Когда весной этого года Национальный совет по вопросам телерадиовещания объявлял конкурс на получение телевизионных лицензий в будущих цифровых мультиплексах, мало кто верил, что конкурс пройдет без скандалов. Стоит отметить, что вся деятельность нынешнего состава Нацсовета эти скандалы продуцирует с завидной настойчивостью, причем все началось уже с назначения членов Нацсовета, многие из которых заняли свои нынешние должности вопреки закону, о чем не раз говорилось в СМИ.

Тем не менее в течение последних нескольких месяцев члены Нацсовета не уставали клясться, что конкурс пройдет максимально чисто, честно и открыто, в результате телезрители получат возможность смотреть лучшие телеканалы. Что из этого вышло и как это стыкуется с требованиями закона - об этом стоит поговорить отдельно.

Цифровая телевизионная лицензия - зачем она?

Ответ на этот вопрос и прост, и сложен одновременно. Согласно последним статистическим исследованиям, более половины населения у нас смотрит исключительно эфирное телевидение - т.е. те каналы, которые можно принять на обычную бытовую телеантенну.

Но с 2015 года Украина должна будет перейти на цифровое телевещание, в результате чего будет создано несколько цифровых телесетей (мультиплексов), в которых и будут сгруппированы все эфирные телеканалы. Одновременно с этим эфирное телевещание в его нынешнем (не цифровом) виде будет прекращено, а действующие сегодня передатчики - отключены. Потому любой телеканал, который сейчас вещает в телеэфире для сохранения своих зрителей должен получить новую, «цифровую» лицензию. В противном случае канал, соответственно, из эфира исчезнет.

Именно потому цифровой конкурс и победа в нем являются столь актуальными как для общенациональных телеканалов, так и для местных телекомпаний.

Дам - не дам

Первые два «конкурсных» дня Нацсовет отбирал телекомпании, которые должны будут попасть в региональные мультиплексы. Изначально планировалось, что туда попадут ведущие региональные телекомпании, что, собственно говоря, и логично - в свое время государство выдало этим компаниям лицензии. После этого оно же многократно осуществляло многочисленные контрольные мероприятия, результаты которых в большинстве случаев были положительными для телеканалов. Кроме того, эти же телекомпании имеют достаточный опыт и кадровый потенциал для осуществления местного вещания. Если к этому добавить и заработанный годами авторитет в своем регионе, то вопрос о том, должны ли они сохранить свое вещание после перехода Украины на «цифру», возникать не должен.

Однако результаты отбора шокировали рынок: телекомпании, в течение десятилетий являющиеся лидерами местного вещания в своих регионах, необходимых им цифровых лицензий так и не получили. Вместо этого лицензии были выданы неизвестным киевским компаниям, которые не то что никогда до этого не занимались телевидением - ни о них, ни об их собственниках вообще нет никакой информации. По сути вышло, что далекие от телевидения фирмы, по мнению Нацсовета, вызывают больше доверия, чем десятилетиями действующие профессиональные вещатели, знакомые как с местными проблемами, так и с телевизионной отраслью вообще. К примеру, лицензии не получили каналы «2+2», «СИТИ», новостной канал «24» и многие другие, чьи заявки почему-­то вызвали меньше доверия у Нацсовета, чем заявки фирм­-однодневок, не знающих, что такое телепроизводство в принципе.

Кроме того, в результате бездумного конкурса Национальный совет практически полностью уничтожил местное телевещание: вместо действующих телеканалов лицензии выданы компаниям, большинство из которых зарегистрированы в Киеве (ощутимая часть их, как говорилось, фирмы-­однодневки). Кроме информационных последствий (центральные киевские телеканалы объективно предоставляют меньше новостей о жизни в регионах, чем местные каналы), есть и другая сторона: уволенные сотрудники не смогут найти себе применения в своем же городе из­за уничтожения в нем целой телевизионной отрасли.

18 августа Национальный совет занимался раздачей общенациональных лицензий. И здесь в мультиплексах появились странные компании, безнадежно далекие от современного телевидения, тогда как многие действующие сегодня телеканалы к цифровому вещанию допущены не были. При этом снова возникли вопросы и концептуального характера. К примеру, почему в мультиплекс не попал ни один из общеспортивных телеканалов, но зато попал очень узкий канал «Хоккей»? Почему мультиплексы практически не имеют новостных каналов, но есть канал «Банковское те­левидение», принадлежащий Нац­банку? На какую аудиторию рассчитаны «профильные» каналы о погоде (Погода­ТВ) и недвижимости (Реал Истейт ТВ) и почему они заняли места, к примеру, общекультурных или детских каналов?

При этом никакой разумной мотивации Нацсовет, традиционно, не предоставляет. Действи­тельно, может ли считаться разумным аргументом в невыдаче лицензии каналу то, что этот канал подал иск в суд против Нацсовета (как в случае с TBi)? Неужели реализация конституционного права на судебную защиту может стать основанием для лишения права цифрового вещания?

Что делать?

Вопрос «что делать?» стал сразу после оглашения результатов конкурса. А путей решения, очевидно, только два: либо ждать, когда однодневки сами обанкротятся или «продадутся» кому­то (а это процесс нескольких лет), либо уже сейчас нужно начинать соответствующие юридические процедуры и как минимум пытаться отстаивать свои права.

При более детальном рассмот­рении конкурса можно увидеть ряд нарушений, любое из которых в стране с независимым правосудием смогло бы стать основанием для отмены всего конкурса.

Так, есть вопрос о лицензировании действующих вещателей. Если следовать закону, они вообще не должны идти ни на какой конкурс: для продолжения вещания в цифровом формате действующие телекомпании должны просто внести изменения в свою лицензию по абсолютно формальной процедуре. Ни о каком конкурсе при этом речи быть не может - эти каналы уже прошли конкурсы, на которых были получены соответствующие лицензии, и закон содержит четкий перечень оснований отмены лицензий, среди которых переход государства на «цифру» не упоминается. Это вполне логично, так как изменение технического способа телевизионного вещания является внут­ренней проблемой государства, а не телеканала, а изменение технических параметров никогда не требовало нового конкурсного отбора.

Еще одним основанием отмены результатов конкурса может стать то, что Нацсовет раздавал цифровые лицензии на вещание в несуществующих телекоммуникационных сетях. Согласно закону, прежде чем Нацсовет объявит конкурс на получение лицензий в цифровых мультиплексах, последние, в предусмотренном законом порядке, должны быть созданы, пос­ле чего подлежат согласованию с государственным центром радиочастот. В данном случае Нацио­нальный совет побежал раздавать лицензии на вещание в несуществующих мультиплексах, что противоречит как закону, так и элементарной логике: как можно дать разрешение использовать то, что использовать запрещено?

Дополнительный фактор, о котором стоит говорить - традиционное отсутствие мотивировки принятых Нацсоветом решений. Это вообще нонсенс, так как Национальный совет при принятии решений должен руководствоваться исключительно законом и Конституцией, а следовательно, он не может принимать решения без какого­либо правового обоснования. Принятие решений без правовой мотивации любой толковый словарь называет емким словом «произвол», в то время как ни один государственный орган правом на него не наделен.

Это только краткий перечень нарушений, о которых можно говорить в случае цифрового конкурса. К сожалению, стоит признать, что из всех обиженных телекомпаний только очень незначительный процент обратится в суд. Причиной тому - элементарный страх обидеть орган, от которого зависит твой бизнес, завт­рашний день твой, твоей компании и твоих сотрудников. Но, с другой стороны, когда государство решило над тобой откровенно издеваться, судебный путь остается одним из немногочисленных средств защиты от того самого произвола, не воспользоваться которым означает просто сдаться.

Комментарий

Даниил ГЕТМАНЦЕВ, кандидат юридических наук, доцент:

 - Такой дорогой и перспективный актив как лицензии на телевизионное вещание, при сложившейся политической конъектуре по определению не мог быть распределен справедливо. Вместе с тем удержаться в рамках приличия Нацио­нальный совет мог.

Возможно, основанием для принятия явно не соответствующих закону решений стало отсутствие необходимого профессионального опыта большинства членов Нацсо­вета, возможно, слабая команда юристов, обслуживающих госорган, а возможно, и индульгенция от любых нежелательных последствий, предоставленная членам совета лицами, в интересах которых были приняты решения о выдаче лицензий.

В большинстве стран Европы выдача лицензий - это сложный и многоступенчатый процесс с понятными условиями и прозрачными механизмами. Ни один уважающий себя государственный орган не смо­жет аргументировать выдачу или не выдачу лицензий просто критерием «понравилось-не понравилось» - решения всегда имеют внушительную мотивировочную часть, в которой на нескольких страницах разъясняется выбор в пользу того или иного телеканала. Отсутствие такой мотивировки Европейский суд по правам человека однозначно трактует как нарушение права на свободу слова с соответствующими оргвыводами. Существуют аналогичные прецеденты и в Украине, когда результаты конкурса отменялись судом по причине неспособности Нацсовета объяснить свой выбор.

Юрий Крайняк, ZN.UA