Встреча корреспондента «Детектор медіа» с парламентским корреспондентом Второго канала немецкого телевидения ZDF Анне Геллинек состоялась в начале сентября в Берлине, где, по ее словам, после трехлетней работы в Московском бюро она пока чувствует себя таким же гостем, как и наша группа журналистов СНГ, путешествовавшая по немецким СМИ по приглашению Гете-института.



Возможно, именно это перемещение в информационном и геополитическом пространстве придало нашей беседе ту интонацию открытости и непредвзятости, которая всегда - драгоценная редкость. При чем, как выяснилось, не только в Украине, но и в педантично демократичной Германии. Но, в отличие от Украины, в Германии этому знают цену.



- В отличие от политиков, например в России, политические лидеры Германии хорошо осознают пользу публичности. Они хотят, что бы их точка зрения была показана по телевизору. После пребывания в Москве, где партийные и правительственные чиновники отгораживаются от прессы всеми возможными способами, а их пресс-службы используются как глухой заслон от журналистов, меня поражает количество возможностей для контакта прессы с политиками, существующее в Германии. Тут проходит масса регулярных пресс-конференций. Если ты хочешь, то можешь видеть руководство страны хоть через день. И всегда после тематической пресс-конференции предусмотрена возможность задавать любые вопросы. Конечно, высокопоставленные чиновники могут быть не в духе, могут тебе не отвечать. Но у тебя есть реальный шанс их видеть и получать о них информацию.

Канцлер Шредер встречается с журналистами часто и охотно. Поэтому в Германии невозможно себе представить ситуацию, которую я наблюдала в Москве на встрече Путина с прессой, когда благодарные журналисты говорят: "Господин Президент, мы счастливы, что вы сегодня отвечаете на наши вопросы". В начале августа, когда я только вернулась из Москвы и еще не была аккредитована, я пришла на традиционную бундес-пресс-конференцию, на которой после выхода из отпуска присутствовал Шредер. Я пошла туда с коллегами, была с сумкой, и никто меня не обыскивал. Для меня это было странно. В Москве я привыкла ходить через рамки, отдавать телефон, сумку. Быть на месте за два часа до прибытия президента и сидеть тихо ... Поэтому я потом спрашивала у организатора: "Вы меня первый раз видите, и даже не посмотрели мою сумку". А он ответил: "Вы пришли с коллегами, секьюрити спрашивал у них, кто вы, они сказали «она наша»"... и все.

Шредера называют медиа-канцлером. Он знает, как общаться с прессой.

Но вообще меня удивляет, с какой готовностью партийные деятели идут на контакт по любой теме. Я сейчас освещаю тему создания музея, посвященного изгнанию немцев из восточной Пруссии, Чехии и Польши. Они хотят сейчас сделать музей изгнания в Берлине. Об этом идет очень большой спор, потому что мы очень тщательно относимся к этой истории. Не хотим обижать опять Чехию и Польшу. Вопрос этот пока не рассматривается в парламенте. Однако я звонила всем фракциям и спрашивала, кто хочет высказаться по этому поводу. И у меня уже есть десять человек, которые согласны говорить.

Я уверена, что у всех немецких политиков есть тренеры, которые им рассказывают, как надо вести себя перед камерой. Что надо одевать, как себя вести, что говорить... Конечно, мы пока еще не достигли в этой области такого уровня, как Америка, где просто актеры становятся президентами, потому что они лучше умеют вести себя перед камерой. Это мне кажется даже слишком. Но то, что Шредер стал канцлером, потому что он очень хорошо умеет пользоваться СМИ, а его главный конкурент очень плохо выглядел перед телекамерой -- это факт.

В истории развития немецкого телевидения до определенного момента существовало только два общественно-правовых канала - 1-й и 2-й. Мы дружно жили вместе с политиками, находились под их влиянием очень долгое время. ZDF всегда считался «черным» каналом, консервативным, а АRD всегда считался прогрессивным каналом, социал-демократическим. И так мы существовали долгое счастливое время. А потом образовались частные каналы. Это было во второй половине 70-х годов, 25 лет назад. Сначала они совершенно не интересовались политикой. Показывали только американские гейм-шоу, сериалы, рекламу. Но потом они начали заниматься политикой, и были абсолютно не связаны никакими телевизионными советами. Именно частные каналы начали задавать политикам неудобные вопросы. И тут наши проснулись. Я считаю, что это сыграло очень важную роль: проснулась конкуренция и в среде политиков, и в среде журналистов. Журналисты стали соревноваться: кто задаст самый вызывающий вопрос?.. В общении прессы с политиками стало стыдно подыгрывать и поддакивать. Для журналиста стало профессионально престижным задавать грамотные острые критические вопросы. Но, конечно, это результат долгого развития. 25 лет назад все было по-другому.

- Наблюдательный совет, который контролирует деятельность вашего общественно-правового канала, очень многообразен по своему политическому и социальному составу. Общая концепция вещания зависит от руководства канала или определяется Советом?



- Принципиальные решения принимает руководство канала, но утверждаются они телевизионным советом. Кроме того, у телевизионных менеджеров есть традиционные политические партийные «ярлыки». Условно говоря, про каждого из них, как правило, известно, какой партии он симпатизирует. И существует практика политически сбалансированного менеджмента. Если, например, у редактора отдела внутренней политики «ярлык» «черный», то у заместителя его ярлык должен быть «красный». Но у этой «сбалансированности» есть свои издержки. Иногда это выглядит странно. Например, как молодой журналист, ты считаешь, что должен получить тот или иной пост на канале, но, увы, часто профессиональные качества отнюдь не являются главным критерием продвижения по службе…

- Меня удивило то, что программный менеджмент общественного канала все равно ориентирован на рейтинг, на коммерционализацию вещания. В Украине нет общественного телевидения, и о нем говорят, прежде всего, как об альтернативе зацикленной на рейтинге программной политике частных каналов. Как о ТВ, которое финансово независимо от рейтинга и рекламодателя...



-- Вы правы, нас часто критикуют за то, что мы в наших развлекательных программах гонимся за частными каналами. Так, в этом сезоне у нас запущен проект, аналогичный московским программам «Фабрика звезд», «Стать звездой». У нас в Германии уже прошел подобный проект на частном канале. И сейчас, к сожалению, канал ZDF тоже делает такой проект - «Немецкий голос». Это ужасно: все понимают, что это повтор того, что делалось. Я считаю, что мы должны искать новые форматы развлекательных программ, а не повторять чужие находки.

Сейчас у нас запущен новый документальный сериал о двух немецких семьях, которые выбрали в результате большого и долгого кастинга. Их везут на озеро Байкал, в маленькую деревню, и будут снимать сериал о том, как они переживут сибирскую зиму. Мне такие вещи не нравятся. Если бы там эти семьи оказались в связи с какими-то реальными обстоятельствами – это была бы классная тема. Но раз мы их отбираем сначала по признакам телегеничности -- мне кажется, что это очень глупо. А операторы теперь пристают ко мне: я сейчас еду на Байкал снимать эти семьи, что одевать? там уже зима?



- Освещение каких российских тем запомнились вам больше всего?



- Забавно, что в России мы часто сталкивались с какой-то патологической озабоченностью чиновников вопросом объективности в нашей работе. «А вы объективно будете освещать?» - эта фраза просто преследовала нас.

Я делала репортаж про Черное море, 45минут. Мы должны были получить разрешение у украинского и российского флота. И российский флот нам отказал с убийственной формулировкой: вы не объективно освещаете. А Украина, хотя тоже спрашивала, будем ли мы объективно освещать, разрешение дала. В обращении к российскому флоту мы сделали роковую ошибку. В письме, в котором мы спрашивали разрешение, указали фамилию человека, которого хотели снимать. Мы хотели делать историю про Севастополь, где стоят украинские и российские корабли. Про то, как два брата-моряка каждое утро идут на службу: один идет служить в украинский флот, другой - в российский. Это реальная история. Мы нашли этих братьев и хотели снимать не столько политическую, сколько человеческую историю. Мы указали в письме в российское министерство обороны фамилию этого человека. Он был согласен. Но… Немедленно все российские спецслужбы накинулись на него с обвинениями: как вы контактировали с немцами?! как вы могли без разрешения?! Он им говорит: я им ничего не показал, мы просто говорили... А украинцы сказали: пожалуйста, у нас маленький флот и секретов нет.

Мы освещали все истории отключения НТВ, ТВС, ТВ-6. Я считаю, что в этом конфликте проблема свободы слова играла большую роль, что это, конечно, не только спор хозяйственных субъектов. У меня много друзей, которые там работали.

В провинции мы делали сюжеты о журналистах, которые подвергаются давлению губернаторов, вплоть до судебных разбирательств, арестов, избиений... Там много всего. Но мне кажется, что просыпается чувство корпоративной независимости у журналистов. У нас это чувство развито просто потому, что нас так учили. Так что у нас если журналист на пресс-конференции Шредера скажет: «спасибо господин канцлер, что вы сегодня отвечаете на наши вопросы» – это такой стыд и срам будет... Когда мы слышали это на пресс-конференции Путина, мы просто смеялись. Но я понимаю, что не всем российским коллегам смешно, что на самом деле это серьезные вещи. И быть в Германии критическим журналистом гораздо легче, чем в провинции в России, где ты зависишь от губернатора, который в любой момент просто закроет твою газету и все...

Я бы не сказала, что в Германии все идеально. Я, как новый человек, еще не совсем въехала в нашу нынешнюю политическую ситуацию. Но я замечаю, что у нас журналисты делятся по партийным признакам. Они не члены партий, но они очень близки к партийным структурам. Мне, например, будет сложно, потому что у меня нет партии, у меня нет партийной привязанности... Я вчера на редакционной планерке сказала: давайте я буду освещать «зеленых» и ХДС. И все сказали: это невозможно! Либо ты берешь «зеленых» и «красных», либо «черных» и «желтых». Почему? Потому что у нас такая коалиция.

Тут есть свои правила. И политические журналисты, особенно берлинские, сидят во всех так называемых бек-граундах, куда их приглашают политики. Партия пробует через своих людей давать им информацию, которую хочет распространить.

Хотя большинству журналистов все же, я думаю, удается сохранять отстраненный взгляд. И уж, естественно, они всегда сохраняют возможность подвергнуть критике происходящее в «своей» партии. Мой коллега, который близок к оппозиции, к ХДС, сказал, что да, они иногда мне звонят, но и им тоже за это стыдно, они понимают, что это некрасиво. Кроме того, поскольку есть сторонники и тех и других, то в целом на телеканале должен получаться некий баланс, хотя я не совсем уверена, что всегда это так.

Мне все же кажется, что нужно быть непартийным журналистом. У меня тоже есть свои симпатии, и они были в России – симпатии к определенным политикам. Но я, конечно, стараюсь этого не показывать. Спросите у меня через год, как у меня получается без партийной привязанности здесь, в Берлине...

-То есть партийная привязанности основывается именно на личных мотивах?

- Да, на личных мотивах, или на личных знакомствах. Многие из моих коллег работали еще в Бонне. Бонн - маленький город, там были, в принципе, только политики, дипломаты и журналисты. Больше никого. Они там «варились в одном супе» очень близко и очень тесно. И они до сих пор сохраняют прежние связи. Поэтому в редакционной политике ZDF появилась тенденция привлекать в качестве парламентских корреспондентов новых людей, как, например, я – из Москвы. Чтобы были новые силы, которые бы разбавляли эту боннскую смесь.



- То есть у руководства телеканала есть понимание того, что дистанция между журналистом и политиками должна сохраняться?



- Да, с одной стороны, конечно, хорошо иметь таких людей, которым политики звонят и сами сбрасывают информацию. Это полезный и удобный источник информации. Но нужно помнить, что они это не делают бескорыстно! То есть, нужно всегда сохранять право на собственный критичный взгляд.

P.S. "Детектор медіа" благодарит посольство ФРГ в Украине и Гете-институт в Киеве за организацию поездки нашего корреспондента по программе "Электронные СМИ" для журналистов из стран СНГ.