«ТК» приносит свои извинения за срыв графика наших еженедельных обозрений воскресных итоговых телепрограмм. Это произошло по объективным причинам. А мы сегодня попытаемся наверстать упущенное во флаконе «два в одном».

Начнем сегодня с вечно свежего трюизма: журналистика должна быть интересной – независимо от того, какие события происходят в стране и происходят ли они вообще. Это правило универсально и вряд ли кем-то в здравом виде будет оспариваться. Оно означает, что независимо от содержания программы, ведущие и журналисты должны найти оригинальный ход, который будет «держать» зрителя с первой до последней секунды. В этом и проявляется мастерство собственно журналистской работы. Вторая важная особенность «длинных» телевизионных программ состоит в том, что у зрителя должно оставаться впечатление «досказанности» того, что было в программе.

Почему такое впечатление вряд ли возникало у зрителя после итоговых программ в воскресные дни 13 и 20 марта? Если разложить существующую проблему на части, то их две. Первая проблема – работа ведущих: налицо, особенно в диалогах, отсутствие даже попыток с их стороны разобраться в освещаемых проблемах (как и в позиции гостя программы). Вторая проблема – работа журналистов, которые грешат описанием вместо анализа.

13 марта гостями Андрея Тычины («1+1») был первый вице-премьер Анатолий Кинах, Александра Мельничука («Интер») – секретарь СНБО Петр Порошенко и вице-премьер Роман Бессмертный, Юрия Спасокукоцкого (Первый Национальный) – политолог Николай Михальченко, Дмитрия Киселева (ICTV) – министры транспорта Евгений Червоненко и финансов Виктор Пинзеник, парламентарий Тариел Васадзе и вице-президент УСПП Сергей Прохоров.

20 марта гостями Олеся Терещенко была премьер Юлия Тимошенко, Александра Мельничука – министр финансов Виктор Пинзеник и вице-премьер Роман Бессмертный, Юрия Спасокукоцкого – народный депутат Юрий Костенко.

Итак, итоговые программы 13 марта.

Андрей Тычина начал итоговый выпуск ТСН с анализа проблем экс-президента Леонида Кучмы. Квинтэссенция анализа возможных договоренностей Кучмы и Ющенко в отношении непреследования бывшего президента – «якщо домовленість між тодішньою владою і опозицією була, то, принаймні, сам Кучма її до кінця не виконав. Але Ющенко, все-таки, переміг. І це означає, що Кучма зробив або не зробив для цього достатньо – дією або бездіяльністю». Слабый анализ. С такой же долей вероятности можно предположить, что Кучма противодействовал Ющенко как мог, но у него ничего не получилось, и тогда вся версия по поводу деятельности или бездеятельности экс-президента просто «отпадает». Далее Андрей Тычина заключил: «фактор Литвина – дуже істотний і в нинішньому політичному розкладі. Він уже, фактично, зв’язаний з Ющенком коаліційною угодою про єдиний блок на виборах-2006. Водночас, він фігурує на записах Мельниченка у дуже сумнівному контексті. Ющенку не потрібен партнер з підмоченою репутацією, особливо у головній справі сторіччя». Однако с не меньшей долей вероятности можно предположить, что Ющенко плевать на репутацию Литвина – он всегда может объяснить своим соратникам необходимость блокирования с репутационно сомнительным политиком революционной целесообразностью, стремлением объединить вокруг себя все «антиолигархические» силы.

От Литвина и пленок Мельниченко Тычина галопом перескочил к обвинениям в адрес Кучмы со стороны Павла Лазаренко – и к сюжету журналиста Сергея Швеца о новых аспектах истории с отравлением Ющенко. Сама тема первого сюжета обеспечивала зрительский интерес, но при этом остались непонятными две вещи. Первое – почему ТСН именно на прошлой неделе обратился к теме отравления Ющенко? Второе – что нового удалось узнать Швецу?

На оба вопроса вразумительного ответа по ходу программы получить было невозможно. Ничего нового зритель из сюжета Швеца не узнал, за исключением того, что «у Відні не заперечують, що американці оглядали Віктора Ющенка саме в "Рудольфінергаус", однак на тому їх дослідження і закінчились. Принаймні австрійці впевнені, що американські лікарі не мають жодного експертного документа, а просто намагаються мати собі дивіденди від резонансної історії». Но вряд ли украинского телезрителя так уж интересует этот аспект лечения Ющенко. Что касается более общего подхода, то внимательный зритель мог обратить внимание на простую вещь – сюжет Швеца просто содержал «выжимку» из более широкого сюжета для «Подвійного доказу» на тему отравления Ющенко, который вышел в «1+1» через два дня, во вторник. Такой вот простенький, но неоднократно практикуемый телевидением, фактически, «обман» телезрителя. Почему фактически это был «обман»? Потому что в самом итоговом ТСН не было ни слова сказано – «полную версию сюжета Швеца смотрите в "Подвійному доказі" во вторник»…

Начало итогового выпуска «Вістей тижня» на Первом Национальном, практически, дублировало ТСН. Задавшись информацией о вине Кучмы в деле Гонгадзе и в смерти Кравченко, журналист Игорь Грушко почему-то решил акцентировать внимание зрителя на «оригинальном» предложении депутата Леонида Черновецкого – мол, «політик готовий надати у користування глави держави детектор брехні». Таким образом журналист, фактически, подыграл в самопиаре Черновецкому, который, вероятно, не знает, чем заняться после покупки жене спортивного «Мерседеса»… Кстати, упоминание об этом самом спортивном «Мерседесе» так или иначе как раз развенчало бы этот самопиар.

«Подробности недели» 13 марта начали выпуск по-другому. Заявив, что «Тимошенко закликала припинити переслідування бізнесу за політичною ознакою, підкресливши, що фіскальні перевірки у своїх інтересах залюбки використовують представники як старої, так i нової влади», Александр Мельничук передал слово журналистам Ольге Клюевой и Ирине Юсуповой. Они и разработали имевшее место быть противостояние Ющенко и Тимошенко по вопросу отмены НДС. Слабым местом этого сюжета стала только констатация «Тимошенко вiдтепер узагалi не використовуватиме термiн "реприватизацiя", а господарям, якi отримали державнi пiдприємства непрозорим чином, вона дала зрозумiти, що власнiсть вiдбирати не будуть». Вряд ли каждый зритель помнит полемику между Ющенко и Тимошенко по поводу «тридцати» или «трех тысяч» предприятий, подлежащих реприватизации, как и борьбу Анатолия Кинаха и Петра Порошенко против этого отпугивающего предпринимателей слова. Можно было и напомнить…

Но эту ошибку исправил Александр Мельничук, гостем которого был глава СНБО Петр Порошенко. Мельничук получил от Порошенко ответ на вопрос: «скільки сьогодні підприємств буде реприватизовано, чи складено вже їхній перелік, і взагалі – це питання буде розглядатися на Раді?». – «Я зроблю сенсаційну заяву, – ответил Порошенко. – В Україні не буде реприватизовано жодного підприємства. Буде виконано рішення суддів, причом буде забезпечено, щоб суд працював і приймав свої рішення без жодного будь-якого утиску, ані з боку інвесторів, ані з боку влади». На самом деле Порошенко ничего сенсационного не сказал. И он, и Кинах эту точку зрения давно уже отстаивали. Но «проколом» Мельничука стало то, что он дал спокойно «пропихнуть» Порошенко этот ответ, перейдя сразу к вопросу – «Є ряд підприємств, які пов’язують з певними представниками нової влади. От законність їх приватизації буде перевіряти прокуратура?», на что Порошенко ожидаемо ответил «конечно». Мельничук не задал Порошенко абсолютно необходимых вопросов по поводу того, приватизированных когда именно предприятий будут касаться решения судов? Ведь коренной пересмотр результатов приватизации, который может повлечь за собой революционный передел собственности в стране, не может не касаться проблем национальной безопасности.

Темы собственности коснулся и Андрей Тычина в разговоре с Анатолием Кинахом (Тычина предусмотрительно сказал, что «ми сьогодні планували поговорити з прем’єр-міністром України Юлією Тимошенко, але за годину до початку ефіру нам повідомили, що пані Юлія не зможе взяти участь у програмі через напружений графік роботи»). Видимо, для Тимошенко у Тычины были заготовлены другие вопросы, чем к Кинаху – только этим можно объяснить безумно скучный и длинный диалог с весьма нехаризматичным Кинахом. С другой стороны, будет справедливым сказать, что Тычина несколько раз возвращал Кинаха к вопросу о механизме доплаты за предприятия. И таки смог из него выдавить то, что таких механизмов не существует. При этом Тычина задал правильный вопрос: «Тим не менш, цей список (предприятий, в отношении которых могут начаться судебные дела – «ТК») зацікавленим уже давно відомий. Вам не здається, що таким чином уряд просто тримає на гачку ці підприємства, цих власників?» Но ограничился явно декларативным ответом Кинаха: «Уряд ніколи не дозволить, щоб в Україні відбувся черговий перерозподіл власності за межами законів і ринкової конкуренції». Между тем, избежать такой декларативности можно было очень просто: потребовать от Кинаха назвать дату, когда будет опубликован ВЕСЬ список предприятий, по которым могут возникнуть претензии…

Ахиллесовой пятой всех без исключения итоговых программ остается также нежелание, анализируя события недели, находить между ними взаимосвязь.

Описание в сюжете Марии Васильевой в ТСН: «змагаючись за президентську булаву, обидва фіналісти перегонів не скупилися на обіцянки. І якщо переможений Янукович може приберегти свої до парламентських виборів, то переможцю Ющенку доведеться до тих же виборів якось примудритися їх виконати». Описание в сюжете Павла Тирского на Первом Национальном: «за президентства Леоніда Кучми добровільну легалізацію капіталів уже проголошували. Тоді, за словами учасників бізнес-форуму, під цим позитивним гаслом, фактично, шукали тих, у кого є гроші. Нинішні ж урядовці кажуть: цього разу пастки не буде»>. Описание в сюжете журналиста Виталия Ковача («Интер»): «Навколо територiй пріоритетного розвитку та вільних економічних зон буде зламано немало списiв. Донецьк, маючи потужне парламентське лобi, спробує відстояти свої інтереси, нова урядова команда намагатиметься закрити чорнi діри та навести лад».

То, что вполне уместно в новостийных сюжетах, для аналитических программ оказывается явно недостаточным. Описывать, конечно, проще, только вот у зрителя после этого неизбежно остается послевкусие фрагментарного описания событий. Бесцветность описания, отсутствие оригинальных журналистских ходов снижает яркость материалов.

Весьма бесцветными 13 марта получились и диалоги Дмитрия Киселева с его гостями. С Виктором Пинзеником Киселев обсуждал изменения в госбюджете. Вопросы при этом, скажем мягко, задавались весьма неуместные. Как вы думаете, что умудрился спросить Киселев по поводу ожидаемого повышения пособия при рождении ребенка? «8,5 тысяч за рождение ребенка. Многие опасаются, в том числе и социологи, что это приведет к росту беспризорных в Украине. Просто несостоятельные, неимущие матери будут рожать, ну, практически, за эти деньги, ну, потом отказываться от детей, которых они не смогут содержать». Киселев мог бы поинтересоваться данными социологических исследований о том, сколько потенциальных матерей собирается поступать таким образом. Но Киселеву повезло, Пинзеник не нашелся, что ответить на столь явную манипуляцию, ответил общими словами.

А теперь – итоговые программы 20 марта.

Олесь Терещенко продолжил в итоговом выпуске ТСН тему предыдущего выпуска Андрея Тычины. Казалось бы, ему достался харизматичный политик – Юлия Тимошенко, само присутствие которой в эфире обеспечивает рейтинг программы (к Тычине, как мы помним, Тимошенко не пришла). Политик, которому есть смысл адресовать важные вопросы – хотя бы по той причине, что именно она по должности является адресатом важных вопросов. Могло быть два пути. Путь первый – задать вопросы «вразброску», по всем проблемам по чуть-чуть. Путь второй – понимая, что невозможно «объять необъятное», сконцентрироваться на нескольких ключевых, заранее определенных вопросах, разработать их. Терещенко выбрал первый путь.

Надо сказать, что диалог у него получился интересней, чем у Тычины с Кинахом 13 марта. Но это не заслуга Терещенко – ему повезло с гостем. Начал Терещенко с оценки визита в Украину Владимира Путина, который предварил сюжетом Артема Шевченко (о самом сюжете ниже – П.Л.). Начал вопросами, наивность которых не стоит того, чтобы пересказывать ответы на них Тимошенко («які Ваші враження від спілкування із Володимиром Путіним», «хотілося б, щоб це було... була зустріч підготовки до проривів»).

Дальше Терещенко задал вопросы (не падайте!) о наднациональном органе ЕЭП, о проектах в рамках ЕЭП, о возможном визите Тимошенко в Россию, о реверсе «Одесса–Броды», о бюджете, о контрабанде, о свободных экономических зонах, о возможном компромиссе в парламенте по поводу бюджета, о предполагаемом дефиците бюджета, о списке предприятий, которые собираются реприватизировать, о растрате бюджетных средств предыдущим правительством, о том, какая у чиновников должна быть зарплата, чтобы они не воровали, о парламентских выборах, о конфликте секретаря СНБО Порошенко и шефа СБУ Турчинова вокруг «турчиновского» зама Скибинецкого, о «наезде» Ющенко на Тимошенко в связи с якобы «провалом» ее работы на прошлых выборах, о выходе из БЮТа Степана Хмары, о возможности вступления в фракцию БЮТ представителей бывших олигархических фракций, о том, пойдет ли БЮТ на выборы самостоятельно…

Нам неизвестно, не упарились ли вы читать этот список вопросов, но мы точно упарились его писать. А все дело в том, что Терещенко в погоне за количеством потерял качество разговора. Не смог подразделить вопросы на главные и второстепенные. Между тем, в сказанном Тимошенко, кроме самопиара, содержалась одна «золотая крупинка»: на вопрос Терещенко «Коли, нарешті, суспільство зможе дізнатися про конкретний список об’єктів, що підлягають приватизації, скільки їх там?» Юлия Владимировна неожиданно ответила: «Я думаю, що Ви ніколи такого списку не побачите. Тому що ніхто не може заздалегідь сказати сьогодні, де були порушення законів, а де вони були відсутні». Все, по словам Тимошенко, должен решать суд. Видимо, задумавшись над тем, как не потерять список заранее заготовленных вопросов, Терещенко пропустил этот очень конкретный ответ. Ведь из такого ответа вполне можно сделать вывод – и задать вопрос, насколько этот вывод отвечает реальной ситуации – о том, что правительство склонно к тому, чтобы держать бизнес на крючке… вечно. Ведь получается, что и через пять, и через десять лет, и через двадцать лет результаты приватизации можно будет оспаривать через суд! Это в то время, как уже не один раз экономисты и политологи публично заявляли о необходимости установить временной предел – например, 2000 год – ниже которого не может пересматриваться приватизация любого предприятия, начиная от кафешек на Подоле, заканчивая крупными заводами.

Сюжет Артема Шевченко о визите Путина также заслуживает отдельного анализа. У этого журналиста хорошие, иногда блестящие сюжеты чередуются с откровенно провальными. Примером последнего может быть эфир 20 марта. Шевченко сделал типично новостийный сюжет, изобилующий описаниями «за півдня, проведених у Києві, дорогою з Парижа до Москви, Путін встигає дві години переговорити віч-на-віч із Ющенком, окремо поспілкуватися з Литвином і вперше випробувати на собі чарівність Тимошенко», «за важливими державними справами Єдиного економічного простору, претензії російської прокуратури до українського прем`єра забуваються якось самі по собі». Непонятно, насколько важна для зрителя «чарівність Тимошенко» и что значит, когда «претензії російської прокуратури до українського прем`єра забуваються якось самі по собі». Перед нами, опять-таки, типичное описание вместо аналитики. Дальше – два синхрона «всклейку»: «СИНХРОН: Володимир ПУТІН, президент РФ: "Абсолютно ложным тезисом является… является высказывание о том, что Единое экономическое пространство – это в одну сторону направление, а, скажем, совместная работа с Евросоюзом – это в другую сторону. Ничего подобного”. СИНХРОН: Юлія ТИМОШЕНКО, прем`єр-міністр України: "Мы – за то, чтобы идти в экономическое пространство, если бы оно существовало...» И дальше – другая тема – «Прибрати торгові обмеження у вигляді тарифів, митних зборів і квот для Києва – тепер проблема номер один у відносинах із Москвою». Так и не понятно, что должно было продемонстрировать противопоставление синхронов Путина и Тимошенко. Отсутствие проблем? Разные подходы к их решению? Противоречия? И лишь у немногих могло возникнуть адекватное впечатление о том, что, скорее всего, журналист просто «набросал» всего понемногу, типа «мозаики» – и в этом виде преподнес это зрителю…

У Дмитрия Киселева в «Подробно» был благодарный собеседник – Николай Томенко. Благодарный в том смысле, что, как и Киселев, он готов высказываться по самым разным поводам. За время эфира Киселев спросил, а Томенко ответил на вопросы о бюджете, о Евровидении, о судьбе киевского Динамо, о праздновании 60-летия победы во Второй мировой войне и, конечно, об интересах Виктора Пинчука в построении украинского Эрмитажа. Не ставя под сомнение способности Томенко высказываться совершенно по любым информповодам, следует сказать, что Киселев попался в ту же ловушку, что и Терещенко.

Примером хорошей аналитики являлся бы сюжет Руслана Ярмолюка в «Подробностях недели» на «Интере» о повышении железнодорожных тарифов, если бы только не явно сделанные под «интеровский темник» цитаты из Виктора Януковича и Нестора Шуфрича. Что поставило в невероятно глупое положение ведущего программы Александра Мельничука, который вел диалог с министром транспорта Евгением Червоненко. Мельничук откровенно ограничился ролью «подставки для микрофона». Как и в случае с Терещенко, перечислим вопросы Мельничука, чтобы продемонстрировать, насколько халтурно подходят к своей работе ведущие «Интера». «Євгене Альфредовичу, отже, чи є в міністерстві конкретна людина, яка несе персональну відповідальність за здійснення тарифної реформи?», «Тоді давайте конкретно, можливо, скажемо, на скільки подорожчають проїзні квитки на залізничному транспорті», «буде підвищено ціну на проїзд іншими видами транспорту?», «нагадаю, гостем студії був міністр транспорту і зв`язку України Євген Червоненко». Было просто смешно, когда из-за засилья внутриредакционного «темника» Мельничук был вынужден откровенно пропускать недвусмысленные реплики Червоненко: «Я знаю, що мене критикував Шуфрич і Медведчук, і я знаю, на чийому каналі …я не знаю жодного підприємства, яке би своїми руками зробили Шуфрич і Медведчук»...

Начинал же «Интер» 20 марта свою итоговую программу – единственный из всех телеканалов – с темы изменения бюджета. Автор сюжета Марина Ясинская справилась с темой изначально сложной – она предполагала изобилие цифр, что трудно воспринимается зрителем. Для этого журналистка выбрала ход показать все бюджетные изменения, в основном, через пенсионную реформу. Но низкий уровень общей образованности сыграл с журналисткой злую шутку. Как вам, например, такое выражение: «резервний фонд Кабміну взагалі пропонують спрямувати на допомогу безпритульним дітям»? У профессионального журналиста не могло не возникнуть вопроса: как можно расходовать деньги Кабмина именно на эти цели – ведь законом предусмотрено, что их можно расходовать только на ликвидацию аварий, стихийных бедствий? Впрочем, сюжет Ясинской показался шедевром по сравнению с вопросами Александра Мельничука к министру финансов Виктору Пинзенику, который сполна использовал готовность журналиста быть «подставкой для микрофона». Мельничук задал вопросы «Чи готовий вже остаточний варіант бюджету, той документ, який, власне, Кабінет міністрів буде передавати до Верховної Ради?», «Ви вірите в те, що він може бути ухвалений з першого разу?», «Який зараз настрій депутатів?». Кто скажет, что это аналитика, пусть первый бросит в нас камень…

«Вісті тижня» на Первом Национальном 20 марта, как и ТСН, начинали с визита Путина в Украину, обзорным сюжетом Людмилы Сивак, также не имевшим, на наш взгляд, ничего общего с аналитикой. И продолжились диалогом ведущего Юрия Спасокукоцкого с народным депутатом Юрием Костенко. Ведущий что-то пытался спрашивать по поводу новой роли Костенко в нынешних процессах «разъединения-присоединения» в «Нашей Украине», имел возможность продуктивного диалога с Костенко («СТУДІЯ: Юрій СПАСОКУКОЦЬКИЙ. Давайте поговоримо про владні інтриги. На Вашу думку, чи існує якийсь трикутник протиборства за вплив на Віктора Ющенка між Юлією Тимошенко, Порошенком і Зінченком? СТУДІЯ: ЮРІЙ КОСТЕНКО: "Існує"»), но не использовал возможность в продолжении диалога. Серый, невыразительный выпуск, «убитый» прайм-тайм.

Итак, вывод: итоговые программы нынче пытаются «брать» эфир гостями – как бы отыгрываясь за монологичность телеэфира во время избирательной кампании-2004. И это отчасти оправдано, ведь уровень гостей где-то обеспечивает и уровень программы. Но только отчасти, поскольку уровень программы обеспечивается еще и уровнем ведущих и журналистов. К сожалению, во многих случаях – это роль подставки для микрофона.

Важно также помнить, что эффект неожиданности от присутствия в эфире ранее «запрещенных» персонажей понемногу утрачивается в силу того, что само их регулярное появление на экране уже не обеспечивает успех программы. Более того, зритель рискует быть погруженным в рутину проблем, с которым сталкивается каждая действующая власть. Единственный рецепт, как при этом избежать рутинизации самого эфира, – неожиданные вопросы к ожидаемым гостям, неожиданные ракурсы в уже исследованных проблемах. Следует констатировать, что такого рода творчества в нашем эфире по-прежнему практически нет.