Август месяц оказался богат на яркие моменты телевизионной жизни: премьеры сериалов, ток-шоу, фильмов следовали одна за другой. А уж начавшаяся в Пекине Олимпиада и вовсе должна была стать медийным событием года. Но поздно вечером 7 августа стало ясно: телепремьерой года будет война – самое чудовищное и безумное реалити-шоу. Собственно, начать (и закончить) данный телеобзор можно было бы со слов, которые 9 августа появились в блоге Андрея Машнина – известного музыканта, поэта и журналиста: «Что ни напиши о войне, сидя на кухне за три-четыре тысячи километров от нее, все будет пошлость». Точка. Добавить абсолютно нечего. И ведь не зря лучшая, пожалуй, антимилитаристская книга всех времен и народов – роман Курта Воннегута «Бойня номер пять» - заканчивается не какой-нибудь гневной отповедью одержимым войной полководцам и политикам, а шизофренически-отстраненным буквосочетанием «пьюти-фьют», которое слышит главный герой произведения от обычной птички.

Воннегут прекрасно понимал: есть вещи, о которых нельзя писать обычными, «человеческими» словами. Есть темы и области, где любые разговоры немедленно превращаются в пошлость, кощунство, отвратительное фарисейство. Бессмысленно, например, говорить или писать что-либо о Холокосте, Хиросиме, ужасах блокады Ленинграда. Что ни скажи – все будет омерзительной пошлостью. Поэтому авангардно-абсурдистский разговор птички с главным героем «Бойни номер пять» Билли Пилигримом, низвергающий традиционную человеческую рациональность, доведшую цивилизацию до кровавой резни, «работает» куда эффективнее, чем самый пафосный антивоенный пассаж.

Телевидение, понятное дело, таких художественных экспериментов позволить себе не может. Задача тележурналистов – информировать сидящее в теплых и мирных домах население о том, как за тысячи километров режут и убивают людей. Однако даже первокурсник журфака знает: факты – особенно в наши дни – не существуют на телеэкране «в чистом виде», отдельно от интерпретации и комментария. 8-10 августа телезрители еще раз могли убедиться в этом.

В разнообразной научной литературе, посвященной функционированию современных медиа, общим местом стали рассуждения о том, что теракты, катастрофы и войны «конструируются» телевидением, все чаще выступающим в роли режиссера реальности. Здесь можно вспомнить не только работы Бодрийяра или Эко, но и некоторые западные кинофильмы – например, ленту «Хвост виляет собакой», рассказывающую об инсценированной с помощью инструментария телевизионной журналистики «маленькой победоносной войне».

Освещение ведущими телеканалами России боевых действий в Южной Осетии напомнило о работе тележурналистов госканалов во времена второй Чеченской кампании и захвата школы в Беслане. Та же риторика, те же выразительные приемы и сценарные ходы. Только в роли врагов России и всего прогрессивного человечества на этот раз выступали не чеченские боевики или абстрактные «международные террористы», а грузинские солдаты и лично президент Саакашвили, превращенный усилиями отечественной пропагандистской машины в нечто среднее между Гитлером и Пиночетом.

Сразу скажу: все написанное в данной статье никоим образом не относится к военным корреспондентам, которые, рискуя жизнью, добывают под пулями драгоценные кадры с места боевых действий. Это, по большому счету, те же солдаты, люди долга. Иное дело - сидящие в Москве в больших кожаных креслах кукловоды, в руках которых оказывается страшная, кровавая «картинка». На основании одних и тех же исходных данных современное телевидение может создать два кардинально противоположных по риторике «текста». Если нужно – (представим такую фантастическую ситуацию) – грузинские войска в мгновение ока станут ангелами возмездия, наводящими конституционный порядок на неспокойной территории. Другой вариант – превратятся в вероломного агрессора, действующего с жесткостью, которая не снилась и карательным частям СС.

Еще одна оговорка: оправдывать учиненную грузинскими войсками в Цхинвали бойню никто не собирается. Людей – старых и молодых, сильных и слабых, русских и нерусских – убивать нельзя, просто потому – как гениально сказал главный герой второго «Терминатора» Джон Коннор - что нельзя. Речь идет о манере подачи южноосетинских событий в новостях и аналитических программах. И вот здесь уже рассуждения о политических спектаклях и медийной режиссуре более чем уместны.

С самого начала российские СМИ заняли радикальную антигрузинскую позицию. То есть прогрузинской она, конечно же, и ранее никогда не была. Вспомним информационную кампанию сентября-октября 2006 года, когда государственное телевидение засыпало зрителя победоносными сообщениями о зачищенных от выходцев из Грузии рынках, закрытых казино и ресторанах, принадлежащих «грузинскому криминалу» и т.п. Но на этот раз все было куда серьезнее: ТВ сделало все, чтобы в массовом сознании грузинские войска превратились едва ли не в гитлеровцев, а Саакашивили – в истеричного фюрера.

Откровенно говоря, поначалу ТВ пребывало в растерянности: тревожные кадры с российскими танками, идущими в сторону Цхинвала, обрывочные, путаные и вечно повторяющиеся сообщения о боях в Южной Осетии, малопонятные формулировки вроде словосочетания «операция по понуждению грузинской стороны к миру». Ясно было одно: на Кавказе начинается новая мясорубка. Но вот как Deus ex machina» в Северной Осетии, совсем рядом с местами ведения боев, появляется облаченный в белое Владимир Путин, выгодно отличающийся от невыразительного Медведева внешней собранностью, суровостью, уверенностью в себе. «Лидер нации» и ее спаситель вновь предстал перед камерами в привычном амплуа, перелом в ходе медийного спектакля произошел. И теперь режиссеры и продюсеры новостных программ уже могли позволить себе подумать о том, как поэффектнее обыграть поступающую с Кавказа «картинку».

Информационные программы «Первого» и «России», а также новостные блоки канала «Вести» изобиловали кадрами с очевидцами бойни в Цхинвали, рассказывающими о том, как солдаты грузинской армии перерезают людям горло, давят их танками, добивают раненных. Шокирующие свидетельства перемежались с клипами, смонтированными из кадров с искалеченными людьми, разрушенными зданиями, обгорелыми детскими игрушками. На этот страшный видеоряд чьей-то недрогнувшей рукой была наложена зловещая музыка. В эфире канала «Вести» такие заставки всякий раз заканчивались кадром с изображением мальчишки-беженца. Закрывающий рукой рот ребенок в бейсболке, смотрящий на зрителя не по-детски пронзительным взглядом, превратился на российском ТВ в настоящий символ новой войны на Кавказе.

Выскажу одиозную мысль, которая приходила в голову всякий раз после просмотра описанного жуткого видеоряда: все это очень напоминало заставку к какому-нибудь военному ток-шоу (вроде программы «Забытый полк» с давно канувшего в Лету канала «ТВС») или же блокбастеру на милитаристскую тему. А портрет маленького беженца стал для телепродюсеров и режиссеров федеральных телеканалов чем-то вроде товарного знака. Такова жестокая и бесчеловечная логика – не войны, но медиабизнеса и госпропаганды.

Манера, в которой журналисты «Первого» и «России» рассказывали о страданиях жителей Цхинвала, нередко порождала иные параллели – с бульварной шок-журналистикой.

Вот камера «Первого» выполняет «наезд» на ребенка, стоящего посреди развалин своего дома. Малыш, лицо которого, беспристрастно берут крупным планом репортеры главного канала страны, заходится в крике – не потому ли, что этот и без того искалеченный войной маленький человек испугался незнакомых взрослых людей, беззвучно нависших над ним с камерой, так сильно напоминающей оружие? Вот в эфире того же канала мы видим кадры со старухой, сидящей в руинах, на месте которых еще недавно был ее дом. Журналист с картинным удивлением вопрошает женщину: «Что здесь случилось?».

Скажите: чем такого рода журналистские приемы лучше методик энтэвэшников, обожающих в своих «желтых» репортажах смаковать кадры с крупными планами смертельно больных детей, брошенных стариков и инвалидов? И там, и там человеческие страдания – всего лишь картинка, материал, пластилин, из которого можно слепить надлежащий информационный продукт. И вот тут возникает главный вопрос: а зачем вся эта кощунственная, неуместная театральность? Чего добиваются такой шоковой терапией повелители российского телеэфира? Думаете – хотят добиться простого человеческого сострадания, докричаться до душ и сердец традиционно спящих, погрязших в трясине «шкурных» интересов обывателей? Это было бы слишком просто. Сострадание, боль, сопереживание в данном случае - лишь первичная реакция. А следующим чувством, просыпающимся в сердце каждого второго россиянина, станет ненависть. К кому – объяснять не надо.

С пятницы, 8 августа, по воскресенье телевизионная пропагандистская машина работала в бешеном темпе. Врага надо знать в лицо, поэтому в воскресном итоговом выпуске программы «Вести» на канале «Россия» нам – в лучших традициях Аркадия Мамонтова – еще раз рассказали о «шестерящем» у Буша Саакашивили, о самом «дяде Сэме», стоящем за грузинской «революцией роз», о стратегических и экономических интересах США на Каспии и Кавказе, а заодно напомнили: всей Америке, как говаривал Данила Багров, скоро придет «кирдык». Мол, экономика Шатов в глубоком кризисе, страна уже не первое десятилетие живет в долг, увязает в бессмысленной войне в Ираке. Кроме того, журналисты «Вестей» сделали опережающий удар и подготовили тщательный обзор американской прессы, показав, как работает буржуазная пропаганда выставляющая Россию агрессором с имперским комплексом. Нападение, как говорится, лучшая оборона.

И все это, как ясно теперь, было только начало. Зайдите на сайт «Первого» канала и прочитайте заголовки новостей: «В России задержаны девять агентов грузинских спецслужб», «На стороне грузинских войск в Цхинвали воюют иностранные наемники» и т.д.

В общем, идет война информационная. До живых же людей и их страданий режиссерами телевизионных политических спектаклей дела, по большому счету, нет.