Увольнять вроде бы нужно того, кто отсиживает в офисе минимум восемь часов и копирует из Интернета чужие тексты. Однако мой опыт показывает, что уволить журналиста могут по собственному желанию работодателя, по письму конкурента, по собственному нежеланию работодателя, за прогул длиной в 370 дней и за нежелание печатать заказухи.

Страшно, когда тебя увольняют, только в первый раз. Правда, я в первый раз уволился по собственному желанию с должности парламентского корреспондента белорусского агентства БелаПАН в далеком 1992 году, когда мне еще не исполнилось 18 и когда в Беларуси не было чистых бланков трудовых книжек, так что всю торжественность (или ужасность) момента не осознал.

Зато в следующем году меня уволили с аналогичной должности в газете белорусского Совета Министров «Знамя юности» с аналогичной же формулировкой, хотя соответствующего заявления я никогда не писал. Это было собственное желание работодателя, вызванное тем, что я инициировал и опубликовал в самой популярной в Беларуси «Народной газете» открытое письмо минских собкоров иностранных СМИ премьер-министру Вячеславу Кебичу с требованием ввести в Беларуси при МИДе аккредитацию для корреспондентов зарубежных масс-медиа.

В суд я не подавал. В том же 1993-м (сразу после октябрьского танкового обстрела здания Верховного Совета России) меня взяли в штат Всероссийской государственной телерадиокомпании, а в 1994-м я был в первой десятке иностранных журналистов, получивших в Беларуси долгожданную аккредитацию МИДа. Помню даже номер мидовской карточки – 009 (почти с лицензией на убийство). Меня, кстати, потом и обвиняли в политическом убийстве премьера Кебича, когда я впервые показал на российском телеэкране интервью с депутатом Лукашенко, автором разгромного доклада о коррупции. «Зачем ты этого идиота в «Вестях» показываешь?» – возмущалась собкорша телепрограммы «Время» Людмила Вилюга.

Но я действительно показывал все, что хотел. Года до 1996-го, когда в России решили переизбирать Ельцина. Только в 1996-м в Москве появился прообраз темников, когда всех собкоров ВГТРК собрали на совещание в Подмосковье и ельцинский советник Георгий Сатаров начал объяснять, как правильно освещать события перед выборами. Меня в Минске это фактически не коснулось, если не считать периода белорусского конституционного референдума в ноябре 1996-го. Я все равно освещал референдум так, как считал нужным, но ВГТРК не пожелала написать письмо в Минск и не продлила мне мидовскую аккредитацию. Я написал, что без нее работать отказываюсь, и сразу после референдума улетел на курсы в Швецию, в институт журналистики в Кальмаре.

Спустя месяц зампред ВГТРК с говорящей фамилией Нехорошев уволил меня «в связи с окончанием срока аккредитации». Я подал в московский суд (впервые судился с работоотбирателем). Не дожидаясь его решения, новый председатель ВГТРК Николай Сванидзе в 1997 году восстановил меня в должности собкора в Минске, а Нехорошева – отца-основателя программы «Вести», бывшего начальника самого Сванидзе – уволил с формулировкой «за незаконное увольнение собкора в Минске Ю.В.Свирко».

Нужно было видеть, как в коридорах штаб-квартиры ВГТРК на Ленинградском проспекте передо мной почтительно расступались тамошние сотрудники, шушукавшиеся: «Это он Нехорошева съел!» Хотя я никогда никого не ел. Обычно ели меня. В том же 1997-м я был уволен из агентства Рейтер – по письму шефа вроде бы конкурирующего российского агентства Интерфакс с не менее говорящей фамилией Комиссар. Минские интерфаксовцы были настолько глупы, что в мои руки попала копия положительного ответа шефа московского бюро Рейтер на письмо, требовавшее меня уволить. И я опять подал в московский суд.

Желающие покопаться в этом могут легко найти все подробности на «Детектор медіа», для которой я в 2007-м написал «Судебный роман, или Десять лет не спустя». Несколько лет суд в Москве рассматривал мое дело – и в итоге отказал, сославшись на то, что я работал на Киевское бюро Рейтер и потому дело должно слушаться в Киеве.

Оно и слушается – с июля 2004 года. Три судьи Шевченковского суда по очереди брались за это дело, но лишь третий вынес негативный для меня вердикт – в 2008-м. Апелляционный суд Киева оставил это решение без изменения. Однако в нем всего столько наворочено, что Верховный суд Украины 11 июля 2008 года открыл по нему кассационное производство. И что? Да ничего. Ждем-с. Интересно, к 12-летию моего увольнения успеют закрыть это дело или нет? А ведь даже в лучшем для меня случае дело вернут в Шевченковский суд, где процесс начнет по новой уже четвертый по счету судья. Далее – опять апелляция и кассация со стороны истца или ответчика.

Чувствую, тогда придется писать и «Двадцать лет не спустя». Но для меня это уже дело принципа. Спуску давать нельзя. Потому что ненавижу, когда нагло врут. Казалось бы: Рейтер, солидное агентство. Но в местных условиях все становится совком. Зарплата черным налом – пишут в суд, что мне никогда ничего не платили. Вообще. Якобы я бесплатно несколько лет работал. Есть контракт с печатью «Киевское БЮРО Рейтер» (причем не только мой, но и другого сотрудника, который они сами в суд представили – с той же печатью) – пишут в суд, что бюро Рейтер в Киеве нет и не было, а есть лишь представительство, существующее только с 1995 года.

Представляют в суд ведомости за июнь 1997-го, когда меня уволили, – оказывается, месячная зарплата работающего ныне на Би-би-си в Лондоне Ростислава Хотина составляла 630 долларов, а убитого впоследствии в Ираке телеоператора Тараса Процюка – 705. Однако как только Рейтер узнал о моем московском иске, их официальная зарплата магически выросла сразу до 2990 и 3325 долларов соответственно. Так что хоть кому-то мой иск принес пользу. Кстати, и украинскому бюджету тоже. Из которого суды финансируются.

Впрочем, и мне принес. Узнав об обстоятельствах моего увольнения из Рейтер, меня пригласили в штат Би-би-си. Где я три года работал по контракту, после которого я ушел на «Свободу» с чистой совестью. У этих двух западных компаний ко мне претензий нет, и у меня к ним тоже. Почему? Наверное, потому, что документы составлялись и подписывались в Лондоне и Праге. А главное – соблюдались.

Читатели моего блога на УП отлично знают историю моего увольнения из «Экономических известий». В апреле прошлого года, когда я отказался ставить в газету две заказухи, уволили якобы за совместительство, потому что «Коммерсант» не отдавал мою трудовую книжку. Как только уволили из ЭИ – мне сразу выслали трудовую из Ъ. Хорош дуэт моих киевских работоотбирателей! Но они спелись не только в этом.

На этой неделе «Детектор медіа» сообщила, что газета «Экономические известия» сменила учредителя (и издателя) – вместо ЗАО (ЗАТ) «Издательство «Экономические Известия» в январе 2009 года им стало ООО (ТОВ) «Медиа Инвест Груп». Теперь отгадайте, почему зампред Шевченковского суда Наталья Бужак, слушающая дело с апреля 2008-го, в октябре объявила перерыв аж до 16 февраля. И это несмотря на требование закона рассматривать дела об увольнениях в течение месяца. Просто ответчику не хочется отвечать по закону. Поэтому бац – и нет ответчика. А с ним и двойной бухгалтерии нет, и подделанных приказов, и еще много чего.

Этот прием с переворотом был отработан «Коммерсантом». Только ЭИ от ЗАТ перешли к ТОВ, а Ъ – из ТОВ пошел в ЗАТ. Причем тоже под Новый год, но годом ранее. Я ушел из Ъ по причинам, изложенным в этом блоге под заголовком «Судьи легкого поведения (под газом) «. На мое место еще до окончания моего отпуска берут другого человека, с октября 2006-го в выходных данных Ъ стоит «Сергей Горбачев, директор информационного центра». А в Печерском суде Ъ до октября 2007-го утверждает, что директор его информационного центра – Юрий Свирко. Как только я отказываюсь от требования восстановить меня в должности, потому что нельзя восстановить неуволенного, меня сразу увольняют – 10 октября 2007-го с формулировкой «за прогул с 5 октября 2006 г. по 10 октября 2007 г.» (то есть 370 дней). Я вновь требую восстановить меня в должности – но судья Печерского суда Светлана Волкова мне в этом отказывает 22 февраля 2008 года, основываясь на показаниях присутствующего представителя ООО «Коммерсант-Украина» по доверенности от 15 января 2007-го. А этого ООО с декабря 2007 года нет! И в 2009-м уже ЗАО «Коммерсант-Украина» направляет в суд свою доверенность от 15 января – внимание! – 2008 года.

Вопрос: нужны ли работнику работодатели-махинаторы? Ответ простой: нет. Особенно они не нужны журналисту. Потому что репутация журналиста зависит не только от того, как он работает, но и на кого. И скрывать прегрешения своего работодателя означает становиться соучастником. Я уверен, что это гораздо хуже, чем вероятный ярлык скандалиста, который обязательно навесят на тебя в случае, если ты предашь огласке неудобные факты.

Вы, конечно, спросите, имею ли я в виду «Обзор» и его нынешних голландских владельцев. Хочется ответить «нет». Но пока у меня нет окончательного ответа, а некоторые тенденции настораживают. В частности, когда обо мне говорят, что «это не первое издание, которое он покидает, споря с издателем». Безусловно, покорные и молчащие исполнители гораздо приятнее и удобнее в использовании. Хотя тут есть нюанс – кто кого первым (по) кинул. Тем, кто знает голландский (или хотя бы английский), рекомендую почитать http://www.denieuwereporter.nl/?p=2005 (или хотя бы мой англоязычный комментарий там).

Пока же меня больше всего поражают некоторые мои украинские коллеги. Они готовы ручки целовать работодателям за то, что их увольняют ПО ЗАКОНУ! То есть с предупреждением за два месяца и выплатой еще одной месячной зарплаты в качестве компенсации. Я бы еще понял, если бы две или три зарплаты сверху дали. А так установленные в долларах зарплаты застыли по курсу 5,05, людей фактически выбрасывают на улицу, кроме центра занятости им идти некуда – и они благодарны лишь за то, что соблюдается закон. А то, что работодатели стали работоотбирателями, как-то теряется.

До чего же надо было довести украинский народ, чтобы в конце первого десятилетия третьего тысячелетия он так унижался! Хотя главная причина такого поведения понятна – в украинский суд идти бессмысленно. Даже если по закону прав ты.

Страшно, когда тебя увольняют, только в первый раз. Затем понимаешь, что всё, что НИ делается, к лучшему. А что НЕ делается, то плохо. У меня каждая новая работа лучше и интереснее предыдущей. Уверен, что и 2009-й это подтвердит.

 

Фото: Блог Юрія Свірка