Ведь и выборы Дональда Трампа являются объединением этих двух тенденций: засилье популизма и перехлест фейков, пишет Георгий Почепцов в статье для "Хвилі". 

Фейки и мемы имеют то же вирусное распространение, что и анекдоты и слухи раньше. С одной стороны, это отражения падения уровня доверия к традиционным СМИ прошлого. Самые сильные из них продолжают оставаться на плаву для своих читателей, но их статус уже не тот.

Фейки и мемы не только передают ту информацию, которую хочет услышать потребитель, они как бы сами создают такую информацию. И это демонстрируют даже просто новости, когда их к созданию и распространению подключены «неновостные» цели. Например, Россия сообщает в заметке «На Украине активизировались венгроненавистники» о поджоге  «Общества венгерской культуры Закарпатья» в городе Ужгород. Сам этот факт на фоне непростых сегодняшних отношений Венгрии и Украины может только ухудшить их.

Однако потом в Польше происходит задержание виновных, которые оказались гражданами Польши, членами пророссийской праворадикальной организации Фаланга, участвовавшими в  боевых действиях на Донбассе на стороне боевиков так называемых «ЛНР» и «ДНР». Однотипно готовился поджог двух румынских школ на Буковине.

Точки поджога реальных и ожидаемых полностью соответствуют модели расшатывания, которая применялась со стороны ольгинских троллей в США, когда «стравливались» социальные группы с противоположными интересами: за и против иммиграции, за и против ислама. Их даже удавалось выводить на улицы американских городов друг против друга, руководя всем из Санкт-Петербурга. В результате должна возникнуть новость, которая имеет четкую цель введения страны в хаотический период.

Тем самым и реальные, и фейковые новости, выступая в роли информационного оружия, теряют свой фейковый характер. Другая такая же новость, которая готовилась как новость, должна была описывать событие в Мариуполе — проведение совместно с Донецком антивоенного митинга, для чего были заказана печать пятнадцати тысяч антивоенных листовок, зовущих граждан Мариуполя на митинг.

Все это примеры создания фейковых событий, которые потом начнут освещаться, создавая вал сообщений уже в традиционных медиа. При этом возникает возможность ссылаться на якобы оригинальное событие, хотя в этом случае событие, если бы оно даже и было, не предшествует новости, как в норме, а специально создается под конкретную новость. То есть эта иная структура перехода от физического к информационному пространству:

норма

— событие в физическом пространстве — новость в информационном,

конструирование события под будущее тиражирование

— событие конструируется заранее в виртуальном пространстве — событие создается по заданным лекалам в физическом пространстве — новость тиражируется в информационном пространстве.

Перед нами эксплуатация внимания как ресурса, который стал самым дефицитным, когда информация перестала быть дефицитом. Порождаемая, в том числе с помощью соцмедиа информация сделала невозможной ситуацию, когда все знали все, как это было в прошлом. Сегодня мы знаем только ту информацию, которая имеет личный интерес для нас, и ту, которую сознательно создают под массовые интересы.

Есть еще одна важная характеристика фейков. Они для тех, кого обошли религия, идеология, СМИ, то есть все централизованные способы порождения и доставки информации. Ведь фейк — это информация от знакомого и друга, это то единственное, чему еще можно доверять. Тем более Нью-Йорк Таймс не позовет тебя на протестный митинг, а фейк из-за своей децентрализации сделает это.

Правда, среди российских интервенций между 2015 и 2017 гг. была и попытка повлиять на внутренние американские энергетические и климатические вопросы. Всего было размещено девять тысяч постов и твитов из 4334  Facebook, Twitter и Instagram аккаунтов. Twitter, например, подсчитал, что 4% твитов были посвящены этой теме. То есть с точки зрения США это прямое влияние на внутреннюю энергетическую политику. Понятно, что подобная тематика весьма интересна для России, ради чего можно было пойти на такую экспериментальную попытку влияния сквозь соцсети.

Официальное мнение Комитета по науке, космосу и технологиям Палаты представителей США таково: «У России существенный интерес к разрушению американских энергетических рынков и влиянию на внутреннюю энергетическую политику. Американская энергия процветает. Появление Америки как глобального энергетического экспортера представляет собой существенную угрозу российским энергетическим интересам. Такое соревнование сокращает доходы и уменьшает влияние, создаваемые российским энергетическим экспортом. Это отрицательно сказывается на возможностях Кремля по использованию зависимости Восточной Европы от их энергии и способности по продвижению своих геополитических интересов. Быстрый рост американской энергетики на мировом рынке усиливает стремление Кремля устранить или смягчить американскую энергетическую угрозу и сделать это путем влияния на пользователей социальных сетей, американских избирателей и государственных чиновников».

Внимание к фейкам возрождает и интерес к прошлым работам по слухам. У слухов выделялись две основные характеристики. С одной стороны, у них не было конкретных стандартов доказательности, поэтому стирается грань между информацией и обманом. С другой, слухи не просто пограничные представления, они получают свою силу с помощью широкого распространения и повторения. Как видим, вторая характеристика вообще удивительно характеризует и фейки.

Фейки это также элемент нашего внимания, ведь тиражироваться будет только то, что интересно аудитории, что соответствует уязвимости индивидуального и массового сознания.

И тут возникает прямой переход к построенному человечеством варианту гламурного капитализма, который можно определить, как массовое выделение и акцентирование из всего многообразия форм жизни человечества только одну — привлекающую наибольшее внимание. Общая модель понятна: человек в смокинге с бабочкой всегда будет интереснее человека с лопатой, если это, конечно, не Индиана Джонс.

Магнит внимания притягивает к себе. На одном полюсе это будут звезды кино, а на другом — фейки. И те, и другие имеют две общие черты: а) принадлежат виртуальному пространству, поскольку принципиально оторваны от пространства физического, б) точно соответствуют уязвимости индивидуального и массового сознания. Конечно, новость, что Анджелина Джоли родила двойню будет отражать физическую реальность, но это не характерная черта этой физической реальности, а именно та, которая привлечет внимание. В этом плане фейк и гламур начинают работать на общем поле, выстроенном вокруг внимания массовой аудитории.

Поскольку фейки и гламур соответствуют точкам уязвимости массового сознания, они могут тиражироваться и сами. Но профессионалам мало такого простого распространения, и тут возникает еще одна объединяющая их черта — они индустриально создаются и индустриально распространяются. И это не случайный процесс. На актера работают имиджмейкеры, продвигающие его образ в массы, поскольку финансовый успех фильма в сильной степени задается уровнем любви зрителей к актерам. На фейки работают специфического типа политтехнологи, которые могут вывести людей на улицу в протесте, раскачивая ситуацию в стране.

В процессе подготовки  ольгинских троллей заставляли смотреть в оригинале «Карточный домик», гоняли по английскому языку. Хотя именно по языку есть много замечаний.

Жаждущим разоблачений предложено несколько правил, помогающих определять фальшивые аккаунты:

— отсутствие фотографии в профиле,

— случайный набор цифр в имени, в этом плане это хорошо @SteveKing1488, а это плохо — @Deplorable89930,

— новые аккаунты — это плохо, они характеризуются малым числом последователей, низким уровнем оригинальных твитов к ретвитам, высоким уровнем присоединения к кому-то по отношению к своим фолловерам,

— наличие языковых ошибок, хотя биография описывает пользователя как американского патриота из Техаса или Алабамы, но носители языка не забывают артикли, редко делают ошибки во временах и предлогах.

— в постах будут повторяться те же мемы, которые есть повсюду, поскольку распространяются индустриально,

— если пользователь использует незнакомый вам язык, лучше от него отвернуться.

К такого рода информационным вторжениям надо быть готовым всем. Например, итальянцев газета La Stampa предупреждает смотреть за активностью в Твиттере. Например, один из таких подозрительных аккаунтов давал в среднем 13 твитов в день в 2015, более 105 — в 2016, а в 2017 дошел до 125 ежедневных твитов. Чаще всего упоминается Россия и Путин. Есть также большой объем пересечений с РТ и Спутник.

Американцы в свою очередь обсуждают возможность информационного вторжения на своих будущих промежуточных выборах.

Исследователи видят четыре возможности ограничения подобного поведения:

— закон (санкции со стороны государства),

— рынок (ценовые механизмы),

— архитектура (системы кодирования),

— нормы (стандарты сообщества).

Они задают троллинг следующим образом: «Троллинг представляет собой новости или информацию с предубеждением или фейковым контентом, мотивирован на создание личностного высмеивания и направлен автором на обман читателя»

По поводу норм можно привести пример из французских выборов из сопоставления их с американскими в New York Times. Там треть постов в Твиттере имели хештеги, подобные американским правым, но только немногие стали вирусными во Франции.

При этом известно, что в случае немецких парламентских выборов фирма, работавшая до этого на Трампа, принесла победу немецкий правым. Это  фирма Хэррис-Медиа, повторившая в Германии американскую стратегию.

Фейки прочно вошли в наш обиход. На глазах они перестали быть исключением, превратившись в правило. И особенно это касается кризисных ситуаций, когда, с одной стороны, люди нуждаются в информации, а с другой, катастрофически не хватает времени на опровержения.

Георгий Почепцов, для "Хвилі"