Акцент на культивировании общности, а не на различии сегодня вступил в противоречие с требованиями к порождению как можно большего числа инноваций. На первое место в современных государствах входит порождение разнообразия. Частично это выражается в притоках иммигрантов в закрытые визовым барьером развитые страны. Япония устами премьера убеждает граждан, например, что надо свыкнуться с чужими, которые нужны для развития успешной экономики.

Именно на эксплутации коммуникации оказались выстроенными все управляющие человеком комплексы, которые паразитируют именно на связи. Это книгопечатание, телевидение, социальные сети, где сохраняется место слушающего, как в бытовой коммуникации, но место говорящего подменено индустриальным «говорящим». Он всегда будет качественно более высокого уровня — известный писатель, актер, режиссер, политик, которые захватывают внимание гораздо сильнее, чем обычный человек из многоэтажки.

Такова общая тенденция, которая началась еще в индустриальную эпоху. В Советском Союзе мы все еще со школы становились послушными слушателями. При этом основным потоком информации был политический. Вспомним, что даже в школе были политинформации, и мы существенно лучше современных детей знали столицы чужих государств, что также отражает и более высокий уровень преподавания. Советский Союз проводил модернизацию, а она невозможна без развитых науки и образования. Кстати, сегодня мы «проедаем» не только остатки советской экономики, но и остатки советской науки и образования.

Советский Союз хорошо выполнил свои задачу в эпоху индустриализации, постсоветские страны ничего не могут сделать сегодня из-за существенной смены эпох. Даже свою индустриальную базу, созданную их предшественниками, они постепенно разрушили. Все это связано с тем, что индустриализация реализовывалась в основном в физическом пространстве. И то она была проведена в СССР с помощью серьезной западной помощи [2]. При той модели индустриализации довоенного времени от СССР требовались только сырьевые и человеческие ресурсы, которых было достаточно.

Однако к работе не в физическом пространстве, а в пространстве информационном и виртуальном ни СССР, ни постсоветские страны оказались уже неготовыми. Тут они не просто оказываются позади, а даже не в состоянии совершить маленький шаг в этом направлении.

В случае неумения работать в информационном и виртуальном пространствах помехой становится потребитель, поскольку его тоже воспринимают как объект физического порядка. СССР и постсоветские страны готовы к продаже произведенного материального объекта, но не могу продавать нематериальные объекты. Советский Союз основную массу товаров продавал в условиях дефицита, так что роль потребителя была нулевой, поскольку тот брал все или почти все.

Но все это осталось в индустриальной эпохе, работающей в системе физического пространства. Работа в информационном пространстве, пришедшая вместе с компьютером и социальными сетями, работает с более «тонкими» объектами. Постепенно уровень «материальной зависимости» в них падает, вместо этого растет уровень know-how в продукте. Мы начали массово потреблять «тонкие» объекты, но уже не в состоянии их производить.

Продажа нематериального объекта требует работы по убеждению потребителя в покупке товара, кстати, практически вся реклама и паблик рилейшнз продают именно виртуальность, поскольку по своему качеству товары давно сравнялись, зубные пасты, например, слабо различимы друг от друга. А продажа такого типа товара требует знания работы разума человека, как и кино Голливуда невозможно без просчета, что именно хочет увидеть человек. Сегодня фильмы «прогоняются» по определенным параметрам, чтобы определить их будущую успешность, которая, кстати, в сильной степени прогнозируется за счет известных фамилий режиссеров и актеров. Это отдельная научная область, в которой трудятся сотни людей (см., например, [3 — 9]). Но поскольку постсоветское пространство не занято этим, то даже в случае наиболее продвинутой киноиндустрии в России собственные фильмы занимают всего 17.3%, большая часть остального — США (данные из [10]).

Одновременно вышли уже, например, на более точное понимание того, как должен быть устроен текст, который может стать бестселлером [11 — 12]. То есть возникли объективные подходы, позволяющие анализировать все эти составляющие процесса производства интеллектуального продукта — самого продукта и разума человека, который захочет его потреблять.
Причем нейронаука начала давать подсказки не только в отношении виртуальных продуктов, но и для решения социальных проблем. Оказалось, что дети из бедных семей имеет меньше серого вещества в головном мозге, что затрудняет обучение со всеми вытекающими отсюда последствиями [13]. Кстати, эта область получила название нейронауки бедности. И выводом становится то, что детей делает более глупыми именно бедность, что следует менять условия проживания и прочее. Кстати, журнал Scientific American говорит о другом полюсе — сверхумных детях [14]. Университеты начинают работать с теми, кто входит в 1% лучших при поступлении. Оказывается, что это и М. Цукерберг, и С. Брин и даже Леди Гага. Психолог Дж. Ваи говорит: «Нравится нам это или нет, но эти люди реально контролируют наше общество. Дети, которые принадлежат к этому одному проценту, будут нашими известными учеными и профессорами, войдут в список 500 компаний по версии Fortune, станут федеральными судьями, сенаторами и миллиардерами».

Новые гуманитарные науки отличаются от тех, которые преподаются у нас, двумя кардинальными особенностями. С одной стороны, они имеют более объективный инструментарий, что соответственно повышает статус их результатов. С другой, очень сильная прикладная ориентация, если не всех работающих в этих сферах, то достаточно большого числа. В результате начинают более объективно изучаться даже традиционные объекты, например, сакральность. По заказу военных С. Этрен стал заниматься исследованием сакральности [15 — 18]. При этом изучалась роль сакральности в ситуации Палестина — Израиль и для случая иранской ядерной программы, которая воспринималась как сакральная ценность населением Ирана. Сакральные ценности отличаются тем, что они сильнее любых других, например, экономических, поэтому сакральные ценности не меняются на экономические.

В другом случае группа ученых экономистов попыталась изучать религию с помощью более объективного инструментария — экономики [19 — 22]. Например, как и почему христианство побеждает при наличии других конкурирующих религий, рассматривая религиозный продукт в системе обычной конкуренции с другими такими же продуктами.

Подобные типы исследований дают ответы на вопросы, поставленные государством и обществом, поэтому в случае даже не закрадывается сомнение в нужности/ненужности научных исследований, которые постоянно присутствуют на постсоветском пространстве, поскольку наука там часто живет в своем параллельном мире. А США меняют свои приоритеты. Завершив недавно программу генетики, США активно принялись работать в изучении мозга человека, на что брошены большие ресурсы. Советское и постсоветское пространство выросло на науках, изучающих физическое пространство, но они затормозились, когда возникла необходимость изучать информационное и виртуальное пространство.
Информационное и виртуальное пространства сегодня интересны тем, что именно в них проводят большую часть рабочего и свободного времени все жители Земли. Даже войны ушли из физического пространства в информационное и виртуальное. Они не исчезают, а уходят в новые пространства.

Если об информационном пространстве еще заботятся представители естественных наук и только в малой гуманитарных, то виртуальным пространством в научном смысле не занимается никто. В виртуальном пространстве производятся контенты, в которых реализуются те или иные смыслы.

Экономика требует разнообразия, поскольку именно в такой среде создаются инновации. Кстати, если нам сегодня нужны разные мозги, то система университетов не может строиться на единых программах, утвержденных министерством, поскольку ее консервативность замедляет любые образовательные инновации. Всегда невозможно утвердить что-то новое и изменить нечто уже утвержденное.

Образование может быть платным или бесплатным, но оно не может быть настолько унифицированным, настолько оторванным от прикладных задач и настолько далеким от научных результатов мировой науки, как это есть сегодня. Для спасения ситуации пора делать определенные факультеты переобучения в нескольких ведущих университетах, где будут читаться курсы по наукам, которые нам еще неведомы, но они хорошо известны и используются на Западе. При отсутствии этого даже наши переговоры с западным чиновником будут иметь нулевой результат, поскольку мы неадекватно будем понимать своего собеседника.

Интересно, что в прошлом нужные смыслы доставлялись потребителю бесплатно. Это делали религия и идеология. Сегодня за это надо платить потребителю создателям фильмов и книгоиздателям. Но они предоставляют контент четко под потребности потребителя. Это мягкая сила, поскольку платит потребитель. Религия и идеология промежуточны в этом плане. Это не жесткая принуждающая физически сила, хотя бывает и такое, а «мягко-жесткая» сила, принятие которой создает для человека комфортное сосуществование с обществом и государством. В первом случае было скорее комфортное сосуществование с самим собой.

Неумение работать с нематериальными объектами и стало причиной развала СССР. Сегодня предлагается даже такая версия неудачи ГКЧП как плохая работа с социологами: «Предположение о социологической некомпетентности как причине разрушения советской государственности может показаться парадоксальным и малоправдоподобным, но это лишь на первый взгляд. Факты же таковы. Во-первых, с большим опозданием (в декабре 1990-го) в силовых министерствах СССР создали группу, которая отслеживала реакцию населения страны на возможное введение в конституционной форме режима чрезвычайного положения. Во-вторых, задачи этой группы были расплывчаты, о прогнозировании поведения разных объединений депутатов, партийных и государственных деятелей не шло и речи. В-третьих, в нее вошли только аппаратчики. Это сузило возможности анализа и формирования общественного и экспертного мнения таких важнейших категорий, как руководители партийных и советских органов, депутатов всех уровней, сотрудников силовых структур. Пытаясь понять и оценить вал событий, Янаев и Крючков не смогли подняться на необходимый уровень политических обобщений» [23].
Об этом же думают те, кто хочет защититься от гибридных угроз, поскольку государства так и не научились адекватно их отражать. Такого рода интервенции оказываются успешными в странах, которые ослаблены отсутствием единой национальной идентичности, единой истории и героев.

В. Багдасарян пишет следующее: «Почему, успешно отразив силовое давление, государственная власть в СССР не нашла средств адекватного реагирования на вызовы несилового воздействия? Причина заключается в её ментальном несоответствии новым технологическим реалиям ведения «холодной войны». Мышление чиновника было, и остаётся поныне, преимущественно механистическим. Что такое сила в её физическом выражении ему предельно понятно. Соответственно, для отражения силового воздействия он должен аккумулировать такой потенциал, который бы превышал совокупный ресурс, используемый противником. Всё предельно просто. И надо признать, с задачами ресурсной мобилизации советский чиновник блестяще справлялся. Но как быть, если вызов не имеет силового выражения? Адекватная рецептура в чиновничьем арсенале на этот счёт отсутствовала» [24]

Еще одним новым направлением, которое должно быть взято на вооружение, является опережающее управление. Сегодня мир столкнулся с тем, что проблемы появляются с угрожающей быстротой, не оставляя времени на подготовку. Причем даже решенная проблема не уходит с повестки дня, она становится другой, не менее опасной. Например, приход на Донбасс мира не принесет благоденствия, поскольку откроет необходимость решения множества экономических задач ([25 — 28]).

В информационную эпоху нельзя побеждать методами физической эпохи. Тем более что сегодня информационная эпоха все более становится виртуальной. А войнах, как считается, победа приходит к тому, кто пользуется инструментарием не своей эпохи, а следующей.

Литература
1. Harari Y.N. Sapiens. A brief history of humankind. — New York, 2015
2. Рубченко М. Ура, у них депрессия! // expert.ru/expert/2010/01/ura_u_nih_depressiya/
3. Vitelli M. Predicting box office revenue for movies // web.stanford.edu/class/cs224w/projects_2015/Predicting_Box_Office_Revenue_for_Movies.pdf
4. Terry N. a.o. The determinants of box office revenue for documentary movies // swer.wtamu.edu/sites/default/files/Data/terry.pdf
5. Terry N. a.o. The determinants of foreign box office revenue for English language movies // www.aabri.com/manuscripts/09274.pdf
6. Liu Y. Word-of-Mouth for movies: its dynamics and impact on box office revenue // poseidon01.ssrn.com/delivery.php?ID=011106009067117119101011126119103024038039000065003034103084111087094102085122071078010118005034010099113064097016008095120114039035093009046118079124090029095111025086069046114069065085112110002031126092001087031002065114070095019122087112075017103066&EXT=pdf
7. Poladian C. Predicting blockbusters with Wikipedia, new research may predict if a movie will flop or be a hit // www.ibtimes.com/predicting-blockbusters-wikipedia-new-research-may-predict-if-movie-will-flop-or-be-hit-1397649
8. Behind the box office: what influences the films we see // think.storage.googleapis.com/docs/behind-the-box-office_infographics.pdf
9. Physicists predict success of movies at the box office based solely on advertising costs // www.sciencedaily.com/releases/2012/06/120615103702.htm
10. Kozlov V. Russia box office: Hollywood still king, but local movies set to gain ground this year // www.hollywoodreporter.com/news/russia-box-office-hollywood-local-884715
11. Cain S. The secret DNA behind bestsellers // www.theguardian.com/books/2016/sep/10/secret-dna-behind-bestsellers-book-algorithm
12. Anderson H. The secret code to writing a bestseller // www.bbc.com/culture/story/20160812-the-secret-code-to-writing-a-bestseller
13. Hayasaki E. This is your brain on ‘poor // Newsweek. — 2016. —
14. Clynes T. How to raise a genius: lessons from a 45-year study of supersmart children // www.scientificamerican.com/article/how-to-raise-a-genius-lessons-from-a-45-year-study-of-supersmart-children/
15. Atran S. a.o. Sacred barriers to conflict resolution // www.rcgd.isr.umich.edu/news/Atran-et-al-Science-Mag-240807.pdf
16. Atran S. a.o. Reframing sacred values // www-personal.umich.edu/~axe/negj0708.pdf
17. Sheikh H. a.o. Religion, group threat and sacred values // journal.sjdm.org/12/12305/jdm12305.pdf
18. Dehghani M. a.o. Sacred values and conflict over Iran’s nuclear program // journal.sjdm.org/10/101203/jdm101203.html
19. Iannaccone L.R. Introduction to the economics of religion // www.colorado.edu/economics/morey/4999Ethics/Religion/Iannaccone1998_Edward.pdf
20. Iannaccone L.R. Why strict churches are strong? // citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download?doi=10.1.1.475.6086&rep=rep1&type=pdf
21. Iannaccone L.R. Religious practice: a human capital approach // csrs.nd.edu/assets/50013/religious_practice_a_human_capital_approach.pdf
22. McCleary R.M., Barro R.J. Religion and economy // isites.harvard.edu/fs/docs/icb.topic96263.files/Religion_and_Economy.pdf
23. Першуткин С. и др. Страна победившего троцкизма // vpk-news.ru/articles/31873
24. Багдасарян В. Геополитическая борьба и технологии подрыва несиловых оснований государственности // rusrand.ru/analytics/geopoliticheskaya-borba-i-tehnologii-podryva-nesilovyh-osnovaniy-gosudarstvennosti
25. Fuerth L.S. Anticipatory governance practical upgrades. — Washington, 2012
26. Fuerth L. Operationalizing anticipatory governance // Prism. — Vol. 2. — N 4
27. Fuerth L.S. Foresight and anticipatory governance // www.forschungsnetzwerk.at/downloadpub/Anticipatory_Governance.pdf
28. Anticipatory governance: upgrading government for the 21 century // www.wilsoncenter.org/event/anticipatory-governance-upgrading-government-for-the-21st-century

«Хвиля»