Состав «Одесса-Константиновка». Самое интересное в железнодорожных путешествиях – попутчики. Люди, с которыми тебе волей случая приходится разделять общее пространство. Я делала это долгих 15 часов. В какой-то момент они начали откровенничать.

«Они» — это три человека. Сириец Муххамед, воевавший в своей стране, а теперь работающий массажистом и вынужденный каждый раз из-за яркой восточной внешности показывать правоохранителям или военным свои плечи. Те смотрят, нет ли там синяка от автоматного приклада.

Женщина, едущая в «ДНР» и убежденная, что Бог спасет всех от снарядов и неважно, в какой стране жить.

И турист из Австрии.

В спорах на англо-русско-арабском языке мы проехали через половину страны.

Я — чтобы увидеть, как живет Донбасс сейчас, они — кто за впечатлениями, кто просто к себе домой, в «ДНР».

В какой-то момент женщина из Донецкой области решила мне признаться: мол, «республики республиками», но когда мимо ее дома ехали «накачанные украинские парни, все как один, на броне», сердце дамы затрепетало. Природа, видимо, берет свое.

Сириец разоткровенничался и выдал: «У вас не война, а игрушки. У нас за 5 лет погибли 7 миллионов человек. У вас это бизнес». Как будто у него на родине никто не зарабатывает деньги на смертях,

Турист из Австрии фотографировал красные маковые поля и спрашивал, не гашиш ли это.

ПОСЛЕ ОККУПАЦИИ

Скоро исполнится год, как целый ряд городов Донецкой области вернулся под контроль Украины. В их числе Краматорск, Славянск, Дружковка и много-много сел. Под боевиками больше всего досталось Славянску и его округе — Селезневке и Семеновке. Мы побывали в этих населенных пунктах.

Танки по улицам освобожденных городов уже не ездят. За украинский язык не избивают и не ставят у позорного столба. За русский, кстати, тоже.

Но страх остается.

О днях оккупации люди до сих пор вспоминают с ужасом:

«Как-то меня остановили, я был в рясе, — рассказывает священник УГКЦ Василий Иванюк. — Будь это не донецкие, а казаки или чечены, наверняка пустили бы в расход, как многих других. Я увидел, что у них на руках наколки, и перешел на феню. Говорю: «Не понял, на кого ты батон крошишь (я как бы стал своим, но немного старше)?! Я здесь, на Донбассе, семь храмов возвел. Четверо детей родил, а ты что сделал для моего Донбасса? Кто тебе сказал меня трогать, найти и наказать». Они испугались, я в машину и по газам. А потом километров 20 отъехал, остановился и начал истерически смеяться. Они ж обезьяны с гранатой, не знаешь, что в следующее мгновение придет им в голову… Тогда на блокпостах начали людей стрелять…»

Но несмотря на все ужасы, связанные с оккупацией — расстрелы, невыплату пенсий и пустые полки, — в освобожденных городах остаются люди, ждущие возвращения «ДНР».

Сколько раз, рассчитываясь в магазинах и говоря по-украински, мы слышали в ответ произнесенное сквозь зубы «сдохните».

Жители практически полностью уничтоженной войной Семеновки наперебой рассказывают о «неграх с горы Карачун», которые якобы воевали на стороне Украины, зверствах солдат, сотнях изнасилованных местных девушек (ни одной фамилии жертв, правда, не называют), американском диктате и прочие страшилки.

А при слове «Одесса» они и вовсе приходят в неистовство: «Сожгли невинных беременных женщин, сволочи!» И спрашивают, как, дескать, мы гуляем по Дерибасовской, продираясь мимо стройных рядов нацистских карателей. «Ну что, вы рады мэру-грузину?» — этот вопрос вроде как должен повергнуть нас в ступор. Видимо, в Семеновке и Славянске грузин отродясь не было, и они их считают чем-то вроде огнедышащих драконов.

С БОЕВИКАМИ – ЗА «ДНР», ПОТОМ – В ВЫШИВАНКЕ

В социальной сфере освобожденных городов и сел продолжают работать люди, которые хлебом и солью встречали боевиков и радовались гибели украинских военных.

«Когда Славянск был под сепаратистами, коллектив школы №15 практически полностью придерживался антиукраинской позиции. Они тогда записали обращение к Порошенко с просьбой «не стрелять». Директор школы Наталья Гелюх в соцсетях выставляла карикатуры на нашу армию. Когда упал вертолет с Героем Украины генералом Кульчицким (и еще 13 военными, — Ред.), мы рыдали, а она запостила в интернете фото с подписью «Сало не роняем, роняем вертолеты». Потом она уехала в Россию, но вернулась и сейчас по-прежнему директорствует. В этом году на последний звонок Порошенко был в Славянске, именно в этой школе, и они, конечно, встретили его. Она уже не зубоскалила — стояла в вышиванке, держала руку на сердце и пела гимн. Таких людей не должно быть в образовании», — говорит глава волонтерской группы «Краматорские пчелки» Ирина Сидоренко.

В освобожденных городах многие боятся возвращения боевиков.

«Ой, чует сердце, что опять будут по подвалам таскать. А вы думаете, они нас оставят в покое? Тут есть артезианские скважины, которые питают пресной водой всю Донецкую область. Поэтому они не оставят Славянск. Кроме того, есть еще и престиж. Как это, они в Славянске потерпели поражение?! Не бывать такому!» — говорит местный пенсионер Валерий Иванович. Беседуя с нами, он несколько раз с опаской переспрашивал, не фотографируют ли его.

Что изменилось за год? В эти города пришел мир: шаткий и нестабильный, с кухонным сепаратизмом и тысячами беженцев «оттуда». Возобновились все выплаты, возродилась нормальная экономика. В магазины не врываются неизвестные в камуфляже, бабок на рынках не облагают дополнительными поборами. Нет истерики.

Большую часть разрушенных домов восстановили - при помощи государства, волонтеров, международных организаций, религиозных общин.

Однако многие все равно недовольны: «Нас снова кинули», — говорят иные славянцы, как будто не они молча смотрели на то, как толпа с российскими флагами штурмует мэрию и горотдел милиции. Впрочем, Киев, действительно, помогает не в полной мере.

Славянск, улица Бульварная, 4. Люди уже год живут в доме, в котором после попадания трех снарядов полностью обрушился подъезд. Но так как он является кооперативным, то претендовать на финансовую помощь из бюджета не может.

По словам заместителя мэра Славянска Андрея Белозерова, всего в результате боевых действий здесь было повреждено около 40 многоквартирных домов. Почти все удалось залатать за счет спонсоров, а на этот дом нужно 4,5 миллиона гривен.

Попали под раздачу и полторы тысячи домов частного сектора. 150 из них разрушены полностью и не подлежат восстановлению.

«Механизма финансирования или предоставления материальной помощи от государства не существует. Люди видят, что их проблемы отодвинулись на второй план, все держится на волонтерах. Как на фронте, так и здесь, на местах. Люди видят в СМИ, что поступают транши, но они не ощущают эту помощь, она не доходит до них. Если это будет сделано, то ситуация во многом поменяется, в том числе в головах. Они поймут, что они нужны. Иначе это очередная «пуля»: они думают, что раз не восстанавливают, значит, нас все равно сольют, значит придет «ДНР», — говорит заместитель мэра.

Несколько лучше обстоят дела в Краматорске. На улицах следов обстрелов почти не видно – лишь кое-где стекла заклеены скотчем и виднеется свежая шпаклевка.

Заместитель городского головы Краматорска Андрей Панков рассказывает, что Краматорск восстанавливали на средства местного бюджета, за счет крупных предприятий региона и при помощи Львова, который выделил миллион гривен.

«Эта война объединила запад и восток Украины, мы единая семья, если смотреть по нашему городу. Например, у нас работают ребята из СБУ, житомирские, помогает западная Украина. Такого всплеска патриотизма здесь никогда не было, есть с чем сравнить. Мы понимаем, что самое главное для нас — это мир. Мир в стране, в семьях. Ведь война не так далеко, рядом идут боевые действия. И мы боимся за свои семьи, за горожан», — говорит Андрей Панков.

То, что общество изменилось, подтверждает и его коллега из Славянска. Но отмечает, что сепаратизм на Донбассе никуда не исчез. С другой стороны, по его словам, в регионе появилось понятие «громада», которая может что-то решать и ее могут слышать.

«Люди изменились и очень сильно. Беда сближает, хотя наш донецкий сепаратизм — он еще присутствует. Эти безобидные высказывания «Донбасс порожняк не гонит» — это все как раз те начала, те корни, из которых выросло то дерево. Нас развели опять на той же самой халяве, на которой разводили в 1917-м году: у олигархов отберем — бедным отдадим. И опять мы на нее клюнули. Почему? Потому что самая большая трагедия Донбасса — здесь никто никогда человека за человека не считал. Отсюда шел дешевый уголь, дешевый металл, который обогащал всех, сверху донизу. А для того, чтобы всем хватало, вот этого человека, который рубил этот уголь и варил этот металл, здесь превращали в скотину почти век. А теперь, извините, нужно все это отматывать назад, пытаться. Если мы этого не сделаем, мы Донбасс потеряем. И его и не приобретет никто. Вот этот котелок, который бурлит, он уже варится… Он бурлит просто потому, что уже все достало. И остановить это броуновское движение достаточно сложно», — резюмирует заместитель городского головы Славянска Андрей Белозеров…

Продолжение следует…

Автор – Ирина Кипоренко, специально для «Думской», фото автора.

Проект реализуется ОО «Детектор медіа» в партнерстве с Обществом польских журналистов в рамках польско-канадской программы поддержки демократии

Матеріал створено в рамках проекту ГО «Детектор медіа-«Донбас: чесно»

«Донбас: чесно» - проект ГО «Детектор медіа», спрямований  на налагодження діалогу між Сходом та рештою України і висвітлення соціальних проблем українського Донбасу, про які нині недостатньо говорять центральні ЗМІ. 

До проекту залучено 40 регіональних журналістів (преса, онлайн, телебачення) з різних областей України. Протягом восьми місяців (квітень - листопад 2015 року) вони будуть їздити у відрядження на прифронтовий Донбас, аби підготувати матеріали про проблеми місцевого населення для власних ЗМІ та для републікації на «Детектор медіа», а також для щомісячного ток-шоу «Донбас: чесно», яке ГО «Детектор медіа» виробляє у партнерстві з обласними державними телерадіокомпаніями.  

Проект «Донбас: чесно» реалізується ГО «Детектор медіа» спільно з Асоціацією польських журналістів у рамках Польсько-канадської програми підтримки демократії за підтримки програми польської співпраці на користь розвитку Міністерства закордонних справ Республіки Польща та канадського Міністерства закордонних справ, торгівлі та розвитку (DFATD).