Тут голосуют в основном старые алконавты – режиссеры и операторы, осветители и сценаристы. Этот избирательный участок возле киностудии Довженко я знаю лучше, чем всю свою нынешнюю жизнь. Потому что я жил тут во времена индейцев и пиратов, Одиссеи капитана Блада, ворованных значков от BMW и выбитых зубов. Т.е. в эпоху моего беззаботного и счастливого детства.

Тогда ее звали Юля. Она ходила на у-шу. Она взмахивала ногой, демонстрируя удар Хон-Гиль-Дона. Не нога, а гипотенуза!

За те пятнадцать лет, пока я не жил в этом дворе, страна избрала двух президентов. Рыжего и конопатого. Первого дважды.

Юля вышла замуж за наркомана. Дети есть? Не знаю.

Тут жил босяк Коля. Сын женщины, похожей на броненосец Потемкин. Он нещадно разбивал носы паршивым интеллигентам в очках, а я в отместку сломал у него на голове игрушечную винтовку.
В этом дворе меня научили снимать очки перед дракой, отвечать за базар и не жаловаться маме.

На одной лестничной площадке со мной жил знаменитый дед Панас. Тот самый, который читал в эфире УТ-1 детские сказки и, по легенде, вместо «на добраніч, малюки» сказал однажды «отака хуйня, малята».

На этой студии работал один из лучших операторов Союза – любимец женщин, он умер в свой постели один. К тому времени он уже спал только со спрятанной под подушкой флягой коньяка и прикрепленной к ней трубочкой с соской на конце.

Тут жил знаменитый портной Гоц, шивший костюмы для партийных бонз, так что их пухлые животы превращались в мужественные плечи. Он шил до революции, шил в оккупации и в тотальную коммунизацию. Когда в 7 утра он шел в мастерскую, то, встречая на пустынной улице моего деда, приговаривал, картавя: «Вот на ком только и держится эта страна. На старом портном и русском аристократе». Старина Гоц умер молодцом. Выписавшись из больницы после инфаркта, он почувствовал себя настолько хорошо, что занялся сексом со своей престарелой женой Розой. Тут его и подкараулила другая старушка с косой.

Вот такие избиратели живут на участке №138 во дворе дома номер 10 по улице Довженко. Не знаю, нашли ли на этом участке голосовавших «мертвых душ», но если бы нашли, они были бы именно такими - чертовски симпатичными мертвыми душами. Так как люди, населявшие старый дом, в основном личности творческие, голосование 26 марта тоже протекало весело.

«Где ты? В какой части города?». Голос редактора новостей захлебывался от волнения.

«Я в шевченковском районе. Снимаем, как закрывается избирательный участок в школе».

«Немедленно езжай в район метро Шулявской. Там избиратели выламывают двери ТВК».

«Выламывают двери?! Зачем?»

«Их не пускают внутрь. Они хотят проголосовать после 10 часов вечера».

Когда мы приехали, конкурирующий канал в предвкушении скандала уже начал разворачивать передвижную телевизионную станцию. Репортеры суетились вокруг довольно шумной толпы, барабанящей ногами в двери ТВК.

«Что тут происходит?» - спрашиваю у темной фигуры, стоящей особняком. Фигура поворачивается ко мне, и я встречаюсь глазами с одним из местных жителей, чье лицо кажется мне знакомым. Это молодое лицо одного из моих ровесников-босяков.

«Тут происходит провокация – произнесло знакомое лицо, судя по голосу ставшее теперь лицом официальным - Они пытаются сорвать выборы. Мы вынуждены будем опротестовывать результаты!».

«А вы, извиняюсь, кто?».

«Я – Александр Ф., кандидат в депутаты местного совета. Вы с телевидения? Вы должны показать эти страшные нарушения! Избирателям раздают пиво! Подкупают избирателей, чтобы сорвать выборы и не допустить мою кандидатуру в органы местного самоуправления».

Кандидат в депутаты продолжает выкрикивать что-то уже за моей спиной, а я иду к тому месту, где, как было заявлено, происходит подкуп избирателей. Там стоит еще наполовину полный ящик пива «Талер». Рядом с ним седой длинноволосый человек, жестикулируя, объясняет что-то сотрудникам милиции. У него серые длинные патлы и морщинистое, но юношеское лицо.

Это художник Дима, лидер местной богемы. Сейчас Дима продает свои картины в Вашингтон, а когда-то рисовал портрет моей мамы и учился у моего деда. У него дома я встречал нескольких звезд, надиравшихся под звуки музыки 60-х. Помню, там я впервые увидел популярную певицу Ирину Билык. Тогда цвет волос еще соответствовал фамилии звезды.

Сегодня Дима, видимо, решил организовать вечеринку в более широком кругу. «Ребята, тут было много людей, им всем было скучно. Вот мы и решили принести пива и выпить вместе с ними. Какие провокации? Мы тут пиво пьем!».

Оставив других журналистов расследовать сомнительную взаимосвязь между пьяным художником, разъяренным кандидатом из соседнего двора, и провокационным ящиком пива, я отправился к дверям избиркома. «Мы несколько часов простояли в очереди! А у нас перед носом закрыли двери, и сказали, чтобы мы расходились! Но мы никуда не уйдем!» - кричит полная дама из дома № 8. Прибывший на место событий чиновник из окружкома решил придать митингу организованный вид.

«Ми гарантуємо свободу волевиявлення! Всі, хто не змогли проголосувати – обов’язково проголосують. Я беру голосування під свій особистий контроль! Провокації припинимо! Голосування відбуватиметься демократично!». Выкрикнув все это, фигура проскользнула в двери избиркома. Вместе с оператором мы прошмыгнули вслед за ним. Внутри шумно и душно. В помещении, похожем на прихожую совдеповской квартиры, потеет и переминается с ноги на ногу несколько десятков избирателей. В углу стоит старое пианино «Украина», с расставленными на крышке пивными бутылками.

Когда-то в этом помещении размещался детский сад. Помню, как из этого садика меня в первый же день исключили за плохое поведение – я отказывался признать объявленный администрацией тихий час.

В маленьком неудобном помещении избиратели провели весь вечер, разбираясь с простынями бюллетеней, переругиваясь с соседями и попивая пивко.

Средних лет женщина села за разбитые бемоли, похожие на черенки прокуренных зубов. Оператор снял запотевшим объективом старое пианино, грустных наблюдателей, что-то пишущих в своих блокнотах, набитую битком комнату для голосования, где, несмотря на кажущийся бедлам, избиратели организованно проталкивались локтями к урнам и опускали в них бланки суровой отчетности. Выборы на 138-ом участке проходили напряженно, но, судя по всему, демократично.

Мы вышли на улицу. Телевизионщики свернули ПТСку и отправились восвояси. За неимением съемочной группы, митинг рассосался сам собой. С тех пор, как на киностудии Довженко перестали снимать фильмы, мои соседи соскучились по съемочной площадке, крикам режиссера и свету юпитеров. Потому что кино нужно снимать. Без творческой самоотдачи люди сходят с ума. Спиваются, бьют друг другу морды, ходят на выборы. Особенно на Довженко 10. Тут ведь избиратели - непростые, тонкие натуры.