… Датчане тоже были в бою не новички.

В щиты вонзались с лязгом булатные клинки,

И ветер гул ударов над полем разносил.

Дрались, под стать союзникам,

и саксы что есть сил.

Бургунды напирали на саксов и датчан,

Им нанося немало таких глубоких ран,

Что кровь, залив доспехи, стекала на седло.

Сражение у витязей за честь и славу шло.

«Песнь о нибелунгах»

Пока с кратным отрывом от ближайшего конкурента лидирует кандидат-премьер Владимир Путин: у него и рейтинг за 50% (и от ВЦИОМ, и от «Левада-центра»), и административные рычаги, и основные медиаресурсы. И, как утверждается официально, на митинг в его поддержку народу вышло то ли столько же, то ли даже больше (так объявлено), чем на митинг оппозиции.

Словом, Путин чувствует себя достаточно уверенно. Он не срывается на истерики, как лидер ЛДПР Владимир Жириновский, у него «победная» избирательная история, в отличие от «вечно второго» коммуниста Геннадия Зюганова, он не причастен к скандалам с «Авророй» и с Куршавелем, как кандидат-миллиардер Михаил Прохоров.

Вождь «Справедливой России» Сергей Миронов водит за собой Римму Маркову и трясёт в рекламных роликах руку Юрию Назарову (хороший актер, дважды снимался у Тарковского). А за премьера за несколько дней с начала официального старта кампании уже «подписались» Евгений Миронов, Олег Табаков, Алиса Фрейндлих, прославленный дирижёр Валерий Гергиев, лётчик-космонавт Алексей Леонов и звезда «Ледникового периода», олимпийская чемпионка и просто красавица Татьяна Навка.

И это только те «суперстары», которые прямо агитировали за Путина в роликах официальной предвыборной рекламы, как и многие другие - боевые офицеры, известные учёные, заслуженные врачи и учителя, и т. д., и т. д.

И ещё - более 500 узнаваемых и/или уважаемых людей, получивших удостоверения доверенных лиц кандидата-премьера. А великий тренер многих чемпионов по фигурному катанию Татьяна Анатольевна Тарасова так даже выступила на морозном «пропутинском» митинге на Поклонной горе!

В нём взыграло ретивое...

И вот в этот торжественный момент резкое и нелицеприятное осуждение кандидата Путина прозвучало совсем уж с неожиданной стороны. Очередную (четвёртую) «программную» статью премьера (на этот раз - о демократизации государства и укреплении институтов гражданского общества) нещадно раскритиковал Михаил Леонтьев. Ну да - бессменный ведущий программы «Однако», один из организаторов и главных ораторов митинга на Поклонной.

Осудил решительно. За неуместное, по его мнению, либеральничанье: «Опять то же самое - попытка понравиться Навальному. Ну, не получится. Ну, не женится он, не будет этого». И далее - «Вот у нас было в 90-х годах общество бессмысленное и поэтому оно не справилось с демократией, а теперь оно стало осмысленным. Опять. Болотные. Вы хорошие, осмысленные. Молодцы. Мы вам сейчас демократию. Мы же не знали, что вы такие осмысленные. И вот мы увидели ваши глаза, заглянули, как Буш к Владимиру Владимировичу, и увидели там душу. Мы заглянули к ним и увидели там душу. Идиотизм там тупой, а не душа никакая. Самомнение, самоуверенность и отсутствие рефлексии какой-то исторической и социальной. Вот что там есть...». Словом - «статья мне категорически непонятна».

Разумеется, разошёлся г-н Леонтьев не в своём «Однако», а в «Утреннем разгоне» радио «Вести ФМ» (6 февраля) - корпоративно и политически конкурирующего, но предвыборно-союзного РТР-овского холдинга. И под конец, возможно, задумавшись - «не слишком ли далеко я забежал впереди паровоза?» - сбавил тон, подытожив: «Нет, там много нормальных вещей, я ничего не говорю...».

Гипотетически, не исключено, что Леонтьев совершал ложный манёвр, изображая собой «угрозу справа» - на фоне которой позиция Путина смотрится взвешенной, компромиссной и запредельно конструктивной. Но и в этом случае обида Михаила Владимировича была, видимо, совершенно искренней. Дескать, как же так! Мы тут, отец родной, за тебя против Болотной на продуваемой ледяным ветром Поклонной митингуем, а ты им - предложения, уступки и прочие реформы!

Но Леонтьев не прав. Нет никаких оснований полагать, что Путин надеется «понравиться» активистам и организаторам Болотной. Просто потому, что именно им - в силу самых разных причин - он понравиться не может по определению, разве что застрелится. И даже в этом случае не факт, что Борис Немцов, Владимир Рыжков-младший, Евгения Чирикова, Артемий Троицкий, Ольга Романова, Алексей Навальный и другие - расчувствуются и принесут на могилу благодарственный венок.

Направления главных ударов

Задача, которую решает Путин, совсем иная и куда более реалистичная - не добиться «любви» от активистов оппозиции, а максимально широко продемонстрировать такое стремление. Цель - показывая свою добрую волю, не допустить расширения протестного движения.

И вот стойкая и исключительно последовательная женщина, вице-президент фонда «Либеральная миссия» Ирина Ясина, давая оценку путинским инициативам, как честный человек, признаёт, что да, «минимизировать государство, которого у нас очень много... и если его станет меньше - было бы замечательно... Если вдруг кто-то сделает то, что он говорит, то, что он обещает - это будет очень хорошо». Правда, как, опять же, честный человек, Ирина Евгеньевна уточняет: «Сомнение в том, что это будет сделано, у меня есть, но это другой вопрос».

Тут важно всё: и условно позитивная оценка, и то, что сомнения в исполнении обещаний были показаны, причём не где-нибудь, а в выпуске новостей «Первого канала». Это тоже стратегия: демонстрация (как минимум - имитация) полной открытости и свободы высказываний. Это направление - в значительной мере вынужденное, ставшее следствием кампании по выборам Госдумы. Хотя, как уже отмечалось, «либеральная» модель, апробированная в ноябре - декабре прошлого года, технологически дала скорей отрицательные результаты, сейчас нет никакой возможности неприкрыто от неё отказаться и перейти к откровенной политике «закручивания гаек». В нынешних условиях такой поворот вызвал бы лишь лавинообразный рост протестных выступлений и их дальнейшую радикализацию.

Поэтому не упускается никакая возможность показать, насколько кандидат Путин открыт и готов к любому сотрудничеству. Начиная с развернувшегося (собственно, уже практически завершённого) оснащения всех избирательных участков видеокамерами с автоматической трансляцией изображения во всемирную Сеть и заканчивая объявленной готовностью премьера от своего имени снабдить удостоверениями наблюдателей любое количество выдвиженцев Лиги избирателей - оппозиционной организации, создаваемой активистами Болотной.

И, при серьёзном усилении реального контроля над работой СМИ, прежде всего над центральными телеканалами, одновременно наблюдается стремление явить там формальную «объективность» и даже «равенство» кандидатов - конкурентов Путина. Освещение деятельности соперников премьера происходит ежедневно практически во всех выпусках новостей (и почти никогда - в отрицательном ключе, разве что сильно подставятся сами, как Жириновский при обсуждении прошедших митингов).

Да что там! Даже репортажи с антипутинских митингов и те выглядят, сколько можно судить по материалам оппозиционного телеканала «Дождь», - вполне объективными и в должной мере обстоятельными. Расхождения, главным образом, - в оценках численности участников. Но это уж объективная неизбежность. Йон Лука Караджале ещё полтораста лет назад учил делать поправку на источник. Если в оппозиционной прессе читаем, что демонстрация оппозиции собрала десятки тысяч лучших представителей нации, а в правительственной - что оппозиция вывела на улицу несколько десятков хулиганов, разбойников и проходимцев, делаем вывод, что в акции участвовало 2-3 тысячи представителей различных профессий.

Такой «объективистский» формат новостного вещания центральных каналов позволяет им и работу «премьерного» кандидата освещать позитивно (и уж, конечно, в значительно большем объёме и не так формально, но - с чувством, с толком, с расстановкой и правильным акцентированием).

Одновременно запущены на полную мощность все традиционные механизмы позитивного информирования, особенно по линии «социалки» и «борьбы с коррупцией» (позитив всегда идёт в зачёт действующей власти). Так формируется общий фон. А настоящая пропаганда (как и контрпропаганда) перенесена в другие, «специально заточенные» под эти задачи проекты ТВ и интернета.

Таким образом, вездесущесть провластного пиара, его агрессивность и разнонаправленность сделали «выборы президента России Путина» - как с осени язвит оппозиция - доминантой информационного пространства.

Контора пишет

Начался нынешний этап кампании с контрпропаганды. Ещё в декабре, накануне митинга на проспекте Сахарова, в интернет-издании Life News была обнародована впечатляющая подборка аудиозаписей телефонных разговоров Бориса Немцова.

Конечно, нас - после необъятной фонотеки майора Мельниченко - удивить невозможно уже ничем. Россияне тоже, скорее всего, не были так уж шокированы содержанием бесед, в которых Борис Ефимович обсуждал соратников и коллег. Ну, очень непринуждённо обсуждал. Но те, кто интересовались ситуацией, надо полагать, и так догадывались, что отношения между вождями оппозиции не безоблачны. Если что и «цепляло», так это стиль бывшего вице-премьера, живо напомнивший диалоги с участием Леонида Кучмы.

Немцов решительно открещивался от отдельных фрагментов «слива» - по его словам, сфальсифицированных в наиболее раскованных высказываниях. Но это было только начало.

Вообще складывается впечатление, что лидеры оппозиции, чересчур увлекшись обличительной риторикой о «диктатуре», «полицейском режиме», «кровавой гэбне» и т. п. - напрочь забыли, что речь идёт не о ругательных клише, а об определённых методах и навыках. Кстати, то, что за годы оппозиционной деятельности у них была возможность об этом забыть - характеризует «режим» не с самой худшей стороны.

В январе, в разгар кампании, появился (и широко тиражировался в Сети и на ТВ) сюжет о том, как Геннадий Гудков и Рыжков-младший делят «Справедливую Россию» за спиной партийного вождя (и кандидата в президенты) Сергея Миронова. Это уже было видео - вероятно, во избежание разговоров о фальсификации. Гудков, тем не менее, на фальсификации настаивал, но убедил не всех, и в первую очередь - не убедил самого Сергея Миронова.

Была и вполне открытая «корреспондентская» съёмка массового визита активистов оппозиции к новоприбывшему послу США в России Майклу Макфолу. Тут уж в остаточном негативе виноваты сами оппозиционеры, растерявшиеся от обилия поджидавших их телекамер и не вполне адекватно реагировавшие на вопросы.

Самой же большой удачей режима стало то, что игриво окрестили «роман с камнем»: признанием того, что не был ни имитацией, ни провокацией «шпионский скандал» 6-летней давности с разоблачением британской разведывательной сети, использовавшей для связи начинённые электроникой булыжники. «История получилась неловкой. Нас поймали с поличным» - разоткровенничался Джонатан Пауэлл, бывший руководитель секретариата тогдашнего премьера Тони Блэра. Особо повысило значение заявления Пауэлла то, что сделано оно было в документальном фильме ВВС «Putin, Russia and the West» («Путин, Россия и Запад»).

Примечательно, что, в отличие от обычных шпионских скандалов, эта история не имела никакого внешнеполитического продолжения. Исключительно внутреннее. Чуть ли не неделю в Сети и на ТВ (даже в итоговых «аналитических» программах) широко цитировались шестилетней давности высказывания Виктора Шендеровича, Юлии Латыниной, Антона Носика и других сегодняшних оппозиционных публицистов, в которых они остроумно опровергали сам факт разоблачения и злорадствовали по поводу ФСБ, которое-де неспособно даже фальсификацию состряпать сколько-нибудь убедительно.

Последним (пока) штрихом стало (также исключительно широко освещавшееся) покаяние отца погибшего в Лондоне при загадочных обстоятельствах Александра Литвиненко - бывшего российского спецслужбиста, а затем соратника Бориса Березовского. Находящийся ныне в Италии Вальтер Литвиненко обвинял британскую разведку и просил прощения у России и лично у Путина. («Владимир Владимирович, если вы смотрите эту передачу, я прошу у вас прощения. Прощения за клевету, которую я на вас писал. За те измышления, которые я писал. За ту ненависть, которую я питал к вам» и т. д.)

Впрочем, в этом случае можно заподозрить финансовую составляющую. Если бы не предшествовавшие откровения Джонатана Пауэлла, раскаяние Литвиненко-отца прошло бы незаметно и удостоилось бы разве что ироничных комментариев.

Интерлюдия. Если дипломат говорит «да»

Как ни странно, но для консолидации российских избирателей не Великобритания, а США назначены в этом сезоне главным пугалом. И, - в рамках стратегии максимальной открытости, - новый американский посол в РФ Майкл Макфол получил возможность развеять все недоразумения с высокой трибуны программы «Познер» (Первый канал) (30 января). Разговор получился интересный - и вообще, и в рамках нашей темы.

В частности, посол справедливо подчеркнул не просто естественность, а даже обязательность общения дипломата с политической оппозицией в стране пребывания: «Когда ваши представители приезжают в мою страну, они встречаются с оппозицией. И это не стало главной темой новостей, когда 6 месяцев назад господин Рогозин встречался с двумя наиболее критически настроенными к моему президенту сенаторами. И когда мистер Киссинджер, член Республиканской, оппозиционной, партии, встречался с вашим премьер-министром, никто не кричал об этом в новостях в Америке».

Это совершенно верно. Стоит лишь отметить, что в рамках предложенной параллели приходившие к Макфолу лидеры «несистемной оппозиции» соответствуют не американским республиканцам и демократам, а, скорей, активистам движения «Оккупируй Уолл-стрит» - как заметила в эфире «Честного понедельника» на НТВ редактор телеканала Russia Today Маргарита Симоньян.

А потом Владимир Владимирович Познер предложил собеседнику очень непростой вопрос.

«Владимир Познер: Вы очень много статей написали, причем статей, я бы сказал, весьма критических по отношению к господину Путину как автократу и как противнику свободы. Скажем, в 2000 году вы написали статью, кажется, "Шаг вперёд, два шага назад" она называлась, в которой говорите, что вы разглядели в нем русского Милошевича. А в 2004 году вы заявили - я цитирую вас - что "Президент Путин - человек параноидального типа. Если оказывается, что кто-то владеет властью независимо от него, он начинает нервничать". Вопрос такой. Как вы полагаете строить свои отношения и вести свою работу посла, учитывая эти негативные высказывания в адрес человека, который ныне является премьером и, скажем так, есть шансы, что он станет президентом?

Майкл Макфол: Я хочу подчеркнуть, что президент Обама прислал меня в РФ представлять его, а не мои научные труды... Я не припоминаю, чтобы делал приведенные вами сравнения. Не буду от них отказываться, но...

Владимир Познер: Но вы согласны, что вы писали довольно критические вещи о нём?

Майкл Макфол: Я писал много критического. Но, знаете, вы уже спросили меня о том, что, как мне кажется, по протокольным причинам не является здесь моей задачей. Моя задача - не в обсуждении того, что я написал 15 лет назад, моя задача - представлять здесь Президента Обаму. Президент Обама не писал этого, а я представляю здесь Президента Обаму, и делаю это абсолютно лояльно».

Спору нет, кабинетный учёный запросто может забыть, что писал несколько лет назад. А уж для профессиональных политологов забывчивость и вовсе является необходимым профессиональным качеством.

Но крайне маловероятно, чтобы никто не вспомнил наиболее резкие оценки, которые учёный-политолог Имярек раздавал политикам иностранного государства, после того, как встал вопрос о назначении Имярека послом в это самое государство. Таким образом, полностью принимая ссылку Майкла Макфола на президента Обаму, вопрос должен был бы быть перефразирован: как планировал работу своего посла американский президент, посылая в РФ именно этого учёного?

Ещё интереснее следующее: никто не может стать послом ни в какой стране, не получив агреман - согласие государства (в данном случае - согласие конкретно президента РФ Медведева) принять именно этого дипломата в качестве посла. Таким образом, второй вопрос - почему российского президента не смутили обидные (наверное) оценки его соратника по тандему, ещё не так давно дававшиеся кандидатом на должность посла США в России?

Стоит обратить внимание на то, что, по словам Макфола, прибыть на свою посольскую должность он должен был ещё в минувшем августе, но его утверждение задержалось в Сенате. Соответственно, согласование вопроса о получении агремана происходило значительно раньше августа. Т. е., тогда, когда Медведев попытался проявить самостоятельность и выяснял с Путиным вопрос «кто главнее» (подробнее см. «Телевизионный эпос о расколе российского дуумвирата»).

Конечно, с тех пор многое изменилось. Вопрос «кто главнее» как будто решён. Но что любопытно: спикеры «несистемной оппозиции» явно апеллируют именно к Медведеву, когда требуют переноса президентских выборов (прежде чем начнут требовать отмены их результатов).

«Открытый показ» Гордона, «Контекст» Шевченко и «Правильный понедельник» Минаева

Как уже говорилось, основные пропагандистские телемероприятия российской власти вынесены в отдельные передачи и проекты. Существенно изменена сетка вещания центральных каналов, появились новые программы, скорректировано позиционирование уже существовавших, некоторые тихо исчезли.

Незаметно пропали с канала «Россия-1» проекты «Поединок» Владимира Соловьёва и «Исторический процесс» Николая Сванидзе и Сергея Кургиняна. Никаких официальных объявлений и объяснений по этому поводу не делалось. Неофициальные - маловразумительны. На сайтах проектов - тишина. Лишь обычное: «Смотрите нас по четвергам» (и «по средам»). Это действительно странно, потому что несколько программ, успевших выйти с начала года, свидетельствовали о том, что умные и понятливые ведущие (особенно Соловьёв) вполне учитывают изменившуюся «структуру момента» и, насколько это возможно, стараются держать ситуацию под контролем. Возможно, смущал сам формат, допускающий чересчур свободные высказывания большого количества разноориентированных участников.

Для бесед, обсуждений и контролируемой «яростной» полемики отведены другие площадки: «В контексте» и «Гражданин Гордон» на Первом, а также «Честный понедельник» и (в меньшей степени) «НТВшники» НТВ.

Проект «В контексте» занял место выходившей до выборов программы «Судите сами» с тем же Максимом Шевченко в качестве ведущего. С шумом и гамом той, предыдущей программы - традиционного «обсуждательного» ток-шоу, в котором зачастую одновременно говорят (в лучшем случае, всего лишь говорят) одновременно полдюжины и более спорщиков - со всем этим базаром г-н Шевченко обычно никак не мог совладать. Теперь совсем другое дело: за столом чинно, не нарушая приличий, сидят всего несколько уважаемых граждан. И процесс не выходит из-под контроля даже при самых острых темах обсуждения.

Правда, пока там ещё не было Жириновского. Владимир Вольфович не скрывает своей обиды за то, что его партию на думских выборах лишили почётного статуса «бронзового» призёра, и везде, где появляется, решительно повышает градус разговора, очевидно рассчитывая за счёт ультрарадикалистской риторики вернуть свою «бронзу».

А шумный формат ток-шоу передан многомудрому и многоопытному Александру Гордону. За годы его киноведческих и культурологических телепроектов как-то забылось, что много-много лет назад Александр Гарриевич вёл (кстати говоря, совместно с Владимиром Соловьёвым) программу «Процесс» - во многом аналогичную нынешнему «Историческому процессу» Сванидзе-Кургиняна. Помимо умения Гордона держать ход дискуссии в должных рамках, ему помогает и формат «Гражданина» - где, в крайнем случае, ведущий может включить сирену, напрочь заглушающую не в меру разошедшихся спорщиков.

Мы уже как-то отмечали, что «Честный понедельник» НТВ, обычно являющийся ареной открытых и относительно свободных дискуссий, в действительно важные для власти периоды, как по взмаху волшебной палочки, превращается в очень «правильную» передачу, где внятно озвучиваются и грамотно и обосновываются «правильные» позиции.

Вот сейчас - самый важный период, что предопределило и соответствующие метаморфозы «Понедельника». Именно здесь (при обсуждении сюжета о Лиге избирателей) уже упоминавшаяся редактор Russia Today Маргарита Симоньян предельно конкретно сформулировала ключевую проблему, заявив о людях, для которых «целью являются совсем не честные выборы, честные выборы являются только поводом. А целью является смести существующую власть, вопреки желаниям большинства населения... такие люди, безусловно, есть, особенно среди самых ярких лидеров всего этого движения. ...Я считаю, что всё общество должно сделать всё, чтобы не позволить этим людям использовать нечестность выборов - мнимую или реальную... - для того, чтобы вопреки желанию народа смести власть...».

Я вам пишу. Чего же боле?

О том, насколько действующая власть является успешной и безальтернативной, на Первом показывают в документальном сериале. Пока вышло только два фильма - «Мост над бездной» и «Холодная политика», но обещано продолжение.

Первая лента посвящена социально-экономическому, вторая - внешнеполитическому аспектам последнего двадцатилетия. Мысль о том, до какой степени тогда всё было плохо и насколько теперь стало хорошо (и будет ещё лучше), проводится с неуклонной последовательностью. Зачастую - просто-таки «в лоб». Правда, в фильмах даже дано слово лидерам оппозиции - Михаилу Касьянову, Рыжкову-младшему и др. - и их инвективы в адрес Владимира Путина напрямую нисколько не оспариваются. Однако повествование (особенно текст «от автора») строится таким образом, что внутренняя логика сюжета не только опровергает злобные наветы, но и самих наветчиков выставляет в неприглядном свете.

Что в «Холодной политике» и в «Мосту» и впрямь нетривиально, так это иллюстративный материал. Наряду с кадрами хроники и интервью политиков и экспертов широко использованы мультики - видимо, специально снятые по такому случаю. Гротескно-карикатурное изображение, к примеру, покойного Бориса Ельцина вполне соответствует заданной тональности сериала (ну, как же - «лихие девяностые»). Уникально же то, что и мультяшное изображение Путина, о котором в фильмах говорится с торжественным придыханием, решено в том же карикатурном ключе. Так что можно ожидать скорого появления в рунете множества более-менее саркастичных в отношении кандидата-премьера «переозвучек» этой весёлой мультипликации.

Несколько слов о «программных статьях» Путина. Вероятно, именно эти публикации и имел в виду пресс-секретарь премьера Дмитрий Песков, когда, заявляя о неучастии своего кандидата в теледебатах, сообщил, что премьер сумеет донести свои взгляды до избирателей.

В статьях, как признают и оппозиционеры, много правильных идей. Но. Или даже два «но». Во-первых, возникает естественный и, как признаёт Путин, самый часто задаваемый ему вопрос: отчего же раньше всё это не делали? Недавно (6 февраля) на встрече с политологами Владимир Владимирович этот вопрос «разъяснил»: «Раньше или невозможно было это сделать, ни ресурсов не было, ни условий не было, или эти проблемы не были первоочередными». И политологи понесли это разъяснение дальше по всем эфирам.

И во-вторых. Выход каждой премьерской статьи имеет необычный телевизионный аспект. Их зачитывают. Фрагментарно и целиком. Во всех информационных выпусках. В течение дня или даже двух. С выражением (то, что моя учительница украинской литературы называла «емоційне читання»). После пафосных съездов «Единой России» это смотрится уже совершенным «КПСС-ничаньем». Геннадий Зюганов в прямом эфире «России-24» как раз в связи со всей этой публицистикой помянул премии, обретённые на литературной ниве Леонидом Ильичом Брежневым. Трудно не поверить: уж в этом-то Геннадию Андреевичу точно виднее.

Солженицын и уроки февраля

При такой всеохватности предвыборной тематики было бы даже странно, если бы обошли стороной исторические реминисценции. Их и не обходили. Помимо назидательного отслеживания трагических революционных и послереволюционных событий на Ближнем Востоке и в странах Магриба (особенно в Ливии, Египте и Сирии) вспомнили, естественно, и Февральскую революцию 1917 года - как пролог революции Октябрьской, повторения которой не хочет никто (на словах - даже коммунисты).

Поэтому на следующий день после митингов на Болотной и на Поклонной в воскресном выпуске «Вестей недели» («Россия-1») появился сюжет «Солженицын: революция - это конец страны». С оговоркой, от которой авторы «Вестей» не сумели удержаться: «Цикл программ Александра Солженицына, на которые ссылается наш автор, начали показывать, а потом запретили на ОРТ в 1995 году». Как говорится - мелочь, а приятно.

Строго говоря, фрагментов непосредственно «запрещённого» цикла было немного. В основном, солженицынские тексты зачитывались закадровым голосом. «На революционную агитацию десятилетиями смотрело правительство Николая II как на неизбежно текущее, необоримое, да уже и привычное зло. Никогда правительство не задалось создать свою противоположную агитацию в народе, разъяснение и внедрение сильных мыслей в защиту строя. Вопреки шумным обвинениям либеральной общественности правительство крайне вяло поддерживало и правые организации, и правые газеты. Правительство бездеятельно мирилось с открытыми поношениями себя в прессе и с открытыми злобными атаками радикалов в Думе».

Утверждения эти спорные - как относительно событий 1905-1917 гг., так и, как мы видели, относительно 2012 года. Впрочем, ключевой тезис сюжета принадлежал не Солженицыну, а наместнику Сретенского ставропигиального мужского монастыря архимандриту Тихону (Шевкунову): «Русская интеллигенция восторженно делала Февраль с необычайным воодушевлением, со слезами, с радостью. Произошло то, что всегда происходило. Хотели как лучше, а получилось как всегда. До самой смерти они не могли простить себя за то, что участвовали, даже порой из самых лучших побуждений, в развале страны... Сегодняшние революционеры абсолютно то же самое делают, абсолютно не понимают, к чему они прикасаются, что они делают».

Февральская революция обсуждалась также - очень бурно и эмоционально - в «Историческом процессе» (ещё до исчезновения проекта из эфира), и - очень спокойно и аргументировано - в культурологической программе «Тем временем» на канале «Культура».

Участники обеих программ засыпали друг друга фактами, деталями и цитатами. Однако никто - и с какого-то момента это стало подчёркнутым - не сослался на всем им, несомненно, хорошо известное замечание Василия Шульгина - убеждённого монархиста и депутата трёх дореволюционных Государственных Дум. Сказал же Василий Витальевич Шульгин в своих дневниково-мемуарных «Днях» следующее: «Николай I повесил пять декабристов, но если Николай II расстреляет 50000 "февралистов", то это будет задёшево купленное спасение России».

Озвучивать, тем более отстаивать шульгинский рецепт разрешения революционной коллизии пока никто, даже Михаил Леонтьев, не рискует. Это даёт надежду на то, что, может быть, в конце концов, всё ещё обойдётся.

Фото -  www.inosmi.ru