В результате за единственного оставшегося кандидата — Михаила Швыдкого проголосовали более 100 собравшихся. Для вступления в должность кандидатуру должен утвердить совет учредителей АРТ (по преимуществу — крупнейшие телеканалы).

 

Голосование за Михаила Швыдкого, которого предложил Лев Николаев, произошло после того, как Владимир Познер снял свою фамилию с голосования — после перерыва. До перерыва это сделали еще четыре выдвинутых кандидата — Александр Акопов и Ирена Лесневская, Манана Асламазян и Эдуард Сагалаев (последние двое — по телефону). Мотивы выдвижения Швыдкого Николаев объяснил «Новой» так: «Для меня «Культура» — близкий канал, а Швыдкой — один из его основателей.

 

Кроме того, нужна фигура дипломатического свойства — чтобы установить равновесие и вернуть тех, кто в последнее время уклонялся от работы в АРТ». На вопрос, чем его не устраивает Познер, Николаев ответил: «Есть гражданская война, когда нужно на коне и с шашкой, а есть время серьезной работы. Публицист во главе академии уже не нужен — воевать не нужно». Еще до собрания один из членов АРТ сказал «Новой», что фигура Швыдкого согласовывалась в Кремле. Однако Николаев ничего такого не знает. Сомневается в этом и Познер (см. интервью). Сам Швыдкой оказался недоступным для комментариев.

 

Один из участников собрания — Виктор Шендерович считает переломным выступление Дмитрия Диброва, сказавшего: «Мы все симпатизируем Познеру, но голосовать надо за Швыдкого. Кому неясно?» «Все рассмеялись, всем стало ясно, — замечает Шендерович. — А смысл неприхода на собрание Олега Добродеева и Владимира Кулистикова выяснился из выступления Константина Эрнста. Он сказал, что мы должны избрать переговорщика, который сможет вернуть ушедших из АРТ». Ключевой стала речь и Александра Митрошенкова, который прояснил, что деньги дают каналы, и если нет НТВ и ВГТРК, нет телетрансляции, то нет и денег.

 

Вопрос «Новой» о том, почему она сняла свою кандидатуру (предложенную Сергеем Муратовым), вызвал смех у Мананы Асламазян. «Мне в голову не приходило, что кто-то может меня выдвинуть, — говорит находящаяся во Франции глава европейского «Интерньюс» (уголовное преследование ее в России не завершено). — Я была ошарашена.

 

Но в ситуации, когда все друг с другом в ссоре, нужен безусловный авторитет, способный примирить. И я вряд ли могу быть таким человеком. Я с трудом представляю, что Константин Эрнст и Олег Добродеев будут со мной всерьез разговаривать». Другая неожиданная кандидатка — Ирена Лесневская считает, что на такой должности должен находиться человек, который любит ТВ («А я уже настолько его не люблю!») и тех, кто на нем работает («дипломатичность, толерантность, придыхание перед этими людьми должны быть»). Лесневской жаль бросать и любимое дело (журнал The New Times), который она и так воспринимает как общественную работу.

 

Владимир Познер в конце собрания сказал, что ему за эти годы было отвратительно, гнусно и противно всех уговаривать, все время слышать: «Дай, дай!» Взносы не платили, от работы увиливали, гадости говорили, вспоминает участник собрания спич бывшего президента. Который, оговорившись, что он, конечно, не Мартин Лютер Кинг, процитировал: «Свободен, свободен, наконец-то свободен!»

 

 

 

— Одна из причин — давняя. Я считал, что 15 лет (здесь президент АРТ округляет, он был назначен на должность в 1994 году. — Н. Р.) — более чем достаточный срок. И неоднократно за последние пять лет я говорил, что надо бы меня поменять, что неправильно, когда все время я. А вторая причина новая — надо добиться возвращения в АРТ и НТВ, и ТНТ, и нормального присутствия в ней ВГТРК. Надо с этими людьми договариваться. Я полагал, что ВГТРК на последнем собрании будет представлено — и Добродеев (гендиректор ВГТРК Олег Добродеев), и Паухова (Татьяна Паухова, руководитель канала «Культура», входящей в ВГТРК) подтвердили мне свой приход.

 

Но не пришли. Для меня это явилось окончательным подтверждением моего подозрения — мне с ними договариваться будет невозможно. Они этого не хотят. В этой ситуации и я не очень хотел бы. И когда возникла кандидатура Швыдкого, я решил, что она, наверное, правильная. Он более компромиссный человек,  в том смысле, что более всех устраивающий. Он все-таки сможет добиться примирения и нормального функционирования АРТ, чего я и хотел. Вот те причины, по которым я взял самоотвод. Я не рассматривал эту должность как пожизненную. Более того, искренне рад, что от этого освободился: пора было. Тем более что в списке на голосование оставались мы вдвоем.

 

— Нет.

 

 

— Я в этом очень сомневаюсь. Мне кажется, Кремлю абсолютно безразлична академия. Кремль не озабочен тем, кто будет ее президентом. Думаю, другие люди хотели Швыдкого. Наверное, он возник не случайно, не с бухты-барахты. Но если он устраивает тех, кто не участвовал (в собрании), — хорошо.

 

 

— В том-то и дело, что не знаю до сих пор. Если бы мне были адресованы упреки, в том числе и на собрании, мне было бы более понятно. А так… Не понимаю. Может, есть какая-то антипатия, но это  из другой области. А вот какие конкретно ко мне претензии как к президенту, я не знаю. Может, и не узнаю.

 

 

— Я не знаю, чего они хотят. А мы хотели добиться (и кое-что изменилось) расширения АРТ, изменения роли общего собрания академиков и того, как принимаются решения. Целый ряд предложений был выработан правлением (а оно состоит из тех, кто возглавляет профессиональные гильдии). Обо всем этом я и хотел на собрании доложить, но не пришлось — все свелось к переизбранию. Но отчасти правильна и такая точка зрения: зачем обсуждать какие-то изменения, когда главный вопрос в том, чтобы АРТ стала полноценной, чтобы в нее вернулись ушедшие.

 

 

— Он всегда говорит образно. И этот образ довольно-таки точный. Насчет клинической смерти я не знаю, но то, что надо реанимировать… Думаю, он прав. Правда, если клиническая смерть длится больше 12 минут, то не помогает и реаниматолог. (Смеется.) Но я надеюсь, что это не тот случай.

 

— Это не та работа. Работа в АРТ — общественная, это нечто другое. На самом деле я люблю телевизионную работу, и она важна. И вообще, это не печальная вещь, это просто нужно понимать как есть. Все-таки я здесь не вырос, Россия не мой дом в исконном смысле, это я откровенно и сказал. Если у меня здесь не будет работы, то что я здесь буду делать? А там (я имею в виду Францию, например) я по крайней мере буду чувствовать себя у себя.

 

 

— По плану 10 ноября.

 

 

— Договорились.