Известная всему миру французская газета "Либерасьон" переживает глубочайший кризис. Несмотря на продажу 39% акций американскому миллионеру Эдуарду Ротшильду, газета продолжает терять по полмиллиона евро в месяц. Смена собственника, как и смена привычного уклада жизни редакции, послужила причиной ухода -- где добровольного, а где и принудительного -- нескольких знаковых журналистов и редакторов. Новый хозяин обещает к 1 октября новые увольнения, а также новый план действий с невеселым названием "Последний шанс". Журналисты призывают читателей становиться акционерами издания, иначе газета рискует попросту закрыться. 

Общие тиражи "Либерасьон" падают не первый год, убытки растут. Тем не менее газета остается любимицей многих парижан и жителей крупных городов, ее интернет-сайт входит в тройку самых читаемых газетных интернет-ресурсов во Франции. Покупая акции издания в мае прошлого года, Ротшильд наверняка рассчитывал, что ему удастся вдохнуть в легендарный бренд новую жизнь. Однако до сих пор ни новая экономическая модель, ни новая концепция не найдены, а отношения мажоритарного акционера с журналистами не складываются. 

Кризис поколения

Чтобы понять, что и почему случилось с таким ярким, талантливым газетным проектом, как "Либерасьон", нужно разобраться с проблемами поколения, символом которого в свое время стала газета, -- поколением студенческой революции 1968 года. "Запрещаем запрещать!", новая молодежная субкультура и сленг, беби-бум, бойкот консерватизму и традиционным стандартам поведения, -- все это 40 лет назад требовало своей трибуны. 
Появившись на свет в начале 70-х годов ХХ века, сначала как информагентство левых радикалов-маоистов, а потом как ежедневная газета, "Либерасьон" сумела стать духовным рупором всех тех, кто в 20 лет стремился наново придумать жизнь, перевернуть мир с ног на голову и доказать отцам, что все, что было раньше, не имеет значения.  

Идейным вдохновителем и самым большим другом газеты был культовый писатель Жан-Поль Сартр. Душой редакции и ее бессменным главным редактором был долгие годы Серж Жюли -- личность эксцентричная, творческая, бунтарская, одаренная и по-своему знаковая во французской журналистике.  

В свое время "Либерасьон" заговорила с читателем "уличным", обычным языком, стала писать на новые для прессы 70-х темы: о наркотиках, о сексуальной революции и ее героях, о подноготной жизни "звезд" политики и культуры... Газете удалось придумать новую для своего времени журналистику -- ту самую современную журналистику без табу, которая давно прижилась и стала нормой во многих свободных и частично свободных странах. 

Пиковый успех "Либерасьон" приходится на годы бурного эконосического развития Франции. Страна была богатой, беззаботность молодежи обеспечивал гостеприимный рынок труда -- почти не знающий безработицы. 

С тех пор заносчивые революционные студенты -- вчерашние избалованные дети -- постарели и во многом изменили отношение к жизни. Экономика страны утратила свой прежний импульс. Газета "Либерасьон", по сути, оставалась последним живым символом 1968 года. 

Кризис идентичности

Удачно состариться удается не каждому -- и пример "Либерасьон" тому наглядное подтверждение. Оказалось, что ни известность в мировом масштабе, ни популярность в Интернете сами по себе не кормят журналистский коллектив. 
Со смертью Сартра за газетой не осталось никакой финансовой страховки. До прошлого года в ее капитале не было акционеров от мощных промышленных или финансовых групп. Контрольный пакет принадлежал Обществу сотрудников газеты и коллективу редакторов, что, конечно, гарантировало независимость подхода к темам, но и оставляло беззащитным перед без конца растущими ценами на распространение, на бумагу, на печать.

На уровне творческой концепции на смену прежней мощной креативности пришла усталость. Новации последних десяти лет оказывались все больше неудачными, начиная от попытки перейти на близкий "Нью-Йорк Таймс" формат солидной ежедневной газеты и заканчивая проектом "би-медиа" (одновременным размещением всех публикаций в Интернете и в газетном варианте). 

Пытаясь расширить читательскую аудиторию, "Либерасьон" не посчастливилось полностью сберечь своих привычных читателей. Кому-то не пришлась по душе  
переориентация на более политически центристские и буржуазно-примиренческие позиции, элитарный читатель, в основном, уже имел свою привычную прессу. Поколение юных бунтарей сегодня массово выходит на пенсию. Однако символом пенсионного сознания газета, похоже, становиться не спешит. 

Проблема сознательного акционера

В конце прошлой недели "Либерасьон" обратилась к читателем с отчаянным призывом: "Нам нужны вы, нужны ваши голоса. Нам нужно знать, что не мы одни сожалеем по поводу этого медленного, молчаливого исчезновения свободной и независимой прессы в интересах прессы одноразовой". Идея превращения читателей в акционеров позаимствована у "Монд", которая насчитывает среди своих держателей акций 120 000 подписчиков.

Вопрос лишь в том, захочет ли делиться акциями Ротшильд, у которого явно не складываются отношения с постаревшими революционерами? Коль скоро новый мажоритарный акционер "Либерасьон" -- тоже символ, но символ прагматичного, рентабельного капитализма, к чему обязывает его всемирно известная фамилия. 
В апреле прошлого года Эдуард де Ротшильд вложил в "Либерасьон" 20 миллионов евро. Деньги растворились в погашении колоссального дефицита, однако и подписка, и рекламные поступления упали в 2005-м еще на 10%. 

Ротшильд отправил в отставку отца-учредителя Сержа Жюли. Сократил еженедельные приложения. Уволил 15% персонала, что стало причиной первой за историю газеты забастовки. Но уход людей не решил проблем.  

Отчасти "Либерасьон" сконцентрировала на себе кризис всей газетной журналистики, и не только во Франции. Платные газеты во всем переживают острую конкуренцию со стороны бесплатной прессы, живущей только за счет размещения рекламы. Актуальные новости народ все больше черпает -- и опять-таки бесплатно -- в Интернете. Значит, качественная журналистика, чтобы выжить, вынуждена предлагать читателю нечто большее, чем оперативную информацию: расшифровку сути событий, вдумчивую аналитику, эксклюзивные репортажи и глубокие расследования -- вся эта работа требует, безусловно, немалых средств. 

Кризис "Либерасьон" усугубляется еще и тем, что когда Ротшильд предложил за каждое увольнение солидную компенсацию, желающих воспользоваться ею оказалось больше, чем он ожидал. Это значит, что многие редактора и журналисты разуверились в будущем газеты. А может быть, и газетного дела в целом. 

Качественная пресса только тогда сможет развиваться успешно, если акционеры осознают свою общественную миссию: финансировать потребность понимать и объяснять мир, удовлетворять потребность коллективно спорить и искать истину. Обязать к таким высоким материям человека, вкладывающего и теряющего собственные деньги, невозможно. Но и надеяться на чудо не запретишь.