«Самураи без лица». Любого человека, прежде не видевшего фильмов Джона Ву гонконгского периода, на протяжении всего просмотра не оставляет ощущение déjà vu -однажды увиденного. Так и «Наемного убийцу» (Die Xue Shuang Xiong, 1989, *****) (13 сентября, IСТV, 22.10) отличает мгновенно узнаваемый кинематографический стиль, который с легкой руки Квентина Тарантино и Роберто Родригеса стал нормативным. Парадокс: китайский режиссер, который всему лучшему в себе обязан американскому кино в лице Сэма Пекинпа, Стэнли Кубрика, Мартинса Скорсезе (последнему, в частности, посвящен «Наемный убийца»), повлиял на развитие киноязыка во всем мире не напрямую, но опосредованно – как через горстку талантливых эпигонов, так и через несметное полчище заурядных имитаторов. Джон Ву перебиваясь в молодые годы журналистикой, изучал основы кинотеории по книжкам, украденным в библиотеках и магазинах. Не найдя ничего интересного для себя в потоке гонконгской кинопродукции, он сам взялся за постановку фильмов – и до неузнаваемости изменил кинематографический ландшафт провинции. В «Наемном убийце» Джон Ву воздал должное европейским мастерам жанрового кинематографа – Серджо Леоне, с его вкладом в поэтику насилия, и Жану-Пьеру Мельвиллю, в активе которого авторство в разработке героя нового типа – безжалостного киллера. Наемный убийца Джефф (Чоу Юнь-Фат) стреляет одновременно из двух стволов, при этом его руки одеты в белые перчатки – явная отсылка к культовому триллеру французского режиссера «Самурай» (Le Samouraï, 1967) с немногословным Аленом Делоном в главной роли. Джон Ву привнес в жанр фильмов действия новую эмоциональную глубину и визуальную красоту, пронизал жесткую жанровую схему мелодраматическими нотками, прошил дикарским юмором, добавил гомоэроический подтекст. Пусть сюжетный узелок завязан ресторанной певицей, безвинно пострадавшей от рук киллера, но в центре повествования поединок двух мужчин. Джефф, как человек чести, взваливает на себя исполнение новых контрактных обязательств, чтобы вернуть девушке зрение. Но на его пути встает полицейский (Данни Ли), который давно идет по следам киллера. У антагонистов разная мотивация, но каждым из них движет инстинкт убийцы. Классическая сюжетная линия о взаимодействии двух персонажей, которые несмотря на свое принципиальное различие обнаруживают сходство - на уровне проклятия - и в итоге действуют сообща, под руками Джона Ву обрела новые формы.



Бросив по прибытии в Америку мимолетный взгляд на голливудскую продукцию, Джон Ву не нашел ничего достойного его внимания: западный экран был наводнен фильмами, которые изобиловали кадрами, украденными из его гонконгских фильмов. Из увиденного безобразия Ву сделал очень простой вывод: ему ничего не нужно изобретать и ничего не нужно воровать, - у него все есть. Это «все» он и продемонстрировал в работе над фильмом «Без лица» (Face/Off , 1987, ****) (15 сентября, 1+1, 21.20) – здесь тема братства, предательства и верности не таилась за нагромождением спецэффектов, (которых в фильме предостаточно), но нашла новое развитие, неожиданное и впечатляющее. Хотя в завязи сюжета семье главного героя, агента ФБР Шона Арчера (Джон Траволта), и принадлежит право запустить механизм возмездия, единоборство вновь проходит на сугубо мужской территории; снова характеры двух сильных, обаятельных личностей становятся центром магнитной бури. Сравнимый по интенсивности с его ранними фильмами, «Без лица» доказал состоятельность Джона Ву как драматурга и философа. Также Джон Ву выказал незаурядное коммерческое чутье, настояв на своих кандидатурах (в роли злодея Кастора Троя – Николас Кейдж), -первоначально на исполнение главных ролей рассматривались «герои вчерашних дней» - Арнольд Шварценеггер и Сильвестр Сталлоне. Подстегиваемый двумя суперзвездами, находившимися в тот момент на пике своей физической формы и личной популярности, режиссер виртуозно выстроил весь фильм, не давая ни одному из них «украсть» фильм у другого. Тем более, что по ходу действия каждому из них дается возможность побыть в шкуре другого, на себе проверяя природу интимных и иррациональных взаимоотношений преступника и сыщика.



Что объединяет фильм «Без лица» с «Воздушной тюрьмой» (Con Air, 1997 **) (14 сентября, Интер, 20.50), так это жанровое родство и наличие женской составляющей как вспомогательного средства. Да еще, конечно же, Николас Кейдж – его Камерон По, ветеран войны, попадает в тюрьму на восемь лет за то, что защищая честь жены, убил ненароком человека в кабацкой драке. Волею обстоятельств человек, превысивший правила самообороны, законопослушный налогоплательщик, оказывается в одном самолете с опасными преступниками, которых перевозят в новое место заключения. Псевдостилизованный экшн с обилием трюков и пиротехнических эффектов – типичный продукт продюсера Джерри Брукхаймера, который освоил формулу подобных фильмов еще за время работы в паре с покойным Доном Симпсоном. В «Воздушной тюрьме» без разбора и соблюдения пропорций чего только не понамешано: любовь и ненависть, драма и комедия, юмор и пафос, - и все это подано слеплено на скорую руку, в боязни не дать прокиснуть идее. В результате – недоношенный фильм.



В «Мужском стриптизе» (The Full Monty, 1997, ****) (12 сентября, Новый канал, 22.50) британского режиссера Питера Каттанео представители вроде как сильной половины человечества озабочены более всего проблемами физического выживания. Дело было в Шеффилде, городе сталеваров и металлургов, жертвы тэтчеризма: толпы безработных мужчин слоняются по городу, в то время как их жены, более приспособленные к новым экономическим условиям посещают бары и рестораны, заглядываются на заезжих стриптизеров. Разведенный Газ (Роберт Карлайл) и пять его неожиданных партнеров, объединившись в проекте, способном вытащить их из нищеты, вывели на орбиту всемирного успеха скромную (по финансовым затратам) британскую ленту, в которой Американская киноакадемия увидела достойного кандидата в номинациях на лучший фильм, лучшего режиссера и лучший оригинальный сценарий. Внешне «Мужской стриптиз» - смесь социальной драмы и комедии из жизни рабочего класса, глубоко внутри которой таится экономическая дилемма между нуждой и самоуважением; равноценна ли демаскулинизация по причине бедности демаскулинизации через публичное обнажение. Комедия о стыде становится комедией бесстыдства.



Бертран Блие в «Слишком красивой для тебя» (Trop Belle Pour Toi, 1989, ****) (11 сентября, СТБ, 00.00) предлагает неожиданную версию любовного треугольника – преуспевающий торговец автомобилями Бернар (Жерар Депардье), переживающий кризис среднего возраста, всерьез увлекается своей секретаршей Колетт (Жозиан Баласко). Казалось бы, банальный служебный роман, но – жена-красавица (Кароль Буке), при виде которой облизываются друзья и партнеры, но – секретарша, женщина вполне обычной внешности, можно сказать, непривлекательная, но – в страхе потерять жену, которую Бернар по праву считает «слишком красивой» для себя, он по настоящему влюбляется в Колетт. Наедине с ней он ощущает себя вполне комфортно; здесь нет места самоутверждению, здесь не чувствуется дыхание конкурентов. Спрашивается: чего хотят мужчины?



В «Шоколаде» (Chocolat, 2000, **) (11 сентября, 1+1, 21.10) правдоподобные характеры помещены в ирреальные условия: молодая, одинокая женщина Виан (Жюльетт Бинош), приехав во французскую деревушку, открывает торговлю соблазнительными сладостями. В то время, как местные жители не выказывают особой склонности к простым житейским радостям и - больше того - исповедуют самоограничение, Виан искушает их своими шоколадными творениями; практикуя индивидуальный подход к клиенту, она для каждого припасла конфетку, способную сломить его сопротивление. Поэтому местные власти всерьез озабочены, как бы Виан таким образом не довела до греха сладострастия все взрослое население. И принимают меры.