«Прожектор перестройки». Фильм «Филадельфия» (Philadelphia, 1993) (30 ноября, СТБ, 21.05 ***) в момент своего выхода был усыпан всевозможными призами – Берлинского кинофестиваля, Американской киноакадемии. Режиссер Джонатан Демми («Молчание ягнят») затаился за кадром – не с тесаком, но с инструкцией, - все его влияние на фильме ограничивается строгому следованию канонам новой религии – политкорректности. Всем сестрам раздать по серьгам, никого не обидеть, всех целовать и обнимать. Первый голливудский фильм категории А, посвященный теме дискриминации людей, больных СПИДом, сделан в лучших традициях социалистического реализма. Только персонажи не кочегары и не плотники, и не секретари парткомов, хотя стальной блеск в глазах и верноподданическая осанка словно заимстовованы из сокровищницы тоталитарного кино. Том Хэнкс получил «Оскар» за исполнение главной роли адвоката Эндрю Беккета, который практикуя гомосексуальные связи, заболел «чумой ХХ века». Золотая статуэтка в полной мере компенсировала утрату 12 кг живого веса, случившуюся с актером в силу творческой необходимости. Эндрю из страха потерять место опасается сообщать о своей болезни, продолжает работать с престижными клиентами, но зловещая болезнь начинает оставлять следы на его лице. Оказавшись на улице, наш герой нанимает другого адвоката, здорового, традиционной ориентации, но чернокожего. Джо Миллер (Дензел Уошингтон) не любит гомосексуалистов, но он любит деньги и разнообразие. Он берется за дело и в сладостном процессе отстаивания интересов своего клиента вспоминает о собственном оптые дискриминации. Больше о фильме сказать нечего, разве что вспоминается трогательная сцена больничного свидания Тома Хэнкса со своим любовником (по роли) Антонио Бандерасом. Полное отсутствие эмоций в фильме было восполнено Томом Хэнксом в его темпераментном спиче по поводу вручения приза киноакадемии, в котором он вспомнил своего преподавателя по актерскому мастерству. Тот тоже был гомосексуалистом, но человеком хорошим. Прямолинейная пропаганда терпимости в отношении людей, считающихся социальными аутсайдерами (рабочее название фильма «Люди как мы»), делает плохую услугу и в конечном итоге подпитывает гомофобию.



Хорошо начинается фильм Лины Вертмюллер «В светлую лунную ночь» (In Una Notte Di Chiaro Di Luna, 1989) (27 ноября, СТБ, 21.00 **) – с одноименной песни Тома Уэйтса (в английском варианте название картины On a Moonlit Night). Но плохо заканчивается – и для зрителей, и для протагониста фильма, репортера Джона Нота (Рутгер Хауэр). Решив разнообразить свое существование, американец в Париже, общаясь с редакторами газет выдает себя за ВИЧ-инфицированного – на предмет проверить реакцию общественности. И все бы ничего, пока ему не довелось узнать результаты собственного анализа. Тут вообще начинается такая цыганщина, что все же легче посмотреть, чем пересказать. Тем более, есть шанс увидеть Настасью Кински, Фэй Данауэй, Питера O’Tула, Лорэйн Бракко (она-то что здесь делает?).

Задолго до того, как Ларс Фон Триер впал в искушение “Догмой”, он снял шедевр изобразительного мастерства «Элемент преступления» (Forbrydelsens Element, 1984) (29 ноября, КТМ, 23.00 ***). Первый полнометражный фильм датского гения – это посвящение двум святым кинематографа – немецкому киноэкспрессионизму 20-х годов и его производному – американскому «фильм нуар» 40-х. Отставной детектив Фишер (Микаэль Эльфик), преследуя серийного убийцу, пытается проникнуть в его болезненное сознание. Чем ближе подбирается сыщик к разгадке таинственных убийств, тем больше в нем становятся преобладающими черты характера маньяка. В «Элементе преступления» Ларс Фон Триер продемонстрировал, что он в совершенстве владеет языком кинематографа. Являясь своего рода визуальным полиглотом, режиссер рассказывает мрачную историю одержимости так ярко и впечатляюще, что не суть рассказа тревожит сознание, но слова-образы, которыми он оперирует. Фильм представляет собой сочетание монохромного изображения со вспышками флуоресцентного голубого цвета, что в комбинации оказывает поистине гипнотическое воздействие на зрителей.

Американский киновундеркинд Сэм Рэйми рос и воспитывался на комиксах и малобюджетных фантастических фильмах. К своему первому студийному фильму «Человек тьмы» (Darkman, 1990) (25 ноября, Интер, 22.20 ***) 30-летний режиссер подошел в хорошей форме; его статус живого классика, которому он обязан «Зловещим мертвецам», казалось, только подстегивал на подвиги и свершения. Давние приятельские отношения, сложившиеся у Сэма Рэйми с братьями Коэнами, наложили свой отпечаток не только на его легко узнаваемую манеру изложения, но также нашли свое продолжение и в подборе актеров – главную женскую роль сыграла Фрэнсис МакДорманд. Но все же любовная линия – не основное в этом приключении тела и духа, в центре событий – ученый Уэстлейк (Лайам Ниссон). Ему очень пригодилась профессия и, в частности, эксперименты по созданию искусственной человеческой кожи. Он на своей шкуре испытал всю гамму чувств, которая охватывает людей, чьи лица обезображены ожогами. Супермен поневоле – традиционная тема литературы комиксов - в «Человеке тьмы» вовлекла в свою орбиту живые и правдоподобные характеры; правда, персона главного злодея Дюранта (Ларри Дрейк) настолько колоритна, что он порой заслоняет собой главного героя. Тот, в свою очередь, выброшенный на дно, с полностью обожженным лицом не апеллирует к общественности, не обращается к авдокатам, а просто берет инициативу в свои руки и карает зло.