Если мы разделим фейки и дезинформацию по их происхождению, то фейки являются результатом  индивидуального производства, а дезинформация — институционального, пишет Георгий Почепцов в статье для "Хвилі". В одном случае это человек, который может и ошибаться, поскольку в голове у  него нет умысла обмануть кого-то.  В случае дезинформации исходным источником может быть структура, которая старательно скрывает свой характер. Ее действия направлены на то, чтобы ввести в заблуждение.

Однако и те, и другие принадлежат к инструментам манипуляций. В случае вмешательства в американские выборы дезинформация реализовалась в виде множественной дисперсной коммуникации, становясь на выходе фейками. Но дезинформация может реализоваться и другими способами: стать статьей в газете, выступлением министра, документальным кинофильмом, к которым потом привлекут искусственное внимание, чтобы расширить круг получателей информации.

Фейки и дезинформацию разделяют сознательный обман дезинформации и случайный фейка. Дезинформацию могут готовить институты, например, разведки. Так было в Индии, где, что из советского посольства, что из британского шли статьи, которые печатались в местных газетах. Их потом можно было перепечатывать, ссылаясь на первоисточник, который на самом деле им не был.

Кстати, наши старые знакомые — анекдоты и слухи также могут иметь индустриальное происхождение. Так, например, слухи в свое время порождало ведомство Андропова, расчищая ему путь к креслу генсека. Например, об одном из претендентов пишут так: «Романова Андропов нейтрализовал самым банальным образом. Был запущен слух о том, что свадьба младшей дочери Романова проходила с «императорской» роскошью в Таврическом дворце, для чего была взята посуда из запасников Эрмитажа. И хотя свадьба была в 1974 году, вспомнили о ней почему-то в 1976-м. В итоге карьера Романова была застопорена».

Андропов понимал силу анекдота, поскольку для него были реальными в первую очередь антисоветские анекдоты, которые по его мнению, наверное, приходили с Запада. И такие анекдоты о других его явно радовали. В. Крючков вспоминал: «За всю жизнь я от Андропова не слышал ни одного анекдота. Он любил слушать анекдоты, но не плоские, не оскорбительные. Оскорбительных он не воспринимал. А здоровые шутки любил. Бывало, так сказать, за чаем рассказывали ему анекдоты и про Хрущева, и про Косыгина, и про Брежнева. И он даже очень острые, если они не содержали злопыхательств, приветствовал. Искренне смеялся».

Все это было так давно, что кажется неправдой. Современные технологии совершили невозможное: они соединили массовость доставки с индивидуальностью получателя. В прошлом мы имели либо массовость доставки, либо индивидуальность получателя. Примером первого типа является печатная газета, которую в неизменном виде получали все, второго — письмо для одного человека. Однако у письма был индивидуальный автор, у сегодняшних фейковых сообщений автор тоже массовый, хотя получатель индивидуальный. Таков парадокс, который обеспечили технологии, когда ворвались в американские президентские выборы. Правда, во французские тоже, но там перед вторым туром фейковые аккаунты были уничтожены.

Руководитель британского парламентского комитета, исследовавшего фейки, Д. Коллинз говорит: «Технологии быстро изменяют мир. Мы должны удерживать его и защитить демократию». Об американских президентских выборах он говорит, что «такие фейковые истории плохи в любое время, но они могут принести больше вреда во время избирательных кампаний. Люди всех возрастов все более и более получают свою информацию из социальных медиа. Вместо того, чтобы читать газету или вебсайт, слушать радио или смотреть телевидение, они получают ее кусочками, распространяемыми в онлайне, включая рекламу» (cм. материалы расследования британского парламента, а также о российском вмешательстве в Брекзит).

Российское информационное вмешательство в американские выборы имело целью увеличение поляризации общества и увеличение ощущения хаоса. Именно так считают аналитики, поскольку информационно «подпитывались» конкурирующие группы,а не одна из них. Обе они должны были активироваться, вступать в дискуссии, а в ряде случаев вообще выходить на улицу друг против друга.

Почему этот подход действует именно на республиканцев? Их модель мира не терпит изменений, поэтому хаос так плох для них. В их модели мира присутствует неравенство. Дж. Лакофф давно изучает модель мира республиканцев, видя в ней следующую иерархию: Бог выше Человека, Человек выше Природы, Дисциплинированный (Сильный) выше Недисциплинированного (Слабого), Богатые выше Бедных, Работодатели выше Работающих, Взрослые выше Детей, Западная культура выше любых других культур, Америка выше других стран, Мужчины выше Женщин, Белые выше Небелых, Христиане выше Нехристиан, Нормальные выше Геев.

Понятно, что эта модель в современном мире трещит по всем швам. И для ее спасения и был избран Трамп. В  свое время Лакофф писал, что у консерваторов в голове модель Строгого отца, который может наказывать непослушных детей. По этой причине с их точки зрения США могут наказывать «неправильные» страны. У демократов в голове модель Воспитывающего отца, где не может быть наказания.

В принципе демократы и республиканцы имеют разные моральные основания. По этой причине чтобы получить одобрение той или другой стороны нужно проблему форматировать под их представления. Например, чтобы убеждать тех республиканцев, кто отрицает изменение климата, с ними надо говорить не о климате, а о загрязнении воздуха, поскольку для них важна чистота.

Или другой пример. Даже когда консерваторы и либералы имеют те же моральные идеалы, у них разная их приоритетность. Либералы будут оценивать выше справедливость, а консерваторы — традицию и авторитет. Речь идет о такой черте как открытость: «Люди, открытые опыту, любят новизну, вариативность, разнообразие, новые идеи, путешествия. Люди, не имеющие этой характеристики, любят все знакомое, что безопасно и заслуживает доверия».

Консерваторы также больше верят алармистским политическим сообщениям, чем либералы, которые могут вообще не обратить на них внимания. То есть условный рассказ о будущих ужасах придется по душе консерваторам, а не либералам. Соответственно, консерваторы больше поверят фейковым новостям, особенно если они будут касаться подобного негатива.

Интересно, что сейчас больше всех тратит на политическую рекламу в Фейсбуке именно сам президент Трамп. Это происходит сегодня, когда введены ограничения, что политическую рекламу может размещать либо гражданин США, либо постоянно проживающий человек.

Фейсбук и сегодня обнаруживает фиктивные аккаунты. Он нашел 8 страниц Фейсбука, 17 профилей и 7 аккаунтов в Инстаграм, созданных между мартом 2017 и маем 2018. Сквозь них было пропущено 150 рекламных сообщений, а 290 тысяч аккаунтов стали фолловерами одной из подозрительных страниц. Связи с Россией обнаружено не было.

Возможна ли борьба с фейками и дезинформацией? Она очень затруднена тем, что это реагирование не разума, а психологических особенностей человека, не обученным, а присущим ему с детства. Обучение распознаванию фейков выстраивается как раз на рациональной составляющей, а она здесь работает слабо.

В подтверждение этого можно привести вывод из еще одного исследования: «Большой объем эмпирических доказательств утверждает, что в сравнении  либералами консерваторы более реагируют и более настроены на негативные стимулы, модели, согласующиеся с их тенденцией отстаивать политические решения, защищающие против угроз и беспорядка, реального или представляемого. Либералы не замечают, не реагируют, не уделяют внимания до такой же степени негативным стимулам. Эта модель совпадает с их желанием продвигать политические решения, которые могут вести общество к опыту новых подходов к жизни и управлению, но которые также могут сделать общество более уязвимым к угрозам и беспорядку. Относительные преимущества одной идеологии или другой зависят от обстоятельств. Если угроза во внешней политике становится реальной, то консервативный ответ будет ценным; если она не реальна, то либеральный подход будет лучше позиционирован для использования возможностей, которых нет у консервативного подхода». При этом эти два лагеря разделяет целая условная стена, поскольку у каждого есть свои списки важных книг и фильмов, даже фэнтези.

То есть сила фейков и дезинформаций отнюдь не в них самих, она в психологии конкретных типов людей. И перевести человека с консерватора на либерала невозможно. Таким он является с детства, боится он разнообразия или любит его. А технологии просто облегчили доставку конкретного «триггера» тому или иному психологическому типажу человека, сделав это в один момент и массово.

Мы живем в мире завтрашнего дня, даже не зная об этом. Поэтому те или иные проявления его технологий кажутся нам удивительными и странными. Мы как люди прошлого, вдруг оказались бы в будущем. Индейцев с пирогами вдруг перенесли в современное метро. По этой причине все преимущества и беды выстраиваемого технологического нового нам еще предстоит узнать.