Олег Калашников – депутат из фракции Партии регионов, не успев получить мандат, успел достичь того, чего многие добиваются годами – он прославился. Правда, в нехорошем смысле этого слова.

Калашников рискует стать воплощением гонения на самое большое достижение новой власти – свободу слова. Посему данное интервью может стать последним выступлением «юного» политика в прессе – при условии, что журналистское сообщество не остановится на сборе подписей под требованием лишить Калашникова мандата и объявит ему информационную блокаду.    

Инцидент с журналистами СТБ, случившийся в июле, вышел на новый виток: депутаты от БЮТ Николай Томенко и Владимир Куринный готовят представление на создание следственной комиссии по расследованию этого конфликта, а в Генпрокуратуре заведено криминальное дело.

Сам Калашников считает себя жертвой политических интриг. Говорит, что никого и пальцем не трогал. И, судя по всему, верит, что лишение мандата ему не грозит, и «свои» его не сдадут.

«Главред» будет следить за развитием истории депутата Калашникова. Также мы готовы опубликовать отличное от озвученного Калашниковым мнение по поводу случившегося – как пострадавших журналистов, так и депутатов.                

- Олег Иванович, вам, наверное, известно, что на днях, по инициативе комитета ВР по свободе слова, была создана следственная комиссия по расследованию инцидента между вами и журналистами СТБ. Какие это может иметь последствия непосредственно для вас, и как на эту инициативу депутатов БЮТ будет реагировать сессионный зал?    

- Сегодня я воздерживаюсь давать какие-то прогнозы, потому что уважаю мнение своих коллег: это их право как народных депутатов расследовать какие-либо вопросы. Поэтому, с моей стороны, давать прогнозы просто некорректно и неуважительно по отношению к ним.

В данном случае я выступаю не как народный депутат: я рядовой гражданин страны и уважаю законодательство Украины. Поэтому выполнял и буду выполнять то, что оно предписывает в связи с проведением соответствующей проверки правоохранительными органами. Обсуждать какие-либо их действия и, таким образом, оказывать давление на их работу считаю для себя недопустимым. Это может быть расценено как попытка давления представителя законодательного органа власти на судебные органы.  

Если уж совсем откровенно, то подобная тема и какие-либо оценки или прогнозы, могут косвенно повлиять на результаты расследования. Поэтому для меня эта тема сегодня закрыта. Должна пройти официальная оценка фактов.

Да, я расцениваю то, что произошло, политической провокацией. Для кого-то это, возможно, выглядит по-другому. Но во всей этой истории я, как гражданин, уповаю на Конституцию Украины: я имею право на защиту, на то, что не буду обвинен на основании каких-то допущений.

Конечно, я совершил ошибку. Но я неоднократно демонстрировал свое желание этот инцидент, который был спровоцирован, перевести в плоскость конструктивного диалога и не использовать его для дальнейшей эскалации напряжения.

- Какую же, по вашему мнению, ошибку вы совершили?

- То, что я действительно поставил под удар позицию своей партии и нашего лидера в самое тяжелое время – я признаю это. Хотя совершил эту ошибку неумышленно. Да, прецедент был, и я это признаю.

Знаете, когда я увидел, как молодой человек снимает на камеру нижнее белье девушек, которые танцуют на сцене под гимн Партии регионов, я сделал замечание. Сделал его после того, как спустился со сцены, когда проходил мимо. Не спорю, замечание было сделано громко, в мегафон. Возможно, лет через десять я буду матерым политиком и такие вещи просто не буду замечать – ну, снимают неприлично, пусть снимают… Но сейчас я, наверное, еще слишком открыт: не сдержался, сделал замечание – на расстоянии, и ушел общаться с людьми… Ну, я пока не буду дальше ничего говорить: почему, я уже объяснил.

- Но ведь было рукоприкладство?

- Да вы что! Я еще раз говорю: я не хочу сейчас эту тему обсуждать. В Интернете вон пишут, что у парня-оператора сотрясение мозга… Знаете, любой нейрохирург вам скажет, что лечить сотрясение мозга три недели – это надо иметь открытую черепно-мозговую травму!  

Вообще же, могу сказать, что я по природе до такой степени добрый человек, что пальцем никого вот даже за рукав не брал! Но я не хочу об этом говорить, хотя вы меня и провоцируете. Вот будет официальное решение правоохранительных органов, я сразу же соберу пресс-конференцию, сяду перед всеми журналистами, дам ответы на абсолютно все вопросы и буду это делать открыто и публично. Плюс приглашу еще и журналистов из зарубежных СМИ.

Я, на самом деле, трепетно отношусь ко всем журналистам. Я девять лет возглавляю общественную организацию (Общевоинский союз Украины – ред.): так мы каждого журналиста лелеем! Вот сидит рядом моя супруга и подтвердит, как мы с журналистами себя ведем: всю информацию рассылали лично, на всех форумах, общественных мероприятиях, встречах пыль сдували! Тот из журналистов, кто меня знает, подтвердит: какие-то претензии, а тем более рукоприкладство, для меня не-ес-тест-вен-ны!

- Где кассета?  

- Говорю вам: я понятия не имею ни о какой кассете, потому что даже не подходил к тому парню с камерой. Крикнул на него издалека, и пошел к людям.

- Но, тем не менее, против вас настроено достаточно большое количество журналистов: вам, наверное, известно о письме с более, чем тысячью подписей, с требованием сложения вами депутатского мандата? Вы понимаете, что это интервью может быть для вас последним по причине игнорирования вас журналистами?

- Я очень сожалею, что многие журналисты введены в заблуждение – произошел обман, клевета!  Но я их понимаю: они получили недостоверную информацию и искренне протестуют.

Еще раз подчеркну: я сегодня открыто соблюдаю действующие нормы законодательства. Я уверен, что в Украине самые порядочные журналисты, которые в сложных условиях выполняют функцию информирования и, не побоюсь этого слова, воспитания, общества. А распространение клеветнической информации – это другая профессия, там другие критерии. И я хочу подчеркнуть, что разделяю работу журналиста и папарацци – это разные вещи. Люди, которые провоцируют скандалы и получают за это деньги – ну, это их дело, я не хочу никого судить. Но я верю, что журналисты, рано или поздно, разберутся что к чему: я знаю, что некоторые уже отзывают свои подписи под этим письмом.    

Поэтому моя позиция в данном случае такова: четкое соблюдение законодательства и личная выдержка ради консолидации, ради объединения общества, первые шаги к чему уже сделаны. Я не хочу, чтобы моя фамилия стала элементом разъединения людей… Я за то, чтобы мы все объединились вокруг идеи возродить Украину – у нас для этого сегодня есть шанс. У нас есть правительство, есть гарант Конституции, председатель Верховной Рады – это на сегодняшний день люди, которые дают нам пример объединения и движения вперед-вперед-вперед!  

Как представителю Партии регионов, чем я горжусь, мне больно, что из-за вот такой моей моральной фазы, когда я сделал замечание, на мою партию было вылито столько грязи.  Должен сказать, что как офицер, я бы, возможно, по-другому отреагировал на то, что произошло… Но я политик, хотя и не опытный.

- Скажите, а вы только журналистов «зайками» называете?

- Господи! Да я всех называю всякими ласковыми словами: «милая», «дорогая», «солнышко», ну и «зайка»… Я так и обратился к журналистке, когда, в присутствии телеоператоров, она спросила о кассете – всеми этими словами. А они вырезали все и оставили только «зайку». Мог ли я ожидать, что в девушке с таким ангельским личиком на самом деле сидит бесенок?

- Вы общаетесь с Ганной Герман и Тарасом Чорноволом, которые требовали, чтобы вас исключили из партии?

- Вы знаете, я и раньше с ними не очень-то общался… У меня нет проблем с общением с пани Ганной или с паном Тарасом. Мы однопартийцы, и они имеют право на собственное мнение – мы же живем в демократическом обществе. Я свое мнение озвучу тогда, когда буду иметь на это право. Сегодня я никоим образом не хочу повлиять на ход следствия, как это делают некоторые…

- Кто эти некоторые?  

- Скажем так: некоторые представители парламента. Они звонят в Генпрокуратуру, информируют о том, что уже создана комиссия и «мы к вам приедем»… Я рассматриваю это как давление на правоохранительные органы. Вы можете назвать конкретные фамилии?

- Это авторы постановления о создании следственной комиссии (депутаты БЮТ Николай Томенко и Владимир Куринный)?  

- Ну, я не буду называть фамилии – они же не мне звонили. Могу только сказать, что такие звонки из Верховной Рады были непосредственно в Генпрокуратуру с заявлениями о том, что «мы тут все будем проверять». И это еще до, в сущности, создания следственной комиссии – ведь постановление об этом еще не принято! Все это, безусловно, создает некое напряжение у работников правоохранительных органов.

- После инцидента с СТБ вы общались с Януковичем? Он, помнится, сказал тогда о вас, что «он мне больше не коллега». Говорят именно после разговора с ним вас отвезли в больницу…

- Знаете, я лично таких слов от него не слышал и нигде об этом не читал. А в больницу я попал прямо с того митинга: была жара, нервы, и у меня случился гипертонический криз. Правда, на избрание премьера и правительства я из больницы вырвался. Потом сессию  закрыли. Так что разговора с Виктором Федоровичем у меня по этому поводу не было. Возможно, он еще впереди. Но я знаю одно: он человек очень порядочный и справедливый. И я ему верю. Я с ним прошел избирательную кампанию и могу сказать, что он ни разу не сделал ничего, что не соответствовало бы моим взглядам.

- Но ведь говорилось, что съезд может лишить вас партбилета и мандата – вы готовы к такому повороту событий?  

- Я не могу прогнозировать. Все мои однопартийцы имеют право выносить на съезд любой вопрос. Но пока не будет правовой оценки, ни я, ни кто-то из них решения принимать не будем – я уверен в этом. Еще раз хочу подчеркнуть: я доверяю своим однопартийцам и лидеру. Поэтому решения по отношению ко мне будут принимать они.

Я уверен, что вскоре, после правовой оценки происшедшего, не только ваше мнение, но и мнение всей страны обо мне изменится. Изменится после того, как я получу возможность открыто обо всем рассказать.

- Кроме правового аспекта вашей истории есть еще аспект политический. Вы понимаете, что лишение вас депутатского мандата может быть одним из условий вхождения «Нашей Украины» в коалицию с Партией регионов, наряду с исключением коммунистов? Вы уверены, что ваши вас не сдадут?

- Я свое имя не привязываю к каким-то таким раскладам. С другой стороны, наша партия очень порядочна: это не наш термин – «сдали», «не сдали»… В такой команде, как наша, нет и не может быть предателей.

- То есть, ваши однопартийцы поддерживают вас в этой ситуации?

- А в чем, по-вашему, должна выражаться эта поддержка? Я живу жизнью народного депутата и работаю, выполняя  программу Партии регионов. Кстати, я плодотворно работаю и с представителями других партий – и с БЮТ, и с «Нашей Украины», в комитете по вопросам национальной безопасности и обороны.

К примеру, с Николаем Петруком (БЮТ) и Львом Гнатенко («Наша Украина») мы на комитете приняли консолидированное решение и отстаивали его перед министром обороны. Почему? Потому что нас объединяет Украина, наше государство. И политические силы, в которые мы входим, не являются для нас каким-то препятствием.

Главред