Но сегодня, в эпоху Повсеместно Протянутой Паутины и немыслимого полвека назад разнообразия медиа-технологий, меняется в том числе и отношение общества к журналистской беспристрастности. Когда обилие доступной информации зашкаливает, как раз личный взгляд журналиста становится для потребителя информации неким ориентиром. Не в этом ли, скажем, секрет успеха многих блогеров?

Когда 20 лет назад я начинал работать журналистом, беспристрастность считалась обязательной не только для журналиста-новостника, но и для обозревателя (я начинал именно в этом качестве), для публициста и тем более – для интервьюера. Иметь собственное мнение позволялось разве что колумнистам, авторам собственных колонок. И то до сих пор большинство серьезных СМИ стараются указывать: «Мнение автора может не совпадать с позицией редакции».

Однако сегодня, в эпоху интернета, происходит неизбежное – изменение редакционных принципов в соответствии с условиями, в которых существует современное общество. И журналистам, и медиа-потребителям сегодня доступно неизмеримо большее количество источников информации, так что каждый, в принципе, может и сам составить свою собственную – вполне беспристрастную – картину событий в окружающем его мире.

Так что давайте не будем путать беспристрастность и объективность. Это две разные вещи. А есть еще и вовлеченность – это то, что уже недопустимо. Одно дело, когда журналист как человек сочувствует, скажем, одной из сторон конфликта – и это сочувствие отражается в статье или телесюжете. И совсем другое – когда он искажает факты в угоду одной из сторон. Все это мы хорошо видим на примере освещения российскими СМИ событий в Украине.

Сегодня уже смело можно говорить об отказе от чистой беспристрастности, непредвзятости, в пользу некой смеси объективности и авторского мнения. Лучше всего этот подход сформулирован в начале сериала «Отдел новостей» (The Newsroom) – я про него уже писал.

Там в 3-й серии первого сезона главный герой, журналист, обозреватель и звезда вечерних новостей так формулирует новое кредо службы новостей своего телеканала: «Отныне мы сами решаем, что выйдет в эфир, основываясь на правдивых фактах. Так как информированность граждан – это залог демократии. Мы будем рассматривать факты с учетом современных условий, так как все происходящее имеет свою подоплеку. Мы не официанты, чтобы приносить вам приятные факты под аппетитным соусом. И не роботы, выдающие сухие факты. Так как новости бесполезны без субъективной оценки. Я не буду скрывать от вас свое мнение, но предоставлю слово специалистам, мнения которых отличаются от моих. Вы подумали: ”Да кто вы такие, чтобы это решать?”. Мы – журналисты».

Точнее и не скажешь.

Беспристрастность как идеал XIX и XX веков

Если говорить про действительно независимые СМИ, в их классическом виде (то есть не рассматривая как «СБ. Беларусь сегодня», так и «Товарищ.online»), то еще недавно традиционные медиа старались действовать в соответствии с принципами, сформулированными еще в XIX веке. Классическая западная модель журналистики подразумевает, что задача журналиста – передавать факты и аргументы, объективно описывать происходящее, и что от него обычно не требуется выражать как свое мнение, так и позицию издания, в котором он работает. В рамках так называемой описательной журналистики, от сотрудника медиа требуется выражать только такие мнения, которые основаны на хорошо известных фактах, без эмоциональной окраски, без любого рода тенденциозности. То есть ставится задача прежде всего передачи фактов, а мнения каждый потребитель СМИ-продукта должен формировать уже сам.

Вот пример формулировки, пришедшей к нам прямиком из XIX века:

«Репортер должен всегда помнить о том, что его миссия – передавать факты и аргументы, и что от него не требуется, за исключением редких случаев, выражать как свое мнение, так и позицию его издания… В том, что называется описательная журналистика, ему необходимо будет выражать мнения, но только такие, которые основаны на хорошо известных фактах и не окрашены его личными политическими, религиозными или социальными взглядами. Отсюда следует важность воспитания в себе строго беспристрастного склада ума».

(с) Э. П. Дэйвис, «Руководство и настольная книга репортера», 1885 год.

В свое время это, безусловно, был очень правильный подход. Это был единственный способ обеспечить журналистике нейтральность в ситуации, когда монополия на новости, на освещение событий принадлежала печатной прессе, и в большинстве городов местная газета была единственным доступным источником информации.

Большую часть ХХ века, несмотря на появление и быстрое распространение радио и телевидения, разнообразных глянцевых журналов и появление выбора как на уровне центральной, так и местной прессы, непредвзятость и нейтральность в западных странах продолжали считаться основами качественной журналистики. Из XIX века в двадцатый пришли такие обязательные вещи, как представление в журналистском материале как минимум двух отличающихся мнений, обязательство давать слово всем сторонам конфликта, если он имеет место. Самоцензура журналиста при этом сохранялась.

Ситуация начала меняться только в 1980-е годы – сперва в США, с появлением таких телеканалов, как CNN и FOX news. Затем – в Великобритании, где расцвел медиа-холдинг News Corporation, далее – в континентальной Европе (Bertelsmann, Bonnier Group). На смену прежним принципам полной непредвзятости начала приходить подборка экспертных оценок плюс личное мнение журналиста. Стало понятно, что в новое время непредвзятость достигается через представление дополнительных точек зрения, а не ограничение кругозора или цензуру.

Однако чтобы пошатнуть отношение к беспристрастности/непредвзятости как к настоящему фетишу журналистики, потребовалось появление интернета – явления, которое разом на несколько порядков увеличило количество доступных рядовому человеку источников фактов, новостей, оценок и мнений.

Беспристрастность: версия XXI века

«Гражданская журналистика» в самом начале XXI века хотя и оказалась, как показала практика, не самой жизнеспособной медиа-технологией, она все же способствовала становлению ряда совершенно новых онлайн-изданий. Таких, как BuzzFeed, Quartz, Vox, ProPublica, «Ридус» и других. Именно они примерно с 2005 года создают новый тип журналистики. Как правило, они честно сообщают аудитории, что их картина событий неполная или что ситуация меняется слишком быстро – и при этом обеспечивают прозрачность, показывая читателям элементы своего рабочего процесса.

Классические СМИ, которые скопировали сами себя в интернет, первоначально опираясь на старые принципы «бумажной» прессы, сегодня все активнее берут на вооружение новый опыт, новые приемы. Суть которых в том, что множество «цифровых» голосов само по себе создает разнообразие мнений, и в такой ситуации именно субъективное мнение журналиста приобретает особую ценность для потребителя СМИ.

На мой личный взгляд, главное достижение последнего десятилетия состоит в том, что на смену описательной журналистике все увереннее приходит журналистика объяснительная (explanatory). В ней беспристрастность естественным образом уступает место объективности, пусть и скрашенной собственным мнением журналиста. Главное, чтобы собственное мнение эту самую объективность не вытесняло. Еще раз вспомним слова Уилла Макэвоя, главного героя сериала The Newsroom: «новости бесполезны без субъективной оценки». Одно из свидетельств перемен – растущая популярность «лонгридов», в которых сухие факты обязательно подаются в контексте, и контекст событий оказывается не менее важен, чем сами эти события.

Замечу, что во многих СМИ, с которыми приходится иметь дело, авторская субъективная оценка пока не особо приветствуется. В лично моем случае – это БДГ в Беларуси и «Газета.Ru» в России, на которые я работаю. Но и в них ситуация меняется. Все больше различных медиа понемногу отходят от принципов общественно полезной беспристрастной журналистики. Это неизбежно – ведь благодаря интернету люди все равно получают огромное разнообразие взглядов, нюансов и крайних точек зрения.

Меняются редакционные политики СМИ, но еще быстрее меняются модели поведения самих журналистов. Растущий интерес аудитории к комментариям и субъективным мнениям в противовес сухим фактам ведет к тому, что журналисты все более активно уходят в личные параллельные проекты в виде персональных блогов и аккаунтов в социальных сетях.

Дальновидные редакторы используют это: они понимают, что «звезды» новостного комментария и так называемые «супержурналисты» увеличивают привлекательность СМИ для интернет-аудитории. Именно они позволяют медиа-потребителям ориентироваться в потоке новостей. При этом социальные сети многократно усиливают индивидуальные голоса (если эти голоса достаточно талантливы), в результате чего все больше журналистов не передают, а анализируют новости. Здесь уже в ход идет все – короткие и длинные публикации, блоги, Twitter и прочие инструменты. Преимущество получают те журналисты, которые очень хорошо разбираются в сложных вопросах и могут доносить свое мнение по этим вопросам, не нарушая при этом стандартов профессиональной этики.

Но в результате меняется общая структура современных медиа. Те журналисты, которые публичны и хорошо известны аудитории, в социальных сетях занимают отдельное место между официальными аккаунтами СМИ и обычными пользователями со своими собственными мнениями. Для них Facebook или Twitter – суть естественное продолжение работы в информагентстве или телеэфире. При этом и журналистам, и СМИ приходится искать баланс между естественностью и яркостью человеческого общения в соцсетях и профессиональными стандартами, которые все еще требуют непредвзятости.

Факты vs. эмоции

Фраза «прозрачность – это новая объективность» принадлежит Дэвиду Уайнбергеру. В 2009 году он написал, что «прозрачность дает читателю информацию, с помощью которой он может самостоятельно нейтрализовать некоторые последствия неизбежно присутствующей везде необъективности». Однако и прозрачность, и объективность, и беспристрастность зачастую уступают перед наступлением образности и эмоциональности. Проще говоря, факт отступает перед картинкой.

Да и вообще, уже два десятка лет люди все больше предпочитают смотреть, а не читать. За последние 20 лет в среднем по миру средняя длина одного текста, который прочитывает современный человек, уменьшилась в пять раз: с 8,5 тысяч знаков до 2.000 знаков. На смену тексту и фактам приходят картинки и образы. Этот процесс начался даже не вчера, но сегодня, на наших глазах, он доходит до абсолюта. По какой-либо сложной проблеме тысячи строк текстов идут насмарку, когда появляется лишь одна фотография.

И она, эта фотография, переворачивает все. Сколь бы умными глубокими и точными не были аналитические тексты, сколь бы взвешенными и непредвзятыми не были комментарии экспертов, все это, вся выстраданная сотрудниками медиа беспристрастность идет прахом. Простые человеческие эмоции сметают все. Вспомните эти снимки: плачущая вьетнамская девочка, убегающая из сжигаемой напалмом деревни (1972 год), гриф, ждущий смерти голодной девочки в Судане (1993 год), утонувший трехлетний мальчик-беженец, лежащий на пляже (2015-й).

Один снимок – и общественное мнение может в корне поменяться. И где тут беспристрастность?

Денис Лавникевич, Mediakritika.by

Фото - Mediakritika.by