша программа, запустили телесериал «Все женщины ведьмы», а на «Новом» -- повтор «Солдат». Пришлось нам перенести время выпуска. Я даже специально созвонилась с Андреем Малаховым, с Даной Борисовой, которые ведут аналогичные проекты. Их программы, как оказалось, тоже отодвигают на дневное время.

- Какой вы видите аудиторию ваших телезрителей?

- Это те люди, которые, я бы выразилась так, не обременены работой, женщины, которые сидят дома с детьми. Для людей такого рода ток-шоу, словно «жвачка для ушей». Мне многие говорят, что они иногда даже не смотрят картинку, а просто занимаются своими делами и параллельно «подслушивают», о чем говорят. Есть такое понятие «токинг», вот мы с вами сидим сейчас и разговариваем, кому интересно, то он прислушивается, а кому нет - он и не обратит вовсе на нас внимания. Вот так и на ТВ. Я пыталась понять сам процесс создания такого шоу, его воздействия на зрителя. Пересмотрела разного рода ток-шоу - начиная от программ Опры и заканчивая «Окнами» Нагиева. Это было год назад. Мне было интересно, потому что я люблю красивых людей, умных, которые к тому же умеют хорошо и правильно излагать свои мысли. Так что еще раз возвращаясь к вашему вопросу, скажу: наша аудитория – это люди думающие, не обремененные работой, но в тоже время они не из тех, кто просто прожигает жизнь.

- Вы сказали, что просматривали ток-шоу разных форматов и на разных телеканалах. Когда работали над «Линией конфликта» использовали ли опыт таких ток-шоу?

- Когда стала работать в этом телевизионном жанре, сразу же перестала смотреть чужие ток-шоу. Боюсь быть на кого-то похожей. Формат ток-шоу сам по себе давно уже существует. Мы тоже решили сделать ток-шоу, но немного в другой вариации, добавив КОНФЛИКТ. Мне кажется, что когда люди спорят, они перестают прятаться за какой-то маской, проявляется их сущность, все то, что в обычной жизни очень глубоко спрятано от глаз окружающих. Потому что когда человек в порыве страсти пытается доказать что-то другому, ему наплевать, как он выглядит. Из дискуссии и спора один выходит победителем, а другой проигравшим, и выглядит он при этом глупо и не убедительно. Но речь идет об интеллектуальной, словесной игре-борьбе, где на ринг выходят амбиции. А вы мне покажите хотя бы одного публичного человека, который лишен амбиций. А главное - сейчас люди идут на передачу, готовясь к дискуссии. Но, конечно, я понимаю, что сделать прорыв в общественном сознании – это не реально, поэтому мы просто стараемся донести людям информацию. В наш век – обладать информацией – это весьма ценное оружие.

-Как вы считает, есть ли в нашем теле-пространстве конкуренты вашей программе?

- На украинском ТВ, мне кажется, нет. Но ничто не мешает им появится. Если какой-то другой канал запустит в эфир более интересное ток-шоу, то он, конечно же, заберет часть нашей аудитории. Но с другой стороны, тогда у нас будет к чему стремиться, будет стимул работать еще лучше, ведь побеждает качество. Передача выходит только месяц, поэтому сейчас трудно что-то точно спрогнозировать.

Нельзя забывать и о том, что конкуренция есть всегда, человек ведь может вообще выключить телевизор и включить радио. Сейчас мы вошли в конкуренцию с российскими ток-шоу, которые выходят в то же время, что и наша «Линия конфликта». Посмотрим, что нам скажут маркетологи. Раньше мы боролись с сериалами, пока не поняли, что это все равно, что бороться с ветряными мельницами.

-А где вы находите темы для своих передач? На что вы ориентируетесь в своем выборе?

- Над этим работает вся наша команда, а это 13 человек. Иногда темы лежат просто на поверхности, открываешь журнал, прочитаешь какую-то статью - и вот тебе уже тема. Но это не «плагиат», просто иногда одна фраза тебя наталкивает на совсем другую тему, проблему. Конечно же, именно наше общество диктует нам «хит-парад» тем и проблем, потому что мы работаем именно на него и для него. У нас каждый день проходят «летучки», на которых мы и обсуждаем подбор тематики ближайших передач. Пытаемся охватить все актуальные проблемы, кроме политических.

- Почему «кроме политических»?

-Потому что о политике у нас есть кому говорить, у нас, мне кажется, достаточно профессионалов на этом поприще. Другое дело, что социальная дискуссия порой уходит в политику, из-за несовершенности законов, правил работы самих же политиков, их халатности. Порой гости начинают переходить на личности и просто ударяются в политику, но я пытаюсь это пресекать. Потому что не собираюсь кому-то делать пиар, а кому-то антипиар. Мне нужна суть проблемы, я хочу понять – почему и как это подкреплено нашим законодательством. Мы стараемся, пригласит таких людей в студию, которые не повторяют лишь давно «прописные истины», а тех, кто внесет что-то новое в осмысление поставленного вопроса.

- Чего еще никогда не будет в вашей программе?

-Наверное, ненормативной лексики в эфире. Для нас это «табу». Я считаю, что и украинский язык, и русский настолько богаты, что свои эмоции при желании и при запасе лексического ряда можно выразить прилично, без мата. К тому же нашу программу транслируют в дневное время, когда дети смотрят телевизор.

- Вот мы заговорили о детях, ваши передачи иногда затрагивают далеко не детскую тематику. Как проходят кастинги по отбору аудитории в студии?

- Это, конечно же, люди за 20 лет. Был случай, когда мы обсуждали тему проституции – микрофон взяла девочка на вид лет 14, я и сама забеспокоилась, а потом оказалось, что ей 24, так что бывают и такие парадоксы. В большинстве своем участники нашего шоу это студенты, мы рассылаем по ВУЗам объявления с названием тем, а ребята уже сами выбирают, на обсуждение каких тем им приходить. К сожалению, большой контингент взрослых людей – работающие, и они не могут себе позволить почти целый день провести на съемках.

Хотя нам очень часто звонят и интересуются, какие темы мы будем рассматривать в ближайшем будущем. Когда обсуждали проблему престарелых домов, то к нам пришло столько людей преклонного возраста, что мы стали беспокоиться за их здоровье, даже корвалол приготовили и оставили свободной телефонную линию, вдруг скорую придется вызывать.

- Сейчас вы уже отсняли достаточное количество программ. Вы их пересматривали, анализировали?

- Конечно, я к себе весьма критично отношусь. Мне кажется, на первых порах я была достаточно мягка. Я настолько привыкла в жизни все проблемы пропускать через какую-то иронию, все смягчать, сглаживать, что в программе мне было трудно играть роль подстрекателя. Сейчас поняла, что можно так же мягко, улыбаясь подтолкнуть человека к конфликту, потому что люди очень часто забиваются в такую норку, откуда их очень трудно достать. И, поэтому, если вы пришли на «Линию конфликта», то нужно вести диспут, а не играть роли «расшаркивающихся» друг пред другом господ. Вот я тоже работаю над тем, чтобы в моем характере и в манере поведения появилась некоторая жесткость.

- А вы не хотели бы добавить в вашу передачу видеоряд отснятых ситуаций – как иллюстрацию к обсуждаемой теме?

- Как правило, истории и люди сидят в студии. Мы думали об этом и несколько раз даже показывали сюжеты. Вот, когда была Оксана Пушкина, она привезла снятий ею документальный фильм о пострадавших от пластической хирургии. Просто мы боимся, что такой видеоряд будет перерывать ту эмоциональную насыщенность и тонус, в котором находится люди в студии и телезрители. Но, я думаю, что мы еще поэкспериментируем над этим.

- У вас была передача, посвященная свободе слова и папарацци. Как вы считает, есть ли в Украине папарацци и где эта грань «свободы»?

- В основном, как вы могли наблюдать, спорили Катя Осадчая и Александр Пономарев. То, что сказал Саша, меня тронуло, как человека публичного, потому что я тоже сталкивалась с тем, что обо мне печатали полный бред, к тому же еще и выдуманный. Но, с другой стороны, Катя ведь тоже права, если ты уже в телевизоре, значит не нужно «позичати очі у Сірка» и говорить: «А чего это я должен вам что-то рассказывать?» Насчет папарацци, то, мне кажется, у нас в стране их нет.

- А как вы относитесь к критике в свой адрес?

- Не вижу в этом ничего плохого, но я за то, чтобы критиковали в глаза, а не за спиной. Приветствую, когда люди открыто говорят друг другу о недостатках, которые касаются их работы. И обязательно должна быть возможность высказаться тому, кого критикуют. Всем угодить нельзя. Ведь даже саму Опру кое-кто критикует, не воспринимая ее манеры ведения передачи. Поэтому я буду благодарна тому, кто обратит мое внимание на мои профессиональные проколы. Но только критика всегда должна быть доброжелательной и в лицо. А на злопыхания в спины и невзначай, я считаю проявлением элементарной зависти, на которую не стоит обращать внимание.

- У каждого журналиста есть своя школа, для Николая Вересня это, например, школа Би-Би-СИ, а где вы учились журналистскому мастерству? И что вам дало Евровидение в этом плане?

- После Евровидения журналисты меня буквально атаковали вопросами: «Как вы боролись с волнением? Каково было осознание ответственности? Как это было стоять и понимать, что на тебя смотрят 300 млн. телезрителей, а ты улыбаешься так, как будто делаешь это каждый день?» Отвечая самой себе и другим, я понимаю, что это, наверное, и была школа «Подъема». Пятилетняя школа прямых эфиров – что можно назвать чем-то средним между состоянием некоего коматоза и одновременно какого-то непосредственного детского интереса к своей работе. Это та школа, которая меня и «вытащила» на Евровидение. Со мной ведь по сути никто и не занимался, лишь Татьяна Васильева Цымбал на первых порах давала уроки по технике речи. Помогал Александр Ткаченко, который с нами вместе пересматривал, отматывал эфиры и указывал на наши ошибки, к тому же в достаточно жестких формулировках. Ну, и самая главная критика – это мнение зрителей. Я не хочу сказать, что весьма болезненно воспринимаю то, что говорят обо мне. Просто у меня есть круг тех людей, чье мнение для меня важно и я на него и ориентируюсь.

- Вы говорили о Новом канале, как о школе, но во всех школах наступает момент «выпускного». Почему вы ушли с Нового канала, который так много дал вам?

- Потому что у меня закончился контракт, и мне никто не предложил ничего нового, что могло бы удержать меня на этом канале.

Вообще же уход был вызван рядом причин, в том числе и сменой руководства канала. Мне кажется, что каждый в этой жизни преследует свои цели, на тот момент такая реформация как раз совпала с окончанием моего контракта, а цели и интересы нового руководства относительно продвижения канала не совпадали с целями моего карьерного роста.

- На первом этапе тяжело было отойти от «клейма» ведущего «Подъема»?

- Слово «клеймо», хотя и звучит несколько жестоко и грубо, но это правда. Мне не жаль, что я это «клеймо» носила (при чем весьма успешно), я под ним выросла и состоялась как телевизионный человек. Человек, который так «много покушал ТВ» - камеры, прямые эфиры, фантастические гости, люди и поэтому я никогда в жизни от этого «клейма» не откажусь. Но иногда это клеймо и мешает. Вот, например, в студию приходят люди весьма серьезные - аналитики, социологи, я задаю им вопрос и вижу по взгляду, что они думают в этот момент: «Деточка, вы этого не поймете». Я очень долго с этим боролась. К программам всегда тщательно готовлюсь, поэтому я не только в курсе, о чем говорят, но и прекрасно разбираюсь в обсуждаемых проблемах. Таким способом буду разбивать стереотипы о себе, как о ведущей исключительно «Подъема». Вообще, такое отношение, меня лично только стимулирует для работы над собой.

- Вот мы заговорили о роли телеведущих. Как, вы считаете, ведущий должен высказывать свое мнение по поводу той проблематики, которая рассматривается? Или же он должен держать какой-то нейтралитет?

- Быть беспристрастным – это, наверное, самая правильная позиция, а также это умение надавить в нужный момент на другого.

- А как же тогда у вас получается – относиться с беспристрастием к тому, что происходит, и получается ли вообще?

- Признаю, порой бывает у меня настолько выражена поддержка какой-то из сторон, и мне очень тяжело пересилить себя внутренне. Но по-другому нельзя, я должна это делать и тогда активирую в себе все возможные объективные и логические рецепторы, пытаюсь понять другую сторону, задаваясь вопросом: «Почему появились те люди, которые говорят «нет» или «да»?» Знаете, я получаю профессиональный кайф, когда вижу, что люди по истечении передачи меняют свое мнение, тогда мне кажется, что мы не зря тут все говорили и вообще делали этот выпуск. Считаю, что мои внутренние выводы не настолько важны для программы, чтобы их оглашать. Но в тоже время, когда я просматриваю отснятые выпуски, то не вижу ничего плохого в том, что у меня где-то проскальзывает собственная оценка.

- Вот вы говорили, что вам нужно еще многому научится, в том числе украинскому языку? Или вы считаете, что это вовсе не обязательно на данном этапе?

- Двуязычия в нашей стране пока никто не запрещал. И хотя мне легче думать и говорить на русском, но я прекрасно понимаю, что если хочу быть авторитетной персоной на ТВ, то должна знать государственный язык. В моем нынешнем проекте, как, впрочем, и в «Подъеме», всегда присутствует большая доля импровизации. Когда разворачивается диспут, то уже некогда смотреть в сценарий. Я могу подписаться под каждым мною сказанным словом на русском языке, потому что мой склад мышления таков, что могу думать и говорить одновременно. Но думать, переводить на украинский и говорить одновременно я, к сожалению, не могу. Понимаю, что если случится какая-то тупиковая или форс-мажорная ситуация (а «Линия конфликта» это предусматривает), то просто растеряюсь, а этого я не могу себе позволить.

- А вот ваш коллега Савик Шустер уже берет уроки украинского языка, чтобы поначалу хотя бы уметь вставлять украинские реплики в ход разговора. В дальнейшем он планирует вести «Свободу слова» на украинском. Вы перед собой такой задачи не ставите?

- Я тоже беру уроки украинского языка, читаю украинскую литературу, чтобы пополнять свою лексику. И на работе стараюсь говорить по-украински и уже делаю кое-какие успехи. Коллеги меня хвалят и дают положительную оценку. Но, я считаю, что должна заговорить по-украински только тогда, когда моя речь будет совершенна. В первую очередь я должна научится думать на украинском языке. Я работаю в этом направлении, но выходить сейчас в эфир и говорить лишь бы как, но зато на украинском языке, я как профессионал не могу.

- Маша, вы сами успеваете смотреть телевизор? Каким программам или сериалам отдаете предпочтение и почему?

- Мне иногда интересно посмотреть новые реалити-шоу. Сериалы? Чего тут греха таить, я их иногда посматриваю, даже иногда отдаю предпочтение им в ущерб новостийной программе. Почему? Просто иногда настолько устаешь от той «грязи», что льется с наших «голубых экранов», от политики, что хочется посмотреть то, что не напрягает. Кстати, некоторые сериалы побили рейтинги трансляции Евровидения, так что думаю, тут комментарии излишни. Смотрю ток-шоу Герасимьюк и Пиховшека «Иду на ВЫ». Ток-шоу Опры воспринимаю как учебное пособие. Хотя я должна вам сказать, что если первый год смотрела развесив уши, то сейчас понимаю, почему у этой программы иногда такие низкие рейтинги. Просто проблемы американцев иногда не совпадают с нашими, а американизировать наш народ нельзя, мы диаметрально противоположны. Но вот когда в студии сидит Шерон Стоун, Том Круз, тогда рейтинги зашкаливают. Но Опра – это та личность, которая создала изначально жанр ток-шоу, и к ней нужно прислушиваться. Я перед ней преклоняюсь. Мне нравится ее внешность - вы посмотрите, как она выглядит в 55! Я восхищаюсь ее умением вызывать у аудитории доверие к себе и ко всему, что она говорит. А это дорого стоит.

- Вы могли бы назвать пятерку лидеров украинских телеканалов?

- Вы меня провоцируете. Моя точка зрения, как зрителя, совпадает с показателями рейтингов каналов – Интер, 1+1, Новый канал, ICTV, СТБ. В последнее время мне нравится Тонис. Но, наверное, он сейчас становится популярен в какой- то мере из-за того, что они приобрели много выигрышных зарубежных программ, например, то же самое ток-шоу Опры.

- А как вы оцениваете уровень телеведущих украинского ТВ?

- В последнее время я заметила, что во многих вузах открываются факультеты радиожурналистики и тележурналистики. Но, судя по тому, что на нашем телевидении почти не появляются новые лица, то можно говорить, что уровень подготовки тележурналистов довольно низкий. Я была приглашена на мастер-классы в несколько ВУЗов, где готовят специалистов тележурналистики, и мне задавали совсем банальные вопросы, например: «Как готовиться к интервью? Как брать интервью? А что для этого нужно?» Но если студенты второго, третьего курса не знают этого, то чему их вообще в таком случае учат? Хотя я не считаю себя еще тем профессионалом, который может дать большой информативный базис, мне самой еще многому нужно учиться. Прекрасно знаю свои промахи и ошибки, которые стремлюсь исправить. Я отношусь с огромным пиететом к тем людям, которых, несмотря на то, в кадре они или нет, называют лицами телеканалов.

- «Линия конфликтa» - это единственный ваш проект на данном этапе, или вы еще что-то планируете?

- Сейчас «Линия конфликта» забирает у меня столько сил и энергии, что я даже не думала, насчет чего-то нового. К тому же эта программа дает мне возможность реализировать себя на все 100 процентов. У меня подписан контракт на определенное количество передач. И я должна их сделать так, чтобы перед самой собой не было стыдно, чтобы, как после Евровидения, смогла сама себе сказать: «Молодец».

Мне бы хотелось попробовать себя в каких-то форматах, связанных с детьми, у меня столько накопилось разнообразных идей, а ведь на нашем ТВ нет хороших, положительных украинских программ. Сейчас очень популярен жанр реалити-шоу – можно было бы и в этом направлении что-то попробовать сделать. Но пока рано говорить.