Однако справедливости ради нужно сказать, что группа «No Smoking Orchestra» интересна и сама по себе. Она была организована четверть века назад в небольшом боснийском городке Сараево и вскоре стала символом свободомыслящей Югославии, потому что молодые весёлые парни играли и пели о том, о чем тогда даже говорить было категорически запрещено: о социальных проблемах, недовольстве государственным строем — вобщем, обо всем, что ассоциировалось с протестом. Кстати, название рок-группы «Забраньено пушенье» — так по-сербски звучит «No Smoking Orchestra» — означает вовсе не «Курить запрещено». Слово «забраньено» несет некую тайну, и предполагается, что происходит нечто нелегальное, запретное. А на сленге этот фразеологизм и вовсе свидетельствует о том, что члены рок-группы — мужчины традиционной ориентации.

    Именно в этом коллективе в качестве бас-гитариста и начинал в 1986 году свою творческую деятельность Эмир Кустурица. Затем на многие годы он ушел в кино, и в 1998-м, уже известным кинорежиссером, вернулся в рок-группу «No Smoking Orchestra» в качестве гитариста.

    Однако обо всём по порядку. На родине этой рок-группы до недавнего времени в радиусе нескольких сот метров мирно сосуществовали четыре храма: православный, католический, мечеть и синагога. А неподалеку от них весело жил цыганский табор. Именно там, на стыке культур и национальностей, родился и прожил большую часть своей жизни человек, которого называют «новым или цыганским Феллини» — Эмир Кустурица. Его восхождение на киноолимп началось буквально с первых опытов в профессии: это был приз за лучший дебют Венецианского биеннале. А в тридцать лет Эмир Кустурица получил Золотую Пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля за фильм «Папа в командировке». И легендарный Милош Форман, вручая ему приз, назвал Кустурицу «режиссером ХХI века». Затем было еще множество призов первой величины на самых престижных кинофорумах мира.

    Сам же Эмир Кустурица нередко представляется в интервью как рок-музыкант, часто говорит, что должен был стать писателем, и время от времени уходит в творческое подполье. А выйдя из него, блистает новым шедевром. Каким, например, стал фильм «Андеграунд», за который режиссер получил вторую Золотую Пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля.

    Среди наиболее известных и популярных во всем мире фильмов Эмира Кустурицы — «Время цыган», «Черная кошка, белый кот», «Жизнь как чудо».

    Конечно же, получить интервью у такой личности — мечта любого журналиста. Я — не исключение. Более того, смею предположить, что моё желание встретиться с одним из самых оригинальных и интересных режиссеров современности было несравненно большим, чем у многих моих коллег. Почему? Объясню. Среди «грехов» моей молодости числится тот факт, что некоторое время по окончании университета я работала гидом-переводчиком с языка, которого сегодня уже не существует (как и страны, в которой на нем говорили) — с сербохорватского. И потому достаточно хорошо знаю сербов — этот гордый, жизнелюбивый, талантливый народ, и очень его люблю.

    Наши переговоры (вначале с пресс-атташе Кустурицы, затем с самим мастером) начались больше года назад, еще до появления в эфире программы «Своя роль», да и самого телеканала К1. Но застать Эмира ни в Сербии, ни в Париже (где он живет попеременно) было невозможно. Наконец, он определил сроки и назначил нам встречу. Но накануне вылета в командировку мы узнали, что вместо Белграда Эмир Кустурица «случайно» оказался в Южной Африке. То ли на гастролях, то ли снимал новый фильм. Мой энтузиазм и надежды на встречу с неуловимым «принцем» таяли с каждым месяцем.

    И вдруг — нечаянная радость! Гастроли в Украине рок-группы «No Smoking Orchestra» и Эмира Кустурицы. Впрочем, и тут поначалу удача отвернулась от нас: неугомонный режиссер прилетал в наш город отдельно от музыкантов, с Кубы, где встречался с Фиделем Кастро, записывал интервью для своего нового фильма о Диего Марадоне. Он опоздал на самолет, появился часов на семь позже, чем ожидалось, ночью. Однако, тронутый экстравагантной встречей (»цыганского Феллини» с Балкан организаторы гастролей решили побаловать зажигательной песней соплеменников из Украины), дал доброжелательную пресс-конференцию для журналистов, выпил рюмку горилки с символическим названием «Олимп» и отбыл к коллегам-музыкантам. Назавтра была репетиция, концерт и отъезд в Одессу, где я и предполагала записать с Эмиром Кустурицей вожделенное интервью.

    Однако непредсказуемый серб с мусульманскими корнями вновь удивил нас своей неординарной реакцией на происходящее. В тот момент, когда мы в импровизированной студии уже заканчивали разговор с руководителем группы «No Smoking Orchestra» «Доктором Неле» — Неле Караджличем , неожиданно из-за кулисы напротив меня появилась растрепанная шевелюра импозантного Кустурицы. Не обращая никакого внимания на работающие камеры, он спросил у меня: «И о чем он болтает?». «Мы говорим о литературе», — пробормотала я, не веря своему счастью, поскольку великий режиссер по-хозяйски вошел в кадр, благосклонно позволил подать ему стул, прикрепить микрофон и, как само собой разумеющееся, подключился к нашему разговору с Неле Караджличем. Поначалу это и на разговор-то не было похоже: мэтр сбросил с себя обычную хмуро-безразличную маску наблюдателя, шутил и подкалывал старого друга. Вот каким наш разговор оказался в итоге.

    — Эмир, я могу спрашивать вас о кино или сегодня вы отвечаете только на вопросы, касающиеся музыки?

    — Можешь. О каком фильме?

    — О новом, который вы заканчиваете снимать, о Диего Марадоне?

    — Латинская Америка в настоящее время входит в новую фазу — самосознания. И Латинская Америка держит первенство в мире по числу пламенных идей. Сейчас я не имею в виду большевистские идеи, поскольку никогда не разделял их. Однако на этом континенте происходят весьма позитивные процессы. Ведь попытки удушить независимость не прошли и до сегодняшнего дня. А Латинская Америка, благодаря личности и идеологии Фиделя Кастро (именно его идеологии, а не тому, что он всю жизнь пытался построить определенную модель общества), смогла в настоящее время сберечь свое лицо. Посмотрите, там везде — в Уругвае, Венесуэле, Бразилии — сохранилась идея национальной самоидентификации. На этом континенте не борются сегодня против капитализма или Америки. Там борются за самосознание народа. И поэтому фильм, который я в настоящее время заканчиваю, перерос просто картину о Диего Марадоне. Этот человек стал для меня символом мира, который он представляет, — мира униженных и оскорбленных.

    — Эмир, вы подключились к нашему разговору с Неле Караджличем (вашим другом, партнером по рок-группе, композитором, который в последних фильмах заменил Горана Бреговича) в тот момент, когда мы действительно говорили о литературе. Неле сказал, что любит Хлебникова и Хармса. А что читаете вы?

    — Сейчас читаю Томаса Элоя Мартинеса «Святая Эвита».

    — Это в данный момент. А какие у вас литературные пристрастия?

    — Читаю всё подряд. Например, был в восторге от Владимира Войновича — его «Приключений солдата Чонкина». Когда читал, смеялся до упаду и даже хотел снять фильм по этому роману. Фантастика!..

    — Слышала, что около Белграда вы построили необычную деревню. Расскажите о ней немного подробнее.

    — Я — антиглобалист. Более того, человек неспокойный. Постоянно ищу новые модели жизни. Исследую, как могут жить люди в новом, альтернативном окружении. Древние христианские общины и коммуны, по свидетельству историков, как правило, распадались. И происходил распад психологии людей, живших в этих небольших сообществах. Я построил деревню, где можно проводить различные семинары — от бокса до ядерной физики…

    — Любите бокс?

    — Да. От кино до литературы…

    — Неравнодушны к ядерной физике?

    — Во всяком случае, мне это любопытно. Моя деревня — такое место, где ничего нельзя рекламировать. Можно лишь жить там и чему-то учиться.

    Идея создания деревни появилась из моей ненависти к любого рода рекламе. И когда я прилетаю в какую-то новую страну, выхожу из самолета и вижу чудовищные билборды, тотчас впадаю в депрессию. Потому и организовал пространство, где живу сам и живут люди, которых я люблю и у которых нет ничего общего с глобалистами. Чтобы была понятнее моя позиция, скажу так: как когда-то я протестовал против оккупации Чехословакии советскими войсками, так сегодня я — враг глобализации.

    А моя деревня — социально-психологическое сообщество, которое называется «Кустендорф». Первая половина слова от моей фамилии — Кустурица.

    — Понятно. А что, кстати, означает слово «кустурица»?

    — Это небольшое лезвие, которое вставляют в рубанок. Острое, как бритва…

    — Вот в чем дело! Фамилия вам очень идёт.

    — Правда? Идёт? (Явно довольный, слегка улыбается, глядя исподлобья.)

    (После паузы.)

    — Ты спрашивала о приоритетах в литературе. В основном — латиноамериканские писатели: от Борхеса, Маркеса (Маркес, к слову, мой приятель) до Варгаса Льосы. Читаю действительно много. Считаю, что человек нечитающий — невротик. Чтение успокаивает нервы. Говорят, например, что фуги Моцарта уменьшают число эпилептических припадков у слушающих. А я считаю, что чтение хороших добрых книг — Грэма Грина, Исаака Бабеля, Достоевского или Булгакова — на самом деле действует терапевтически.

    — Кстати, дом Булгакова в Киеве видели?

    — К сожалению, не успел. Надеюсь, в следующий приезд получится. Что приеду сюда вновь, не сомневаюсь. Потому, что чувствую себя в Киеве, как дома, ощущаю наши общие славянские корни, из которых мы все в один прекрасный день выросли и разбрелись по миру путями успеха и славы.

    P.S. На этой патетической ноте наша спонтанная беседа завершилась. Но последние фразы показались мне настолько не свойственными тому Эмиру Кустурице, которого я представляла по фильмам, что мы приняли волевое решение задать несколько блиц-вопросов гитаристу группы «No Smoking Orchestra» в Одессе, где состоялся второй гастрольный концерт.

    — Эмир, когда у вас плохое настроение, какую музыку слушаете?

    — Я музыку не слушаю.

    — Не любите?

    — Последнее время музыку не слушаю вообще. Она у меня вот здесь! (Проводит рукой по горлу.)

    — Кто сегодня для вас авторитет среди режиссеров, актеров, музыкантов?

    — Авторитетов много: от Джима Джармуша до Джонни Деппа. От Аки Каурисмяки до Никиты Михалкова. Я знаю немало людей, достигших успеха.

    — А среди женщин?

    — Единственный авторитет среди женщин — моя жена. Мы вместе тридцать лет.

    — Можете назвать кого-либо своим учителем в искусстве?

    — Могу. Это чешский режиссер Отакар Вавра. Он научил меня ремеслу и некоторым приёмам, которые создают кино.

    — Если бы вас попросили несколькими словами охарактеризовать режиссера, музыканта, человека Эмира Кустурицу, что бы вы сказали?

    — Не нужно нескольких. Достаточно одного: я — любознательный.

    — В какой стране, на ваш взгляд, сегодня наиболее интересный кинематограф?

    — Думаю, очень интересное кино снимают в азиатском регионе. Однако, наверное, есть еще человек десять, делающих хорошие фильмы.

    — Назовите троих.

    — Аки Каурисмяки, Джим Джармуш, Педро Альмодовар.

    — Эмир Кустурица входит в эту десятку?

    — (Укоризненно.) Ну, не могу же я о себе такое говорить!

ПУБЛИЧНЫЕ ЛЮДИ, №4 апрель 2006