Действие происходит в московской сауне, где депутат из одного сибирского города обстоятельно общается на троих с девушками по вызову. Коллеги депутата, приехавшие с ним вместе, куда-то таинственно уезжают, затем возвращаются с целью его убить.

Театр «Практика» открыл новый сезон откровенно ненормативными «Коммуникантами» в постановке Владимира Агеева. Спектакль, сделанный в традиции новой драмы, является и политической сатирой, и затейливо-незатейливой комедией, и высказыванием, поднимающим семиотические вопросы (часто люди говорят друг с другом, но ещё чаще - коммуницируют).

Постановка даёт повод к размышлениям, и повод этот оказывается важен сам по себе. Но обо всём по порядку.

Лучше не париться

Текст «Коммуникантов» написал Денис Ретров, соединив в нём речевые конструкции из пьес А.П. Чехова с фрагментами выступлений представителей партий «Справедливая Россия» и «Единая Россия».

Всё действие происходит в московской сауне, где депутат из одного сибирского города Дмитрий Борисович (Борис Каморзин) обстоятельно общается на троих с девушками по вызову - Любой (Юлия Волкова) и Машей (Анастасия Клюева).

Коллеги депутата, приехавшие с ним вместе, куда-то таинственно уезжают, затем возвращаются с целью его убить. Помогают им работники сауны (официант-гастарбайтер и милиционер), а также любвеобильные Маша с Любой.

Главных героев в спектакле двое - Дмитрий Борисович и его речь. Каморзин чрезвычайно убедителен и как властный чиновник, и как чиновник-лизоблюд (мизансцена, где он играет и начальника, и подчинённого), и как чиновник-оратор (в своём видеообращении к народу).

Речь героя Каморзина не менее убедительна, первые минут тридцать со сцены льётся одноэтажный (всего два-три слова) крепкий русский мат. И сердится Дмитрий Борисович, и говорит о любви в одних и тех же выражениях.

Действительность в «Коммуникантах» не показывается, а произносится, проговаривается - у каждого персонажа есть свой монолог-откровение, не имеющий шансов, по мнению режиссёра, быть вписанным в диалог.

У каждого не очень-то весёлая автобиография, но рассказать о ней другому - и архисложно, и бессмысленно. Актёры произносят эти монологи на одном равнодушном дыхании, без пауз.

Так выглядит коммуникация сегодня - слова, адресованные куда-то, кому-то, не собеседникам, а коммуникантам.

Сценография проста: кровать, столик с напитками, стриптизёрский шест, дверь в парилку. Этот гиперреализм сильно завязан на эротизме - актрисы танцуют, поют, извиваются на полу полностью обнажённые.

Правда, эротизм этот - без эроса, без желания; голые тела в сауне лишь заявляют о своей сексуальности, по сути они её лишены. (На тему стриптиза как явления асексуального писал, в частности, Барт в своих «Мифологиях».)

Быть обнажённым - значит проявить определённую степень доверия, но какое может быть доверие среди коммуникантов? Раздеться для них (как и заговорить) - акт чисто механический, точнее биологический.

Саймон Уилмот (он же Оден), герой «Храма» С. Спендера, утверждал, что следующие слова принадлежат Гёте: «Что всех нас объединяет, так это вульгарность».

Можно говорить сколь угодно красиво, можно изъясняться на профессиональном сленге, можно просто мычать, но только одноэтажный мат будет понятен всем без исключения.

А коммуникантам он просто-таки необходим: они живут в абсолютно разных реальностях и заставить их поверить в то, что реальность одна, способна только вульгарная речь.

Ну и типы

У каждого времени есть свои герои, определённые типажи, принадлежащие как жанру комедии, так и трагедии. В 60-70-е годы одним из таких героев был учёный-физик, в 90-е пришла пора бандитов и малиновых пиджаков, сейчас «орудуют» милиционеры и гастарбайтеры.

Когда маленький человек приковывает к себе столь пристальное внимание, это много говорит об обществе, в котором он существует, - социум без социальности (как эротизм без эроса).

Наши остроумные массмедиа не покладая рук клонируют образы милиционера-взяточника и гастарбайтера-недотёпы, латая дыру на заборе общества универсальной фанерой смеха.

Это похоже на дзенскую медитацию: назвать и повторить проблему тысячу раз подряд - избыть её. Русский артхаус и театральная сцена также работают с этими образами, но совсем по-другому.

Скажем, в «Коммуникантах», внешне похожих на политическую сатиру, выписаны (точнее, выштрихованы) и милиционер, и гастарбайтер. Появление последнего на сцене наименее оправданно, но такова позиция современного искусства - необходимы оба персонажа.

В симпатичной комедии Бориса Хлебникова «Сумасшедшая помощь» появляются и тот и другой; и если добряку Евгению, приехавшему из Белоруссии в Москву на заработки, стыдиться нечего, кроме собственной лени, то столичный милиционер выступает в роли абсолютного зла.

Даже живёт он в какой-то особой своей реальности или даже сюрреальности, не имеющей ничего общего со здравым смыслом.

В фильме «Сказка про темноту» Александра Хомерики Алиса Хазанова играет ещё молодую, уже стальную милиционершу, также живущую на своей планете - равнодушно-спокойной, пустынной, оледенелой.

Артхаус противопоставляет двух героев современности: беззащитность и угнетённость против властности и мракобесия. Маленький человек против маленького человека, стремящегося быть большим.

И эти образы-символы также выходят в тираж: гастарбайтер на сцене-экране всегда положителен, милиционер - отрицателен. Художественная реальность неизменна по умолчанию, так уж заведено; тем самым она превращается в штамп.

И дело не в том, кто хорош или плох (никто, все не хороши и не плохи), а в том, что герой времени не может быть одноцветным, а символ - односложным.

Милиционер, мучающийся перед выбором (брать или не брать), - оксюморон или правда? Хитрый гастарбайтер-плут, водящий за нос своих нанимателей, - блеф или реальность?

Кстати, в тех же «Коммуникантах» милиционер приоткрывается, рассказывает свою совсем невесёлую историю (о маленькой квартирке в Бибиреве, об отсутствии денег), точнее проговаривает её.

Просто так. Кому её рассказывать в обществе коммуникантов?

Чего-чего?

Встретились как-то раз IT-специалист, футбольный фанат, депутат, девушка с обложки и филолог, разговорились (раскоммуницировались, так сказать) и не поняли друг друга.

В нашей стране нет общества, но есть сообщества, и все они говорят на разных языках. И не потому, что темы разные, а сами речевые конструкции, типы социальных дискурсов, описывающие темы, совпадают порой только в предлогах.

Речь скорее вводит в заблуждение, чем стремится к ясности. Зачастую она оказывается либо набором слов, либо набором подтекстов, либо коротким информационным сообщением.

То, что нас по идее должно объединять, - разъединяет, становится знаком того или иного сообщества, паролем.

Скажем, выступления политиков мало кто воспринимает как самостоятельные сообщения - кто-то оценивает навыки спичрайтеров, кто-то ищет настоящего адресата этих голосовых сообщений.

Слова (возможно, очень верные) обессмысливаются, остаются только речевые конструкции, похожие на готовые упаковки, в которых находится либо не тот продукт, что был обозначен, либо его вообще нет.

В фильме А. Мизгирёва «Бубен, барабан» главная героиня постоянно читает стихотворение Киплинга «Завет» - замечательные строки из уст школьной учительницы отдают архаикой, слова не утешают, а капитулируют.

Всё вместе - это образ старой культуры, которая объединить сейчас никого не может, в неё не верят даже её носители. Язык современного искусства (в широком смысле), казалось бы, должен быть понятен многим, но он мало кому интересен.

В «Коммуникантах» звучит Чехов, мат и отрывки из политических выступлений; всё вместе - это и есть современный язык, набор дискурсов, речевых фрагментов, из которых понятен всем без исключения только мат («нас объединяет вульгарность»).

Не общество, а сообщества, не общение, а сообщения - в России умерла форма диалога, зато существуют тотальные монологи. Это и есть коммуникация, разговор по душам с теми, кого ты никогда не видел и вряд ли увидишь (этот же механизм высказывания работает в блогах и социальных сетях).

Либо мы все стали писателями (с доступом к интернету), либо продолжаем гордиться «великим и могучим», изъясняясь на бесконечно удалённых друг от друга наречиях.

Артур Гранд,  «Частный Корреспондент»

Фото -  «Частный Корреспондент»