Я договорилась о встрече с Мыколой Вереснем где-то на Липской. Найдя нужный дом, набрала номер его телефона. «Сейчас я спущусь, открою тебе дверь» - услышала в трубке знакомый голос… Дверь открыл… пожилой мужчина жутковатого вида. «Странные люди работают в кино» - мелькнула у меня мысль, и только секунд через 20 я узнала в старике Мыколу: помогли усы, джинсы и обувь.

 - Хочешь посмотреть, как мне сбривают усы?- спросил меня Вересень. - Только для этого надо встать в 6 утра и приехать в Пущу-Водицу. - Что уже, наконец-то, начались съемки?  - Ну,  вот завтра. - В шесть не встану, приеду позже. А где именно и как туда добираться? - Не знаю.  Мыкола знакомит меня с режиссером, сказав, что он талантлив, но очень занят, и зовут его Игорь Подольчак. Я, в свою очередь, спрашиваю, есть ли человек, который занимается связями с прессой, и с которым можно было бы решить организационные и информационные вопросы. Такого человека на проекте не оказывается, и мы, обменявшись телефонами и договорившись, что мне завтра утром позвонят, расскажут, куда ехать, или захватят по пути, уходим. Пуща-водица. Съемки. Продюсер. 

Утром звонит Мыкола и кричит, что все уже в разгаре и, чтобы ничего не пропустить, ехать надо немедленно. «Вызывай такси - тебе компенсируют затраты».

 

Вызываю. Еду.

 

Старый, почти заброшенный пансионат, где по сюжету находится дача героев фильма. Работа кипит. Каждый занят своим делом. Устанавливают декорации, свет, поправляют актерам грим… В целом атмосфера дружеская.

 Вересень, которого без усов и в одежде героя фильма узнать еще сложнее, вернее, почти невозможно, знакомит меня с продюсером Игорем Дюричем, у которого я пытаюсь получить ответы на три основных вопроса: о чем фильм, для кого и на какие деньги. Он говорит много и от души, но понять его непросто… и я снова интересуюсь, есть ли кто-то, работающий с прессой  и, возможно, имеющий более-менее внятно сформулированный вкратце сюжет. «Нет, такого человека у нас нет», - повторяет с сожалением Дюрич. «Хорошо, хоть фотографы есть», - думаю я. На площадке снимают три человека, двое мужчин и девушка.  Продолжаю мучить Игоря, и в результате все же узнаю следующее.  О чем кино

Идея и сценарий фильма принадлежат режиссеру Игорю Подольчаку и основаны на реальной истории, которую рассказал знакомый психиатр о  своих пациентах. История, впрочем, претерпела великое множество изменений. Главный герой, тридцатилетний мужчина, использует свои болезни как инструмент террора и подчинения близких,  превращая жизнь всей своей семьи в бесконечный и странный ритуал обслуживания его потребностей. На фоне ритуала и причудливого интерьера разворачиваются сложные взаимоотношения, соприкосновения одной личной свободы с другой. Называется фильм «Менины», поскольку  на его замысел повлияли образы знаменитой картины испанского художника Диего Веласкеса.

  В фильме много символов, но об их значении и связи с героями картины зритель должен догадаться самостоятельно.  Для кого кино 

Впрочем, фильм не для зрителя. «Мы собираемся прокатать его по всевозможным фестивалям, где надеемся собрать какое-то количество призов» - говорит продюсер.

 Что, вообще-то, возможно, учитывая, что снимает фильм один из лучших современных операторов Сергей Михальчук, работы которого неоднократно удостаивались всевозможных наград на разнообразных конкурсах и фестивалях, а сорежиссером последней сцены, предположительно, выступит известный американский клипмейкер и фотограф Дин Карр.  Деньги 

По словам продюсера, «фильм, создаваемый в сегодняшних украинских реалиях, вряд ли может искренне претендовать даже на скромный коммерческий успех. Проект «Менины» является однозначно некоммерческим, это всего лишь попытка создать настоящее произведение искусства». Финансируют фильм сам автор, его друзья и соратники. Собрать удалось около 250 тысяч долларов.

 
Зачем Мыкола сбрил усы 

После первого дня съемок Вересень заболел, и я смогла поговорить с ним  о его впечатлениях и ожиданиях только через несколько дней.

 - Я очень голоден и буду есть и отвечать, ты уж меня прости, потому что сразу после этого хочу лечь поспать.  - Кто твой герой?- У меня нет героя. Есть эго и альтерэго… И молодое эго.  - То есть, ты играешь не человека, а ощущения?- Ну, да. Я играю людей с разнообразными комплексами. У одного большие и внятные комплексы, а у другого маленькие и невнятные. Играю состояния, конечно. - Фильм о чем?

- А фильм ни о чем. Поток сознания. Вообще-то его можно по-разному трактовать. Вот режиссер говорит, что это фильм о свободе. Ну, да - там есть элементы свободы. Но это очень авторский проект… это вообще такой странный проект.

 - Почему?- Потому что он не может состояться в Украине. Он также не может состояться в России, в Польше. Он вообще нигде не может состояться. Это когда вдруг кто-то решает снять фильм 100%-но артхаузно-авторский.  И это себе могут позволить только очень богатые в киношном плане страны, как США или Великобритания. Мне еще потому любопытно принимать в нем участие, что он не может состояться в нашей стране, потому что «этого не может быть, потому что не может быть никогда». Ну, представь себе, что Гамбия объявила войну Штатам. Они сидят и смеются. Но амбиция хорошая у Гамбии. Вот, та же ситуация, когда собирается много людей и плюют на все,  берут и снимают. Причем снимают совершенно не коммерческий проект, а высокохудожественный, где форма играет огромную роль, где сценарий выписан из жизни людей. - Это фильм не для зрителя?- Это фильм фестивальный, я бы сказал. Я бы не ожидал широкого проката этого фильма, потому что это проект очень странный, но очень амбициозный в этом смысле. Он лежит не на той полке, на которой лежат нормальные фильмы. - У творческих людей всегда присутствует мотивация – слава, деньги, создание гениального шедевра. В этом случае не будет ни первого, ни второго, ни третьего, насколько я понимаю.- Ну, насчет славы я не знаю. Что из этого получится, только знаю, что амбиции высоки. Денег, конечно, никто не заработает, но мне лично интересно себя попробовать в другой ипостаси и выяснить, могу ли я это. - Ну, твои мотивы ясны. Я о другом хочу спросить. У нас в стране в последнее время часто так случается, что, начиная съемки, люди, в том числе и те, что никогда кино не снимали, заявляют, что вот сейчас  делают шедевр,  и что-то такое, чего до них никто никогда не делал, как минимум, в этой стране… а потом «оп!» - и получилась ерунда…- Ну, во-первых я не говорю, что будет шедевр, во-вторых, я ничего не рассказывал до того, как разбили тарелку на площадке и стало понятно, что идет какой-то процесс, в третьих, Подольчак ужасно креативный парень, и он тоже внешне не амбициозен и не кричит, что всех поразит насмерть своей картиной. Он говорит, что это камерное кино, которое мы делаем для себя.  Это группа тщеславных людей, которые решили, что что-то смогут… Мы не говорим, что будет хорошо. - То есть, это такое авторское фестивальное кино «для тех, кто понял».-Да. Ну, у меня первая роль в жизни, и я не умру, если не получу приз. - Ну, насколько я поняла, создатели картины рассчитывают на фестивальные призы, иначе бы не делали картину.- Мне понравилось сниматься, и я понял, что я это тоже умею делать. Мне это понравилось и я не .. (Мыкола запнулся, подбирая слово)…  я не стесняюсь. И пройдет какое-то время, и я не получу ничего - ну и ладно, у меня наград вообще-то много. Я не считаю, что тут вариант такой, что «пан или пропал», но что в стране что-то появляется. Мне кажется, что это очень важно, когда кто-то стенает, а мы делаем просто, потому что нам кажется, что мы можем это сделать.