Сообщения о нападениях на журналистов 30 ноября на Майдане и 1 декабря на Банковой шокировали общество. Силовики били сотрудников СМИ дубинками и заставляли лежать на ледяной земле, не обращая внимания на редакционные удостоверения, которые в цивилизованных странах дают хотя бы минимальные гарантии безопасности.

А в январе во время активных силовых противостояний, развернувшихся на некогда мирной улице Грушевского, корреспонденты вновь подверглись агрессии со стороны спецподразделений, охранявших "покой" правительственного квартала. В этот раз в людей с фотоаппаратами и камерами полетели пули и осколки гранат. Яркие жилеты с надписью PRESS, которые должны были защитить, превратились в мишень.

INSIDER пообщался с фотографами, чьи снимки позволили всему миру увидеть Майдан "своими глазами", о риске, профессиональном долге и полученном опыте.

 Владислав Содель: "В ту ночь мне снились бесконечно летящие по ночному небу камни..."

Снимать в гуще событий - это не удача. Я бы сказал, что это своего рода стандарт качества работы фоторепортёра. Ведь никто не отменял правила, что "если ваши фото недостаточно хороши, значит, вы были недостаточно близко". Это фраза основоположника военной фотожурналистики Роберта Капы. Только вот это "близко" каждый выбирает сам для себя.

Принимать решения приходилось в зависимости от поведения протестующих, а они были отчаянно-храбрыми, провоцировали на выход из укрытия. Со временем ты уже бегаешь между ними и не обращаешь внимания на гранаты, которые рвутся прямо под ногами.

Кто-то раньше, кто-то позже, но все мои друзья-коллеги прошли это крещение революцией и улицей Банковой. Опыт у каждого свой. Кого-то ранило сильнее, кто-то отделался лёгким испугом, кто-то даже лишился глаза, кого-то "Беркут" забил до полусмерти, кто-то остался почти без аппаратуры. Забыть и простить это всё уже невозможно. Мы все стали не такими, какими были до 30 ноября.

Из бонусов - почти все мои друзья фотокоры могут похвастаться тем, что их снимки публиковали ведущие мировые СМИ, и даже на первых полосах.

Алекс Фурман: "Потрясающая солидарность людей, выступающих против безразличия и наплевательского отношения, - вот что не перестает поражать"

Самая большая сложность - сохранить себя и технику и при этом находится в точке, откуда получится сделать хорошие снимки. Часто, особенно при желании снять происходящее на широкоугольник, эта точка оказывается как раз в наиболее опасном месте.

Страшнее всего было 19 января, потому что я не понимал, с чем имею дело, - гранаты летели со всех сторон. Я не думал, что события будут развиваться таким образом, и даже не зашел за каской и противогазом. Словил две гранаты - одна разорвала джинсы на колене. Спас наколенник. Вторая оставила гематому.

Когда только начинал гореть первый автобус, я почувствовал резкую боль в глазу. Не знаю до сих пор, что это было, - наверное, слишком высокая концентрация газа. Я шел и не видел, куда иду. Меня подхватил мужчина, отвел к медикам, которые поставили меня на ноги за пару минут. Эта потрясающая солидарность людей, выступающих против безразличия и наплевательского отношения, - вот что не перестает поражать.

Около трех лет назад на открытии выставки World Press Photo украинский фотокорреспондент Глеб Гаранич сказал: "Слава Богу, что все, что мы видим здесь, мы не можем снять в Украине". Еще немного, и ожесточенные протесты можно будет снять с балкона собственного дома.

Да, с какой-то циничной точки зрения, украинские фотографы получили возможность заявить о себе, снимая то, что на протяжении нескольких дней было новостью номер один во всем мире. И, видимо, получат немало премий на международных фотоконкурсах. С другой стороны - тут наш дом. Не хотелось бы, чтобы он превратился в пепелище.

 Евгений Фельдман, российский фотограф: "Вряд ли я смогу забыть Майдан"

С конца ноября я приезжал в Киев три раза. В этот раз - за день до начала столкновений на Грушевского. Конечно, это был профессиональный интерес - это важнейшая новость, историческая - независимо от исхода. Это интересно снимать - что в новостном режиме, что в формате фотоистории.

Самое жесткое, что я снимал раньше, - это "массовые беспорядки" на Болотной площади в Москве. Но там даже по сравнению с Банковой был "детский утренник". Вряд ли смогу забыть Майдан. Утро, когда погибли первые люди, Банковую, вечер 19 января, декабрьский штурм Майдана - это все было очень ярко. Для меня лично самой неожиданной по яростности и очень важной по сути была "антисоветская" история Майдана: два сноса Ленина, истоптанный флаг СССР на проходе сквозь одну из баррикад. Я не ожидал, что эта тема столь актуальна и важна в Украине.

С точки зрения опыта для меня важны пережитые моменты: как тело реагирует на слезоточивый газ, как работать под пулями и гранатами. Ценно также понимание ритмов, умение сохранять спокойствие в сложных ситуациях. Это условие выживания.

Анна Грабарская: "Люди ходят туда не только, чтобы снять кадры и продать их. Ходят, чтобы стать частью событий"

Было много трудностей. От технических до моральных. Холодно, мерзнут руки. Тяжело снимать в дыму, гари и грязи. А еще страшно - вокруг тебя взрывается, что-то летит.

Гражданский и профессиональный долг - главное, что заставляет туда идти. Очень многие журналисты приехали снимать вообще без редакционного задания. Многие нам говорят: "Вы хотите только снять хорошие карточки". Конечно, каждый хочет сделать хорошие снимки. Но одно другому не мешает.

Редакция не должна заставлять журналиста идти под пули. Либо обеспечить его средствами защиты. Наши издания в основном этого не делают - мы сами все доставали.

Многие наши журналисты пострадали. Они показывают пробоины в касках, масках, разбитое стекло очков. В моего коллегу попали четыре пули сразу. Без защиты - неизвестно, чем бы это закончилось.

На баррикадах снимают не только репортажные кадры. Делают фотографии раритетными камерами, на пленку, чтобы запечатлеть эти события как искусство. Это на самом деле очень красиво. Люди ходят туда не только, чтобы снять кадры и продать их. Ходят, чтобы стать частью событий.

Александр Пилюгин: "Протистояння мас перетворилося на протистояння особистостей"

Для мене основні професійні труднощі останніх двох місяців - газ, гранати та міліцейський кийок. Адреналін чітко робить свою справу, тому страх приходить пізніше.

На Банковій був момент, коли протистояння сягнуло апогею: в одну сторону градом летіла бруківка, в іншу - гранати. Я був біля кордону ВВ-шників і більше займався сліпим лапанням стіни будинку після отримання чергової порції газу, ніж власне зйомкою.

Чи було страшно? Так, трохи.

Поряд оскаженілий хлопчина зігнутим відрізком металевої труби штирхає ВВ-шникам у шиї та обличчя і молотить їх по шоломах. Стає не по собі. За мить прилітає світло-шумова граната і розривається в нього на грудях. Хлопчину "вирубує", а мене відкидає до металевої решітки. Залізаю на ту решітку, роблю кілька знімків із верхньої точки, коли несподівано силовики розступаються і на вулицю вибігають "беркутівці". Б'ють усіх.

Оператор Euronews сплигує з воріт і пробігає кілька метрів до того, як уперше отримує кийком по потилиці, але продовжує бігти та знімати. Майже кожен "беркутівець" вважає власним обов'язком прикластися до того непритомного провокатора кийком чи берцями. Б'ють усіх, окрім мене, бо я високо.

Через кілька годин добираюся додому і бачу на Youtube, як б'ють того самого оператора, як добивають непритомних, як знущаються над затриманими. І тут до мене прийшов страх.

Елемент везіння завжди є. Наприклад, у ніч на 30 листопада я не планував бути на Майдані, але так дивно склалися обставини, що саме о 04:10 я стояв там у ступорі та не міг повірити своїм очам - "Беркут" "зачищає" студентів. Щоб опинитися в потрібному місці в потрібний час, потрібна удача, але для того, щоб робити це постійно, - досвід.

Незабутнім моментом, напевно, була тиша на Майдані в перші хвилини після розгону 30 листопада. Перед тим були студентські пісні, далі крики, плач і матюки, а потім враз усе вщухло. Майдан кілька хвилин був мертвий, на ньому ще не з'явилися слідчі та комунальники. Це була приголомшлива зміна.

Останні місяці додали досвіду зйомки в екстремальних умовах. З'явилися специфічні знання про типи газу, гранат і класи захисту бронежилетів. Спілкуючись із людьми на барикадах. Це змінює ставлення до "картинки": в багатотисячній людській масі вимальовуються цілком конкретний токар з Алчевська чи кобзар-американець із Полтавщини зі своїми неймовірними історіями про те, як і чому вони всі тут. Для мене протистояння мас перетворилося на протистояння особистостей.

 Евгений Котенко: "Майдан и противостояние останется надолго в моей памяти"

Сложнее всего работать, когда ты находишься между. В тебя летит со всех сторон и главное - не паниковать, трезво оценивать ситуацию. Не нарываться и не лезть под пули.

Конечно, было страшно, страх - это основной принцип самосохранения! И наоборот: в случаях поражения кого-то хотелось показать, что нас много и не так просто напугать. Главное - перебороть первую панику.

Сам фактор Майдана и противостояния останется надолго в моей памяти. Тут важен даже не опыт, а просто инстинкт самосохранения. Я работал практически без противогаза в респираторе тоненьком и небольших очках, так что мне почти ничего не мешало. Но дышать сложно, глаза слезятся, горло першит. Но под "раздачу" я не попадал.

Владислав Мусиенко: "Ніяка фотографія не варта втрати здоров'я"

Події розгорталися дуже стрімко. Фізично неможливо встигнути всюди, де щось відбувалося. Після подій на Банковій (коли постраждало багато журналістів від рук "Беркута") я став відчувати небезпеку від співробітників міліції. Найстрашніше особисто для мене за час революції - це те, як виглядала спроба силового розгону Майдану з 10-го на 11 грудня по телевізору. Коли я дістався Майдану, то в реальності страшно було значно менше.

Коли відбуваються такі події, фотокореспонденти мають інформувати суспільство. Звичайно, кожен хоче зробити історичний кадр. Однак ніяка фотографія не варта втрати здоров'я.

Одного разу в мене влучила гумова куля. Скажімо так, вона мене лише торкнулася, але я поставився до цього як до знаку - потрібні шолом і окуляри.

Як би це не дивно звучало, деякі барикади мають естетичний вигляд, тож хочеться знімати панорамні фото. Можна по-різному до цього ставитися, але, на мою думку, це красиво.

Тетяна Ушиніна,  Insider