Прошло время физических поединков, хотя когда-то дуэли, к примеру, были реальной нормой взаимодействия людей в обществе. Человечество стало мягче. Войны сегодня планируются и ведутся с минимумом человеческих жертв, поскольку это уменьшает поддержку армии на “домашнем фронте”. Однако они продолжают вестись не в физическом, а в информационном и виртуальном пространствах, когда целью становится разум человека. При этом в этих типах войн отсутствуют правила “благородного поведения”, какие были в далеком прошлом.

Человек становится агрессивнее, попав в мир, который он не понимает. А мы живем именно в таком мире, поскольку правила его рушатся на наших глазах. Частично это связано с приходом новых технологий, которые стали управлять человеком.

Сегодня часть своей агрессии люди “тратят” в видеоиграх, “гасят” в телесериалах, становясь в результате добрыми и хорошими. И это в чем-то хорошо, поскольку физическая реальность, наоборот, делает украинцев агрессивными и негативно ориентированным. Выборы В. Зеленского как раз и были такой попыткой избавиться от негатива, который виделся голосующим. К сожалению, пока это оказалась безрезультатной попыткой, поскольку негатива не только не убавилось, а в чем-то и прибавилось, хотя уровень доверия к первому лицу сохраняется.

Коммуникация современной власти плоха не потому, что она что-то плохо объясняет. Она плоха, так как власть не слышит своего население. Она разговаривает как бы в пространство, а не с кем-то конкретным. Просто сделав это, вне зависимости от результата, власть считает свою миссию выполненной. “Мы же все сказали”, – говорят их непонимающие глаза. А у одного из американских президентских советников есть интересный подзаголовок к его книге – “Важно не то, что вы сказали, а то, что люди услышали” . То есть говорить можно много, но не все пробивается в массовое сознание, тем более так, как было задумано коммуникаторами. Этот советник работал с мнением избирателей, проводя фокус-группы, предложив, например, республиканцам список слов, которые вообще упортреблять нельзя, поскольку люди плохо к ним относятся. Еще он придумал называть налог на наследство налогом на смерть. Употребяя эти слова – заменители, республиканцы сорвали голосование демократов, поскольку никто не хотел голосовать за смерть. Он же в девяностые учил республиканцев описывать демократов как больных, коррумпированных, анти-американских предателей. То есть делал политическую войну максимально конкретизированной, порождая ее понятность для простого человека, ведь для него водораздел “свой – чужой” всегда будет самым главным, а любое ухудшение своей ситуации он всегда списывает именно на происки “чужого”.

Человек сегодня живет в непонятном для него мире. Поменялись его базовые правила, когда люди попадают в элиту непонятно какими путями. Мир же должен быть понятным и внятным, когда этого нет, человека настигает депрессия. Человек как существо разумное требует такой разумности и от окружающего его мира. А теперь в нашей жизни много непонятных фраз, которых не было в прошлом – типа сообщения, что метро заминировано…

Соцсети принесли быстроту реакций и ответов. Трамп считал что он выиграл выборы, поскольку напрямую общался с населением через Твиттер. Он говорил то, что хотел услышать его избиратель, став президентом, стал делать то, что нужно избирателю. Если его избиратель не любил иммигрантов, то Трамп стал бороться с нелегальными иммигрантами, и продолжает это по сегодняшний день, сокращая возможности попасть в страну окольными путями. Последней инициативой становится обсуждаемый запрет приезда в Штаты для родов детей, когда ребенок в результате, кроме медицинской помощи, получал американское гражданство по месту рождения. Трампа не любят многие, но своих избирателей он не подводит. А они у него простые ребята, которые не хотят, чтобы мир становился хуже для таких, как они.

Украина накопила большой опыт информационных атак (см., например, о первых таких системных атаках начала двухтысячных), не создав опыта ответной информационной защиты. Опровергать информационные атаки неимоверно сложно, поскольку любое опровержение лишь расширяет круг тех, кто знакомится с негативной информацией.

По сути атака не столько нацелена на объект атаки, как на аудиторию, которая должна поверить в эту атаку и не верить никаким оправданиям. Часто это легко сделать, поскольку в массовом сознании олигарх закрыт заранее негативным “занавесом”, сквозь который ничего хорошего не выходит наружу. Любимый жанр такого негатива – это, например, нашумевшие недавно “котлетки Коломойского”. Вроде ничего особого и не было сказано, но сделано это так ярко и “приперчено”, что читателя переполняет радость от того, что он стал участником публичной порки.

Поскольку олигарх является негативным персонажем заранее, никакая позитивная информация о нем не будет пользоваться популярностью у массового сознания. Точно так происходит с распределением нелюбви к тому или иному президенту. Если какая-то часть населения его не любит, то никакие радостные рассказы о нем не пройдут цензуру этого сегмента массового сознания.

Если нам нравится то, о чем говорится, мы скорее согласимся с этим высказыванием. Исследователи фиксирует: “Люди склонны верить тому, во что они хотят поверить. Поиск подтверждения наших представлений вполне естественен, в то время как поиск доказательств, которые противоречат нашим представлениям, контринтуитивен. Это объясняет то, почему мнения выживают распространяются. Примеры опровержений являются более мощными в установлении истины. Опровержение требует поиска доказательств, чтобы ему противоречить”.

Исходя из этого, любители Порошенко будут оставаться любителями Порошенко при любом количестве выдаваемого о нем негатива. Точно так поступят и любители Зеленского.

Социология показывает, что люди говорят о политике также и дома, а не только слушают то, что говорится с экрана телевизора. Американцы, например, говорят о политике дома часто (43%) или иногда (30%). 58% американцев с высшим образованием говорят дома часто на темы политики, это же делают 33% со школьным образованием. Очень интересно, что республиканцы говорят дома, чем демократы – 52% республиканцев и 42% демократов.

Мир странным образом насыщается негативом, который для одних является обманом, а для других заговором. Исследователи перечисляют: “Внутри консервативной политической блогосферы глобальное потепление или обман, или такая неопределенность, на которую не стоит обращать внимание. В других географических или онлайновых сообществах опасность несут вакцины, фторированная вода или генетически модифицированные продукты. Правые медиа рисуют детальную картинку того, как Дональд Трамп становится жертвой сфабрикованного заговора”.

Кстати, последняя идея очень хороша, поскольку заставляет его сторонников бросаться на защиту. А то, что ты защищаешь, всегда становится для тебя ближе, а твои враги отвратительнее.

Говоря о проблемах информационных атак нельзя не вспомнить индустриально порождаемые фейки. Часто они приходят извне.

Facebook, например, остановил сеть из аккаунтов, принадлежащих российской военной разведке. С ее помощью Россия распространяла фальшивые нарративы, направленные на Украину и другие страны Восточной Европы. Это свежее сообщение от 12 февраля 2020 года.

Во время второй мировой войны США по решению суда закрыли газеты, которые печатали новости, появляющиеся синхронно с немецкой печатью. Это было доказательством связи с нацистами и стало одним из первых примеров применения контент-анализа на государственном уровне.

Есть и техническая сторона этой борьбы в виде кибератак. Интересно мнение в этом плане израильского эксперта “В вопросе о кибероружии мы находимся в той же ситуации, что и авиация между первой и второй мировой войной. Между 1914 и 1918 годами военно-воздушные силы играли лишь незначительную роль в конфликте. Спустя двадцать лет они стали решающими. Через десять лет кибероружие станет частью любого конфликта”.

И еще мнение французских экспертов: “вымогатели представляют собой основную массу ежедневных кибератак и представляют реальную угрозу для бизнеса. Они распространяются с большей или меньшей быстротой. Однако грань между киберпреступностью и кибероружием тоньше, чем может показаться. WannaCry или NotPetya оказали глобальное влияние, используя уязвимости, изначально выявленные АНБ США. (…) Кибер-злоумышленники также знают, как расставить свои пешки в целевых системах и активировать проникновение только тогда, когда наступит время, иногда после нескольких месяцев ожидания. В этом потоке угроз также скрываются государства, которые участвуют в борьбе за власть посредством “продвинутых групп”, называемых APT, которые действуют под несколькими разными псевдонимами. Например, в 2017-2018 годах министерство вооруженных сил подверглось нападению, направленному на сбор данных о запасах топлива военно-морских сил Франции. Министерство определило группу Turla, или APT25, и за ней, предположительно, Россию. Но Москва – не единственная держава, проводящая кибероперации. За APT10 стоит Китай. (…) Киберпреступность может находиться в пределах досягаемости любого хорошо подготовленного хакера, однако массированные атаки требуют компетенции на уровне государства. Потребовалось несколько лет, чтобы разработать Stuxnet против иранской ядерной программы. За этим программным обеспечением, вероятно, стоят Израиль и США” (Там же).

Информационные атаки на массовое или индивидуальное сознание, а также на киберресурсы не уходят с поля внимания, поскольку становятся все более изощреннее. Сегодня информационная война сменила свою базу, теперь речь идет не о воздействии слов, а о воздействии нарративов. И это более точно отражает влияние коммуникаций на разум человека. Мы хотим понимать этот мир, докопавшись до его сути, и нарративы помогают нам это сделать.

Опыт Украины скорее лежит в создании информационных атак, особенно в политической сфере внутри страны. Однако не менее важен и опыт защиты, поскольку без него невозможно движение вперед. Победы во внешнем мире не приходят без побед на внутренних фронтах. “Домашний фронт” во всех войнах является залогом таких побед. Американцы по этой причине стараются не вести долгих войн, поскольку в этом случае падает поддержка населения, а вместо “патриотов” на сцену выходят “пацифисты”.