«Былое», «Сатирикон», «Глоток истории»,  «Нейтральная полоса», «Политическая история Украины  или Азартные игры во власть»,  «Аргонавты» - эти  разные проекты, выходившие в разное время на разных каналах, о многих из которых писала и «Детектор медіа» -   объединяет  имя их автора,  Марка Греся.  Безусловного   авторитета  в нише  отечественной  телепублицистики,  мастера   качественной визуализации  исторических экскурсов и, одновременно, создателя   бездны политических роликов, транслировавшихся  на нашем ТВ (так сказать – вторая сторона медали под именем «Гресь»).  Впрочем, в последние несколько лет  публично имя Марка Греся было связано исключительно с телеканалом «Интер». И, думается, это было взаимовыгодное сотрудничество, усиление позиций  обоих сторон творческого контракта. Однако пару недель назад  стало известно, что сей контракт – расторгнут. Что, собственно, и послужило поводом для встречи корреспондента «ТК» с Марком.   

- Марк, для начала – супероригинальный вопрос: почему вы ушли с «Интера»?

 - Начну со своеобразного эпиграфа. Мое изначальное убеждение, что менеджмент канала имеет абсолютное право на свое видение канала и на расставание с журналистами, которые не подпадают под это видение. Менеджеры  несут ответственность перед акционерами, а журналист не несет. Поэтому, если бы руководство канала мне  сказало:  «ты не подходишь», я бы пожал всем руки и абсолютно спокойно бы ушел в абсолютно адекватном душевном состоянии. Приходы и уходы – штука нормальная, мы все взрослые люди… Однако получилось не так. Получилось никак. Получилось чисто по-украински.

Так уж получилось, что именно с телеканалом «Интер» у меня связана практически вся моя телевизионная жизнь. Это мой канал. Это мой коллектив, в котором, хорошее ли, плохое ли, но оно все родное, привычное, то, в общем,   чего не хочется менять. Ну и потом, лидер телевизионного вещания – это лидер телевизионного вещания. Для журналиста очень важно, чтоб его «лицо» (главный товар журналиста)  все-таки появлялось на «главной кнопке».

При всем при этом я ушел. Причина первая и основная. В течение нескольких лет у меня спрашивают:   «куда ты пропал?». Я отвечал:  «Да вот делаю то-то и то-то. Выходит тогда-то и тогда-то». Потом стал только пожимать плечами. Не будешь же все время объяснять, что фильм, производство которого занимает всего месяц, а то и меньше, а то и намного меньше, нужно пробивать месяцами. И не то, что тебя не понимают. Понимают, хвалят, обнимают, целуют, назначают встречи, и тут, как назло, приезжает какой-нибудь Киркоров, встреча откладывается, потом какой-нибудь фестиваль… Потом, потом, потом… А потом уже и поздно. Уже не успеваем. Ах, как жалко, что не сделали. Ничего, в следующий раз исправимся. В следующий раз повторяется то же самое. Мало того. Уж и сделаешь фильм, хвалят, обнимают, целуют, на руках подбрасывают, а потом забывают поставить в эфир. Так случалось два раза с фильмом «ТЕРРИТОРИЯ РЕВОЛЮЦИИ», на третий раз поставили без промотирования. Как итог – не низкий, а просто «среднестатистический рейтинг». В бездну уходили огромные нерожденные проекты, проекты знаковые, нужные, да просто интересные, и пропадали они на корню не со зла, а просто так, по забывчивости, рассеянности.

 С приходом нового руководства в марте этого года появились иллюзии предстоящих перемен. Говорили, вот-вот разгребем, разберемся, возьмемся. И вроде даже взялись. Я получил заказ на серьезный проект, о котором, можно сказать, мечтал. К ПАСХЕ должен был выйти большой семисерийный фильм, «Страстная седьмица», где через семь последних дней жизни Спасителя я хотел рассказать не столько о страстной неделе, сколько о времени: о Риме, об Иудее, о людях. Мне самому хотелось попытаться понять, как события в забытой стране смогли перевернуть ход мировой истории. Я в рекордные сроки написал сценарий,  однако тут  до меня начали доходить слухи. Нет, никто мне не ставил палок в колеса. Была  просто комедия. Одно высокопоставленное лицо вырезало из сметы дикторскую  начитку. Мой продюсер говорит в ответ на это: да,  автор, безусловно, сам начитывает свои тексты, но цитаты из Евангелия должны начитываться другим голосом… И тут из уст высокопоставленного лица  звучит потрясающая фраза:  «Пусть он изменит голос». А через день доносится разговор о том, что  то же лицо сказало, что десять дней командировки в Израиль (где все снимается) на семь серий фильма – это безумное расточительство. Мол, автор хочет прогуляться за счет канала... В общем, стало ясным, что это не просто недоразумение. Это новое системное видение работы над подобными проектами и так будет продолжаться и далее. Я не видел перспектив и положил заявление на стол. Это было весной. Новое руководство попросило меня остаться, чтоб мы вместе выработали план нашего дальнейшего сотрудничества. Я сказал, что мое главное условие – создание редакции, или какого-либо другого структурного подразделения. Возможно, кто-то воспримет это как вспышку тщеславия, желания быть хоть маленьким, но начальником. Нет. Честное слово. Мне не нужны ни секретарша, ни машина, ни штат пишущих за меня редакторов.  Но статус руководителя подразделения давал право хотя бы фрагментарного присутствия при начальственных очах. Я мог бы подавать программу действий, просить, убеждать, требовать, формировать бюджет и потихоньку формировать систему «неслучайности» появления телепублицистики в эфире телеканала «Интер». И мне обещали обсудить этот вопрос. Полгода встречи переносились. Я исправно получал зарплату, шутил, что за один выход на работу  я получаю, как хорошая модель. За все это время я сделал единственный фильм «З чого починається держава», к годовщине Независимости, после чего, получив очередную порцию поцелуев, меня заверили в очередном «завтра», и все: отключенный телефон и «их нет» или «они заняты», «они перезвонят».

– Может,  вопрос в деньгах? Много попросили?

 - Ладно,  сказали бы, что губу раскатал. А я бы сказал – что столько стою, и не уступлю. А они бы сказали – а незаменимых людей нет. А я бы сказал – есть. Я незаменимый. Я лучший в своем жанре. Фантазии это мои.  Но никто ни черта меня не спросил. Вот что вдвойне обиднее. Признаюсь, я даже звонил в приемную. Робко интересовался, а не забыли ли про меня, может,  просто запамятовали? Странное чувство. Первый раз в жизни  почувствовал такое унижение.

  – То есть, обида есть?

 - Обида есть, претензий нет. Надеюсь, что это было осознанное решение менеджмента, а не просто так, забывчивость или неразбериха.

 – Не совсем понятно.

 - Украина, буду так уж говорить, глобальными категориями – страна,  в которой очень многое делается просто по халатности. Нет системы. Нет видения. А ситуация в телевидении – одна из ярчайших этому иллюстраций. Такое себе телевидение по халатности.  Между тем, любая стратегия, даже ошибочная – это лучше, чем неразбериха. Государство не знает, что сказать гражданину, и телевидение не знает, что ему говорить.  Я уверен в том, что телевидение должно пытаться что-то сказать зрителю, а не выступать в качестве бестолкового скомороха.

Я не говорю о плохом качестве  нашего информационного вещания. Новости где-то хуже, где-то лучше. Общий уровень достаточно высокий. Но новости не могут быть в одиночестве, иначе отношение к ним перестает быть серьезным. Если человек до информационного выпуска смотрит плохой сериал, а сразу после новостей в течение двух–трех часов любуется Кларой Новиковой или Шифриным, то новости теряют значимость. Если человек и получает мысль, то тут же ее теряет. Мы, украинские журналисты, очень любим говорить о себе, что мы – четвертая власть. Никакая мы не власть. И ни черта мы не влияем ни на страну, ни на сознание граждан. Это во всей своей красе было продемонстрировано во время оранжевой революции. Многие отличные специалисты были брошены на борьбу с оппозицией. Но слово, даже умное слово, брошенное в перерыве между выступлениями юмористов, перестает быть словом. Представьте себе на секунду, если газета «Коммерсант» будет на девять десятых состоять из ребусов, гороскопов, голых девок и статей об НЛО. Будет ли читатель серьезно относиться к оставшимся трем статьям серьезных аналитиков?

Из-за общей халатности в СМИ значимость «слова» утрачена и, возможно, безвозвратно. И я никогда в жизни не поверю в то, что журналистов в нашей стране убивают по глобальным политическим мотивам (по местечковым мотивам - возможно, в глобальном - никак). Власть не относится к журналистике серьезно и даже не подкупает ее. Разговоры о продажной журналистике – это плод фантазии самих журналистов. Никому мы не нужны, потому нас никто не боится, потому никто не подкупает. Власть не строит системы мнений, потому не опасается, что эту систему кто-то может расшатать. Украинское идейное «ничто» - это меньше,  чем донкихотовские мельницы, с ними даже не поборешься.

 Я смотрю в основном российские каналы. Я четко вижу, что  российское государство, через СМИ, хочет сказать гражданину. Я вижу, что российские  «антигосударственные силы»  через СМИ хотят сказать зрителю. Я вижу системы, тенденции, вижу умы (слово «умный» для меня не понятие «хороший» или «плохой»). Я вижу через российские СМИ, что хотят те или другие силы преподнести стране завтра, послезавтра, через год или пятилетие…  Я вижу неслучайность даже в сериалах. К примеру, «Бригада». Это не просто хороший фильм про бандюков. В нем есть мораль. В финале всех героев вырезали, как свиней, Саша Белый остался один, обреченный, брошенный. Это посыл:  мол, граждане, успокойтесь, смутные времена  уличного феодализма прошли. Динозавры не вернутся...

У нас же, в Украине,  я вижу только заполнение эфира...    

 – Я  с вами согласна, но есть, по-моему, опасность  и другого рода. Да, с одной стороны,  у нас  совершенно нет культуры выстраивания логики событий  и совершенно нет  анализа тенденций, о чем пишет и «ТК» постоянно. Но,  с другой стороны,  если  слишком увлечься построением интерпретаций, публицистикой,  и если к этому еще и непосредственно прикладывает руку государство, то  возникает такая штука, как государственная идеология.  Опыт показывает, что прямой  мягкий или жесткий  заказ власти  характерен для  тоталитарных, авторитарных обществ...

 Возможно, нужно  все-таки пытаться сначала  объективированно излагать факты,   а потом уже строить какие-то логические цепочки? Можно ли,  изначально  не дав какого-то набора фактов, обрушивать на зрителя или на читателя интерпретации,  оценки? Или все-таки – сначала надо рассказать, что  произошло то-то, то-то, то-то. А теперь, мол,  попробуем объяснить,  почему эти события произошли, причем – в разных версиях...

 - Нет более пластичной вещи, чем факт. Представьте, через триста лет два археолога найдут две газеты, датированные сегодняшним днем, только подконтрольные разным политическим силам. И там, и там – факты. Оба историка напишут о сегодняшнем дне две абсолютно разные монографии, лбы друг дружке порасшибают в интеллигентной дискуссии. Представьте эти монографии, обхохочетесь.

Общую картину может дать только совокупность фактов. Если с отображением фактажа на нашем телевидении относительный порядок, то в складывании событийной цепочки, то бишь,  в аналитике, не складывается. Потому что,  в лучшем случае, факты сегодняшние лепятся к  вчерашним. Это куцевато. За авторами не чувствуется «позавчера». А девяносто процентов нас, кроме дошкольников, состоит из «позавчера».

- Если вы говорите об отсутствии именно аналитики – а не публицистики, то ОК,  вами трудно не согласиться. Но достаточно логичными, и сделанными  не на пустом месте, не на исключительно «вчера»,  были и программы, допустим,  «Проте» Джангирова  и Корчинского... Более того, они были  достаточно изящными,  еще и предельно краткими...

- Это была все-таки немножечко не аналитика, это была очевидная заказуха. Нельзя сказать, что она была мне отвратительна. Я смотрел на это дело с интересом, но проект  все-таки был  заказушным, и это все понимали.  Хотя к Корчинскому у меня  прекрасное отношение, он мне очень нравится, потому что он один из немногих людей, которые с юмором к самим  себе относятся.  Если бы ему по-настоящему дали  от души поговорить,  по-настоящему, именно с его точки зрения, это бы было бы интересно. Надо, чтобы на телевидении были бы хотя бы альтернативы.

Нам нужно осознавать, чего  мы хотим.  А для этого  без  задействования логического инструментария   – ни черта не будет.  Пусть народ лучше путается в логических линиях, чем в абсолютнейшем бардаке.

- Нужна рефлексия какая-то...

- Конечно. Без рефлексии мы народ с пережеванными персонажами на экранах. На мой взгляд, в условно «золотые»  времена Мустафина  или Пиховшека  можно было по-разному относиться к этой аналитике, к тем постулатам и выводам, которые они делали. Но это была аналитика. То, что происходит сейчас на нашем ТВ, оно не интересно. 

- Я тоже близка к  вашей оценке,  но интересно ваше мнение: почему, по-вашему,  неинтересно?

- Не интересно потому, что нет  той самой причинно-следственной связи в так называемыех аналитических программах.. В этом отношении насколько приятно было работать с  Алексеем Мустафиным (я с Пиховшеком знаком на уровне «здрасте» - «здрасте», а с Мустафиным проработал вместе долго). У него в каждом посыле чувствовалось «позавчера», его понимание могло мне не нравиться, но я чувствовал в его посылах безукоризненную логику. С ним можно было говорить на одном языке.

 Отсутствие общего языка – тоже одна из причин моего ухода с «Интера». Единственное внятное предложение в мой адрес – было остаться в составе информационно-аналитической службы  «Интера»  и делать фильмы к праздникам. Рисовать открытки. Сколько их уже намалевано?  

«Интер» – первая кнопка страны. Это не только первенство по баблу. Первая кнопка обязана давать больше, чем хеппенинг. Посмотрите на объем публицистического вещания в России. Сколько прекрасной аналитики. Аналитики в прайм-тайм. Там люди умеют деньги считать. Если ставят – значит,  смотрят. Там приучили зрителя смотреть умные вещи. Это был долгий процесс, и есть результат.

– В России есть национальная идея. Хорошая ли, плохая, но она есть. Там есть,  на что нанизывать. А на чем «строиться» нам?

 - Национальную идею не придумаешь с кондачка. У меня в кармане ее нет. Пусть меня обвинят по каким-то там статьям, но я уверен, Запад и Восток Украины – это два разных народа, которые, в принципе, могут объединиться. Подобных примеров – масса. Практически все европейские страны прошли через подобные процессы. Французы, англичане, немцы, испанцы, итальянцы – все эти народы не существовали от царя Гороха, они – продукт объединения. Их объединили общие войны, общие потрясения, общее довольство последних десятилетий. Довольство нам не грозит в ближайшее время, войны не хотелось бы. Приходится рассчитывать на понимание. А понимание – это результат логики. Мы – народ без логических схем, без логического осознания собственной истории. Пятнадцать лет нас кормят шароварами, Грушевским, Петлюрой, их победами. Поражения списываются на орды, говоря фразой немецкого генерала из «Семнадцати мгновений весны», пархатых большевистских казаков. Такое себе – «ку-ку и больше ничего». Народ отучили думать процессами, потому столько глупости, местечковости, мелкости в нашей политике. Подобное положение дел устраивает «недалекую власть», не нужно стараться, чего-то придумывать, возводить конструкции. Это устраивает и руководство телеканалов – заполнить эфир «петросянщиной» и срубить под них рекламные бюджеты. Зачем думать? Зачем вкладываться? А меня это не устраивает. Называйте это зазнайством, раздуванием щек, как угодно.

  – Под «петросянщину» даются большие рекламные бюджеты...

 - Одна из основных бед телевидения – неквалифицированный рекламодатель. Поясню. Когда-то, в начале девяностых, я, как многие киношники и телевизионщики, начинал с рекламы, дешевой такой рекламки. Тогда другой и не было. И вот – первый заказ. Заказчик – крупный банк, который сегодня стал еще крупнее. Готовлюсь к встрече с заказчиком. Продумываю стратегию беседы, аргументы в пользу того – как должен выглядеть ролик, когда и куда его лучше ставить, чтоб максимум эффекта было. Прихожу, заходит заказчик, говорит, что времени нету, с нами поговорит зам по связям с общественностью. Он уходит и заходит дивное эфирное создание, гений чистой красоты в чулках в крупную сетку (тогда это было модно). В глазах – чистая лазурь, отрешенность от мирского. Такие глаза можно увидеть у тибетских монахов высокого посвящения и пиар-менеджеров периода дикого капитализма. Дальше – понятно. Полная интеллектуальная невинность. Так к чему это я? Традиция сажать в кресла своих баб сейчас потихоньку уходит в прошлое, но остаточные явления остались. Бюджеты, не думаючи, бросают туда, где выше рейтинг, причем бросают все в куче. Подсолнечное масло, машины, компьютеры, мобильные телефоны. И вот – Петросян. Рейтинг – заоблачный. Но ведь кто его смотрит? Уверяю, не тот человек, который собирается купить машину, крутой ноутбук или бутылку марочного коньяка. Десятки тысяч долларов пролетают мимо кассы.

Да черт с ним с заказчиком, есть у него лишнее – пусть платит. Но из-за этого случается очень нехорошая штука. «Петросян» начинает расширяться за счет того, у кого рейтинг ниже, то есть,  «умного продукта», того продукта, который смотрит потенциальный покупатель машины, коньяка и ноутбука. В итоге  «жирный»  зритель  вообще уходит от телевизора. Сейчас одна из самых модных фраз – «А я вообще телевизор не смотрю». А что до родного телеканала «Интер», то у хорошей молодежи и у среднего класса (основных потребителей) смотреть его считается моветоном.  В итоге -  высокие рейтинговые показатели не дают отдачи от рекламы. Такой себе рейтинг пустых карманов.

А впереди – распространение цифровых технологий. У меня дома девяносто три канала. Я имею возможность смотреть интересное, и с каждым месяцем число таких счастливцев увеличивается в геометрической прогрессии.  Платежеспособный зритель уходит на ДИСКАВЕРИ, ВИАСАТЫ, Россию, киношные  каналы. Рано или поздно это поймет и рекламодатель. Да черт с ними, с деньгами. Бегство зрителя с украинских каналов – вот это уже настоящая экспансия. Идеи в украинские головы будут вкладывать другие. Интеллектуальный вакуум заполняется очень быстро.

 – Так почему все-таки с идеями у нас не складывается?

 - А потому что политикум все пятнадцать лет строит украинизацию на нытье. С чего все началось? С Чернобыльских митингов. Проклятые «москали» построили нам станцию, чтоб свести украинцев под корень. Ганьба! Ганьба!!! Ну и пошло, поехало. Проклятые москали триста лет обижали украинцев, проклятый валуевский указ, орды большевиков, топчущие молодую украинскую независимость, Голодомор…  Нас вечно все обижают. Самым ярким внешнеполитическим событием последних недель стало требование министра иностранных дел Украины признать Голодомор актом геноцида. Нам нечем больше заниматься на международной арене? Только ныть? Замешанная на слезах и соплях  идея никогда не сможет сцементировать нацию. А что мы можем предложить сами себе?

 Скажем, Россия живет по древнему завету Третьего Рима. Это не хорошо и не плохо. Это так. Содрать эту идею мы не можем, государство маловато. Но не настолько мало, чтоб строить себя на лозунгах стран Балтии, мы – последний форпост Европы. Дальше – дремучая Азия. Подобные реляции могут проститься странам-карликам. Украина – это все-таки сорок с лишним миллионов. Считаю, что для формирования идеи мы, сначала, должны создать базис для ее появления. А для этого нужно успокоиться. Нормально, без придыхания, посмотреть на свою историю. Только через нее мы можем понять, кто же мы такие. Адам не дудел на трембите, мы – не шумеры, Христос не бывал в Галичине. Не москали Андрея Боголюбского вырезали Киев…  Делали это – свои же, и вообще, тогда еще не было «нас» и «их». Богдан Хмельницкий, подписывая Переяславские соглашения,  знал, что это не союз, а присоединение. И тогда это был правильный политический шаг. Гетман Хмельницкий был политиком, не рыцарем, а хорошим политиком. А гетман Мазепа совершил политическую ошибку. Кто-то называет его славным героем, который даже кушать не мог, постоянно думая о независимой Украине. И подлым предателем с ножом под подушкой он тоже не был. Гетман Мазепа был политиком. Он думал политическими категориями. Он поставил не на того и проиграл...

Мифы нужно было придумывать триста лет назад. Заниматься мифотворчеством сегодня – просто неэффективно. А спокойный взгляд на историю позволит нам сделать главное. Осознать, что мы – просто НОРМАЛЬНЫЙ народ, с НОРМАЛЬНОЙ историей. Сто лет назад один из основателей сионизма Жаботинский сказал следующее. (В то время  отношение европейской интеллигенции к евреям радикально изменилось. Любая критика в адрес еврейства и конкретных евреев воспринималась в штыки. Это напугало даже сионистов). Так вот, Жаботинский сказал:  «Дайте евреям право на своих подлецов». И что? Не пострадал Израиль от критики. Мы не смогли создать государства триста лет назад, не смогли сделать этого восемьдесят лет назад. Не столько из-за врагов, мы сами к этому были не готовы.   Возможно, мы не были готовы к этому и в 91-м году. Но так распорядилась история. У нас есть держава. И не стоит растрачивать скудный ресурс на битвы с прошлым. Помирившись с князьями, гетманами, Центральной Радой, Петлюрой, Скрипником, Сталиным, можно будет глянуть и на современный политикум трезвыми глазами. Не боги с дьяволами делали нашу историю, не боги с дьяволами делают наше настоящее.  Я могу сказать словами Труффальдино из Бергамо: они ж не ангелы, простые люди. А людям свойственно всякое, потому включайте логику, размышляйте о политике категориями логики.

 - Ну, хорошо, вернемся к ТВ. Коммерческие каналы – это бизнес, это тупое зарабатывание денег. Но есть у нас и канал государственный.  Он не стал общественным, но  государственный канал тоже  должен заботиться не только о том, чтобы показывать правильно власть, но и  о том, чтобы  общество не превращалось  в стадо. Что происходит там? Вот вам предлагали когда-то там работу? Вы туда пытались попасть?

- Мне никогда нигде никто не предлагал работу. Я не знаю, с чем это связано.

 – Допустим, вы президент, глава НТКУ. Ваш формат?

 - Если б мишки были пчелами?.. Если говорить о канале абстрактно – то первое, что должен сделать новый руководитель, это осознать, на какой кнопке ты сидишь. Объясню на примере «Интера». Главный канал,  по умолчанию. Но на главном канале с завидной регулярностью идет продукт, который должен идти на каналах второго, третьего, четвертого эшелонов. Перефразируя известную пословицу – «Что позволено быку, не должен делать Юпитер». Не то, что этот продукт плох, просто он для других каналов. И потом, продукт, выходящий на главном канале,  не может быть хуже аналогичного продукта с тем же названием, идущего  на канале второго эшелона. Я имею в виду «Камеди клаб- Украина», который просто ниже уровнем купленного  российского «Камеди клаба», идущего на Новом канале (об изначальных достоинствах продукта даже не говорю). Это нонсенс. Ну а насчет УТ-1.Мое главное убеждение, что,  в первую очередь,  нужно осознать, что есть такое -  «главный государственный канал». А главный государственный канал – это творческий коллектив, который осуществляет диалог между государством и обществом. Когда государство имеет, что сказать – оно транслирует свою мысль через телетрансляторы. Новости осуществляют это через новостийные форматы, а остальной телепродукт -  через свои жанровые особенности.

–  Что вы имеете в виду, когда говорите  в данном случае о государстве?  Политическую власть,  бюрократический аппарат,  идеологию?.. 

 - Государство – это больше чем власть. Государство – это сверхидея. Телевидение должно быть умнее, чем власть, а журналисты – умнее политиков. Первая  государственная кнопка должна транслировать не задвиги конкретных личностей, а ценностные категории. Поп-культура не несет сверхидей, потому она должна быть исключена из эфира первого канала. Ей есть, где танцевать и петь. Новым русским бабкам – тоже есть, где шутить, и бразильское мыло тоже есть, где показывать. Каналов много. Первая кнопка должна не гнаться за вкусами, а формировать вкусы, если хотите – воспитывать вкусы.

Я - мишка и, наверное, никогда не стану пчелой. Я могу только фантазировать. И моя главная фантазия – небанальное ТВ. А небанальность всегда будет иметь своего зрителя. Я думаю, пришло время больших проектов. Впереди – девяностолетняя годовщина большой трехлетки 17-го -20-го  годов прошлого столетия. В течение трех лет зритель может познавать, анализировать, почему Украина стала независимой, и почему она проиграла «національні визвольні змагання». Впереди семидесятилетие событий 38-го – 45-го годов. В следующем году шестидесятилетие  «Операции Висла», у меня готов сценарий десяти серий, в которых рассмотрен целый пласт украино-польских взаимоотношений с 21-го по сорок седьмой годы. Это гигантский пласт, который никто не брался подать комплексно, в рамках единого, грандиозного, и вместе с тем недорогого проекта. Коммерческие каналы струсят и профукают, как профукали 140-летие Грушевского. Все могу понять, этого понять не могу. Ходил, льстил, угодничал:  давайте снимем, давайте сделаем «промо», ведь  потом надо будет еще десять лет ждать очередной круглой даты нелюбимого мной, но масштабного политика. Все в бездну. А государственные каналы обязаны ставить сверхзадачи, иначе – безнадега провинциальщины, «калинові сльози», и все то, что мы так презираем в нашем телепространстве.

– А как вы оцениваете продукцию конкурентов УТ-1?

 - Большая часть нынешнего публицистического телепродукта – это двухминутный сюжет, растянутый на полчаса,  или экранизация статьи. В них, как правило, нет ни начала, ни конца и не совсем понятно, что, собственно, автор хотел сказать. Да в большинстве своем автору сказать и нечего. Массива нет. Автор располагает материалом в объеме учебника, двух-трех статей. Это особо чувствуе