Почему у нас в стране о журналистике перестали говорить, как о четвёртой власти? В то время как не тоталитарные страны считают её важнейшим рычагом в контроле общества за властью.

Почему вырождается профессия? Почему реально помогают людям и рискуют в борьбе за справедливость одни, а на слуху в резонансных заголовках совершенно другие? Наверное, потому, что почувствовав вкус публичной власти, в журналистику ломанулись проходимцы всех мастей на выборах мы видим толпы бритоголовых «журналистов» со сбитыми на кулаках костяшками; не дружащие с Законом особы вдруг становятся представителями СМИ.

А есть ещё профессиональные кликуши, действующие на манер юродивого из трагедии Пушкина «Борис Годунов»: «Борис! а Борис! обидели юродивого... мальчишки отняли копеечку, вели-ка их зарезать, как ты зарезал маленького царевича».

Вот на днях, неустановленные юмористы обидели юродивого пришили «жучок» к домашней одежде, а виноват оказался «режим Януковича». Если внимательно почитать то, что публикует сей «журналист с жучком», по моему оценочному мнению, материалы эти вторичны и конъюнктурны. Но панегирики в защиту «журналиста с жучком» уже заполонили всё информационное пространство. И обозреватели, защищая его от «злочинної влади» уже написали, что он очень хороший. Оппозиция в свою очередь пишет, что это гордость украинской журналистики, какой он замечательный расследователь и аналитик.

Читаешь о пятичасовом обыске в квартире «журналиста с жучком» и думаешь, что, может быть, и правы неизвестные в своем скрытом сарказме - пришили подозрительный предмет к засаленному обломовскому халату. Посудите сами: материал Lenta-ua озаглавлен «Вот уже пятый час длится обыск в квартире журналиста, разоблачившего Азарова». Но никакого обыска на самом деле не было: «обыска не состоялось, но журналиста вызвали на допрос, который прошёл сегодня утром» читаем мы в той же статье.

Ну, подумайте сами, кто дома декламирует свои рабочие намерения? Сдаётся мне, что кто-то из ближнего круга «журналиста с жучком» изысканно пошутил. А для оппозиционно настроенных эта шутка была как возглас «чу!» для собак ездовой упряжки. Глаза выпучили, языки высунули и потянули «с топотом и гомоном, и гамом».

Понимаете, украинская независимая как бы журналистика должна хвалить то, что вменили им в обязанности «состоятельные кроты» на Западе. Потому, что сейчас в начале года, самое время дележа грантов и прочих воспоможествований из «стран заходящего солнца». Для того, чтобы получить жирный грант, надо прослыть непримиримым борцом с режимом. А получив грант, можно резонёрствовать на манер Обломова, не вставая с дивана, с ноутбуком на пузе.

На самом деле, почти никто из украинских журов не пробовал и даже не пытался жить на Западе, зарабатывать там на хлеб, на семью, на детей, там же тратить, там же самореализовываться. Поэтому они всегда говорят не о какой-то конкретной стране, а «на Западе». Мол, «на Западе пресса независимая».

«Экспертам по Западу» даже в голову не приходит, что в Англии, Ирландии, Франции, Испании выражение «независимый журналист» - это оксюморон. А в Германии, Польше, Италии - это значит «безработный журналист». А в Дании, Бельгии, Финляндии - это означает неавторитетный журналист. Журнализм в странах Европы - это работа. Это не служение, не паломничество к Правде, не обет блюсти чужие нравы, не мессианство и не терновый венец нищенства. У иных наших журналистов в голове такое не умещается.

Вспомните, ровно год назад в кинопрокате с успехом прошёл фильм «Девушка с татуировкой дракона». В фильме Микаэль Блумквист, журналист и издатель шведского политического журнала «Миллениум», проиграл судебный иск, поданный против него миллиардером-предпринимателем Хансом Эриком Веннерстрёмом, который обвинил Блумквиста в клевете. Полгода столько журналист отсидел в тюрьме за бездоказательные обвинения.

Наш безответственный журналист любит фрондировать и мнит себя «солью земли», свободомыслящей и правильно понимающей, что есть «журналистика», а что - нет. А національно свідомі журналисты, хуже того, полагают единственно верной только свою точку зрения, а иная не очень-то и допускается.

У Проспера Мериме в «Кармен» можно найти непристойную цыганскую поговорку: «Удаль карлика в том, чтобы выше других нассать». Вот иные журналисты, из числа тех, кому пришивают жучки к домашней одежде, работают на манер системы «Град» установка залпового огня - бьют по площадям выше своей головы.

Своё признание всякий «журналист с жучком» видит в том, чтобы обличать. С позволения сказать, «журналистское расследование» у «журналистов с жучком» - это значит непочтительно излагать давно известные факты. Влекомый вверх социальным инстинктом, «журналист с жучком» реализуется через анализ чужого труда - но беда в том, что этот анализ не стоит выеденного яйца. Просто оценивающий автоматически ставит себя выше оцениваемого в том воображаемом мире, который сам же и вообразил. В своих публикациях «журналист с жучком» весьма редко даёт слово противоположной стороне. Сознательно избегает доводить до сведения читателей точку зрения, отличную от своей. При этом обожает отыскивать вокруг себя происки «злочинної влади».

«Журналист с жучком» регулярно кого-то ругает. Ну, максимум, у одного человека от этого сильно портится настроение, зато у пятидесяти настроение сильно поднимается, потому что одно из главных удовольствий коррупционера - это почитать о том, как «мочат» какого-то другого коррупционера. Госслужащие это просто обожают. Для них это вроде игры в «мясо». Такая казарменная игра, описанная у Ярослава Гашека в «Похождениях бравого солдата Швейка», когда в гарнизонной тюрьме арестанты на проповеди фельдкурата Каца по очереди дают друг другу сильные щелчки по задней части тела.

«Журналист с жучком» для чиновничества - это навроде пьющего фельдкурата Отто Каца. Он бдительно приглядывает за бюрократами. Проповедует демократию и національну свідомість, говорит что надо, а что не надо, что хорошо и что плохо. И «журналистом с жучком» забавляются, потому что, когда передовица или корреспонденция, или очерк, или ещё какого там жанра эпистола его появляется в СМИ - это ровно ничего не значит для офф-лайн реальности.

Да, грязекопанием можно зарабатывать деньги, а в отдельных случаях грязекопанием можно заработать даже большие деньги. Но вот заработать грязекопанием уважение широких масс уже практически невозможно. «Журналист с жучком» всё-таки страдает от того, что широкие массы его не уважают.

А направленность статей у «журналистов с жучком» хорошая, всё про гражданскую свободу попранную, да про коррупцию. Однако внимательные читатели понимают, это пишут совершенно закомплексованные люди, лишь приблизительно понимающие, о чём, собственно, речь. К тому же «журналист с жучком» живёт в совершенно иллюзорном мире, мечтой о горнем царстве украинской демократии. Ну, что в таком состоянии можно написать путёвого?!

Доктор Йозеф Геббельс совершенно справедливо заметил: «Критик должен быть готов в любой момент и по первому требованию заступить на место критикуемого им, и исполнять его обязанности профессионально, компетентно и исчерпывающе; в противном случае, критика превращается в наглую, самодовлеющую силу и становится тормозом на пути культурного прогресса». Сам Геббельс был нацист, конечно, но слова его эти - правильные.

Как вид «журналист с жучком» аутсайдер. Он подвизается в написании резонёрских эпистол потому, что не смог стать ни инженером, ни учёным, ни политиком, ни бизнесменом, ни юристом, ни менеджером; он не может стать даже чиновником. Так вот почему журналистика перестаёт считаться «четвёртой властью»! Потому что «журналист с жучком» живёт при «первой» власти, как солитёр в толстой кишке: в тёплом дерьме государства, но одновременно сосущий его соки и портящий государственному организму здоровье.

Костянтин Стогний, «Блоги. Українаська правда»

Фото - «Блоги. Українаська правда»