Сейчас искусство нравится властям -

убийственней, чем яд, и так же вкусно.

И вот, благодаря таким страстям

как раз и живо русское искусство.

Из вступительного монолога к XXIII церемонии вручения российской кинематографической премии «Ника»

Состоявшаяся недавно XXIII церемония вручения «Ники» проходила по ставшим уже традиционными канонам. Премиями российской академии киноискусств награждались интересные, временами просто замечательные работы прошлого года, чествовались их создатели - признанные мастера и талантливые дебютанты. Словом, праздник удался. Как всегда.

Но было в этот раз и что-то ещё. В этом году церемония стала наглядной демонстрацией появления новых тенденций не столько в киноискусстве, сколько в жизни общества. По ходу действа ненавязчиво раскрывались и известные (тоже уже традиционные) разногласия между разными группами киноистеблишмента, и изменения в позиционировании значительной части творческой интеллигенции относительно власти.

«Ника» и кино. Иосиф Бродский как Форрест Гамп

Самый богатый урожай «русских ‘Оскаров'» за 2009 год собрала лента Андрея Хржановского «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на родину». Помимо того, что «Путешествие» отмечено как лучший игровой фильм, призы также получили и сам Хржановский, как лучший режиссёр, и Хржановский вместе с Юрием Арабовым - за лучший сценарий. С оговоркой в высшей степени формальной об «абсолютной случайности» совпадений и аналогий с реальными лицами и событиями, «Полторы комнаты» - лента о так и не состоявшейся поездке Иосифа Бродского в Россию. Поездке, о которой поэт думал и о которой написал одноимённое эссе.

По серьёзу, фильм заслуживает отдельного разбора и не одной самостоятельной статьи (такие статьи уже появились, и даже много). Меньше всего «Полторы комнаты» похожи на «просто» художественный фильм. «Эклектическим» его называют и те, кого эта эклектика восхищает, и те, кого она раздражает неописуемо. В хронологически не слишком плавное течение повествования вплетаются то фантастически сделанные мультики (в том числе, по рисункам самого Бродского), то сюрреалистические сюжеты, вроде прогулки маленького Оси по страницам легендарной «Книги о вкусной и здоровой пище» с товарищем Сталиным в качестве экскурсовода. Эклектики добавляет и вмонтированная хроника, и стихи. Они звучат в кадре, а чаще за кадром, их читают и сам поэт, и Вениамин Смехов, и режиссёр, и исполнители роли Бродского (их в фильме трое). И даже - построчно из «Представления» - алкаши в пивной, где Бродский-папа разговаривает о футболе с Шостаковичем...

Среди множества интерпретаций ленты я бы отдельно отметил ещё одну, чисто кинематографическую, - в которой персонаж «Иосиф Бродский» оказывается своеобразным Форрестом Гампом. Сквозь него проходит, и через него воспринимается авторами череда сменяющихся эпох - с конца войны и до нынешних времён. И когда на домах и улицах Питера место позднего сталинского агитпропа занимает новейший агитпроп коммерческой рекламы, помимо огромного количества разнообразных мыслей и чувств, на самом краю сознания остаётся ещё и такой вопрос - так ли уж необходимо было той, советской системе по капле выдавливать из себя поэта? «Какую биографию делают нашему рыжему!» - говорила как раз по этому поводу Анна Ахматова, мелькнувшая в фильме в исполнении Светланы Крючковой - правда, совершенно с другой репликой...

Это двойственное настроение, похоже, было отмечено и киноакадемиками. И, весьма вероятно, сыграло свою роль - наряду с восхищением Бродским-поэтом, тонкостью и разнообразием работы режиссёра Хржановского и фантасмагорическими ролями мамы и папы нобелевского лауреата, которых сыграли великие актёры Алиса Фрейндлих и Сергей Юрский. Впрочем, они остались без «Ники», хотя Алиса Бруновна и была номинирована...

«Ника» и кино. Лилианна Лунгина, «Россия 88» и др.

Сходное настроение - «зачем же так?» - пронизывает ещё одну работу, удостоенную награды академии. За достижения в искусстве телевизионного кинематографа «Нику» получили молодой режиссёр Олег Дорман и прославленный оператор Вадим Юсов за создание многосерийной (точнее, 15-серийной) документальной ленты «Подстрочник». Это, по сути, «повесть о жизни», авторский монолог Лилианны Лунгиной - мамы режиссёров Павла и Евгения Лунгиных, вдовы сценариста Лунгина Семёна и известной переводчицы. Именно её словами заговорили по-русски Карлсон и Пеппи Длинныйчулок, а также герои Гамсуна, Стриндберга, Бёлля, Виана и т. д.

Впрочем, о переводах, даже о Карлсоне и Пеппи, речь заходит лишь ближе к финалу. А в основном - это жизнь интеллигентной девочки, чьё детство прошло в Западной Европе, и которую привезли в СССР в начале 30-х годов, и перед чьими глазами прошли они все - тридцатые, сороковые, пятидесятые, шестидесятые... Опять же - вплоть до наших дней. О своих переводах (даже сверхпопулярных из Астрид Линдгрен) героиня «Подстрочника» рассказывает гораздо меньше, чем о Викторе Некрасове или, скажем, о Солженицыне. Или чем о процессе над Синявским и Даниэлем, и над тем же Бродским.

Тут же стоит отметить «Нику» в номинации «Открытие года», вручённую режиссёру Павлу Бардину за ленту «Россия 88». Очень жёсткий псевдодокументальный (по научному - mocumentary) фильм. О житье-бытье банды скинхедов - за что автор подвергался судебному преследованию. Отдельный мотив «России 88» - покровительство, оказываемое «продвинутой» скин-молодёжи местными силовыми структурами. И это покровительство (в фильме), и эти гонения (в жизни) с осуждением подчеркнула вручавшая приз Людмила Нарусова. Что тоже само по себе достаточно любопытно. Поскольку мама Ксюши Собчак и вдова Анатолия Собчака (уважаемого и Путиным, и Медведевым) является членом президиума Центрального совета думской партии «Справедливая Россия» и работает не где-нибудь, а в Совете Федерации - сенатором от республики Тува.

О некоторых лауреатах речь пойдёт дальше. Пока же, хотя бы ради удовольствия их назвать, стоит упомянуть, что «Нику» 2009 года получил также Алексей Шелыгин - за музыку к фильму «Петя по дороге в царствие небесное». Замечательные актрисы Светлана Крючкова и Мария Шукшина были удостоены наград академии - за лучшую женскую роль и за лучшую женскую роль второго плана в ленте «Похороните меня за плинтусом» (по мотивам известной повести Павла Санаева).

За «Палату №6» в номинации «Лучшая мужская роль» «Нику» взял Владимир Ильин. Ещё одна статуэтка в этой же номинации была присуждена покойному Олегу Ивановичу Янковскому («По совокупности ролей в фильмах ‘Анна Каренина' и ‘Царь'»). Кстати, оба этих фильма также были отмечены: за лучшую работу художника - Сергей Иванов («Царь»), за лучшую работу художника по костюмам - Наталья Дзюбенко («Анна Каренина»).

Наконец, Специальный приз совета академии «За выдающийся вклад в российский кинематограф» был вручен великому мастеру мультипликации Юрию Норштейну, а Людмила Марковна Гурченко стала лауреатом в номинации «Честь и достоинство».

«Ника» и Никита

Надо сказать, было ещё одно имя, незримо витавшее в зале. Имя Никиты Михалкова, сколько можно судить по трансляции (правда, не прямой), ни разу не было прямо, без обиняков названо под сводами московского театра оперетты, в котором проходило торжество. И этим нынешняя церемония выгодно отличалась от предыдущих, начиная с 2002 года, когда в адрес вдохновителя конкурирующей кинопремии «Золотой орел» то и дело раздавались то злобные, то ироничные инвективы.

Впрочем, без эвфемизмов, намёков и «шпилек» не обошлось и в этот раз. Иногда было смешно, иногда грубо, иногда и вовсе на грани приличий. В цитировавшемся уже вступительном монологе, ставшим прологом ко всей церемонии (откуда и позаимствованы строчки эпиграфа к этому обзору), прозвучало, в том числе:

Все эти страсти сгладились давно.

Что моцартов пугает? - только насморк.

И лишь в российском доблестном кино

Ещё дерутся не на жизнь, а на смерть.

Сегодня в чашу не бросают яд,

Не проклинают, морду скосоротив.

А просто ходят в Кремль, и говорят:

Смотрите, я - за вас. А «эти» - против.

Несколько минут спустя, продолжая церемонию, постоянный ведущий и «художественный руководитель» «Ники» Юлий Гусман уже шутил о звёздах в орнаменте оформления сцены. Их количество - настаивал Гусман - является результатом точного подсчёта академиков, интеллигентов, друзей дома и членов Союза кинематографистов... - прогрессивной части членов Союза - подчеркнул Юлий Соломонович под общий смех зала.

Тогда всё это казалось отголоском прошлогоднего скандала с неудавшейся попыткой «свергнуть» Михалкова с должности председателя СК. Но сейчас очевидно, что так звучало предвестие состоявшейся 16 апреля учредительной конференции нового КиноСоюза и обнародованного 18 апреля воззвания «Нам не нравится», призывающего кинематографистов на борьбу с «вертикалью самодержавной власти внутри профессионального сообщества». В церемонии «Ники» участвовали очень многие из «первоподписавших» воззвание. В том числе Эльдар Рязанов, Гарри и Павел Бардины, Алексей Герман, Даниил Дондурей, Виталий Манский, Юрий Норштейн, Юлий Гусман и многие другие.

Как это ни странно, но если говорить о чисто творческих разногласиях между «Никой» и «Золотым орлом», то они, прямо скажем, в глаза не бросаются. При явном сдвиге михалковской премии в сторону «патриотического» жанра, а «Ники» - к интеллигентскому кинематографу, пересечение списков лауреатов впечатляет. В нынешнем году «Орлов» в жутком количестве номинаций загребли «Стиляги» Валерия Тодоровского, и можно было бы надеяться обнаружить тут концептуальную разницу подходов и оценок - если бы эта же лента не была удостоена «Ники» как лучший игровой фильм в прошлом году.

Карен Шахназаров получил «Орла», как лучший режиссёр, за уже упоминавшуюся «Палату №6». А Игорь Майборода, лауреат «Ники» за лучший неигровой фильм «Рерберг и Тарковский: Обратная сторона ‘Сталкера'», вероятно, только из понятной деликатности не упомянул, что двумя месяцами ранее уже стал обладателем «Золотого орла» в той же номинации.

И, разумеется, на обоих киносмотрах чествовали память одного из величайших актёров в истории театра и кино Олега Янковского. Разница с «Никой», правда, была. Посмертного «Орла» Олегу Ивановичу присудили не за последние роли, а «За вклад в отечественный кинематограф».

По самому большому счёту, различия между премиями, обе из которых поддерживаются действительно выдающимися кинематографистами, в реальности проявляются, главным образом, в формате мероприятий. Те аспекты церемонии, которые представляют собой нечто среднее между пафосным телешоу и московским кинофестивалем (тоже «имени Михалкова»), по большей части прочно закрепились за «Орлом». Как на мой непросвещённый и дилетантский взгляд, «Нике» это пошло только на пользу. Стало чуть меньше гламура и чуть больше более строгой профессиональной специализации.

Трудно отделаться от впечатления, что новая «антимихалковская» революция может быть как-то связана с недавно объявленной реорганизацией господдержки российского кинематографа, на которой давно и упорно настаивал Михалков и в рамках которой львиная доля финансирования распределена между 8 (восьмью) продюсерскими центрами. В их числе: СТВ Сергея Сельянова, «Дирекция кино» ОРТ («Первого канала»), «Три Тэ» Никиты Михалкова, «Базелевс» Тимура Бекмамбетова, «Рекун» Валерия Тодоровского, Art Pictures Федора Бондарчука, Дмитрия Рудовского и, как утверждают, Александра Роднянского. И т. д.

Во всяком случае, можно предположить, что массовость поддержки авторов воззвания «Нам не нравится» окажется от этой реорганизации в прямой зависимости. Что отбор «великолепной восьмёрки» был совсем не прозрачен - не вызывает сомнений. Тем не менее, это действительно мощные центры, дающие работу огромному количеству людей (и в новых условиях получившие в этом аспекте солидные дополнительные возможности). Неудивительно, что к настоящему времени среди подписавших воззвание чуть ли не в два раза больше кинокритиков, чем режиссёров и сценаристов. И там почти совсем нет актёров...

Но нет причины как-то особенно сокрушаться по поводу «раскола» СК, и даже по поводу не слишком мирного сосуществования кинопремий и кинотусовок, приправленного постоянными - то скрытыми, то совсем уж откровенными - взаимными пикировками. К примеру, тянувшаяся почти полвека (конец XVII - начало XVIII вв.) сугубо «тусовочная» полемика «о древних и новых» породила массу приличной литературы. Не только труднопонятные ныне трактаты Буало и Сен-Сорлена, но также и драмы Корнеля и Расина, басни Лафонтена, сказки Перро и «Битву книг» Свифта...

В старом анекдоте инженер, предложивший рыть туннель под Ла-Маншем с двух сторон, на вопрос: «А если они не сойдутся?» - радостно ответствовал: «Тогда у нас будет целых два туннеля!».

«Ника» и власть

Внутрикорпоративные «тёрки», развернувшиеся на «Нике» и вокруг неё, представляют не слишком большой интерес, потому что тянутся уже очень давно, а также потому, что и на самом деле «внутрикорпоративные» - что бы ни думали по этому поводу «прогрессивные» и «консервативные» представители корпорации.

Действительно интересна куда менее бросавшаяся в глаза смена парадигмы немалой части кинематографистов во взаимоотношениях с властью. Хочу подчеркнуть - это вовсе не было «фрондёрским» мероприятием (не считать же «фрондой» подготовительные шпильки в адрес Никиты Михалкова). Экс-министр культуры, а ныне спецпредставитель президента РФ Михаил Швыдкой зачитал участникам церемонии обращение к ним президента РФ, а позже вручал статуэтку авторам «Подстрочника». А действующий министр Александр Авдеев собственноручно награждал Андрея Хржановского в главной номинации «Лучший игровой фильм». Опять же - сенатор Нарусова.

Однако была какая-то трудноуловимая подвижка атмосферы. Эта подвижка сквозила во всём: и в подборе номинантов, и - особенно - в выборе лауреатов, и в том, что говорилось при вручении и при получении наград... Когда гениальный Норштейн честно сказал, что премию правительственную он не пойдёт получать, потому что «вне этого» и «плохо вписывается в такие атмосферы», - тут не было ни рисовки, ни кокетства, ни пафоса. В свою очередь, и зал не приветствовал после этих слов автора «Ёжика в тумане» и «Сказки сказок» дополнительно восторженными овациями (и не потому, что большинство на месте Юрия Борисовича пошли бы непременно).

Дело тут вот в чём. До самого недавнего времени для абсолютного большинства российского истеблишмента, кроме совсем уж маленького круга принципиальных оппозиционеров и чуть большего, но тоже «страшно узкого» круга оппозиционеров профессиональных, - считалось очень приличным демонстрировать власти свою почтительность. Не лояльность - это уж само собой, а именно почтительность. Очень специфическую, но тем не менее. Лучше всего эта специфика зафиксирована в недавней кавээновской репризе, где старый кавээнщик брюзжит: «Про Медведева вы не остро шутите. Мы в свое время 30 лет назад не боялись...». И уточняет: «А что про мальчишку никому не известного не пошутить - да?». А, подумав, уточняет ещё: «А про Путина и тогда побаивались, конечно».

Что подобного рода демонстрации понемногу выходят из моды - это хорошо уже само по себе. Но то, что российский истеблишмент понемногу вообще отказывается от обязательности позиционирования в отношении власти - это признак чего-то очень правильного и серьёзного. Во всяком случае, куда более серьёзного, чем «проблема десятилетия»: сколько в Российской Федерации будет кинематографических союзов, и сколько премий.

Валерий Зайцев, «Новые грани», специально для «Детектор медіа»