Возможно, украинцы не хотят видеть противоречий в многочисленных интервью Ильи Пономарева — его голосование в Думе дорогого стоит. Но он по-прежнему долдонит, что три братских славянских народа должны жить в союзе.

Возможно, украинцы применили принцип давности по отношению к Марату Гельману и не задают ему неприятных вопросов о его прежней деятельности в Украине. Однако многие в России полагают, что Гельман, не имеющий ни политических, ни моральных принципов, может быть только глазами, ушами и агентом влияния Кремля. И посредником в некоторых политических переговорах. Как и центральная фигура конгресса — Михаил Ходорковский. Оба встречались с одними и теми же олигархами (Ахметов, Тарута), а Ходорковский, соблюдая, видимо, паритет, еще и в Донецк поехал. И оба почти слово в слово повторяют одну и ту же трактовку происходящих событий. Мол, ничего глобального, все это путинская блажь, и ничего более. Гельман в одном из своих интервью добавил, что всему миру плевать на Украину, которой надо самой находить разумный выход из ситуации, порожденной, конечно, путинским безумием. И никакой третьей мировой и угрозы человечеству.

Самое забавное, что в те же дни Арсений Яценюк выступил с прямо противоположным заявлением. Он-то как раз говорил о третьей мировой. Военные эксперты уверены в способности Путина первым применить ядерное оружие (я тоже уверен). В европейской прессе специалисты заговорили не о путинском капризе, а о его глубокой уверенности в собственной миссии спасения мира от западной заразы.

Да и факты — упрямая вещь. Сам Путин назвал захват Крыма спонтанным и импульсивным, чем вызвал здоровый смех у всех, кто оценил глубину разработки и планирования вторжения. То же самое можно сказать о вторжении на юго-восток Украины и о многом другом, что свидетельствует о давней подрывной деятельности Кремля. И Марат Гельман с Глебом Павловским — не последние люди в этом деле.

На мой взгляд, следует прислушаться к тем (они просят не называть свои имена), кто полагает, что Путин просчитался только в одном. Он всерьез полагал, что Запад пойдет на раздел Украины, как раньше это несколько раз было с Польшей. В самом деле, военный разгром Украины сделает главным вопрос об управлении оккупированными территориями. На том же юго-востоке русскому ВПК есть чем поживиться, весьма важен Славянск как потенциальный центр добычи сланцевого газа, но захват всего Донбасса означает приобретение очень неспокойного региона, не говоря уже о социальной нагрузке. А захватывать надо — без этого невозможно справиться с крымскими проблемами.

Кремль не возражал бы против того, чтобы остатки независимой Украины взял бы на содержание Запад. Но тот на такие переговоры не идет и вообще пока не подтверждает агитпроповский тезис, который озвучил Гельман в Украине.

Хватит, однако, персоналий. Поговорим о массовке. И начну я издалека. После ареста Ходорковского мне предложили поучаствовать в кампании, которая включала статьи о перспективах либерализма в России. Один мой текст сдуру опубликовали в Газете.ру, и больше никогда я там не появлялся. Одна цитата объяснит причины такого поворота.

«Если бы речь шла только о том, что определенные группы людей зависят и материально, и морально от существования свободы слова, то все было бы слишком просто. На самом деле все, что производилось в ходе осуществления этой свободы, делалось для власти или с расчетом на ее внимание.

И в одночасье потерян не заказчик — это было бы слишком примитивно, а читатель и, как многим казалось, собеседник.

И вот производить интеллектуальную продукцию либералам не для кого и не для чего. Для самих себя разве что. С обществом же — от Калининграда до Курил — надо общаться как-то по-другому. Уже не имея за спиной благоволения «единственного европейца».

Конец цитаты. «Единственным европейцем», напомню, Пушкин в одном из своих писем на французском языке назвал правительство в России. Прижилось. А я тогда, более десяти лет назад, попал в самое больное место, угодил в самую запретную тему. Ту самую, о которой не говорили на конгрессе. О всенародной поддержке Путина и о полной неспособности собравшихся вести диалог с русским обществом. У всех этих людей не социо-, а кратоцентричная картина мира, типичная для России и совершенно чуждая нынешней Украине, особенно после Майдана. Даже, может быть, излишне чуждая — власть тоже заслуживает внимания.

Милейшие люди, собравшиеся в Киеве, проиграли и потеряли в России все, что могли. Но не это их главная беда — русская эмиграция после семнадцатого года тоже была проигравшей, но ее вклад в мировую культуру и цивилизационное развитие огромен. Совсем недавно все эти люди показали, что их прекрасно можно использовать втемную, ибо они весьма далеки от того, чтобы вести политическую борьбу, защищая и продвигая собственные принципы и вырабатывая на их основе политические программы.

Почти все они с радостью участвовали в популистских и националистических кампаниях, бывших частью внутриэлитной борьбы, всерьез принимая это за оппозиционную деятельность. Вот и сейчас они намерены бороться с коррупцией в Украине, разумеется, под эгидой власти, на деньги, поступающие с Запада и, возможно, на те, что даст Ходорковский. Назовем вещи своими именами: в Украине запахло деньгами. И это не последняя причина появления здесь таких видных специалистов по распилу бюджетов, как Гельман и Пономарев.

Вопрос о том, что эти люди могут сказать украинскому обществу, вообще не стоит — они и русского общества не знают и знать не желают. Украина же в их глазах — младшая сестра, недо-Россия. Никогда они ничего не понимали в национальном развитии и национальных проблемах. Вот и дожили до того, что все, связанное с русской идентичностью, отошло к Путину и его идеологам, которые сейчас пророчат, что украинцы сложат оружие перед биоэнергетикой русского духа (цитата дословная, сам слышал от какого-то бородатого чмошника на «России-24).

Ну, ладно, ладно, чего злословить, намерения-то благие — мир между народами. Да вот не получается мира на равных с нацистской Германией и становящейся нацистской Россией. Поехать в Киев, чтобы обозначить свою позицию, свое отношение к войне — это разумно. Но объяснять войну капризами Путина, а не особенностями русской идентичности, веками порождающей один и тот же тип внутреннего устройства и одну и ту же модель поведения во внешнем мире, не стоит. Мир возможен только при одном условии — при радикальных переменах в России, после национального шока. Это надо признать честно и откровенно.

Но в Киев приехали те, кто стремится — и пока успешно — интегрироваться в ныне действующую политическую систему, которая этих людей не отторгает, а использует. Весьма существенная деталь: на фоне воплей о национал-предателях и пятой колонне, после скандальных увольнений ученых и деятелей культуры за несогласие с политикой Кремля агитпроп слова плохого не сказал об участниках конгресса. Похоже, они все сделали, как надо. Так уже было. «Как надо» была и борьба с коррупцией, обличение «партии жуликов и воров», деятельность популиста и националиста Навального, да и массовые акции протеста тоже.

Мир, мир, мир. Но в нынешних условиях мир — это продолжение нынешней гибридной войны и вялотекущей капитуляции Украины. Никто из участников конгресса не решился бы признать главное и очевидное: судьба Украины зависит от способности украинцев убивать и не брать пленных. Парадокс в том, что переход от гибридной войны к обычной может привести к неожиданным результатам. Гибридная война разобщает украинцев и сплачивает русских. Об этой разобщенности и об этом сплочении тоже не говорилось на конгрессе, хотя это центральный вопрос. Масштабная война, даже победоносная для России, в перспективе может изменить ситуацию на прямо противоположную. Имперскую дурь из русских, конечно, она сразу не вышибет, но украинскую нацию может консолидировать. И не только ее, но и весь цивилизованный мир.

Но какой русский интеллигент решится назвать вещи своими именами. Он же приехал в Киев мирить волка с овцами, начисто забыв басню Крылова «Волк на псарне». Сейчас она для Украины весьма актуальна.

Дмитрий Шушарин, историк, публицист; Москва, специально для «Дня»

Фото - Артема Слипачука, «День»