Первое. Как и Ходорковский, Парфенов абсолютный лидер профессии, абсолютный лидер телевизионного цеха. Потому что он делал самые телевизионные с точки зрения специального мышления, особого типа видения программы. Это концептуальность каждого сюжета, это невероятная визуальная плотность, это ирония, это потрясающая картинка, это невероятная дороговизна и так далее.

Второе. Он уже давно и особенно последние два-три года делает так называемый "инфотейнмент" - то есть развлекательную информацию. Каждый сюжет подается как потрясающий гламур, то есть что-то такое лакированное, что-то такое с историей, затейливое, занимательное. Это "телевидение для толстых", если использовать старую лексику эпохи Маяковского. Это здорово, об этом мы мечтали, но у этого есть свои отрицательные стороны, поскольку развлечение может оказаться выше информации.

Третье. В последние годы Парфенов делал коммунистическое телевидение. Это телевидение, продолжающее традиции Гусинского. Рассказывающее о том, что мы живем в ужасно циничной, беспросветной, абсолютно классовой стране. Тем самым он как бы отвечал на ожидания всех тех, кто считает, что реформы породили ужасную жизнь. Он потрясающе монтировал Куршавель с жизнью семьи двух прапорщиков в старом "Москвиче". Он делал это с иезуитской точностью, ювелирно. Он делал то, что Гусинский и его телемастера делали между 96-м и 98-м годами, когда они невероятно атаковали все виды модернизации в России - то, что делали Гайдар, Чубайс и так далее. После его сюжета о Собчаке, как мне сказал кто-то из аналитиков, правые потеряли в Петербурге не меньше двух-трех процентов голосов. Он показывал жизнь в казино и одновременно - как курские атомщики, голодные и несчастные, шли на Москву. Зюганов должен был бы платить Парфенову огромные деньги, если бы был умным.

Четвертое. Он был исследователь ресурсов свободы в России. Он забирался в такие дали, в какие мало кто мог себе позволить. И все его передачи были опровержением тезиса, что мы живем в несвободной стране. Потому что показывать вранье президента или показывать клонированную публику Кремлевского дворца, выглядящую как толпа маленьких Путиных... Я не знаю общества хоть мало-мальски несвободного, которое могло бы позволить это делать. То есть он был первопроходцем по разметке ресурсов свободы. К сожалению, у него не было достойных оппонентов, которые показали бы, что этот "инфотейнмент" - это гнойный гламур, рассчитанный на циничную жизнь богатых, и провокация сознания бедных.

Пятое. Конечно, всегда жалко, когда такое происходит не по поводу профессионального несоответствия, а по поводу политического. То есть если кто-нибудь в прямом эфире или где-то еще поспорил бы с Парфеновым и рассказал хотя бы о том, о чем я рассказал в предыдущих четырех тезисах, то тогда он, может быть, делал бы это все аккуратнее. Общество понимало бы, какой реальный результат приносят программы подобного рода. И я уверен, что сбалансированность со всех сторон была бы большая и не привела бы к его отставке. А сегодня, когда он понимает, что в достаточно свободном обществе он будет национальным героем длительное время, он, наверное, в других формах будет делать то же самое.

Что же касается вопроса "тенденция ли это?" - непонятно же, что с Ходорковским. С невероятным счастьем наши товарищи, интеллигентные люди, ожидали, что еще хотя бы пять-семь олигархов будут арестованы. Этого не произошло. За Абрамовича взялись? Да так, что он покупает один "Боинг" за другим "Челси". Покупает себе на здоровье и две недели назад здоровался с господином президентом на заседании Госсовета - хоть бы хны! На сегодняшнюю минуту, когда мы с вами разговариваем, он не арестован. Никто не арестован. Кроме Ходорковского. Может быть, это такая технология группы высших политиков, которые считают, что достаточно острастки одного, но лидера, для того, чтобы остальные платили налоги. Вы знаете, что налоговые сборы выросли невероятно после истории с Ходорковским?

Парфенов не зарвался. Мне кажется, что в последней передаче он шел к этой крайней точке. Рассказать тридцати миллионам человек, что их кумир, который на выборах получил 71% голосов, - абсолютный враль, это нормально? Это - свободная страна? Ну что могла сказать вдова Яндарбиева? Что ее мужа убили спецслужбы? Это знает весь мир. Свобода в России - это невероятно сложный феномен. Мы все живем диссидентскими мифами. Вот исчезло то любимое телевидение НТВ, так в Москве, например, рождаемость выросла. В два раза. Это комплекс факторов, но, обобщая, страна успокоилась, когда ей перестали говорить, что Чубайс пожиратель детей.

"Придется считать, что корпоративная этика у нас есть, а свобода слова - только слова"

Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики:

- В последнее время я смотрел программу "Намедни" только первые полчаса - ее великосветский стиль мне лично не близок. Мне кажется, при иных обстоятельствах Парфенов мог бы делать более острую передачу. Тем не менее считаю закрытие программы катастрофой - с чем мы остаемся? С политкорректным Познером?

Был момент, когда Парфенов и так сделал серьезные уступки, желая сохраниться в эфире. Но сколько можно? Вообще, когда речь идет о достаточно нейтральной информации с противной стороны, она придает объективность и многогранность передаче. И вмешательство спецслужб в 90% случаев абсолютно не нужно. Они только портят престиж президента. Если же поступок Парфенова называть нарушением профессиональной этики, то придется считать, что корпоративная этика у нас есть, а свобода слова - только слова.

"Каждый канал вправе предпринимать шаги, направленные на понижение рейтинга"

Алексей Волин, президент ИД Родионова:

- Каждый канал вправе принимать шаги, направленные на понижение собственного рейтинга. Парфенов и его программа были тем немногим, что сохраняло своеобразие телеканала. Недостатка в предложениях, я думаю, он испытывать не будет. Сомнительно также, что аудитория "Намедни" переключится на программу "Вести". Придание гласности внутрикорпоративного документа, на мой взгляд, не имело смысла, подобный поступок вряд ли можно назвать правильным. Но как общеизвестно, у гениев отвратительный характер.

"Как поступили с Парфеновым - свинство"

Игорь Юргенс, вице-президент РСПП:

- Передача "Намедни" нравилась, а как поступили с Парфеновым - свинство.

"Наше телевидение станет скучнее"

Александр Хандруев, руководитель консалтинговой групп "БФИ", бывший зампред Центробанка:

- Правильно сделали, что уволили!!! Нечего идти против цензуры, которой у нас на телевидении, кстати, и нет! А если серьезно, мне жаль, что "Намедни" больше не будет, наше телевидение станет скучнее. Передача Парфенова была не столько даже аналитической, сколько развлекательной. Даже немного эпатажной. То есть она была вполне в духе самого Парфенова, и смотреть ее было интересно. А такими темпами НТВ скоро вообще превратится в государственный канал. Мне кажется, Парфенов имел право делать так, как считал нужным. Ведь когда в прошлый раз был конфликт на НТВ, он тоже не поддерживал руководство. Тогда он остался на канале, за что его чуть ли не предателем называли. Поэтому я считаю, что он вполне может "сохранить лицо", поступая по своему усмотрению. Хотя жаль, конечно, что все это приняло форму разрыва.

"Не было ни одного случая, когда "Газпром" пытался бы вмешаться в редакционную политику НТВ"

Сергей Куприянов, пресс-секретарь председателя правления "Газпрома":

- Принятие кадровых решений на канале НТВ - компетенция генерального директора компании. Не было ни одного случая, когда "Газпром" пытался бы вмешаться в редакционную политику НТВ.

"Если человек работает в организации, он, как сотрудник, обязан решение руководства выполнять, а если не согласен - увольняться"

Олег Еремеев, генеральный директор Координационного совета объединений работодателей России:

- Программа "Намедни" мне, конечно, нравилась благодаря высокопрофессиональной подаче материала. Что касается последних событий, то, на мой взгляд, если человек работает в организации, а руководством этой организации принимается то или иное решение, то он, как сотрудник, обязан его выполнять, а если не согласен, то увольняться.

"Как генеральный директор крупной компании думаю, что он спровоцировал свое увольнение"

Марат Айнетдинов, генеральный директор страховой компании "Россия":

- Я очень люблю эту программу - это действительно всегда "телесобытие недели". Фигур, равных Леониду Парфенову, мне кажется, на российском телевидении нет. Я понимаю, почему Леонид Парфенов поступил именно так, и по-человечески его поддерживаю. Он выбрал свой способ борьбы, и это можно уважать. Но как генеральный директор крупной компании, я думаю, что он спровоцировал свое увольнение - с точки зрения корпоративной этики недопустимо обсуждать вовне какие-то внутренние проблемы, так любая структура потеряет управляемость.

У нас проблема свободы слова смешивается с личными и даже двуличными отношениями

Лев БРУНИ, телекомментатор:

- То, что у нас в стране ограничена свобода слова, ни для кого не секрет. То, что у Парфенова напряженные отношения с Герасимовым, тоже ни для кого не секрет. Как и то, что его передача раздражала тех, кто стоит у власти, и то, что он этим иногда бравировал. Поэтому не может быть одного объяснения случившегося, это комплекс причин. И я на все вопросы вокруг этого отвечаю: "Да". Это и борьба Парфенова с Герасимовым, и выпендривание Парфенова, и попытка "Газпрома" закрыть не во всем угодную властям передачу. И это целый комплекс причин, весьма грустных, и ясно, что у нас, к сожалению, проблема свободы слова, которая для нашей страны является весьма серьезной, сплошь и рядом смешивается с личными и даже двуличными отношениями.

Профессиональные интересы схлестнулись со служебными

Павел ЛОБКОВ, тележурналист:

- Это очень тяжелая коллизия, которая возникла в силу того, что профессиональные интересы схлестнулись со служебными. И когда возникла ситуация, что материал был снят с эфира, Леня посчитал возможным сказать, почему это было сделано. При этом он выдал некие корпоративные документы, и сор вышел из избы. А поскольку материал был заявлен в эфире как анонс, можно было бы сохранить служебную тайну. А Леня выбрал первый вариант, и в этом только он себе судья.

Парфенов стал политической фигурой

Иван УСАЧЕВ, ведущий канала RЕN TV:

- Что касается Леонида Парфенова, то для него сложившаяся ситуация вполне положительная. Он обрел славу мученика, которая добавилась к славе блестящего телеведущего. Думаю, что его карьера достигла пика и теперь он или пойдет выше, или упадет вниз. Говорить о борьбе за свободу слова, о потере телевидения, думаю, в данной ситуации не имеет смысла. Четыре года назад, когда команда Евгения Киселева ушла с НТВ, протестуя против решений тогдашних руководителей канала, Парфенов остался и выгадал. Он стал политическим аналитиком канала, занял место Киселева. Парфенов, талантливый человек, в нужное время воспользовавшийся ситуацией, все это время пожинал плоды тогдашнего решения. Сейчас он перешел в новую весовую категорию, стал политической фигурой. У него все будет хорошо, если не в ближайшем будущем, то в перспективе точно. Что касается нас всех, тележурналистов, то появился плохой симптом. Политические решения стали важнее решений телевизионных. Флагман, лидер канала, дававший высокий рейтинг, изгнан несмотря ни на что. То есть рейтинг отступает на второй план.

Профессиональные принципы он поставил выше интересов спецслужб

Владимир КОРСУНСКИЙ, главный редактор газеты

"Грани.ru":

- Вчерашний случай показал, что в обществе появились темы, на которые не рекомендовано говорить и не рекомендовано их освещать. Одна из таких тем - контакты с террористами, вернее, с теми, кого здесь российские власти определяют как террористов, и с их родственниками. Эта тема давно запретна, она запретна в Чечне, где все контакты журналистов происходят под контролем центра Минобороны, и никаких независимых контактов не допускается. Теперь запрет распространился шире. Позиция Леонида Парфенова - это нормальная профессиональная позиция, когда человек не позволяет наступать на свою профессию, когда профессиональные принципы ставятся выше интересов спецслужб. Профессиональные интересы журналистов вообще всегда должны быть выше интересов спецслужб, поскольку это на самом деле единственный возможный действенный канал общения с властью, если он, конечно, свободно функционирует. Что касается свободы слова в нашей стране, то с ней у нас все хуже и хуже.

Все случившееся эмоционально и неверно

Николай СВАНИДЗЕ, ведущий программы "Зеркало":

- Ничего хорошего я по поводу произошедшего не думаю. Известного журналиста с именем, творческого, талантливого человека уволили. Кто прав, кто виноват, сказать сложно. Думаю, что не вполне правы обе стороны. Конечно, со стороны судить проще, но я не вижу здравого смысла в действиях всех участников этой истории. Все случившееся эмоционально и неверно. Любой телеканал, газета, ваше уважаемое издание имеют право на свою линию, на свою политику. И, конечно, сотрудников, активно претендующих на свою собственную позицию, могут попросить умерить амбиции. Но все же к журналисту с именем надо относиться уважительно, не надо выносить сор из избы. На НТВ его вынесли, причем вывалили целую кучу мусора на потеху публике. Это плохо.

Это сигнал для всей индустрии

Манана АСЛАМАЗЯН, генеральный директор "Интерньюс"

- Я очень сожалею, что такой программы, как "Намедни", больше не будет в эфире. И она, и ее ведущий Леонид Парфенов были ориентиром, эталоном, прокладывали новые пути, находили новые формы телевизионной журналистики. Не думаю, что Парфенов пропадет из эфира надолго, все же он один из самых талантливых журналистов в нашей стране. Очень жаль еще и потому, что на телевидении осталась всего пара программ, говорящих без цензуры, причем только на REN TV и на НТВ. И "Первый канал" и "Россия" - это регулируемое телевидение. Что касается причин увольнения Леонида Парфенова, то они должны послужить сигналом всей индустрии. Этот случай должен стать отправной точкой, поводом для серьезного разговора о нормах корпоративной этики, о взаимоотношениях власти и журналистов. Национальная ассоциация телерадиовещателей осенью проведет конференцию, посвященную обсуждению этих и других наболевших проблем. То, что произошло на НТВ, еще раз доказывает актуальность этого обсуждения.

Называть это ограничением свободы слова я не могу

Владимир Познер, Президент телеакадемии

Эта история состоит из четырех компонент. Компонента первая, о которой сегодня никто не говорит, но которая играет роль. С того момента, когда на НТВ пришел Сенкевич, у него с Парфеновым отношения не сложились и эти несложившиеся отношения так или иначе стали достоянием общественности, поскольку Леонид Геннадиевич не стеснялся никогда публично высказываться по поводу Сенкевича. Будем помнить, что Сенкевич был и остается Генеральным директором НТВ, и я совершенно не являюсь человеком, который считает, что надо любить начальство. Но если ты публично и постоянно по поводу своего начальства высказываешься довольно резко и отрицательно, то, надо полагать, у него накапливается определенный уровень нелюбви и при возможности начальство на тебе отыграется. И я не сомневаюсь, что это сыграло определенную роль во всем этом деле.

Вторая компонента. Существуют некоторые правила во всех корпорациях мира, неважно, медийные они или нет, что внутренние документы этих корпораций являются внутренними, и ни при каких обстоятельствах не подлежат публикации. Вы можете, конечно, нарушить эти правила, но в этом случае вы не должны удивляться, что в результате вас выгонят. И это верно для любых учреждений в мире. Если попадание письменного, факсимильного распоряжения Герасимова в «Коммерсант» дело рук самого Леонида Геннадьевича, то, я полагаю, он шел на то, чтобы обострить конфликт с вполне вероятным исходом его ухода из компании.

Третья компонента, по поводу самого сюжета. Представим вопрос: «Он был снят Герасимовым или он был снят потому, что на Герасимова оказывало давление правительство в лице того или иного министерства, будь ФСБ или какое-либо другое?» Если это было в результате давления, это называется цензура в самом чистом виде. Если это было решение Герасимова, тогда это так называемые редакторские ножницы, о которых мы все знаем, и это никогда не называлось цензурой, хотя это может очень не нравиться. Сейчас решается судьба двух граждан России в Катаре. Согласно законам Катара, если будет вынесен вердикт виновности, что значит смертная казнь, то им будут рубить головы публично на площади. Согласно тем же законам, катарским родственники предположительно убитого человека могут простить предполагаемых убийц, и если они их прощают, то те могут быть официально прощены, и никакой казни нет. И я допускаю, что, может быть, тот же Герасимов подумал и решил, что лучше не затрагивать эту тему, чтобы никак не задевать тех родственников и никак, даже на один процент, возможно, негативно, не повлиять на исход этого дела. Может быть, это и не так. Во всяком случае, я не могу это истолковывать просто как цензуру. Есть самое последнее: если на самом деле Леонид Геннадьевич считал, что его дезавуируют, он мог в эфире программы «Намедни» об этом заявить, сказать, что это невыносимо и нестерпимо и в результате этого он уходит из НТВ.Я бы это прекрасно понял. Однако этого не произошло. Я отношусь к нему не просто с уважением как к прекрасному мастеру своего дела, но просто с симпатией. Это человек, с которым я работал и к которому я очень хорошо отношусь. Но все-таки понять до конца, почему он сделал то, что он сделал, я не могу. И еще раз скажу, что сразу называть это ограничением свободы слова, я не могу. Вот, собственно, моя позиция.

У Парфенова была возможность самому подать в отставку, сказать, что его морально изнасиловали

Евгений Киселев, главный редактор газеты "Московские новости"

Учитывая сложную историю наших с Леонидом Геннадьевичем взаимоотошений, мне сложно комментировать эту ситуацию. Конечно, оценивать ее надо с двух позиций: есть конкретный конфликт, который привел к печальным последствиям, и есть общая тенденция. Я последнее время увлекся чтением исторической мемуарной литературы. Есть десятки примеров конфликтов, происходивших в личных отношениях государя Николая II и великих князей, его жены, Распутина... Но произошедшие в 17 году катастрофические последствия нельзя связать с этими личными разговорами и конфликтами. К революции привело все многообразие причин. Так же и здесь - есть масса причин и нюансов во взаимоотношениях Сенкевича, Герасимова, Парфенова, неких людей, которые то ли приказывали, то ли требовали, то ли просили не ставить сюжет о вдове Яндарбиева в эфир. Давайте все же отделим зерна от плевел. Есть проблема со свободой в журналистике. Пространство независимого творчества постоянно сужается. Увольнение Парфенова - еще один шаг в этом направлении. В этой истории нет героев и негодяев, все далеко не черно-белое, не правы все и многие сразу. У Парфенова, кстати, была возможность самому подать в отставку, сказать, что его морально изнасиловали, что он протестует, добиться того, чтобы вся программа была снята с эфира. Герасимов, к которому я хорошо отношусь, могу назвать другом, тоже должен был понимать, что не должен делать письменное распоряжение, которое попадает под определние цензуры. Что касается самого сюжета, то напомню вам историю 1997 года, когда Елена Масюк и ее съемочная группа находились в плену у чеченских боевиков. Пока предпринимались попытки спасти их, заплатить выкуп или устроить силовой захват, все на НТВ исходили из принципа "не навреди", боялись сказать лишнее слово. Так, что давайте сначала дождемся приговора по делу российских граждан, находящихся в катарской тюрьме. Кстати, замечу, судят их по не совсем простому шариатскому правосудию. Когда речь идет о жизни и смерти людей, все же надо проявлять такт и осторожность.

Безусловно, это тенденция

Виктор Лошак, главный редактор журнала "Огонек"

Я отношусь к этому резко отрицательно. На мой взгляд это реванш спецслужб за их провал в Катаре. Потеряв Парфенова на телевидении, мы теряем молодую аудиторию, для которой он был стиле- и мыслеобразующим человеком. Уход Парфенова с НТВ обнажает монотонность и одностильность всего телевидения в стране. Нельзя сделать ошибку и отлучить такого журналиста от телевидения в целом, нельзя превращать внутрикорпоративный конфликт в удар по свободе слова в стране. То, что это тенденция - безусловно. Я имею в виду тот официальный повод, который найден. Характерно, что вместо свободных, строптивых, но талантливых журналистов на телевидении все больше карауловых - ими и заполняется остающийся после ухода таких личностей вакуум. "Намедни" как никакая другая программа выражала стиль, интересы и образ мыслей нового поколения, входящего в средний класс. Она безусловно отстаивала принципы либерализма, чего не делали другие программы, и тем самым была важна для строительства гражданского общества. Странно, что каждый раз за просчеты спецслужб публично отвечают журналисты. Так было с захватом чеченскими террористами Норд-Оста - единственным человеком, который был уволен после этого, оказался генеральный директор НТВ. Так происходит и сейчас, когда очевидно, что спецслужбы допустили просчет, и Парфенов, который хотел показать интервью с женой погибшего, стал единственным наказанным за произошедшее.

Когда Парфенову говорят: "Ну ты же человек корпорации", - от него требуют непрофессионализма

Дмитрий Муратов, главный редактор "Новой газеты"

Я бы хотел вспомнить фразу Сергея Довлатова: "Когда мне говорят: "Ты же профессионал", - значит через секунду потребуют какого-нибудь идиотизма". Также, когда Парфенову говорят: "Ну ты же человек корпорации", - это означает что, от него требуют непрофессионализма, выставляют идиотом в глазах команды, между прочим высококлассной и продвинутой, в которой такие головы как Лошак, Пивоваров, Лобков, Текменев. Им невозможно говорить: "Ты знаешь, мне приказал начальник". Это первое. Второе - эта ситуация мне кажется чрезвычайно лицемерной. Абсолютно всем понятно, что никакой врач Сенкевич не примет решение о декапитализации компании, снижении ее рейтингов и рекламного котракта, который заключается напрямую, именно для спотов в программе "Намедни" не примет это решение без самого высокого согласования или с руководством Газпрома или с руководством страны.

Трудно представить, что в ближайшее время появится программа, где к власти будут относиться иронично

Светлана Сорокина, ведущая программы "Основной инстинкт"

Есть конечно некоторое нарушение неких корпоративных правил, за которое и зацепились. Но я сегодня вспомнила историю трехлетней давности, когда в 2001 году нам журналистам в нос совали конкретные нарушения, которые совершал наш менеджмент и тогда конфликт сводился к спору хозяйствующих субъектов. А мы кричали о том, что нам казалось главным - о сужении информационного пространства, близкой цензуре, угрозе свободы слова. Леня тогда не разделял наших таких настроений и со старого НТВ через несколько дней вернулся на новое, видимо, приняв новые правила игры. Сегодня они ему стали тесны и он их нарушил, что, наверное, дает возможность говорить о нарушении этих правил, корпоративной этики, о том, что руководство канала, наверное, имеет полное право представлять дело так, как оно его представляет. Мне кажется, сегодня за деревьями можно не увидеть леса. Дело даже не в обстоятельсвах увольнения конкретного человека, а в векторе движения. Я глубоко убуждена, что с закрытием программы Парфенова, наше информационное пространство опять резко сужается. Мне трудно представить, что на каком-то еще федеральном уровне возможно в ближайшее время появление программы, где к власти будут относиться иронично и по делу, где можно будет критически отнестись к инаугурации или к посланию президента федеральному собранию, где можно будет гипотетически увидеть то самое интервью с вдовой Яндарбиева. На мой взгляд,мои права как зрителя ущемлены.

Я понимаю и ту и другую сторону

Сергей Корзун, радиожурналист

Сравнивать неудобно, но чаще всего в своей жизни я именно так и поступал. Есть проблема цензуры,ее рамок, и проблема обнародования служебного документа. Есть внутренние документы, которые ни одна корпорация публиковать не собирается. Если эти документы, как архивы КГБ, представляют общественый интерес, они некоторое время спустя публикуются, поскольку через 20-25 лет в зависимости от страны и ситуации, служебные документы вообще не подлежат опубликованию. Если бы во времена моего главного редакторства на Эхе Москвы опубликовали какие-нибудь из внутренних документов, я этому бы очень сильно не обрадовался, а генеральный директор обрадовался бы еще меньше публикации своих финансовых документов. Поблема не в том, что Парфенов вынес на обозрение журналисткую кухню, а в том, что опубликовал документ, который публикации не подлежал, и в этом смысле руководство компании НТВ, я понимаю. С другой стороны, я неплохо знаю Парфенова, и он молодец, что его команда сделал такой блестящий материал. Когда я еще в начале 2000 годов работал на Эхе, мы "удостоились" наказания со стороны Минпечати за то, что мы выпустили в прямой эфир Масхадова в то время когда действовал закон о чрезвычайном положении.Я могу понять и ту другую сторону. Я желаю найти Лене хорошую работу, а моральных оценок не выношу.