Номінування фільму української режисерки Оксани Байрак «Аврора, або що снилося сплячій красуні» на премію Американської кіноакадемії «Оскар» викликало неоднозначну реакцію як в Україні, так і за її межами. Тішить той факт, що кіно, вироблене в Україні, заявить про себе на такому високому рівні; водночас, виникає низка питань щодо процедури, за якою «Аврору» було номіновано на здобуття «Оскара» у категорії «Найкращий чужомовний фільм». Ці питання виклав у своїй статті, надісланій на адресу «Детектор медіа» на початку листопада, викладач української мови та культури, директор українського кіноклубу Колумбійського університету в Нью Йорку Юрій Шевчук. «Детектор медіа», у свою чергу, поставила їх самій Оксані Байрак, яка обрала для цього форму інтерв’ю. Не приймаючи нічиєї сторони, «ТК» намагалась розібратись, чим насправді є висунення «Аврори» на «Оскар».  Тим часом, кілька днів тому на нашу адресу надійшла друга стаття Юрія Шевчука. Сьогодні ми публікуємо позицію обох сторін без змін.

Сообщение о том, что картина Оксаны Байрак выдвинута на «Оскар», могло бы соперничать разве что с новостью о нобелевских притязаниях романа Дарьи Донцовой. То есть, мягко говоря, это удивило многих – но только не саму Оксану Байрак.

От Байрак же остается ощущение, что человек искренне рад себе в этом мире, тому, что он делает, и тому, что с ним происходит. Вот, и картину от страны выдвинули на «Оскар» - прекрасно. 61 претендент – супер. На 5 официальных номинаций – здорово. Ее конкуренты «Возвращение» Педро Альмодовара (Испания), «Черная книга» Поля Верхувена (Нидерланды), «Кочевник» режиссеров Сергея Бодрова-старшего, Ивана Пассера и Талгата Теменова (Россия и Казахстан), «Авеню Монтень» Даниэля Томпсона (Франция), «Семейный закон» Даниэля Бурмана (Аргентина), «Десять каноэ» Рольфа де Геера (Австралия), «Американская виза» Хуана Карлоса Вальдивии (Боливия), а она – радуется: боец.

Кстати, об «Оскаре». Многие украинские медиа сообщили, что «Оскар» у нас уже чуть ли не в кармане, употребляя выражения «картина номинирована на «Оскар», «прошла отбор киноакадемиков» и пр., и пр. Вот здесь необходимо расставить необходимые акценты. Во-первых, картина не «номинирована», а выдвинута на «Оскар». Впервые Украина выдвигала свою ленту на «Оскар» в позапрошлом году – это был «Мамай» Олеся Санина. Тогда в список номинантов картина не вошла. «Аврора» - вторая украинская лента, предлагаемая на суд киноакадемиков. Как объяснил «ТК» один из ведущих украинских кинокритиков Владимир Войтенко (КINO-Коло), такое малое количество украинских картин – претендентов на одну из самых важных в мировом кинематографическом контексте наград, объясняется тем, что с  1991 года и по сей день в Украине не было создано Национального Оскаровского комитета: «Был бы комитет, он бы обязан был каждый год отсматривать и выдвигать картины в 4-х номинациях: полный метр (т.е. «Лучший фильм на иностранном языке»), короткий метр, студенческая работа, анимация. И не было бы, кстати, тех процедурных трений, которые возникли в этом году». В общем, мы встретились с Оксаной Байрак, чтобы поговорить об «Оскаре», процедурных моментах и, безусловно, творческих ожиданиях.

 - Оксана, на каком этапе сейчас оскаровская эпопея?

- Мы уже закрыли все вопросы по документам в Оскаровском комитете и подали в Лос-Анжелес копию картины.

- Каковой была реакция профессионального сообщества на то, что ваша картина «Аврора» попала в «длинный список» оскаровских претендентов?

- Неловко признаваться, но я не знаю. Никогда этим специально не интересовалась.  Просматривая прессу, отметила, что почти все издания разместили сообщение нашей пресс-службы о том, что моя картина попала в количество 61 претендента на «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Хотя… есть несколько статей, которым я, мягко говоря, не удивлена.

- Почему?

-  Потому что есть несколько журналистов, пылающих ко мне, скажем так, особой любовью. Они всегда писали обо  мне, что я бездарь… Даже не бездарь, а  ремесленник, что я снимала непонятно что, хотя уже кое-кто из них соглашается, что я снимала самое сильное tv-movie на постсоветском пространстве… Ну спасибо и на том. Так вот: даже не посмотрев «Аврору», эти критики уже делают выводы, что это очередное мыло, которое каким-то образом «всунуто» - вот такое слово – на «Оскар». Хотя такая реакция кажется мне не так неприятной, как неправильной: ведь мой фильм будет презентовать не только Оксану Байрак, но и государство Украина. И я считаю, что нет ничего плохого в том, что Украину узнают в мире не только как страну политических кризисов и футбола, но и как один из центров культуры? А еще мне приятно, что все телевизионные СМИ отметили факт моего успеха с гордостью. Хотя, наверное, в кулуарах много разговоров и разговоров разных, достойна она – недостойна, «почему именно она?»… Но я нормально отношусь к тому, что обо мне говорят – что бы ни говорили. Я знаю, что многим, как кость в горле. Но считаю, что если произносят «Оксана Байрак» и это вызывает любую реакцию, кроме равнодушия, то, значит, я иду по верному пути.

- А как проходила история с выдвижением вашей картины на «Оскар»?

- Ассоциация Продюсеров Украины (единственная  организация  в Украине,  которая, действительно, снимает кино – я подчеркиваю это – вкладывая свои деньги) отсмотрела 5 фильмов и решила делегировать на «Оскар» нашу «Аврору». Я не знаю, чем руководствовалась Ассоциация, когда выдвигала на «Оскар» именно мой фильм, но, надеюсь, критериями качества фильма, его художественных достоинств. Когда меня спрашивают об этом, я всегда отвечаю: «Так засветилась звезда «Авроры». Думаю, немалую роль сыграла и тема. Поверьте, чернобыльская трагедия для меня, отнюдь, не конъюнктура… Я ведь человек эмоциональный, поэтому  и сейчас,  вспоминая Киев апреля и мая  86-го года –  киевский вокзал, оцепление, обезумевших молодых мам,  отправляющих  своих детей, с чужими  людьми, к родственникам в другие города – прихожу в ужас.  А  происходило это от того,  что людям врали, скрывали правдивую информацию, никто ничего не понимал,  нарастал панический ажиотаж. Двадцать лет мы занимаемся тем, что потихонечку забываем о Чернобыле – не обращаем внимания на недооборудованные реабилитационные центры, на возрастание статистики по раковым и другим заболеваниям.  Один журналист – тот, о ком я говорю, поймет -  написал об «Авроре», что мол, может, нужно было отойти от tv-movie и конъюнктуры, и пару лет покопаться в материалах.  Так вот я скажу, что 5 лет, готовясь к съемкам, я «копаюсь» в архивах, изучаю материалы, посещаю реабилитационные центры, где находятся больные лейкемией дети детей чернобыльцев…Так что слово «конъюнктура», в данном случае, совершенная глупость.

- Объясните, пожалуйста, ситуацию с прокатом – ведь ваш фильм выходит в прокат только сейчас, а по требованиям оскаровского комитета фильм должен побывать в коммерческом прокате в период времени с октября 2005 и до 30 сентября 2006-го?

- Так «Аврора» 7 дней была в ограниченном прокате! Почему ограниченном? Потому что мы до последнего ждали обещанных нам Министерством культуры государственных средств! На эти деньги предполагалось и прокатные копии напечатать, и провести яркую пиар- компанию фильма.  Деньги нам были обещаны еще в бытность министром культуры Оксаны Билозир. Предполагалось, что «Аврора» станет первым симбиозом государственного и  продюсерского кино – ведь  тема была заявлена важнейшая, закончить фильм мы планировали к 20-летию Чернобыля… Не дождавшись денег, я и мой сопродюсер Олег Степаненко пошли на  допремьерный ограниченный прокат, чтобы соблюсти правила оскаровской комиссии. Фильм был показан в течение недели в Симферополе в кинотеатре «Спартак». Симферополь – это город, в котором я родилась, а кинотеатр мы выбирали независимый,  не принадлежащий ни к одной из дистрибьюторских сетей, чтобы не было конфликта между «сетями» за право первого проката. Кстати, в 5 лет я побывала в «Спартаке» с родителями и после просмотра фильма – уже не помню, что именно мы смотрели – я абсолютно официально заявила: «Когда я выросту, я буду руководить этими дядями и тетями», имея в виду актеров. Так что этот кинотеатр – это моя личная Мекка, режиссерская.

- Скажите, а для Вас такая оценка Вашей картины, каким-то образом повлияла на оценку Вашего творчества в собственных глазах? Творческую самооценку подняла? Сейчас сняты все внутренние сомнения?

- Знаете, если бы я закрыла для себя вопрос внутренних сомнений, то умерла бы и как режиссер, и как продюсер. Перестать сомневаться невозможно. Я человек бесконечно внутренне сомневающийся. Но только глубоко в себе. Внешне никогда нельзя показывать свои сомнения в этом жестоком мире.

- Из-за особенностей профессиональной среды?

- Из-за особенностей  национальной  горе-критики, я бы так сказала. Это очень серьезно. И это не маска. Я действительно, считаю, что мне повезло. Я родилась в хорошей семье, природа меня наградила достойными  внешними  и внутренними данными. Так что, когда я говорю: «Самая умная, красивая, талантливая – и  все мне одной», я же не просто так шучу. А внутренние сомнения, сомнения души – они со мной всегда. И еще, я знаю, что за все в этой жизни мы и платим, и получаем. Мне кажется, что за весь труд, за огромное желание развить наш кинематограф, за всю боль темы, о которой моя картина, - меня Бог так наградил. Когда мне сообщили о том, что мой фильм будет рассматриваться оскаровским комитетом, я… поняла известнейших американских актеров, режиссеров, которые, выходя на сцену, рыдают, прижав к груди, маленькую статуэтку. Потому что я, только узнав, что мы вошли в число 61-го фильма, претендующего на то, чтобы назваться «Лучший фильм на иностранном языке», вскочила и… на глаза навернулись слезы. Хотя… я же понимаю, что это только первый шаг. Не буду скрывать, что для меня, для моих здоровых амбиций – это огромный плюс. К тому же, мой поход на «Оскар» мне важен еще и потому, что в свое время я отказалась от участия во всех украинских профессиональных конкурсах … История такова: мне очень хотелось, чтобы на «Телетриумфе» отметили маленькую актрису Настю Зюркалову в номинации «Дебют года» (картина «Сон в зимнюю ночь») и я акцентировала на этом внимание жюри. Председатель Нацсовета по телевидению и радиовещанию, как-то снисходительно, высказался в ее адрес: мол, у нас здесь не конкурс самодеятельности. Вот тогда я объявила табу на все киноконкурсы и телефорумы  в Украине, заявив, что мне будет достаточно  одной – единственной награды и имя ей -  «Оскар». 

- Оксана, есть такое скептическое мнение, что те награды, которые получают сейчас украинцы на международных фестивалях, объясняются тем, что два года назад Украина две недели входила в топ мировых новостей. Мол, награды дают не за творческую самоценность, а за интерес к стране. Вы разделяете эту точку зрения?

- Нет. Не разделяю. Хотя признаю, что толика истины в этом есть: мир благодаря такому пиару узнал, что такое Украина. Что мы просто есть.  Плохой ли это пиар или хороший – судить не мне. Хотя  это - становление государства.  А вот призы и признание таланта – это только оценки художественной состоятельности. Понимаете, если бы призы получали фильмы и книги о событиях на Майдане или о боксерских боях в Верховной Раде, то можно было бы сказать: да, это политика. Я уверена, если бы кинопроизведения наших соотечественников были не состоятельны, вряд ли бы их отметили.

- Становление украинского продюсерского кино происходило даже не на ваших глазах, а с вами в одной из главных ролей… Расскажите, об основных этапах этого становления.

- Можно сказать, что я некая синусоида становления украинского продюсерского кино. Я  горжусь тем, что был момент в стране, когда я была единственной, кто мог себе позволить снимать кино. Пусть телевизионное, но кино! Я сумела найти деньги тогда, когда никому другому этого не удавалось. Этой школе жизни я обязана… в первую очередь себе. Потому что, в 1991 году сняла свою первую картину – «Круиз». Никогда такого не было и, наверное,  больше никогда не будет, чтобы студентка второго курса сняла полный метр, да еще и со звездами в главных ролях.

- У вас есть человек, который с вами работает с 1991 года?

- До прошлого года -  был. Это мой бывший муж – оператор Александр Копейкин. Остальная команда с 1997-го. Профессионалы  высочайшего класса. Вот сейчас сведение звука у нас было в Лос-Анджелесе, и мой звукорежиссер Валентин Тимощенко, который впервые работал с долби, очень многие фишечки подсказывал американцам…Американцы отмечали и работу на сведении музыки композитора Валеры Тишлера.

- А какая разница – снимать кино в 1991 году и в 2006?

- Объективно мне сложно ответить. Дело в том, что тогда я делала в профессии первые шаги. А в 2006 году – у меня студия, у меня имя, бренд… Признаюсь, быть брендом – это приятно. Уже не ты ищешь деньги, а к тебе обращаются с деньгами, потому что знают, что ты качественно отработаешь и продакт-плейсмент, и спонсорские пакеты.  Но это если говорить о телевизионном кино. А с  полным метром есть финансовые проблемы. Вот с «Авророй», например – рассчитывали на бюджетные деньги, а нам их не дали.  И кстати, что касается «Авроры», то мне было удивительно, что ни одна из существующих партий, ни один благотворительный фонд нас не поддержали. Так что перед перед независимыми украинскими продюсерами нужно снимать шляпу. Если в России сейчас развита прокатная ситуация, то Украина в этом смысле - это пока… «спящая красавица».  Не проходит у нас в  Верховной Раде «Закон о статусе  национального фильма» - хотя об этой  больной теме говорят достаточно много. Приятно, что, телевизионное кино, в данный момент, на подъеме.  Сейчас в Украине не снимает только ленивый.  То есть ситуация поменялась коренным образом –  заняты все: и творческий, и технический составы. Украина - очень удобная съемочная база для россиян, за счет них  значительно выросли цены на кинопрозводство. Так что разница между 1991 годом и 2006-м огромна. Но если сказать, о чем я жалею… Знаете, тогда у меня еще была вера… Вера в страну…  а, сейчас, я верю только в себя.

- В каком смысле «вера в страну»? Вы имеете в виду финансовую поддержку кино?

- Я бы сказала патриотически-финансовую! Не хотела бы бросаться такими словами, поскольку привыкла слышать в свой адрес, что, мол, вижу только бизнес, что я прекрасная бизнес-вумен, эдакий чудо-менеджер, который просчитывает рынки, чувствует конъюнктуру… И, хотя это не есть отрицательные качества, но наши горе-критики, могут все вывернуть так, что чувствуешь себя какой-то рвачкой, которая думает лишь о наполнении собственного кармана. Это ужасно… В 1991 году мне казалось, что страна никогда не сможет так легко отвернуться от своей интеллигенции, от творческой интеллигенции… Но вспомните 92 – 96-й годы - абсолютное нищенство, забытье, маргинализации… Кстати,  с 92-го («Оплачено заранее») до 96-го я тоже кино не снимала… Денег нельзя было добыть абсолютно. Даже кредиты…  На ТВ мне идти не хотелось. Будучи человеком безумно амбициозным, была уверена, что достаточно проявила себя в профессии, что девочку с Украины Оксану Байрак уже неплохо знают в профессиональных кругах – поэтому идти на канал анонсы клеить мне казалось занятием меня же недостойным.

- А вы сразу претендовали только на главную роль?

- Да, я родилась уже с правом на главную роль.

- Как Вы пережили сложные годы?

- Снимала музыкальные программы, клипы… Год вообще ничего не снимала – это была моральная  смерть… Но я чувствовала – надо собраться с силами и  переждать. Кстати, уже в 1998 году я предлагала  «Интеру» производство 100-серйиной мелодрамы, потому что понимала, что телевизионные мелодрамы и ситкомы – это первый шаг к  возрождению кино, тем более в стране с «убитым» кинопрокатом. А вы вспомните, что тогда в стране ни одного приличного  кинотеатра не осталось… Да, и в неприличных, только, мебель продавали. Мне тогда отвечали: «Да,  какие 100 тысяч на сто серий? Я лучше заплачу 20 тысяч за пакет латиноамериканского мыла и не буду мучиться с производством…»  Сейчас ситуация кардинально изменилась.  Снимать стали больше, кино стоит дороже. Особенно полный метр… Находясь в скромном обаянии от полного метра, в следующем году надеюсь  запуститься со  сценарием, который мы пишем  вместе с моим другом, прекрасным драматургом Петром Гладилиным. Из 12 страниц гениального рассказа Ивана Бунина «Солнечный удар» мы сотворили изумительную историю любви. Представляете: начало века, Анапа, Франция, белый пароход, исторические костюмы, французская «звезда»… Цифры бюджета, честно говоря, пугающие… А если вспомнить историю… к 2001-му году жизнь в кино начала налаживаться. Я сняла сначала сериал «Бездельники» - о нем можно говорить все, что угодно, некоторые его называли китчем, но я считаю, что это был хороший и яркий первый шаг к той Оксане Байрак, которую теперь называют королевой мелодрамы.

- А вам этот титул нравится?

- Да.

- Потому что «королева» или потому что «мелодрамы»?

- Потому что «королева мелодрамы». Несерьезная мелодрама – это, абсолютно, мой жанр. Потому что я сама – серьезно-несерьезная королева. Я до такой степени самоиронична, что, вполне естественно, что  иронично смотрю на мир. Но это всегда (!) ирония со знаком Плюс.

- Скажите, а украинское «мыло», успехи которого вас так радуют, будет когда-то таким же мировым брендом, как бразильское?

- Не знаю. Думаю, что нет. Вы спросите, почему же тогда латиноамериканское «мыло» имело в Украине такой бешеный успех? Да потому что славянская душа -  она такая рыдающая. Но снимать такое глупое рыдающее «мыло» славяне не могут - в силу своего интеллекта.