Два руководителя одного из немногих научно-популярных онлайн-изданий в Украине – главный редактор Евгения Селезнева и глава визуального отдела Елена Зублевич – рассказывают «Детектору медиа», как «Про|странство» («Про|стір»)возникло в 2018 году, как вдвоем делали журнал и, наконец, собрали команду, что любили читать в детстве, о чем не знает Google и чего не хватает в Одессе.

– Расскажите, как возникла идея проекта, и кто ее автор. Как вы познакомились? Были знакомы до проекта?

Евгения Селезнева: Журнал является частью одесской группы «Пространство» – помимо нас туда входят девелоперская компания, проектные институты, дизайн-студии, офлайновый лекторий «Креативный кластер» и исследовательская группа, think tank. В «научно-гуманитарном» звене журнал был первой ветвью, мы запустили его практически одновременно с выходом компании на рынок.

Сложно сказать, в какой момент и у кого именно возникла идея создать журнал в его нынешнем виде. Иногда мне кажется, что это самостоятельный эйдос, в нужное время проявившийся и начавший воплощаться через нашу команду. Изначально речь шла о небольшом блоге куда более узкой направленности, посвященном системному мышлению и методологи. Но первое же изучение ниши показало единичность подобных ресурсов в украинском инфополе и навело на мысль развивать проект более масштабно.

С Леной Зублевич мы были знакомы до проекта, жили вместе и успели поработать тандемом «журналист/редактор-иллюстратор» для нескольких других изданий. В начале 2018-го я оставила работу в одесском Музее Блещунова (Одесский городской музей личных коллекций – Ред.), чтобы сосредоточиться на своем первом редакторском проекте, журнале про музыку и искусство концертного агентства Marco Concert – а через несколько недель его заморозили. Тогда я собиралась искать удаленную работу в Киеве, но мне предложили попробовать заняться блогом «Пространства», и я подумала: это, как минимум, необычно. Так что я занялась разработкой концепции и набором авторов, а Лена – созданием сайта и айдентикой.

Название «Пространство», кстати, тоже мы придумали. Было десятка два других вариантов на трех языках – например, «Yellow Brick», «желтый кирпич». Но в итоге остановились на первоначальном.

Елена Зублевич: Мы не планировали делать журнал, это получилось случайно – но, в какой-то мере, закономерно. Я окончила магистратуру на живописном отделении худграфа в ЮУНПУ и начала восстанавливать свои предыдущие навыки работы с графическими редакторами и вообще всем компьютерным, полученные ранее на факультете компьютерных технологий во Львове. Женя на тот момент уже занималась журналистикой и помогала мне находить заказы в медиа. Я начала взаимодействовать с разными изданиями, часто в тандеме с Женей – она писала, я иллюстрировала. Так мы посотрудничали с FISH, ForshMag, The Odessa Review и Marco Concert. Когда у меня был небольшой простой с заказами – я решила вспомнить, как делаются сайты – и буквально через месяц эти знания мне очень понадобились.

В конце марта 2018 года мы подключились к работе будущего «Пространства». Нам предложили участвовать в брейн-штормах, поисках названия фирмы. Пока мы все придумывали название для компании, встал вопрос о создании медиа. Конечно, мы с Женей идеально подходили для решения этой задачи. Женя – мастер текстов, а я неплохо владею всеми остальными инструментами.

Апрель-июль 2018-го были очень насыщенными. Я одновременно разрабатывала лого и сайт для строящегося объекта и параллельно корпела над созданием сайта для медиа-платформы. В начале июня сайт и логотип журнала были готовы. В конце лета мы с Женей, выгоревшие и очень уставшие, решили больше не участвовать в продвижении объектов компании и заняться исключительно журналом. Нам дали добро и полную свободу в работе над его развитием. Единственным условием было не отходить от заданной системы координат, по которой строилась концепция журнала.

Структура из четырех изначальных разделов – «Теории», «Искусство», «Технологии» и «Практики» – базируется на схеме под названием «структурно-онтологическая матрицы», разработанной ученым-методологом Виталием Шимко, до недавнего времени возглавлявшим нашу исследовательскую группу.

Согласно этой матрице, все жизненное пространство человека располагается в системе координат, осями которой являются дуальности «мир мыслимый – мир материальный» и «ценности – потребности». Они делят поле на четыре равноценных сегмента, с которыми и соотнесены основные разделы журнала. Именно так, к примеру, появился наш ощутимый крен в искусство и культуру: если мы хотим полноразмерно изучать жизненное пространство человека, нельзя сосредотачиваться только на «хардовой» начинке технологий, градостроения и архитектуры.

Так и пролетел первый год работы. Мы – трудоголики, тянули журнал на себе вдвоем. Женя занималась поиском авторов и партнеров, редактурой и бухгалтерией, я же полностью отвечала за техническую и визуальную составляющие. Ну и, конечно, обе мы занимались и занимаемся креативной стороной журнала. Спустя два года могу сказать: мы создали проект из любви. И это лучшее, что мы сделали вместе.

– Всегда хотели этим заниматься – в смысле, создать журнал или быть редактором?

ЕС: Я вообще по первому образованию врач, мечтала заниматься психиатрией, «вылечить шизофрению» и получить за это Нобеля. Потом был заочный худграф, копирайтинг, фриланс, до «Пространства» – в основном писала про искусство и культуру. Теперь шучу, что за два года работы в журнале, считай, еще одну магистратуру окончила – только непонятно, по какой именно дисциплине. Самые интересные вещи у меня всегда случаются спонтанно и в обход любых ажурных планов.

ЕЗ: Мечтала ли я о медиа? Да. Когда-то, еще в 2011-м, я запустила свой сайт об искусстве. Продержалась год, поняла, что одна не тяну, и закрыла его. И да, я тогда сама писала статьи (смеется). Потом эта идея как-то ушла в глубины подсознания, неожиданно воплотившись спустя семь лет в более качественной и объемной форме.

– У каждой из вас есть отдельные проекты – как все успеваете?

ЕС: Помимо журнала я занимаюсь ручной графикой и фотографией, проект называется «weirdo by seleznova», «странности по-селезневски». Вынашиваю идеи сразу нескольких книг, но уже сомневаюсь, что удастся их воплотить во время работы в журнале. Совмещать, конечно, непросто – нехватка не столько времени, сколько оперативной памяти: постоянное чтение емких лонгридов вызывает то, что я называю «истощением нарратива» – редактура чужих смыслов оставляет мало места для возведения собственных.

ЕЗ: Для меня очень важно, что концепция журнала и моя деятельность в нем перекликаются с моими персональными творческими проектами. Я как художник изучаю тему пространства и человека в нем. Два основных моих проекта, Blue Room, #НОГИПАЛЬМЫ – противоположные по сюжету, но одинаковые по смыслу. В первом я изучаю изоляцию объекта от внешнего мира и выявление его истинной сути, во втором – связь объекта с внешним. И все это завязано на пространстве, путешествиях, психологии и колористике.

Так что журнал для меня – источник знаний, идей, и портал во внешний мир, благодаря «Про|странству» я познакомилась и посотрудничала со множеством классных людей. Каждый мой день с журналом – открытие новой грани бесконечно интересного мира.

– Вы в детстве много читали научной фантастики?

ЕС: Я скорее «ударяла» по магическому реализму и фэнтези – Вербер, Гейман, Пратчетт, Павич и так далее. Еще нежно люблю антиутопии – в них зачастую удивительно точно прописаны миры. Если говорить именно про детство, младшую школу – моими настольными книгами были РОСМЭН-овская «Энциклопедия открытий» и серия «Боги и герои» о мифологиях разных народов.

ЕЗ: Да, читала. Научной фантастики было больше всего в домашней библиотеке (благодарность бабушке – ее увлечение). Но чуть больше я любила приключения, всякое в духе «Робинзона Крузо» – там, где моря, океаны, пираты, пальмы и острова. Собственно, прямиком из мира фантазий я и воплотила мечту жить у моря – сама я родом из Львова.

– Как финансируется ваше медиа? Что-то изменилось в связи с пандемией? У вас много фрилансеров. У вас большой гонорарный фонд?

ЕС: Журнал финансирует компания, мы также хотим развить тему с грантами. Конечно, надеемся, что кризис не ударит по нам слишком сильно. Если это случится – продолжим искать гранты, займемся краудфандингом… Или я опять устроюсь работать в музей и начну реализовывать свои книжные идеи. Что кризис точно оборвал, так это наши планы начать сотрудничество с другими брендами и компаниями – то, что раньше не монетизировалось, сейчас и подавно не станет.

Гонорарный фонд я бы не назвала большим – платим плюс-минус так же, как и другие нестоличные издания, то есть не бесплатно, но и не много. Есть еще партнерские материалы, в основном с культурными институциями и мероприятиями, блоги. К сожалению, журналистика в Украине, особенно культурная, все больше приближается к статусу хобби, даже не подработки – впрочем, я не уверена, что когда-то было иначе.

– Как вы собирали команду?

ЕС: Команда собиралась очень постепенно, я бы сказала – поштучно.

Первые полтора года мы с Леной работали вдвоем – на мне были все тексты, коммуникация и соцсети, на Лене – разработка сайта и визуалка. Сидели за своими компьютерами с семи утра (Лена – с четырех-пяти) до девяти вечера без выходных. Это было совершенное безумие, но поняли мы это лишь потом, когда команда, наконец, расширилась. Осенью у нас появился второй редактор, Даша Трапезникова, и еще одна художница, Катя Цвентух. Совсем недавно к команде присоединилась в качестве штатного автора Даша Цепкова, и мы запустили новостной раздел. Обе Даши до этого довольно долго работали с нами как авторы, и обе живут в Киеве, остальная часть редакции – в Одессе.

Поиск новых авторов и хороших текстов – постоянный непрекращающийся процесс: первое, о чем я думаю, когда знакомлюсь с новым человеком – может ли он/она написать для нас о чем-то. Способы поиска – самые разные, от прочесывания тралом Фейсбука до поездок на тематические форумы и конференции. Единственное, чего мы не делаем – не размещаем объявлений на сайтах вакансий. Много кого нашла благодаря предыдущим проектам и изданиям, для которых писала раньше. Некоторые авторы пришли к нам сами.

Всего у нас что-то около пятидесяти контрибьюторов, из них человек пятнадцать пишут для нас постоянно. Профессиональных журналистов с профильным образованием среди них – не больше трети, остальные – философы, историки, социологи, искусствоведы, специалисты технических направлений, есть материалы от врачей и юристов. Научиться хорошо писать может человек с любым бэкграундом – главное, чтобы было, о чем писать и что сказать.

– Сейчас все работают удаленно, но вы это начали делать раньше других. Есть ли сложность в работе редакцией, которая находится в разных городах?

ЕС: Трудностей в работе с авторами из других городов нет – я никогда не работала по-другому, так что для меня это естественный и удобный порядок вещей. Хотя во время карантина я чувствую, что не получается морально поддержать команду.

Настоящая сложность в другом – находясь не в Киеве, мы выпадаем из контекста и остаемся в стороне от многих важных процессов. Наша аудитория в основном состоит из одесситов и киевлян, примерно поровну. Но с расстояния пятисот километров нелегко уследить за всем, что там происходит, а соцсети – по-прежнему не самое совершенное средство коммуникации и поиска интересных событий и спикеров.

Сейчас с киевской повесткой помогают «наши Даши», киевская ветвь редакции, но я понимаю, что в некоторых аспектах нам все равно не догнать столичные издания, где главред может в любой момент пригласить авторов на кофе, лично посетить новую выставку или встретиться с местными урбанистами.

К сожалению, Одесса на сегодня проходит период инертности. Мне кажется, она больше других крупных украинских городов страдает от расщепления, недоформированности идентичности – и это сильно утомляет и разобщает людей. Здесь не хватает какого-то состоявшегося сообщества. Люди есть – прекрасные, яркие, местами гениальные, – но после того, как спала адреналиновая волна 2014-2016 годов, коммуникации и объединения стали происходить медленно, как будто через силу. Новые проекты периодически появляются, но всегда сложно сказать, как долго они просуществуют.

У меня на сегодня практически не осталось авторов в Одессе, половина уже в Киеве постоянно или большую часть времени. Отдельная история – киевляне, которые приезжают сюда за мечтой о городе у моря, активно здесь что-то делают, развивают, но через год-два-три чувствуют, что с них хватит, и возвращаются обратно.

– В Украине также очень мало науч-поп журналов. Как вы искали авторов, пишущих на научные темы?

ЕС: Конференции, профильные издания, онлайн-сообщества, лекции. Пожалуй, не менее половины академических контактов появились благодаря нашему автору, Жене Ивановой – она философ, преподает в университете, и когда-то писала для моего проекта с Marco Concert про композиторов и художниц Ренессанса. А когда мы запустили «Про|странство», Женя начала наполнять раздел «Теории» материалами по философии, и параллельно отправлять нам анонсы всевозможных событий. Так, в 2018 мы приняли участие в Первом украинском конкурсе философских стартапов и были отмечены как «Лучший электронный стартап». Это было мое первое знакомство с киевскими философами. А в прошлом году от нас уже была целая делегация на конференции в одесском политехе, мы потом совместно выпустили сборник статей.

– А как вы распределяете полномочия? Кто у вас главный, кто за что отвечает?

ЕС: Можно сказать, что все полномочия у нас изначально были распределены поровну на «вербальные» и «невербальные». Я отвечаю за все, что связано со словом – темы, тексты, соцсети, коммуникация с авторами и партнерами, Лена как глава визуального отдела – за все, что выражается не словами: оформление, иллюстрации, верстка, вид сайта и его техническое обслуживание. Мы стараемся соблюдать какую-то дистанцию по отношению к работе друг друга и помнить, где чья зона ответственности, – это позволяет избегать конфликтов.

ЕЗ: Конечно, в целом Женя главная. Я заведую визуалкой, но все равно часто спрашиваю или получаю комментарии от главреда, а сама периодически предлагаю идеи для статей или же по общему развитию журнала.

Например, я давно хотела статью о Хундертвассере, Женя об этом знала и была не против, но все как-то откладывалось. И вот однажды одна из наших авторов написала о нем пост – и я в комментариях, почти умоляя, попросила ее написать этот материал. Так он, наконец, появился на свет.

Вообще, больше всего я люблю в нашем журнале свободу. Нет практически ничего, чего бы было нельзя. Есть где разгуляться воображению.

– Как придумываете темы?

ЕС: Темы мы с авторами формируем 50/50 – что-то они предлагают сообразно своим интересам, что-то – я. Держим в поле зрения темы, которые исследует компания, наш think tank: в прошлом году это было формирование сообществ и партисипация, сейчас мы по понятным причинам переключились на тему безопасности и грядущих изменений в проектировании.

У меня много вопросов к этому миру, а Google не расскажет, к примеру, как переход к монотеизму повлиял на мышление европейцев, или что представляет собой ужгородская урбанистическая тусовка – а мне действительно интересно и важно это узнать. Вот от этого «интересно и важно» мы в основном и двигаемся. По-моему, в мире сейчас производится столько контента, что здоровое детское любопытство – одна из немногих причин вообще с утра открывать глаза и ноутбук.

Пока что, судя по отзывам читателей, стратегия работает, и мы в наших интересах не одиноки – хотя массовыми их, конечно, не назовешь. Это мы тоже понимали с самого начала, что конкурировать за охват с новостями про политику, тарифы и катастрофы не удастся.

– Кто придумал назвать спецпроект «Слово на К»?

ЕС: Назвать так раздел с материалами про коронавирус – моя идея. Когда эпидемия докатилась до Европы и заполнила собой все инфополе, нашей первой инстинктивной реакцией было отказаться от какого-либо упоминания о ней, остаться coronavirus-free островком для читателей и самих себя. Я даже думала запустить новую рекламу страницы, «Не пишем про “слово на К!”» – чтобы те, кто, как и мы, устали от бесконечного пережевывания и страхов, увидели, что у нас можно немного отдохнуть от этого.

Но скоро стало понятно, что это невозможно и неправильно. Урбанисты и социологи одинаково не могут сейчас быть в стороне от темы: первые пытаются понять, можно ли сделать города более безопасными в последующие вспышки и что для этого нужно, вторые – что будет происходить с человеческим обществом. И кому как не нам освещать результаты их поисков и рассматривать происходящее через урбанистическую призму?

Так что мы с авторами начали обсуждать, кому что есть сказать. Материалов накопилось столько, что мы решили вынести их в отдельный раздел. Однако писать крупными буквами в главном меню набившее всем оскомину слово «коронавирус» никому из нас не хотелось, и я подумала: сейчас о нем столько говорят, что если сказать «слово на К» – 15 из 10 вспомнят об одном и том же, и это будет не кофе, – так что мы ничего не потеряем, не назвав рубрику напрямую.

Сейчас мы каждый день занимаемся тем, что отчаянно ищем позитивные новости, не про эпидемию. Для меня исключительно важно показать читателям, что в мире по-прежнему происходит что-то хорошее, что жизнь изменилась, но не остановилась. Правда, иногда за такими новостями приходится буквально покидать Землю и отправляться в космос – NASA продолжает открывать планеты, сверхновые и черные дыры без перерыва на карантин. Ну, или, если быть точнее – публикует отчеты об открытиях, совершенных до карантина – но главное, что мы можем рассказать об этом сейчас.

– Вы много внимания уделяете иллюстрациям к материалам. Почему вы решили выбрать такой непростой путь – вместо того, чтобы использовать фотографии? Какой из материалов был самым долгосрочным, самым сложным, самым любимым?

ЕЗ: Мы выбрали этот действительно непростой путь потому, что мы обе художницы. И если бы нам нужно было делать журнал «как у всех» – меня бы тут точно не было.

По поводу материалов и сроков – как я упоминала ранее, первый год совместной работы был очень хардкорным. Главное, чему я научилась – думать, не думая. Нужно было в кратчайшие сроки изучить материал, понять его суть, иногда покопаться в первоисточниках, а потом уже приступать к иллюстрациям. Порой я так углублялась в изучение темы, что можно было бы написать еще одну статью.

Обычно все это укладывалось в день – потому что авторов с материалами было много, а нас только двое. И статьи выходили примерно через день – глубокие тексты, к которым нужен уважительный подход. Особенно «весело» было, когда мы собирались в путешествия, и надо было сделать всю работу наперед. Мой рекорд был – шесть материалов за день.

Когда какая-то статья особенно нравилась, и не было привязки к конкретной дате выпуска, я могла позволить себе потратить на создание иллюстраций неделю-две. С медитативным погружением, осмыслением, поиском композиций и выбором стилистики. Например, очень люблю серию статей о философах Жени Ивановой); материал Жени С. о коливингах; серию Руслана Халикова о городах-утопиях и Юлии Манукян – о влиянии масонства на архитектуру.

Сейчас, когда у меня есть помощница, Катя, стало чуть легче. Я делегирую, появляется больше времени на какие-то материалы, иногда – чтобы выдохнуть (ха-ха), иногда – чтобы решить другие быстрые задачи (поскольку теперь у нас еще и новостная лента, за которой тоже надо следить). Иногда занимаюсь долгосрочными задачами – версткой печатного журнала, созданием анимаций и т.д. В конце прошлого года я даже написала собственную статью, по материалам своих путешествий!

– Почему вы решили оставлять часть текстов на одном языке, а часть – на другом, а не  делать две версии журнала?

ЕЗ: В идеальном мире у нашего журнала будет кнопочка-переключатель языков – русский-украинский-английский. Но для этого дела нужны еще люди. Возможно, так когда-то будет. Но это не точно.

ЕС: Журнал украинизировался постепенно. Моя позиция изначально была: никакого давления на авторов, каждый пишет на том языке, на котором яснее и приятнее излагать мысли. К сожалению, для такого преимущественно русскоязычного города, как Одесса, это значит оказывать поддержку и оставлять место для менее «ходового» украинского языка – а мне бы очень хотелось, чтобы было наоборот, чтобы украинский по умолчанию шел первым, и его позиции не требовали дополнительной защиты. Но в то время мы сами не особо задумывались, когда создавали интерфейс и логотип на русском.

За два года многое изменилось. Если в начале материалов на украинском у нас была одна пятая, то сейчас уже где-то три четверти. Я по-прежнему не ставлю авторам условий насчет языка, но многие за это время сами захотели перейти на украинский. Интерфейс мы обновляли постепенно, последним шагом была смена логотипа на главной странице. Потеряли симпатичную игру слов «про-странство» в написании «Про|странство», но языковая цельность мне видится более приоритетной.

Мы действительно хотели бы сделать двуязычную версию сайта, а потом и трехъязычную, с английским – но, честно говоря, чем больше накапливается материалов, тем менее реальной мне представляется эта задача. Позволить себе машинный перевод мы не можем – лучше уж никакого. А «ручной», человеческий – это огромный временной ресурс, даже на то чтобы заново сверстать переведенные материалы. Поэтому я не знаю, удастся ли это когда-нибудь осуществить. Одно время мы думали привлечь к переводу волонтеров – может, еще вернемся к этой идее. Возможно, переведем с русского на украинский, но не наоборот.

Я всегда расстраиваюсь, когда новые авторы осторожно так интересуются, а можно ли написать статью на украинском. Привет, мы вообще-то живем в Украине, такой вопрос в принципе не должен возникать в голове – но он возникает, и я прекрасно понимаю, что не на пустом месте.

На мой взгляд, есть прямая связь между языком и травмой колонизации, для Украины крайне актуальной. Ее последствия дольше всего сохраняются именно на уровне речи. Но и преодолевать эту травму можно было бы быстрее, целенаправленно работая на том же уровне: от искоренения отдельных речевых конструкций, доставшихся «в наследство» от «совка» – и вплоть до становления украинского языка как такого, который воспринимается независимым, не подвергается постоянному сравнению с русским, не является частью дихотомии «ИЛИ русский, ИЛИ украинский».

Речь определяет мышление. Поэтому продвигать украинский язык доступными мне способами я вижу своей личной задачей. И надеюсь, что создание интересного контента на темы, в славяноязычном инфополе в принципе не особо проговоренные, может быть достаточно эффективным и ненавязчивым способом.

– Вам, очевидно, сложно конкурировать за аудиторию с новостными и социально-политическими ресурсами. Кто ваша аудитория? Как вы планируете ее расширять? У вас будут какие-то новые форматы – подкасты, например, видео?

ЕЗ: Делать видео, подкасты и т.п. – моя личная мечта почти с самого запуска журнала. Но для этого нужен соответственный ресурс и чуть больше горящих глаз в компании с трудолюбивыми ручками.

ЕС: Конечно, когда мы разрабатывали концепцию, то набросали и примерный портрет читателя: возраст, пол, образование, чем занимается. Во многом этот образ был похож на нас самих. Но со временем мы поняли: не нужно за этот образ цепляться. И сейчас я бы сократила свой «портрет читателя» до одного признака: пишем для тех, кому по-прежнему скорее интересно, чем страшно.

Мы очень стараемся сделать материалы понятными для максимального широкого круга, но это не всегда возможно, и часть из них все-таки требует некоторой базы для понимания. Ассортимент форматов расширять планируем, сейчас вплотную подошли к созданию подкастов – и  происходит это только сейчас по двум причинам. Во-первых, все та же нехватка рук, времени и ресурса. А вторая причина кроется лично во мне. Большую часть жизни я провела с очень медленным интернетом, не позволяющим загружать видео. Поэтому я практически не воспринимаю информацию ни в каком ином виде, кроме текстов, желательно шрифтом Times New Roman, двенадцатым кеглем. Подкасты не слушаю, видеолекции не смотрю, презентации – и то не жалую. Продюсировать то, чем сама не интересуешься, согласитесь, сложно, а человек, который мог бы этим заняться в полную силу, в команде пока отсутствует.

Что у нас, думаю, появится раньше, чем видео, так это полемические форматы – тоже в текстах, но с дискуссиями, а не монологами. Кое-что уже появляется благодаря киевскому философскому клубу «Ликей». Год назад мы с одесскими авторами пытались запустить дискуссионный клуб офлайн, не получилось. Нынешняя ситуация с карантином создает новые возможности и запрос для таких вещей, так что я хочу немного переработать формат и попробовать снова.

Фото предоставлены Евгенией Селезневой и Еленой Зублевич