Уникальные эксперты по российским спецслужбам, редакторы сайта Agentura.Ru Андрей Солдатов и Ирина Бороган выступили докладчиками Всемирной конференции журналистов-расследователей, которая недавно прошла в Киеве. Этим летом в России вышла книга журналистов «Новое дворянство. Очерки истории ФСБ», ранее опубликованная на английском. Помимо интересных итогов расследований, Ирина и Андрей впервые обнародовали статистику самой влиятельной спецслужбы России, огорошив мировое сообщество цифрой в 200 тысяч сотрудников. В типографию, где издавалось «Новое дворянство», поступил запрос ФСБ с требованием назвать заказчиков печати. После появления на Ozon.Ru книга внезапно исчезла, но затем продавалась вновь.

К такому драйву редакторам Agentura.Ru и авторам ряда зарубежных изданий не привыкать. В прошлом году, к примеру, сайт атаковали хакеры, оставив на память картинку медведя. После этого Agentura.Ru переехала «в США» и подобные акции прекратились.

Напомним, что для России сам факт расследований самой привилегированной спецгруппы РФ является уникальным опытом. Согласно утверждённой в 2010 году новой редакции Закона о доступе к публичной информации, данные о спецслужбах являются секретными, и газеты, которые активно пишут об ФСБ, после третьего предупреждения могут закрыть. Кстати, действия ФСБ самым пугающим вмешательством в свою жизнь назвал журналист The Guardian Люк Хардинг, который в феврале этого года был выслан из России за нарушение правил аккредитации.

В такой ситуации основатели сайта исходят из искусства возможного. По словам Андрея Солдатова, сайт Agentura.Ru питают конфликты и противоречия, в которые вовлечены сотрудники и целые структуры ФСБ. «Такие (недовольные. - ТК) люди являются очень хорошими источниками информации. Задача журналиста - вывести их из капсулы личных проблем - конфликт поколений, невыплата зарплаты - и попытаться узнать нечто большее», - говорит расследователь. И добавляет, что, с другой стороны, на такие источники очень сложно ссылаться, так что для публикации их необходимо несколько.

Разоблачительные истории Agentura.Ru готовит исходя из предоставленной информации и документов. Для объективных расследований такой подход не является идеальным, о чём во время дискуссии в рамках доклада Ирины и Андрея не преминули напомнить зарубежные участники конференции. Они подчеркнули, что ввиду опасности манипулирования журналист-расследователь должен исходить из собственной инициативы и не торопиться публиковать информацию, пока «не проверит внимательно все факты». В свою очередь, Андрей Солдатов напомнил о возможных последствиях такого промедления и ситуации со свободой слова в России, где аналог Wikileaks, «Лубянская правда.com», просуществовал лишь две недели.

К тому же реакция на расследования в России редко бывает резонансной. «Не думаю, что мы можем рассчитывать на такой результат, как в Америке или Великобритании, когда по нашим публикациям будут проведены парламентские расследования. Сейчас в России это невозможно, - напомнила тем, кто ни разу не был в РФ, Ирина Бороган. - Благодаря Agentura.Ru многие данные приобретают статус информации. Здесь сотрудники ФСБ узнают о проблемах коллег и нарушениях закона, что побуждает их обращаться к нам вновь и вновь».

Остальные вопросы о деятельности сайта, аналогов которому нет в Украине, мы задали Андрею Солдатову.

- Андрей, во время доклада вы сказали, что веб-технологии для Agentura.Ru - дело дорогое. Кто финансирует сайт и сколько людей над ним работает?

- Мы начали работу в 2000-м, и в течение шести лет нам очень сильно помогал интернет-сервис-провайдер «Рилком», который осуществлял техническую поддержку, хостинг, дизайн и т. д. Затем мы разошлись, и по 2009 год финансировали проект из наших зарплат и гонораров от публикаций в других изданиях. В конце 2008-го, после увольнения из «Новой газеты», мы это финансировали из аванса на написание книги «Новое дворянство. Очерки истории ФСБ».

Всё время приходится как-то выкручиваться. Никакой организации, офиса и тому подобных вещей у нас нет. В начале 2000-х мы надеялись создать большую команду людей, у нас было человек шесть-семь, сотрудничавших с нами постоянно. Но из-за многих проблем, прежде всего из-за того, что журналисты прекратили писать об ФСБ, осталось два человека, которые занимаются Agentura.Ru постоянно, и один - время от времени. Это небольшой проект.

- Вы вместе с Ириной Бороган занимаетесь сугубо Agentura.Ru?

- Мы пишем и для других изданий, ведь наша задача состоит в том, чтобы распространять как можно шире информацию. Ну и потом, это помогает получать гонорары.

Уже много лет сотрудничаем с «Ежедневным журналом», плюс пишем для Foreign Policy, The Moscow Times, Ирина публикуется в Open Democracy. Сейчас мы начали совместный проект с «Большим городом» и уже публикуем там материалы. Как видите, в основном, пишем для западных изданий и веб-сайтов в России. Крупные СМИ - «Коммерсантъ», «Ведомости» - с удовольствием обращаются ко мне за комментариями. Комментарий - это не статья, российским газетам безопаснее взять у тебя «одну строчку», процитировать её и таким образом выполнить стандарты. Больших материалов они не заказывают в силу того, что риски достаточно велики.

- Как вообще возможна работа такого издания в России? Предпринимаются ли попытки давления? И чем вы рискуете?

- Давление бывает разным: за эти десять лет мы несколько этапов пережили. Слава Богу, не было физического давления и физических угроз. В основном ФСБ прибегало к тактике давления с помощью уголовных дел, допросов и подобных вещей. Потом, видимо, там поняли (и не только там), что намного более эффективно экономическое давление. Потому что одно дело, когда тебя вызывают на допрос: если у тебя хорошие отношения и хорошая репутация, ты способен мобилизовать большое количество журналистов из разных изданий, которые про это напишут. Таким образом, это поднимет волну вокруг тебя и защитит тебя от этого давления. Люди внутри ФСБ и внутри Кремля уже поняли, что для них это не очень интересно; намного интереснее создавать такие экономические условия, чтобы главные редакторы не хотели брать тебя на работу, чтобы в газетах сокращались отделы расследований. В таком случае ты не можешь обвинять государственные структуры, не можешь выйти и сказать, что, например, в Москве осталось два отдела расследований буквально по два-три человека, потому что это давление Кремля. Цепочки очень длинные.

Поэтому экономическое давление намного более эффективно. Оно было проверено, к примеру, на телекомпании НТВ. Если помните, тогда (в начале 2000-х) говорили, что это спор хозяйствующих субъектов. Так и сейчас, самоцензуру, пришедшую во многие московские газеты, можно объяснить просто экономическими причинами. Или тем, что профессия скомпрометирована, нет интереса. И все эти вещи как будто не имеют отношения к власти.

За последние несколько лет предпринимались попытки выдавить нас в маргинальное поле. У них это не получилось, потому что мы написали книгу, которая вышла в Америке, Англии, а потом была переведена на русский и в РФ стала бестселлером. Видимо, это спровоцировало их опять. Они поняли, что не удалось вытеснить нас в маргинальное поле, и поэтому последовали запросы ФСБ в типографию, они вернулись опять к тем методам, которые использовали в начале и середине 2000-х годов.

- Не запугивают ли вас судами?

- Это одна из причин, почему мы стараемся работать с большими СМИ. Таким образом, надеемся на поддержку юридических служб этих изданий: собственной юридической службы у нас нет. Когда мы расстались не по нашей инициативе с «Новой газетой» по до сих пор не понятным причинам, у нас была проблема - мы не могли ни на кого надеяться. Выходом в этой ситуации стала книга - появилась надежда на американских юристов, а само издание проходило очень жёсткий контроль на соответствие всем стандартам. Книга одновременно вышла и в Америке, и в Англии. В Великобритании более тяжёлое законодательство в плане клеветы, так что в этом случае юридические службы работают в 10 раз тщательнее, чем если бы эта книга предназначалась для американского или французского рынка, где законы более лояльны к журналистам.

Вопрос только, что делать сейчас. Одно дело, когда ты входишь в корпорацию, которая обеспечена юридической службой. А так суд - действительно эффективный способ заткнуть журналистов. Потому что СМИ не очень любят освещать судебные конфликты коллег. Если газета столкнулась с юридическими проблемами, это её юридические проблемы. Но если с нами начинают судиться спецслужбы, это создаёт информационный повод, в котором они не заинтересованы. И в таких случаях ФСБ старается максимально погасить историю. Вспомнить хотя бы первую реакцию на книгу. В двух крупных изданиях вышли рецензии, где упоминалось, что книга достаточно корректна, но читать её не надо. То есть, идея была в том, чтобы снизить интерес. Они постоянно снижают интерес к себе и к тому, что происходит вокруг них. А любой судебный иск, инициированный со стороны спецслужб, вызовет к ним интерес, ведь таким образом другие издания могут подхватить эту историю.

- Важна ли для вас статистика посещаемости сайта?

- Конечно, важна. Для нас, как для российских журналистов, критична работа именно с аудиторией РФ. И очень важны две вещи: внимание и оценка твоей работы и то, как меняется отношение читателей к этой твоей работе. То, что происходит в российской журналистике в последние 10 лет, очень печально. Ведь падение читательского интереса произошло не только из-за политики Кремля, Владимира Путина или Дмитрия Медведева. Повлиял общий процесс: люди перестели верить и доверять журналистам. Поскольку в мировом контексте такие процессы не конечны, нам важно видеть, как они развиваются, меняется ли отношение аудитории в целом к тому, что делают журналисты. Сейчас статистика говорит о том, что людям опять интересны абстрактные вещи, не только покупка машины или дома.

- За чем сейчас следит Agentura.Ru?

- Любой политический режим озабочен собственным спокойным существованием и пытается поставить активные группы населения России под контроль. Уже несколько лет в России очень большие ресурсы вкладываются в технологии слежки, контроля, мониторинга таких активностей. Это касается интернета, видеонаблюдения, прослушки, баз данных и очень многих аспектов. Для нас это самая важная тема сейчас. Напрямую она с ФСБ не связана, но отражает общую картину, в которой возможно оценить место ФСБ. Мы начали большой проект, в рамках которого попытаемся понять, какие организации, структуры в этом участвуют и какие методы они используют.

Раньше, во времена Советского Союза, спецслужбы тратили огромные ресурсы в попытках контролировать каждого. Это приводило к тому, что под контроль подпадал даже обычный человек, не имевший никакого отношения к политическому активизму. Такая ситуация вызывала гнев и привела в том числе и к краху системы (КГБ. - ТК).

Сейчас система контроля распространяется только на активных людей. Если ты живёшь частной жизнью, тобой не будет заниматься ни ФСБ, ни другие организации. Но как только попадаешь в списки людей, проявляющих какую-либо общественную активность, - от вступления в религиозную организацию и профсоюз до уборки собственного подъезда, - тут же попадаешь под внимание этих структур. Эта система (контроля. - ТК) сейчас очень развивается, и она включает не только спецслужбы.

- У журналистов-расследователей есть такое правило: как только тебе в руки попадает важная информация, нужно её немедленно опубликовать. Как проверяете факты обычно?

- Поскольку мы сотрудничали с крупнейшими газетами, мы всегда соблюдали журналистские стандарты этих изданий. Материалы всегда проходили через правовые отделы, юридические службы. Во многих изданиях, например в «Совершенно секретно» и «Новой газете», есть правило, что сначала публикация идёт в юридическую службу, а потом уже появляется в газете. Помимо стандартов, руководствуемся этическими правилами.

Для нас это идея фикс - работать по стандартам. И когда мы поняли, что можем написать эту книгу для американского издания, для нас это был очень большой профессиональный вызов. Это очень важно - убедиться, что мы можем соответствовать американским стандартам. Мы были очень рады, когда редактором согласился быть бывший московский корреспондент Washington Post Девид Хоффман, потому что у этого издания очень высокие стандарты.

В каждой публикации у нас должно быть три источника. Если нам дают материалы, то наша задача - отделить интерпретацию документа от самого материала, истории. Придумывать историю должен именно журналист, а не кто-то ещё.

- В Украине журналистами-расследователями себя называют многие: кто-то организовывает бюро «Свідомо», кто-то ищет скандальные бытовые истории, которые обеспечат хорошую статистику сайта. В каком состоянии журналистика расследований в России? Какие требования к профессионалам выдвигает рынок?

- Профессиональная расследовательская журналистика у нас была в 1990-е годы, я считаю. И с очень важным дополнением - профессионально работающей индустрией расследований. Затем некоторые видные журналисты-расследователи были скомпрометированы тем, что брали деньги за публикации. И это бросило тень на всю нишу.

Но в то же время журналисты прекрасно занимались бытовыми, как вы говорите, расследованиями, темами организованной преступности, хорошо работали по Северному Кавказу и так далее.

Потом, к сожалению, появились жёлтые издания, заинтересованные в бытовых историях. Они очень быстро поняли, что для получения информации им выгоднее работать с правоохранительными органами, а не против них. И сейчас многие такие таблоиды или платят правоохранительным органам, или находятся в сотрудничестве с ними. Они их никогда не критикуют, и ситуация довольно тяжёлая, потому что эти журналисты потеряли дистанцию: когда надо, они помогают спецслужбам, и в остальном тоже несамостоятельны.

В 1998-1999 годах, когда я работал в отделе преступности, приходилось изощряться, придумывать способы, как проникнуть на место убийства. Сейчас это поставлено на профессиональный поток: журналист жёлтого издания знает, что всё уже оплачено, и приезжает забирать плёнку. Но в то же время он теряет свою независимость, он уже никогда не будет критиковать следствие, это не в его интересах.

Любопытная вещь произошла - эти жёлтые издания очень патриотичны. С одной стороны, они разоблачают, с другой - делают это с патриотической точки зрения. :) В них ты не найдёшь критических заметок о том, что происходит в регионах.

На телевидении лучшими временами расследовательской журналистики были 1990-е - начало 2000-х. Но потом пришло несколько команд, которые резко опустили уровень расследований до крика. Есть такая проблема современного российского ТВ, когда люди кричат. Такое впечатление, что редакторы не знают других способов заинтересовать зрителя, кроме как криком. Этот приём эксплуатируют очень многие программы: кричат герои передач, на крике построены дискуссии, на крике же делаются расследования. Они ужасно жёлто-скандальные по своей сущности и подаче. Их смело можно назвать низкопробными и непрофессиональными. И это, к сожалению, очень ясная тенденция. Первой её жертвой стал НТВ, затем и другие каналы. Сейчас телевизионная журналистика расследований в России - выжженное поле. Её надо восстанавливать заново, как это было в начале 1990-х. Надо всех выгонять, набирать новых ребят и учить их заново.

Был, например, Андрей Лошак, который делал хорошие вещи и который, как вы знаете, не может уже больше работать на НТВ. Он хорошо пишет, слава Богу, так что сменил профиль. А в целом хороших журналистов, которые занимаются расследованиями, осталось всего несколько, и я даже не рискну их перечислить, чтобы кого-то не упустить.

- Принципиальными расследованиями для медиа являются убийства Насти Бабуровой и Станислава Маркелова, а также Анны Политковской. В отношении первого приговор мы уже услышали. Как вы оцениваете ход расследования преступления против их коллеги?

- Я считаю, что расследование проведено очень плохо. Конечно, личности киллеров волнуют общество в России и за её пределами. Но спустя пять (!) лет нет ответа на два главных вопроса: мотив и заказчики убийства. А уж кого этот заказчик нашёл, фамилии конкретных исполнителей - это совершенно третьей важности вопрос. Но расследование пошло именно по этому пути, они решили остановиться именно на уровне выяснения личности исполнителей и представляют это как результат расследования.

Я считаю, что это ошибка, совершенная в том числе и «Новой газетой». Я считаю, что в таких случаях единственная возможность взаимодействовать со следствием - это постоянное публичное давление. Нельзя идти ни на какие компромиссы. Нельзя пытаться с ними сотрудничать и брать на себя какие-то обязательства. «Новая газета» решила, что нужно сотрудничать и помогать следствию - в надежде, видимо, на то, что следствие будет делиться с ними материалами. И кончилось это тем, что во всех ситуациях, когда происходили какие-то странные истории, в том числе, например, с присяжными, «Новая газета» поддерживала следствие, а когда журналисты других изданий пытались расследовать дело Политковской, «Новая газета» была вынуждена обвинять этих журналистов в попытках сорвать расследование. И без того слабая кооперация и чувство товарищества между журналистами было полностью разрушено. И, как мы видим, это оказалось неэффективно...

Я, честно говоря, довольно пессимистично настроен, потому что не вижу, чтобы эта позиция менялась. Да и, по большому счёту, от «Новой газеты» в этой ситуации уже мало чего зависит: и поезд ушёл, и тема уже не столь важная и горячая. А значит, возможностей для публичного давления уже меньше.

Фото - www.svobodanews.ru