У австралийских аборигенов и украинских СМИ есть общее представление о том, «откуда берутся дети»: от тотемного животного. В Юго-Восточной Австралии это происходит так. После сезона дождей туземцы устраивают многодневный карнавал, в финале которого старый колдун жует кору священного дерева и выплевывает жвачку на дорогу, где в полнолуние должна проползти Змея-радуга, богиня плодородия и прародительница аборигенов.

Эта жвачка предназначается для нее – в качестве сакрального дара Верховного жреца, который таким способом испрашивает у богини ее покровительства для преодоления родового кризиса. Змея отвечает благодарностью: через какое-то время все молодые женщины племени оказываются беременными. А тот факт, что во время карнавала одним из элементов ритуального танца у огня были телодвижения и сексуального характера, не имеет для аборигенов никакого особенного значения.

Этот пример полон глубокого смысла для понимания нашего затянувшегося политического кризиса. Он ведь тоже протекает в публично-зрелищной форме карнавала, в основном, на информационно-площадном пространстве СМИ. У нас тоже есть Верховный жрец и масса ритуальных танцоров с копьями наперевес. И мы, как и австралийские братья по разуму, застывшие в каменном веке, надеемся, что «жвачка» Верховного жреца (его указов, Универсалов) станет причиной рождения желанных детей – свободных граждан Украины.

Судя по наиболее часто повторяемым в телевизоре заклинаниям типа: «стабильность», «правовое поле», «Европа», «европейский выбор», можно предположить, что «Европа» – наш тотем. Она для нас то же, что для австралийских аборигенов – Змея-радуга. А «правовое поле» – что для них плодоносная после сезона дождей пустыня.

К сожалению, эта мистика – питательный бульон для СМИ, без которого они, особенно телевизионщики, не проживут и дня. Тут важно иметь в виду некоторые важные особенности карнавального дискурса, чтобы понять роль телевидения в его воспроизводстве. Отметим две такие особенности.

Первая. В сознании австралийских посланцев из палеолита иллюзия относительно причины рождения их детей имеет «объективный» характер. Все дело в том, что в их скудной жизни сами сексуальные отношения не выделены в качестве самостоятельного индивидуального действия, а являются частью, элементом нерасчленимо-общинного, племенного действия. Поэтому они не схватываются, не выделяются и сознанием аборигена как «половой акт».

Вторая. Карнавал как явление культуры – это зрелищная форма коллективного действа обрядового характера, отменяющая на какое-то время дисциплинирующую рутину обыденной жизни и имеющая специфический язык символов, жестов, обрядов, амбивалентных образов. И этот язык обращен через Верховного жреца к высшим силам для получения их санкции на преодоление кризиса и обновление миропорядка.

Как отмечал великий знаток карнавала Михаил Бахтин, предыдущая форма упорядоченной социальной жизни с ее иерархическими барьерами, сословно-служебными ограничениями во время карнавала временно разрушается. Господствует фамильярно-эксцентричная вольность, когда попирается все: ценности, мысли, правила, законы, авторитеты. Священное замещается профанным, высокое низким, великое ничтожным, мудрое глупым, узаконенное произвольным и т. п.

Если под этим углом зрения вы посмотрите в телевизоре, например, заседание политиков  в Верховной Раде или за каким-нибудь «круглым столом», их токовище на телепередачах «Я так думаю», «5 копеек», «Майдан», вы увидите карнавально-разнузданную вольницу, немыслимую во внекарнавальной жизни иерархически упорядоченной эпохи Кучмы. О советском периоде нашей истории в этом смысле и вспоминать не стоит.

Посмотрев вечером телевизор, невозможно не прийти к выводу, что все эти странно и вопреки здравому смыслу говорящие и жестикулирующие «политические танцоры» либо свихнулись, либо совершают некий таинственный обряд. Не может же быть такое, когда у каждого своя «партийная правда», а истины нет и в помине. Но для СМИ это – кайф!

Особенной популярностью у телевизионщиков пользуются политики в роли карнавальных эксцентрических шутов. Они, кажется, ночуют на ведущих телеканалах и непрерывно артикулируют карнавальные кощунства, профанируя высокие смыслы. Для их карнавального мышления характерен прием увенчания-развенчания, с помощью которого они создают амбивалентные образы друга-врага (Янукович – Ющенко).

При этом у них всегда в ходу два полюса карнавальных образов и действий – хвала и брань, благословение и проклятие, рождение и смерть, верх и низ, лицо и зад.

Украинский политкарнавал полон подобных символических увенчаний и развенчаний, пожеланий смерти и возрождения, ритуального осмеяния высших авторитетов и ликования по поводу их слабости. Больше всех, конечно, достается Президенту и Конституции. Подобно средневековой parodia sacra, то есть пародии на священные тексты, невообразимые в обыденной атмосфере чино- и богопочитания, наш карнавал также кощунственно-весело растаптывает Конституцию, Закон и Порядок.

Глядя на эту вышедшую из пазов социального порядка клоаку, иногда ловишь себя на гадкой «подпольной» мысли: «немножко диктатуры» не помешало бы! Только чтобы посмотреть на смиренные позы всех этих рудьковских-черноволов-чечетовых-киселевых.

Двухэтажная Украина

Приведенная выше аналогия нашей жизни с палеолитической архаикой – не такая уж и натяжка. Как это ни трудно признать, но надо: режим олигархата отбросил нашего трудящегося человека в доцивилизованное состояние, когда он лишен собственности и личностного достоинства.

Поэтому телевизионные камеры и не могут никак рассмотреть эту исчезающе малую величину – гражданина. Вместо него – аборигены, пляшущие за пайку «у костра» на Майдане.

Поскольку мы все же не в каменном веке, проблема демифологизации затянувшегося конфликта актуальна как никогда. Без такой интеллектуальной работы общество во время следующих выборов опять будет, как непутёвая девка, застигнуто врасплох политическими насильниками – расчетливыми демагогами и своекорыстными авантюристами.

К сожалению, наши «властители дум», кажется, не обнаруживают готовности к такой санитарной работе. Есть подозрение, что и не стремятся. Ибо обретаются только на «втором этаже» страны – в сфере карнавальной манифестации слов, идей и символов. И совершенно не принимают в расчет жизнь «первого этажа» – сферу труда, производства и распределения богатства, где как раз и происходит (либо не происходит) «зачатие» гражданина.

Даже наиболее респектабельные издания, вроде «Зеркала недели», и наиболее рафинированные интеллектуалы, вроде Дмитрия Выдрина, не свободны от общей логики «ложного сознания» (в гегелевском смысле), когда на пути познания того, «что есть на самом деле», – идеологическая мистика карнавала. Не удивительно, что эти почтенные господа из экспертного сообщества заняты в основном раскладыванием пасьянсов, и вся их умственная энергия уходит на разгадывание тайны колоды политических карт – как сегодня лягут валет, дама и король.

В таких условиях невозможно понять, что карнавал «на втором этаже» – лишь превращенное отражение действительного кризиса «на первом», где трудящийся человек до сих пор не имеет возможности для социально-экономической индивидуализации – в качестве субъекта собственности. И только в этом качестве он способен влиять на политическую жизнь. Без экономической субъектности он на избирательном участке – лох.

Нам же, как и подобает лохам, в сотый раз скармливают информационную похлебку, что нынешняя фаза политического кризиса – это конфликт политиков, которые по-разному относятся к написанным текстам (Конституции, Универсалу, законам) и у которых шеи вращаются в разные стороны – на Восток и на Запад. К тому же они  преследуют эгоистические цели в борьбе за личную власть.

Задача, следовательно, в том, чтобы а) написать (переписать) «священные» тексты и определить правильный угол поворота головы, б) нейтрализовать «нехороших» политиков, которые «рвутся к власти» и не хотят «стабильности» и в) выбрать наконец-то «хороших». Расхождения по вопросу о том, как это сделать – это якобы и есть основная пружина конфликта. 

Кризис «неправильного капитализма»

В  государстве,  где зарплата наемного работника и его имущество не являются инвестиционным капиталом, трудящийся человек не обладает достоинством социальной реальности. Зато такой привилегией пользуются юридические лица, крупные корпорации. Для министра финансов физлицо – досадное недоразумение в расходной статье бюджета. Это социальное ничтожество заслуживает благосклонности правителей только перед выборами.

Подобная инверсия социальной практики за годы независимости Украины породила далеко идущие последствия. В таком обществе искажается социальное поведение человека. В нем начинают распространяться стереотипы «неподлинного поведения» как внизу, так и наверху, когда невротичность, деструкция и «клиповость» сознания маскируются «партийностью», а дефицит морали – должностным статусом.

В таком обществе омертвляется огромный массив частного имущества – дома, квартиры, земельные участки и проч., которые выключены из сферы экономического оборота и не могут стать капиталом. Украина – кладбище омертвленного имущества. Потому наша экономика лишена энергии самодвижения, ее мотор – экспортное производство, ее топливо – внешние финансовые заимствования, ее стимулы – «крепкая рука хозяйственника». Соответственно такому социальному порядку, наша политика – имитационная, фальсифицированная демократия.

Может ли в таком обществе быть «нормальный капитализм»? «Нормальный капитализм» возник в том месте Европы, где ремесленный город оттеснил рыцарский замок с арены хозяйственной и политической жизни и тем самым упразднил поместное дворянство как экономический и политический класс. На этом историческом марше рубили головы королям.

Наша новейшая история – уродливое переплетение капитализма и неофеодализма. Наши  капиталисты уже закрепили права владения собственностью и присвоения дохода от ее использования. Но они еще не имеют гарантий иммунитета против экспроприации своей собственности и гарантий права передачи ее по наследству или завещанию. Для этого им нужен контроль над политической властью.

Наши «поместные дворяне», контролирующие теневой оборот региональных ресурсов, – враги конкурентной свободной экономики и прав человека. Для них слово «стабильность» означает сохранение статус-кво. 

Именно здесь – код нашего перманентного кризиса. Модернизация страны невозможна без учета и преодоления этой реальности, как и невозможно гражданское общество без граждан.