Летом 1997 года Артем Шевченко приехал в Киев из Днепропетровска, жил у родственников и каждое утро покупал свежие газеты, в которых выискивал темы для репортажей. Своим ходом добирался к только лишь организованному каналу СТБ и делал все, чтобы показать себя и со временем работать в штате. Весной 2006 года Артем Шевченко бегает по утрам, покупает газеты и с удовольствием читает их за завтраком, после которого со вкусом одевается и идет на автомобильную стоянку. Садится в свой личный транспорт и отправляется на канал «1+1», на котором по праву входит в когорту топ-журналистов.

- Артем, как называется автомобиль?

- Ниссан Альмера.

- Ну что, как день проходит?

- Та нормально - куча роботы - встречаюсь тут, общаюсь с людьми. (ведет машину - агрессивно). Так... Костя, куда бы нам с тобою поехать... Поедем в кафе на Майдане - там классно.

- Спасибо, что согласился на встречу. "Детектор медіа" читаешь?

- Да, постоянно смотрю. Иногда там интересные вещи бывают. Это единственное издание, которое пишет о медиа.

- Сколько тебе лет?

- 28.

- А почему по-русски говоришь? Откуда сам?

- Ну, я русскоговорящий человек. Родом из Днепропетровска. Поэтому русский - мой родной язык, но работать приходится на разных: и на украинском, и на английском. Дома, с родными, я на русском говорю. Но и проблем с украинским никогда не было. Когда при совке была куча освобожденных от изучения украинского, я его все-таки учил.

- А ты ДГУ заканчивал?

- Смотри, как: я отучился 3 курса в ДГУ, специальность - журналистика. Причем я поступал еще тогда, когда это было отделение журналистики на филологическом факультете. А уже когда перешел на второй курс, то впервые организовался факультет. Как ты к кофе относишься?

- Положительно (мы уже сидим в кафе на Майдане).

- После 3-го курса я решил переехать в Киев. Это случилось летом 1997 года. Приехал попробовать работать на телеканале СТБ, который тогда еще только запускался.

- Пригласили или сам приехал?

- Пригласили. Я сделал несколько репортажей для их региональной службы.

- То есть, ты был региональным корреспондентом?

- Нет, я не был полноценным региональным корреспондентом, но очень часто каналам из центра нужны какие-то материалы из регионов. А канал, которые только-только зарождается, еще не имеет своей корреспондентской сети. Выстроить такую сеть - это достаточно серьёзное дело, на которое уходит не один месяц. Поэтому тогда каналы, которые были заинтересованы в информации с регионов, использовали все источники. Даже сейчас не у всех есть корреспонденты в каждом городе Украины, и приходится обращаться к ребятам, которые работают на местных медиа. Я сделал пару материалов для СТБ. Летом Саша Белов, который тогда был шеф-редактором на СТБ, сказал: "Артем, подъедь, мы тут собираем команду - попробуешься". Для меня эта была очень серьёзная штука - переезд в Киев и все такое. Некий шанс в профессиональном смысле, который обязательно надо использовать. Мне кое в чем было хорошо - у меня здесь родственники по линии мамы, и я первые несколько месяцев жил у них просто так, пока пытался закрепиться на СТБ. Помню, это так ответственно было для меня... (Вспоминает...) Я покупал каждое утро по несколько газет, выискивал в них темы, которые можно показать в новостях. То есть, активно пытался себя как-то проявить. В итоге все получилось - прошло некоторое время, и мне предложили остаться на штатную работу.

- На жизнь хватало?

- Тогда - в 1998 году - этих денег кое на что хватало. Сейчас бы этого практически ни на что не хватило бы. Это были мои первые честно заработанные деньги, получаемые с завидной регулярностью. Ощущение того, что ты работаешь по специальности, и это приносит тебе какой никакой доход, было неповторимым. Понятно, что хотелось большего и лучшего, поэтому я постоянно развивал себя. У меня, знаешь, какая проблема была - перевестись из Днепропетровска в Киев, поскольку я там закончил только 3 курса, а нужно было переводиться без потери курса - сразу на четвертый. Мы тогда с Княжицким Колей, который возглавлял СТБ, пришли к Анатолию Москаленко (директору Института журналистики. - «ТК»), потому что все вопросы с переводами решал только он. И вот Княжицкий ему говорит: "Я беру парня на роботу, ему надо перевестись". А Москаленко, пусть земля ему пухом, спрашивает: "Вот ты работаешь, а что Демченко - вам такое позволяет?" - с улыбкой так. Демченко - наш декан в Днепропетровске. В принципе, это извечная проблема совмещения работы и образования. Но убежден: те люди, которые принимают решение больше работать, чем учиться, если совмещать просто никак не получается, не ошибаются. Медиа и телевидение - это огромная индустрия. Очень больших ресурсов человеческих требует сам процесс организации производства: продюсерование, администрирование, редактирование. Хотелось бы, конечно же, чтобы все, кто учится на журналистике, ею же и занимались, но этого никогда не будет. Собственно говоря, это дело каждого, выбрать, что ему ближе.

- Ты перевелся в Институт журналистики на бюджет?

- Да. Но мне насчитали огромную академразницу. Поэтому было, конечно, не просто - работать и учиться в новых условиях. Но все-таки перевёлся на четвертый курс и влился в группу: со мной учились Андрюша Шевченко, Лидия Таран, Вовка Мжельский. Большая компания была. Ну, а на пятом курсе уже, по сути, и никакой учебы не было. Вообще, учеба в ВУЗе - это первые три курса. Потом уже все начинают думать о работе.

- А жил где?

- После того, как уехал от родственников, мы с моим товарищем снимали квартиру напополам. А потом, когда я уже начал работать нормально, снимал квартиру сам.

- Артем, вот ты же в Днепропетровске год работал на 11-м канале. Он принадлежал Тимошенко. Расскажи, пожалуйста, как в тех условиях работалось.

- Тимошенко была тогда в Украине первым олигархом, но еще не шла в политику. Позже она поняла, что не плохо было бы избраться в ВР и пошла на округ в Кировоград, будучи шефом "ЕЭСУ". В структуру корпорации входил и 11-й канал. Скорее всего, он не приносил ощутимых доходов - был подчинен политическим интересам Павла Ивановича Лазаренка и, отчасти, бизнес-интересам "ЕЭСУ". Именно на 11-й канале я впервые столкнулся с тем, что называется цензура, когда на полку кладутся отснятые материалы, а начальник тебе говорит: "Не будем сегодня этого показывать, не стоит...". В целом же, 11-й канал был, и, надеюсь, остался, профессиональным, оснащенным, живым и динамичным местом для работы. Мы пытались делать интересные, креативные новости. Конечно, смотрели и равнялись на Киев, на те же "Вікна", которые только зарождались и были первыми независимыми новостями в этой стране. Мы были одни из самых популярных новостей в городе. Но сейчас я уже отдаю себе отчет в том, что, в принципе, мы тогда понимали, что напрямую зависим от нашего начальства, от наших инвесторов. Юлия Владимировна поначалу занималась исключительно бизнесом. Если сравнить те времена и нынешние - это небо и земля. Я тогда и думать не думал, что Юля когда-нибудь будет на полном серьёзе говорить про общественное ТВ. Тимошенко очень сильно эволюционировала сей час, безусловно, сильнейший политик в стране.

- То есть, тогдашняя ЮТ как бизнесмен, и сегодняшняя - как политик, в программе которого есть пункты по свободе слова, - это совсем разные люди?

- Безусловно. Я даже сейчас сомневаюсь, что Юлия Тимошенко имеет представление о том, как формируется реальная свобода медиа. Возможно, мой однокурсник и член её списка Андрей Шевченко повлияет. Он считает, что она понимает и искренно поддерживает общественное ТВ. Как мне кажется, основываясь, опять же, на опыте работы в Днепропетровске, что Юлия Тимошенко ранее не являлась большим приверженцем свободы медиа, а сейчас вряд ли является терпимой к критике в свой адрес. Во всяком случае, медиа, которые её поддерживают, на мой взгляд, достаточно односторонни.

- Андрей Шевченко пошел в депутаты. А ты не хочешь?

- Да нет. Я журналистикой занимаюсь, и еще не все тут сделал. Андрей... (в раздумьях)...он логично шел к этому. Это было видно - ему стало тесно в узких рамках журналистики. Он, в принципе, достаточно хорошо, нормально, качественно делал свою профессиональную карьеру, которая в определенный момент стала карьерой политической. Плюс ко всему, его отец - политик. То есть, некоторый фундамент к этому был. Хотя мне жалко, что Андрея сейчас нет в рынке, но это дело его. Я еще не настолько реализовался, чтобы думать о какой-то политической стези, думаю о творчестве. Мне интересно телевидение. Я думаю, что не все еще здесь сделал, как в информации, так и в публицистике. Андрей Шевченко, Артем Шевченко - нас очень часто путали в институте. У нас даже инициалы одинаковые - Шевченко А. В. Мы на перекличке иногда отвечали один за другого. Наверное, одного Шевченко А. В. достаточно в украинской политике - пусть он ею занимается, а я буду заниматься журналистикой.

- Ты пришел в 2000 году на ICTV, в это время канал купил Пинчук. Как там работалось?

- Я всегда пытался там делать какие-то более широкие жанры - фильмы небольшие, очерки - что-то получалось, что-то не очень. Летом 2000 года Коля Княжицкий, который ушел вместе с главным инвестором с СТБ, пришел к нам и сказал, что открывает новый, обновленный ICTV, и пригласил с ним работать. Мы согласились. Действительно, есть такой период, когда ты чувствуешь, что стоит поменять работу. Тогда стоило - СТБ начал немножечко сдавать по динамике развития, по рейтингам. И не было особого желания там работать. На ICTV мы некоторое время делали программу-тележурнал с Виталием Портниковым, которая изначально была обречена на закрытие. Она называлась "День седьмой". В ней было все, кроме основного - технологии. Портников - это гениальный журналист. Живет в Москве, работает на радио «Свобода», ездит по всему миру, пишет в "Зеркало недели". На ICTV он был ведущим «Дня седьмого». Но в силу своей занятости, приезжал раз в два месяца, записывал некие студийные подводки и уезжал. Программа просуществовала 4 месяца, за которые я в успел получить тогда ещё только организованную премию «Телетримуф» в номинации «Лучший репортёр» за 2000 год. Но потом начались серьёзные политические события, которые просто сделали формат "Дня седьмого" ненужным каналу - для него необходимы были вещи поактуальнее. Тогда грянул кассетный скандал.

- А что насчет редакционной политики?

- На ICTV в это время творились вещи с этим кассетным скандалом... Самое неприятное, что собственник Виктор Михайлович (Пинчук. - «ТК») был одним из участников процесса, поскольку речь шла о его непосредственном родственнике. Он пытался несколько раз идеологически повлиять на нас что ли. Дмитрий Киселёв частенько навязывал не только правила подачи информации, но и убеждал, что, дескать, политическая ситуация в Украине именно такая, а не иная. Это было в форме достаточно демократичных бесед, где руководство убеждало нас в правильности своей позиции, а мы пытались отстоять свое право на сбалансированность комментариев и так далее. И очень тяжело было, когда тебе говорили: "Ну зачем показывать этого козла? Он же лжет - это ведь сразу понятно". А нам было не понятно, потому что всегда должна быть представлена противоположная позиция. А тебе снова говорят: "Эти люди плохие - они разваливают страну..." То есть, на самом деле, была противна не сколько цензура - мы хотя бы понимали её природу, а то, что нас пытались переделать и заставить поверить, что именно ЭТО хорошо, а вот ЭТО плохо. Слава Пиховшек уже на «плюсах» в подобных ситуациях был проще, говорил: "Слушай, ну мы не можем этого давать. Не можем потому, что канал политически зависим". И это всё-таки вызывало меньше негативных эмоций, потому что хотя бы не было лжи и фальши. А когда тебя пытаются иезуитски переубедить в том, во что сами вряд ли верят, то это очень противно. Мы были в такой идиотской ситуации - или увольняться, или как-то пытаться остаться на канале и работать на грани фола. Тут каждый лично принимал решение, но общее вещание смотрелось в определённые времена мерзко и нехорошо. Это очень многому научило. Первое понимание допустимой меры влияния собственника на своё же медиа пришло именно тогда. Тем более, мы все лично знали Гию Гонгадзе. Он исчез через четыре дня после того, как мы встретились на свадьбе у прителя, где он нам говорил: "Что вы делаете там, у Пинчука, уходите оттуда". Но это уже второй вопрос - Гия сам хоть и не был переборчив в инвесторах своих медиа-проектов, но на свою внутреннюю свободу не позволял никому покушаться.

- Это правда, что на ICTV была такая политика: "не раскачивать лодку государства" и так далее?

- Дима Киселев об этом конкретно говорил. Он был главным идеологом и достаточно противоречивой личностью. Он, не стесняясь, говорил, что в молодой демократии, коей является Украина, медиа должны быть очень ответственны перед страной в том смысле, что когда всякие политические силы пытаются подвергнуть стабильность в этой стране сомнению, это нужно немедленно пресекать. Движение «Украина без Кучмы» он считал опасным для основ государства. Дима серьезно говорил о том, что мы должны формировать такие ценности общества, чтобы они не потакали разрушениям, и так далее. Он был мастером по части убеждения, расставления нужных акцентов, подверганию сомнению всего, что расходилось с его взглядом. Хотя, мне кажется, эту страну он никогда особенно не любил. Космополит по натуре, и, безусловно, сильный ведущий и журналист, когда закончился контракт, он уехал. Но сейчас ICTV по праву один из лидеров информационного медиа-пространства.

- Ну, а на «1+1» как ты пришел?

- Я со многими советовался. Меня позвали туда работать в разгар парламентской кампании 2002 года, когда было понятно, что с политической точки зрения работать там будет, мягко говоря, не идеально. Единственное, что меня привлекало, хотя, по идее, это не может привлекать... Слава Пиховшек был достаточно искренним при всей своей заангажированности и канала в своё время. Он не юлил и не называл чёрное белым, а белое - чёрным. Он не пытался убеждать кого-то в правоте своей позиции, а просто делал то, что делал. Но телевидение - это не только политическая составляющая. Мы пытались и тогда отойти от политики и смотреть, как живет общество, чем оно дышит, что его беспокоит, интересные расследования проводить.«1+1» - это, безусловно, ведущий канал с большими возможностями и своим масштабным производством. Он хорош тем, что огромное количество проектов запускалось, запускается, и будет запускаться. То есть, очень сильна школа продюсерская.

- Тебе уже 28 лет, а ты до сих пор работаешь репортером. Почему?

- Я считаю, что в информационной журналистике мы еще не достигли максимума - ни я, ни ТСН. Некоего образцового критерия, на который бы все равнялись, еще нет. Еще есть куда идти, и в чём совершенствоваться. Если сравнить, как работают медиа за рубежом, и у нас - это, конечно, несравнимые вещи. Я видел, как они работают в больших, стрессовых ситуациях - в Ираке, допустим. Пробую себя и в других жанрах, потому что иногда выдыхаешься работать только в информации. Хочется чего-то большего. Вот сейчас делаем программу "Черным по белому" с ведущим Анатолием Борсюком.

- По какой технологии ты там работаешь?

- Есть творческая группа из нескольких журналистов и редакторов. Есть тема, которая предлагается для обсуждается. Автор её разрабатывает, снимает сюжет или очерк, а потом в эфире пытается отстаивать свою позицию. Это достаточно интересная дискуссионная школа, плюс работа в эфире. Если журналиста ограничить исключительно рамками новостей, то, конечно, рано или поздно вы. чувствую достаточно увесистый багаж информации, связей, контактов, которые позволяют мне выходить на некий массив обобщений, проводить параллели между событиями, говорить, почему так и что будет дальше. В принципе, в творческом плане стремимся шире смотреть на мир и мыслить образами.

- То есть, ты сейчас готовишь себя к чему-то большему, я правильно понимаю?

- Безусловно, я пытаюсь развиваться дальше.

- А руководству еще не предлагал свою концепцию?

- Программа "Черным по белому" - это и есть некий синтез творческого предложения журналистов, которые хотели то, что Леонид Парфенов называет "гранд-репортаж", и предложения менеджмента канала обсуждать это в студии. Вот на стыке этих двух идей и возникла наша программа. Конечно, очень много еще надо дорабатывать, но и сейчас уже получается интересно. Спасибо каналу, что поддержал нашу инициативу. Конечно, программе нужно развиваться. Возможно, даже видоизменяться, но там работать интересно. Основной идеей "Черным по белому" является отстаивание собственной позиции, своего собственного, журналистского взгляда на историю, отснятую в репортаже.

- Ну, а к собственной аналитике уже готов или еще готовишься?

- Еще готовлюсь. И пытаюсь поймать свою... свою изюминку, что ли... Я разными темами занимаюсь, но в основном политикой, сектором безопасности. Последнее - это истории, связанные с армией, правоохранительными органами, спецслужбами, расследованиями в этой сфере. Это мне близко, у меня есть кое-какие контакты. В последнее время все меньше интересна политика в таком ее кондовом смысле. Вот эти все кулуарные переговоры о коалиции, интрижки - они, возможно, интересны какому-то узкому кругу политиков, которые в это вовлечены, какому-то узкому кругу журналистов. Но, по сути, это не влияет на общество. Общество проголосовало так, как оно проголосовало - этим оно задекларировало ценности, в которые верит. И когда создатели парламентских коалиции в отстаивании своей позиции уже превосходят все мыслимые пределы: говорят одно, думают второе, подписывают третье, а после подписания делают четвёртое - то от этого становится грустно. Возможно, вскоре общество просто устанет.

Пытаюсь все свои материалы делать интересными для зрителя, чтобы он не только понял и осознал проблему, а чтобы и увлекательно этот процесс проходил. Интересно снимать истории, которые не на виду. Допустим, связанные с правоохранительной системой, со спецслужбами. Это интересно, как всё то, что скрыто, над чем всегда висит занавес таинственности.

- В начале 2005 года тебя определили как одного из двух журналистов, которые работали с Ющенко. Почему именно тебя?

- Некоторое время я работал в президентском пуле, но я бы не сказал, что у нас он очень жесткий и незыблемый, как, например, в России. Там попасть в пул журналистов, которые ездят с Президентом, - это некая манна небесная. На самом деле в творческом смысле это вообще мало привлекательно: очень редки экспромты и неожиданные повороты. В плане информации - это, безусловно, полезно: расширяется кругозор, ты видишь, как принимаются политические решения, кто влияет на Президента. Но я никогда не считал такую работу большой привилегией или почётом. Мне было приятно, что её оценивали, и я с ней справился. Но остановиться на работе в президентском пуле я бы не хотел. Гораздо важнее в ТВ, к примеру, создавать новые идеи отвечающие запросам зрителя, искусно работать в кадре.

- А как ты учишься работать в кадре?

- Просматриваю все свои прямые включения, все свои прямые эфиры. Анализирую, где хорошо, где плохо.

- А ведущим поработать хочешь?

- Наверное, мне было бы интересно.

- Какая у вас на канале политика подбора людей для кадра?

- У нас несколько журналистов работают сейчас ведущими... (очень задумчиво, с паузами)

- Хорошо, я по-другому спрошу. Ты трактовался?

- Да, пробовался. У нас делали общий тракт для всех желающих. Я попробовал себя именно на месте ведущего. Потом смотрел - может быть, я бы и справился. Другое дело, что ведущий - это такая специфическая работа. На «1+1» очень трепетно относятся к лицам канала - это считается особенной ответственностью. Основатели канала всегда лично принимают решение, кто работает в кадре. Мало просто хорошо выглядеть. Мало говорить правильно, внятно и интересно. Надо, чтобы исходила от тебя бешенная энергетика, которая вызывала бы доверие - вот это главное. И она или есть, или её нет. Недавно мы общались с Парфёновым. Он говорит: есть люди для роботы в кадре, а есть не для роботы в кадре. Кто-то всю жизнь работает в эфире, но не может снять элементарного сюжета. Но я все-таки считаю, что хороший ведущий должен пройти репортерскую школу - она очень многое дает. Успешный ведущий - это не тот, кто догматично опрятен, красноречив и убедителен, а тот, кто знает, о чем говорит. А таких у нас на ТВ - единицы.

- У тебя в последнее время улучшилась начитка. Как работаешь над этим?

- Я в детстве достаточно сильно заикался и даже сейчас иногда проскакивает. Просто психологически привожу в порядок свои мысли. Пытаюсь писать в газеты - в "Зеркало недели", периодически, - это дисциплинирует слово.

- Что изменилось с тех пор, как с ТСН, после краткого периода работы в 2005-м, ушел Андрей Куликов?

- Обидно, что Куликов так, по сути, и не пришел. Он пришел и сразу ушел. Его пребывание на канале было изначально временным и зависело от личных факторов. Жаль, что тут сказать. Ну, а с другой стороны, это его выбор. Он сильный, крепкий профессионал. Сейчас у нас все в порядке - достаточно сбалансированная, крепкая редакция - приходят новые люди. Захар Бутырский пришел с СТБ... У нас стоит новая цифровая монтажная и эфирная система. Мы, по сути ушли, от плёнки как таковой, кроме самой съёмки.

- А во время событий 2004, октября-ноября, когда 7 человек с «1+1» ушло, протестуя против цензуры, вот ты, лично, делал заказные материалы?

- Нет, я пытался этого не делать. До последнего спорил со Славой как шеф-редактором ТСН. До последнего предлагал какие-то другие конфигурации сюжетов, которые бы соответствовали правилам журналистики. Когда это уже стало абсолютно бесполезным, и нужно было просто изложение конкретной позиции, было принято общее решение: определенное количество материалов выпускать без подписи и начитывать чужим голосом. Конечно, это был сильнейший удар по новостям и по всем нам. Но свою долю ответственности за то, во что превратилось информационное вещание на «плюсах» в разгар президентской кампании, признали и собственники, и не снимают его с себя и журналисты. Тогдашнее коллективное покаяние в прямом эфире не может быть, конечно, полной индульгенцией, но, хочется верить, это был своеобразный Рубикон, перейдя который канал уже никогда не вернётся уже на тот берег. А момент ухода ребят был критическим. Когда они уволились, было, конечно,.. тошно на душе всем. Но я все-таки принял решение остаться.

- Я читал в одном из твоих интервью, что украинские СМИ совершенно не готовы для съемок в условиях войны в техническом смысле. Объясни.

- Техническая часть - это небо и земля. СNN показывают все, что творится в мире. BBC показывает все своими глазами. Мы не можем себе этого еще позволить. К тому же это очень дорогое удовольствие - смотреть на мир своими собственными камерами.

- Корпункты планируете открывать?

- У нас другая система - мы не открываем корпункты - мы привлекаем к сотрудничеству людей, которые уже находятся там - они становятся собкорами. Я считаю, что надо определиться руководству, нужно нам это или нет. Хотя, конечно, если мы говорим о перспективе, то корпункты нам нужны.

- А что можешь сказать о "1+1 International"?

- Медиа - это глобальная индустрия. И когда мы были в Ираке, коллегам с Интера местные говорили: «Мы видим ваш канал!", а наш они не видели, это было не очень приятно. Аль-Джазиру видит весь Ближний Восток и весь мир, поэтому они настолько влиятельны на своём рынке. «1+1» ориентирован на людей с евроатлантическими и западными ценностями, и канал безусловно должен иметь возможность вещать за рубежом. "1+1 International"- это логический маркетинговый шаг. Мы развиваемся - и это естественно. В Канаде и США очень много людей, которым мы интересны.

- А перед командировкой в Ирак как готовился?

- Почти никак по сравнению с коллегами-иностранцами. Мы пока что едем на свой страх и риск. А мировые медиа готовятся очень серьёзно. У них огромное количество обслуживающего персонала - они занимают целые этажи в гостиницах, у них целые фуры техники. Одним словом, они разворачивают целые телекомпании на месте съемки. К тому же - работа в военных условиях стоит очень дорого. Мы себе этого позволить пока не можем совершенно. Приезжаем на двух машинах - просто сели и приехали - даже иногда без охраны. У нас, по сути, лишь формируется школа экстремальной журналистики.

- А Цаплиенко помогал?

- Андрей, безусловно, самый опытный и талантливый журналист в Украине из тех, кто показывал войну. У него колоссальный опыт, благодаря которому и некий дар предвидения: куда поехать, что снять, а куда ни в коем случае соваться не стоит. Но мы в Ираке были больше партнёрами, чем прямыми конкурентами.

- Насчет конкуренции. На «1+1» у тебя много конкурентов?

- Мы все там конкуренты. Неопытных людей нет. Хотя, честно говоря, у нас достаточно здоровая атмосфера.

- А сестра твоя как? Как журналист формируется?

- Пока только учится. Чувствую, что вот-вот начнёт пробовать себя и в журналистике. Но все по большому счёту от неё зависит, я могу лишь помочь.

- А спортом занимаешься?

- Да, сегодня вот бегал. Но тренажёрный зал, каюсь, забросил - скоро опять начну ходить.

- Семья есть?

- Живу с любимой девушкой, но мы пока не расписаны. Детей тоже пока нет (смеется).

- Что с иностранными языками?

- Английский разговорный.

- Вредные привычки?

- Иногда - алкоголь, но стараюсь не злоупотреблять. А так - нет.

- Как отдыхаешь?

- Люблю природу. В июне хочу поехать на Чемпионат мира по футболу. Спорт обожаю - 10 лет с первого и по последний класс школы отыграл в футбол в Днепропетровске. Люблю также в бильярд играть, путешествовать. Еще же не везде был. Вообще, жить люблю, чего и "Детектор медіа" желаю!!!