Дмитрий Карпачёв начал сотрудничество с СТБ в прошлом году в рамках проекта «Правила жизни». Эксперт-психолог оказался востребованным зрителями, и канал привлек его уже в роли ведущего нескольких социальных и развлекательных проектов. Таким образом СТБ нашёл свою нишу в области психотерапии и открыл новую звезду украинского телевидения.

Именно Дмитрий Карпачёв стал ведущим нового амбициозного социального ток-шоу «Один за всех». Этот проект - в тренде социально-скандальных разговорных шоу на украинском ТВ, где начинания «Интера» со «Всеми своими» и «О жизни» продолжила программа «Говорит Украина» телеканала «Украина».

Особенностью ток-шоу СТБ собственного формата стала психологическая составляющая. Судя по первым выпускам, этот продукт - для зрителей, которые осознали, что конец света давно наступил, и не боятся крайностей в откровениях участников программы. Одни из них рассказывают, как закапывали убитых «матерью» приёмных детей, другие упрекают маму Оксаны Макар в присвоении пожертвований, третьи падают на колени перед соседом, которому в минуты отчаянья едва не раскроили череп. Их мотивацию то холодно, то обаятельно изучает Дмитрий Карпачёв. И хотя то, какая составляющая проекта (социальная или скандальная) важнее - вопрос философский, рейтинги проекта вдохновляют его создателей. В декабре 2012-го программа имела долю выше среднего показателя канала: 13,98% по коммерческой аудитории СТБ 18-54, выборка «50 тыс. +».

Динамика показателей ток-шоу «Один за всех» телеканала СТБ:

 График построен на показателях проекта по аудитории 18-54, выборка «50 тыс.+»*

Как Дмитрий Карпачёв состоялся на телеканале СТБ, какую психотерапию он популяризирует и на что жалуются украинцы в городах и сёлах - в интервью с психологом-телеведущим.

«Герои программ никогда не становятся клиентами»

- Дмитрий, у вас такое количество проектов на канале СТБ... Справились ли бы вы со всеми героями ваших программ, не будь у вас психологического образования?

- Я думаю, нет, потому что мои знания в психологии - это основа моей работы. А телевизионная составляющая - это просто иллюстрация того, что часто делает практикующий психолог.

- Как вы стали телеведущим?

- Наверное, случайно. Всё началось с того, что меня в качестве эксперта по НЛП пригласили к участию в проекте СТБ «Правила жизни». Я откомментировал, потом выступил в программе еще раз, потом поучаствовал в кастинге проекта «Дорогая, мы убиваем детей». С неё и началась, наверное, моя карьера на телевидении.

- Легко ли перевоплотиться из психолога в психолога-телеведущего? Как приобретали профессиональные навыки? Кто ваши учителя и авторитеты?

- Ну, мне сложно говорить об авторитетах. Я до сих пор не считаю себя телеведущим и больше идентифицируюсь с психологом. Ну а основы моей работы на телевидении заложил именно проект «Дорогая, мы убиваем детей».

- А как же такие навыки, как работа в кадре, дикция? Потребовались уроки мастерства или у вас всё получилось сразу?

- Ну да, у меня всё получилось сразу. Что именно получилось, я не понимаю до сих пор :) Если приглашают принять участие в съемках других проектов, наверное, что-то получается.

Целенаправленно я, наверное, обучением и не занимался. Было несколько уроков работы с камерой, потому что для меня это было ново. А всё остальное в моей новой работе - практически то же самое, что делает обычный психолог.

- Как изменилась ваша жизнь с началом работы на телевидении и какую её часть сейчас занимает собственно психология?

- Психология по-прежнему занимает большую часть жизни, потому что телевизионные проекты несут в себе психологическую нагрузку. И аналогичное консультирование сохраняется в рамках как минимум двух проектов: «Спасите нашу семью» и «Дорогая, мы убиваем детей».

«Стараюсь, чтобы у меня было один-два клиента. Во-первых, мне это очень нравится, а во-вторых, консультации необходимы, чтобы держать себя в форме»

Если говорить об изменениях, то, наверное, самое большое из них - на улице стали узнавать. Иногда это вызывает определенный дискомфорт. Всем же интересно - а это правда, что участники проектов настоящие, не актеры? И вопросы всегда одинаковые...

Самой практике получается уделять существенно меньше внимания. Стараюсь, чтобы у меня было один-два клиента. Во-первых, мне это очень нравится, а во-вторых, консультации необходимы, чтобы держать себя в форме.

- Часто ли вашими клиентами становятся герои и зрители проектов с вашим участием? :)

- Герои программ никогда не становятся клиентами. Клиентов-зрителей у меня также нет. Иногда обращаются с просьбой помочь. Но, к сожалению, у меня не хватает времени на то, чтобы брать новых клиентов.

- Помогают ли в работе с командой СТБ навыки НЛП?

- Конечно, помогают. Для меня НЛП - это очень правильный, эффективный инструмент работы с информацией. А телевидение - это всегда добыча информации, ее обработка и ее донесение. И лучшего инструмента, чем НЛП, пока что я не знаю.

«Если человека не травмировало закапывание трупа ребенка,

то говорить о воздействии ток-шоу как-то не совсем правильно»

- Какую лепту вы, как психолог-телеведущий, внесли в формат ток-шоу «Один за всех»?

- Мы очень плотно работали над профилем героев, над тем, каким образом раскрывать темы. И, в принципе, продолжаем обсуждать это перед каждым выпуском. И всё равно во время ток-шоу открываем новые стороны, новые повороты сюжета, о которых не могли даже предположить. Это очень часто происходит не только на проекте «Один за всех»: проявляются новые аспекты жизни людей, которые помогают нам их лучше понять, и приходится уходить от сценария.

В отношении психологии в проекте «Один за всех» очень важно установить причинно-следственные связи. Хочется, чтобы эти иногда весьма шокирующие истории были иллюстрацией для других людей. Не ради «хлеба и зрелищ», а для познавательного опыта: чтобы не довести ситуацию до критической точки, лучше вовремя остановиться.

- В основе каждого выпуска две истории. Чем это интересно с точки зрения психологии и не создается ли у вас впечатления, что за счет двойной порции обстоятельных подробностей выпуск несколько затянут?

- Количество историй - идея канала. С психологической точки зрения такая структура позволяет зрителю переключиться. Иногда одна история усугубляет другую, иногда наоборот, оттеняет. В любом случае, это выигрышный вариант.

- Каковы ваши миссия и задачи в рамках проекта? Вы работаете на основе сценария, или же свободны в импровизациях в общении с героями программы?

- Наверное, задача практически всех проектов, в которых я участвую - «Попробуйте учиться на чужих ошибках». Иногда учиться на собственных может стоить очень дорого.

Без импровизаций не обойтись: очень часто, практически всегда в ходе беседы открываются новые грани героя, приходится от сценария уходить.

«К психологу, как и к стоматологу, нужно обращаться регулярно. Не для того чтобы сверлить зубы, а для того чтобы избежать этого»

Если говорить о моей задаче как ведущего, я бы очень хотел, - и надеюсь, у меня это получается, - популяризировать профессию психолога, потому что у нас сейчас психотерапия выглядит очень странно. Многие украинцы считают, что к психологу нужно ходить, когда ты болен. А психолог - это человек, который помогает поддерживать гигиену психики. Если уже предписано идти к психологу - значит уже поздно, ты что-то упустил. К психологу, как и к стоматологу, нужно обращаться регулярно. Не для того чтобы сверлить зубы, а для того чтобы избежать этого.

- Вы отметили, что в программе принимают участие реальные герои. Чем они интереснее «кукол» - актёров из «Окон»?

- Мне интересна психология. И я в каком-то смысле практически каждый свой проект рассматриваю как индивидуальную терапевтическую помощь человеку, если это возможно. Новый выпуск - небольшая психологическая сессия. С куклами нужно играть. Я не актер и не телеведущий, я психолог. Поэтому иначе у меня бы, наверное, даже не получилось.

- Расскажите подробней о вашем инструментарии в работе с героями. К примеру, в выпуске об Оксане Макар вы сначала пожалели ее маму, а потом жестковато привели ряд изобличающих фактов и свидетельств.

- Я бы не говорил о том, что у меня есть какой-то инструментарий, которым я пользуюсь. История Оксаны Макар и других героев говорит о том, что жизнь очень многогранна. И в одном контексте его жизни героя нужно пожалеть и поддержать, в другом - пожурить, в третьем, возможно, даже отчитать. Когда речь шла о трагедии в семье Оксаны Макар - почему мне быть с ней резким? В вопросе же о деньгах в ситуации, когда действительно люди хотели помочь человеку, а возможно, оказались обманутыми, уже не до деликатности. Потому что я бы не хотел, чтобы в нашем обществе были вот такие проблемы: кто-то будет просить о помощи, а ему не помогут, потому что будут думать, что обманут.

- Трудно быть жестким?

- Моя задача быть не жестким, а услышанным. Иногда для того, чтобы достучаться до человека, нужно прибегать к каким-то особым способам. Если он не понимает вот так, нужно попробовать по-другому. Многие начинают осознавать ситуацию, только когда сталкиваются с чем-то достаточно твердым, когда им очень однозначно, четко и конкретно говорят, что не так.

- Как вы относитесь к участию в таких ток-шоу детей? Случается, они рыдают в студии «Один за всех». Являются ли такие съёмки для них стрессом?

- Это очень сложный вопрос. Иногда что-то идет не так, как мы планировали. И для того, чтобы оперативно на это отреагировать, усилий административных служб может оказаться недостаточно. В ситуации с детьми мы просто не ожидали такой реакции. Они пришли вместе с мамой. Их специально в зал никто не приглашал. Дети просто захотели посмотреть, как записывается программа. Но потом они вышли к маминому креслу...

«Участница ток-шоу в конце попросила прощения. Значит, этот телевизионный опыт сыграл определенную роль для ее психики»

- В первой части этого выпуска девушка рассказывала о жестоких убийствах детей и садизме в её семье. Такие поступки её родителей наверняка травмировали её. Приносит ли облегчение для таких героев участие в ток-шоу или, наоборот, усугубляет ситуацию?

- Давайте поговорим о том, действительно ли она была травмированной и травмировало ли ее ток-шоу. Мне кажется, если человека не травмировало закапывание трупа ребенка, то говорить о воздействии ток-шоу как-то не совсем правильно. Является ли это для нее облегчением? Мне бы очень хотелось этого: очень часто люди меняются, иногда осознав что-то. И мне кажется, что вот на этом ток-шоу она что-то для себя поняла. Во время программы было озвучено очень много разных точек зрения, и, по сути, это в каком-то смысле была групповая терапия. И факт, что она в конце попросила прощения, говорит о том, что этот телевизионный опыт сыграл определенную роль для ее психики.

- Как вы гасите конфликтные ситуации в студии?

- Вот не всегда конфликт нужно гасить, он проявляет какие-то стороны человека. Иногда человеку нужен этот конфликт для того, чтобы он что-то о себе понял. К тому же, всё зависит от конкретного конфликта. Некоторому конфликту нужно позволить развиться, и тогда в нём будет какой-то опыт для человека, какое-то знание, которое он бы никогда не почерпнул, не возникни такой ситуации в присутствии психологов и экспертов.

- Периодически в процессе обсуждения какой-то темы участники программы говорят «А можно я задам вопрос?» Как вы относитесь к таким инициативам?

- Хорошо. Я бы не хотел, чтобы «Один за всех» воспринимался как мой проект. Это их программа. Я лишь помогаю героям наладить какие-то отношения друг с другом. Поэтому я всегда приветствую какую-то активность со стороны участников: ток-шоу делается в первую очередь для них, а во вторую - для зрителей, которые будут смотреть на это и чему-то научатся.

- Какой вы видите задачу психологов «психологического» социального ток-шоу?

- Помочь героям усвоить полученный опыт. Не все уходят окрыленные после этого проекта, но всех встречают за кулисами психологи, которые помогают им понять, что произошло. Мы не оставляем людей: если участник чего-то не понял, если он слишком возбужден - с ним потом поработают. И на проекте «Один за всех», и на других проектах, в том числе и «Детектор». А в проектах «Дорогая, мы убиваем детей» и «Спасите нашу семью» вообще за семьей закреплен психолог, который следит за тем, что происходит, с которым мы обсуждаем тенденцию, динамику семьи.

«Нам нужен живой диалог, который не прописан ни герою, ни мне. Есть канва, в рамках которой мне бы хотелось с ними поговорить. Ну а дальше - как получится»

- В какой атмосфере снимается ток-шоу, насколько это быстрый темп, насколько комфортный для героев и команды канала? Много ли требуется дублей для записи конфликтных ситуаций?

- Ну, мне сложно говорить о команде и о героях. Поэтому об этом лучше спросить у них. Для меня, мне кажется, всё происходит весьма гармонично.

Дублей в условиях импровизации не требуется. Повторы бывают в таких технических моментах, как, скажем, приглашение гостей в студию. В остальном нам нужен живой диалог, который не прописан ни герою, ни мне. Есть канва, в рамках которой мне бы хотелось с ними поговорить. Ну а дальше - как получится.

«Основная проблема - неумение людей общаться друг с другом»

- В вашей телевизионной истории целый ряд интересных проектов - «Дорогая, мы убиваем детей», «Детектор лжи», «Спасите нашу семью», «Всё будет хорошо», постшоу «Дочки-матери» проекта «Беременная в 16»... Какие проблемы украинцев подчеркнули эти программы?

- В каком-то смысле они - срез нашего общества. Общее в этих проектах одно - люди не умеют договариваться друг с другом, они не умеют быть открыты друг по отношению к другу. Нас учили чему угодно, кроме как воспитывать детей и устанавливать крепкие семейные взаимоотношения. А между тем, все конфликты происходят именно на этой почве. Кого-то мама в детстве недолюбила и он вырос подонком, кто-то просто не знал, как с этим быть - изменил жене...

«Когда мама будет это слышать от собственной дочери на кухне, она просто развернется и уйдет. А в студии - ну всё, нравится - не нравится, а выслушать придется»

В итоге, основная проблема, которая сейчас есть - это неумение людей общаться друг с другом. Именно поэтому мне очень нравится проект «Детектор лжи», где герой хочет что-то донести своей группе поддержки. Почему это не может произойти дома на кухне? Да потому что, когда мама будет это слышать от собственной дочери на кухне, она просто развернется и уйдет, и разговора не состоится. А здесь - ну всё, нравится - не нравится, а выслушать придется. А еще придется понять, потому что прозвучат вопросы «Знали ли вы об этом? А как вы на это смотрите?».

- Значит, чтобы поговорить с близкими людьми, нужно обращаться на телевидение. Насколько это здоровая тенденция, по вашему мнению?

- Разумеется, эта тенденция не является здоровой.

Есть очень хорошая фраза, которая объясняет целесообразность любого консалтинга, любого вмешательства извне, к которому я отношу и психотерапию: «Неизвестно, кто первым открыл воду, но уж точно это сделали не рыбы».

Для того чтобы описать систему, нужно выйти за ее рамки. Если у мужа и жены есть проблема, им обязательно нужен взгляд со стороны - то ли психотерапевта, то ли психолога-ведущего... Внутри семейной системы эту проблему решить нельзя. И здесь советами подруги не обойдёшься: важно понимание динамики развития семейных отношений, психологии мужчины и женщины.

- В каких регионах Украины наиболее острая ситуация с неадекватными героями? Спокойнее ли в этом отношении в столице? :)

- Проблемных героев, однозначно, больше в провинции. В Киеве всё же культура жизни чуть другая, здесь людям есть к чему стремиться. А там... Вот 14-летняя героиня «Беременной в 16» из городка Оспино говорит: «Мы сексом занимаемся, потому что нам делать просто нечего»...

Если человеку нужна помощь, он может прийти ее получить на телевидение. Не все готовы принять эту помощь, не все до конца понимают, что будет происходить далее, потому что мы привыкли перекладывать ответственность на других: «Я пойду на телевидение, делать ничего не буду! Но после этого у меня всё будет хорошо!». Нет, мы лишь можем подсказать таким людям, что надо делать, но работать придется им. А где они будут решать свои проблемы - в провинции либо в столице - это уже вопрос второй.

- Помогает или мешает вам как ведущему отсутствие у украинцев культуры консультирования у психолога?

- Скорее, усложняет. Люди не привыкли быть открытыми и говорить о том, что у них на душе. Они считают, что это нужно прятать и скрывать: мол, если я чего-то не вижу, это на меня не влияет. Но это же большое заблуждение. Если мы от чего-то отвернемся, это не значит, что оно исчезнет. Будь у нас развита культура обращения к психологам, люди бы относились к этому чуть по-другому. И, соответственно, с ними было бы проще говорить об этом.

- Среди профессионалов телевидения бытует мнение, что телевидение - не библиотека и не детский садик, его функция - показывать. Как вы относитесь к образовательной роли в студии?

- Я считаю, что она быть должна. Телевидение - это способ преподнесения информации. А меняет человека информация.

- Почему, по вашему мнению, сегодня затребованы такие темы, как неправильное воспитание детей, ранняя беременность, тестирование на детекторе лжи?

- В вопросах воспитания детей родители начинают понимать, что им в жизни чего-то не хватало, и стремятся избежать этого в судьбах своих детей.

Если говорить о ранней беременности, я, например, обеспокоен. Слишком много у нас в стране ранних беременностей. Также я обеспокоен тем, что люди не готовы создавать семьи, они еще сами дети. А ведь их ребенок станет частью общества, в котором будем жить и я, и они. Думаю, многие люди задумываются, что будет потом с детьми, которые рождаются в неполных семьях или в с семьях, где родители не знают, что делать с детьми.

«Любой нормальный человек, который поставит перед собой цель понять, как воспитывать ребенка, при наличии интернета легко решит эту задачу»

Нас не научили учиться. Мы привыкли, что кто-то придет и насильно нам всё расскажет. И мы вынуждены будем учиться этому. Мы не приучены самостоятельно искать какую-то информацию. Ведь в проектах «Спасите нашу семью» и «Дорогая, мы убиваем детей» мы не открываем тайн, это прописные истины. Любой нормальный человек, который поставит перед собой цель понять, как воспитывать ребенка, при наличии интернета легко решит эту задачу. Да, возможно, в чём-то нужна консультация специалиста. Но многие семейные пары вообще об этом не задумываются, не знают, что ответить на вопрос: «А что вы сделали для того, чтобы избежать этой ситуации?».

Проблемы, которые мы поднимаем в телепроектах, ничем не отличаются от запросов к психотерапевту обычных людей, не готовых к нему обратиться. Поэтому у нас и жизнь такая.

- Много ли теряет психотерапия в телеверсии?

- Я бы не сказал, что отличия существенны. Во всяком случае, я их для себя не дифференцирую, для меня каждая работа с человеком - небольшая психотерапевтическая сессия. Особенно это проявляется в проекте «Детектор лжи», где мы один на один с клиентом. Чуть сложнее в ток-шоу «Один за всех», потому что там есть другие участники и общение больше похоже на групповую динамическую работу. Мои рекомендации для участников проектов «Спасите нашу семью» и «Дорогая, мы убиваем детей» тоже очень похожи на психотерапию. Ведь там мы работаем с героями практически так же, как если бы они пришли ко мне в кабинет.

«Я по натуре аполитичен»

- Вы отметили, что на телевидении вы скорое человек из другой индустрии, чем телеведущий. Какой видите вашу миссию в популяризации психотерапии?

- Я бы очень хотел, чтобы то, что я делаю, показало другую сторону отрасли, правильную роль психотерапевта. И для меня очень важно, чтобы люди понимали: наличие семейного психолога - это так же нормально, естественно и правильно, как наличие семейного доктора. Потому что если мы следим за своим телом, мы должны следить и за своей душой, за своей психикой.

- Что бы присутствие такой культуры, которую срочно имплементировать невозможно, могло бы изменить в отношении таких понятий, как свобода слова, защита своих принципов и прав?

- Свобода слова и защита своих прав - это больше политические стороны в этой ситуации. Я по натуре аполитичен. Я считаю, что если человек развивается гармонично, если он здоров не только физически, но и психологически, он сумеет себя разместить в любом обществе, есть в этом обществе свобода слова или нет. Потому что задача каждого человека - быть счастливым.

- Помогает ли вам известность в работе с вашими клиентами?

- По идее, она бы могла помогать, потому что обращений стало больше. Но по факту не помогает, потому что у меня нет времени с этими обращениями работать. У меня, наоборот, количество клиентов даже уменьшилось, поэтому я бы не стал говорить, что это мне помогает. Может быть потом, когда я перестану работать на телевидении, известность мне поможет. Сейчас это не монетизируется.

- Гонорары не растут?

- Гонорары растут, но общее количество денег, которые зарабатываешь, уменьшается, потому что нет времени работать с клиентами.

«У любого практикующего психотерапевта есть свой психотерапевт»

- Вы задействованы в нескольких проектах одновременно. Как удаётся выдерживать такие жесткие графики?

- Жесткие графики? Есть такая сентенция - «Найдите профессию, найдите дело, которым вы любите заниматься - и вы ни одного дня не будете работать». То, что я делаю, мне нравится, поэтому я бы эти графики жесткими не назвал.

- Как избавляетесь от негативного эффекта от общения с некоторыми героями?

- Как правило, такого эффекта нет...

У любого практикующего психотерапевта есть свой психотерапевт, так называемый супервизор, и это обычная практика. Поэтому, как правило, после определенного психотерапевтического опыта его эти проблемы не трогают, он не остается с ними по окончанию проекта. Мы сказали «Стоп!» - и всё, у меня эти проблемы не остаются, я их не уношу с собой, потому что когда-то я с ними столкнулся и отработал их.

- Ну и, конечно, хотелось бы о ваших увлечения, ваших интересах спросить.

- Как я уже сказал: то, что я делаю, мне нравится. Мое увлечение - психология, к счастью, мне за это еще и платят.

Справка «Детектор медіа»

Дмитрий Карпачёв родился в декабре 1978 года в Кировограде. Дипломированный психолог и маркетолог. Образование полувал в КИРУЭ, Киевской ассоциации практикующих психологов и психотерапевтов, МГИ, Европейской ассоциации психологии, Московском центре НЛП в образовании, Erickson College International, а также в КИСМ и Высшей школе социологии при Академии наук Украины.

С 2003 года занимается практической психологией, проводит консультации и тренинги.

Начиная с 2011 года является ведущим проектов телеканала СТБ: «Дорогая, мы убиваем детей», «Детектор лжи», «Спасите нашу семью», постшоу «Дочки-матери» проекта «Беременная в 16», «Один за всех», экспертом программы «Всё будет хорошо».

Фото Павла Довганя

* Данные исследования телевизионной аудитории, которое реализуют GfK Ukraine и «Коммуникационный альянс» (мониторинг), предоставленные ИТК. Правообладателем лицензии на софт является ИТК. Данные рассчитаны для населения в возрасте 18-54 (выборки «Вся Украина» и «50 тыс. +»). В материале использованы данные overnight. Данные представлены по показателям рейтинга и доли. Подробнее об использованных переменных - в глоссарии GfK или ИТК.