Канал «1+1» показал своим зрителям двухчасовую сагу к двадцатилетнему юбилею «ТСН», автором которого выступила Светлана Усенко, сама в прошлом репортер этой службы новостей, а также автор проектов «Тайны гения Шевченко», «Секреты Бандеры», программ «Секс-миссия» и «Секс-мистика»

У фильма «ТСН. 20 лет» нет закадрового текста, все события двадцатилетней истории «ТСН» озвучены участниками событий — Александром Ткаченко, Александром Роднянским, Ольгой Захаровой, Еленой Несмиян, Андреем Куликовым, журналистами, операторами, ведущими и водителями службы новостей. Предполагалось, наверное, что задекларированная «близость зрителю, понятность и доступность», которыми гордятся тээсэнщики, таким образом будет явлена наглядно. Однако получилось наоборот: то, о чем говорят сами новостийщики, их бывшие и нынешние руководители, по большей части выглядит для человека непосвященного в тонкости и перипетии двадцатилетней истории «ТСН» как птичий язык. А может быть, авторы и заказчики не хотели акцентировать на всяких нюансах внимание зрителя? Зачем ему, и правда, знать, обо всех подковерных и закулисных играх вокруг «ТСН»?

Так или иначе, «история ТСН» превратилась в набор слабо увязанных и малопонятных широкому зрителю фактов, сюжетов и курьезов, единственной связующей нитью которых является беззаветная преданность журналистскому долгу сотрудников новостей. И наверняка зрителю, совершенно не знающему подоплеки происходившего за эти двадцать лет с украинским телевидением вообще и с «ТСН» в частности, именно курьезы, драмы и любовные истории — важны и интересны. И наверняка ему было интересно смотреть ту часть, которая касалась работы журналистов во время второго Майдана, позднее — военкоров, послушать ведущих, увидеть, как устроена редакция и студия. Хотя, кажется, и в этой части фильма есть свои недосказанности: например, так и не озвучили количество людей, работающих в «ТСН». Не рассказали о технологическом процессе подготовки новостей и вещания, обо всех этапах, начиная, скажем, с планирования темы на летучках и заканчивая проверкой достоверности полученной информации. То есть обо всем том, что составляет немаловажную часть работы любой службы новостей, и может быть подано довольно увлекательно, например, как в сериале «Новости». Зато потратили целый час эфирного времени на рассказы о ранних и довольно сложных периодах «ТСН», причем вопросов после просмотра именно этой части возникает куда больше, чем до того, как зритель уселся смотреть фильм.

Если отбросить совершенно ненужное пафосное «художественное» вступление, в котором зрителям показывают, как бойцы на фронте, и пенсионерка в деревне, и миллионер в лимузине — Винни-Пух и все-все-все — включают телевизор, чтобы узнать самые важные новости в 19:30 на канале «1+1», фильм начинается с того, что Александр Роднянский, обозначенный в титрах как «основатель канала», рассказывает, как пригласил ведущего программы «Післямова » Александра Ткаченко на «1+1». Предполагается, кстати, что зрители должны помнить, где выходила программа «Післямова», потому что внятно этого в фильме не озвучили. И дальше — в ближайшие полтора часа — зритель много еще услышит невнятного.

Например, когда речь зайдет о том, что Ткаченко пришел на канал «1+1», он скажет: уверен, что не обошлось без разрешения высшего руководства страны. Когда Усенко уточнит — Кучмы? — он уклонится от ответа, предпочитая не называть фамилии. И далее в таком же духе. Первый эфир «ТСН» шел в записи и опоздал с выходом на полчаса. Все участники событий — некоторые до сих пор работают в «ТСН» — со смехом рассказывают, как ждали, когда в эфире наконец выйдет программа, человек, который тогда нес кассету со смонтированным выпуском в аппаратную, тоже делится пережитым, наконец, в фильме есть документальная реконструкция пробежки человека с кассетой из монтажной в аппаратную. Все отлично — но в фильме так и не сказали, почему произошла эта задержка. Он что, полчаса бежал по «карандашу» — зданию НТКУ на Сырце, где в то время обитал «1+1»?

После рассказа о том, как Ткаченко с командой ушли с «1+1», вопросов появится еще больше. Елена Несмеян скажет: «Все началось с эфира с Лазаренко». Затем Ткаченко расскажет, как он почувствовал себя преданным, поскольку канал его не защитил и отступился от своих принципов. А из-за чего сыр-бор — обычному зрителю останется неясным. Почему сам факт появления в эфире «Післямови» Лазаренко привел к закрытию программы? Кроме общих фраз про «давление», нет ни одного конкретного имени. Интересно, что Роднянский, комментируя эти события, говорит: «Ткаченко ушел. И почему-то в этой ситуации оказались виноваты не конкретные политики, а между нами что-то произошло». То есть, надо понимать, Александр Ефимович и до сих пор не понимает, почему Александр Владиславович обижается на него за ту «зраду».

Дальше — больше: Андрей Куликов рассказывает о своем назначении и увольнении с должности «директора "ТСН"». «Меня представили Вадиму Рабиновичу, который тогда имел огромное влияние на студию "1+1"». Затем он рассказывает, как Рабинович сказал, что ему все равно, кто будет возглавлять «ТСН», «лишь бы в эфир не ставили Тимошенко», и как после первого же сюжета о Тимошенко в «ТСН» Куликова сняли с должности. Постойте-ка, спросит зритель, внимательно смотрящий эпос о борьбе за право выпускать новости, а кто такой Рабинович? Откуда он взялся? Какое отношение он имел к «1+1»? Собственник? Директор? Нет ответа.

Поехали дальше. Минуя руководство Вересня и Яневского, названных в фильме через запятую, и мимимишные рассказы о семейной паре, сложившейся в результате совместной командировки журналиста и оператора «ТСН», подошли к «судьбоносному решению», как охарактеризовала его Светлана Усенко — о назначении руководителем «ТСН» Вячеслава Пиховшека. «Он замкнул на себе львиную долю переговоров с властью», — говорит Усенко. О «тяжелом грузе» общения с властью, который лег на плечи Пиховшека, говорит и Роднянский. В этот момент, наверное, у зрителя должно было сложиться впечатление, что переговоры с властью — обязательная составляющая журналисткой работы, и без этого — никак. Уже в конце фильма бессменный выпускающий редактор, ныне главный продюсер новостей Елена Несмеян подтверждает это впечатление, говоря: «Реальность остается реальностью: СМИ не могут оставаться свободными». На фоне этих утверждений довольно странно выглядит рассказ Евгения Глибовицкого, который говорит о том, как под давлением власти они смягчали позицию «ТСН» в освещении событий, связанных со смертью Гонгадзе — но из его текста хотя бы становится понятно, что в идеале так не должно быть. А из разговоров с другими героями фильма складывается впечатление, что работа журналиста — проскочить между молотом и наковальней, уйти в подполье, совершать «диверсии» — или выдерживать хорошую мину при плохой игре. Например, Алла Мазур говорит о временах «темников»: «Я могла бы тогда уйти, чтобы ни капелькой грязи не замарать свои белые одежды. Но я понимала, что всю команду заменят на другую — на тех, кто вообще не будет сопротивляться». Она, конечно, права — так бывало, и не раз. Но этот аргумент «если не я, то кто-то другой, похуже меня», выглядит с каждым годом все менее убедительным.

Период «темников» и управления «ТСН» Пиховшеком подан в фильме весьма аккуратно: с одной стороны, он «взял на себя груз и ответственность», с другой стороны, зрители плевали на Майдане в сторону Константина Грубича, тогдашнего корреспондента «ТСН» — и он был вынужден снять логотип с микрофона. Роднянский, после подробно описанного в фильме журналистского бунта, который привел к публичному скандалу, невыходу «ТСН» и увольнению по собственному желанию семерых сотрудников «ТСН» из-за цензуры, говорит с гордостью о том, как они записали публичное обращение, где заявили об изменении редакционной политики и своей верности журналистским стандартам. «Обратите внимание, так не сделал никто», — говорит Алла Мазур об этом эпизоде. И она права. Только в журналистов других каналов во время первого Майдана и не плевали. Да и обращение вышло  тогда, когда чаша весов уже явственно склонилась в сторону победы Майдана.  

В остальном обошлись курьезами: например, очень веселой историей о том, как съемочная группа «ТСН» оказалась единственной, кто снял знаменитое попадание в Януковича яйца. И потом, когда «стало понятно, что в эфире нам это не дадут показать» — опять же, кто именно не даст, остается непонятным — Маричка Падалко передала эту запись в руки Андрея Шевченко, тогда работавшего на 5-м канале. И хотя нельзя не отметить бесстрашие Марички, нельзя также не отметить и тот факт, что даже в те времена «темников» были СМИ, которые давали более объективную информацию либо вообще критиковали власть напропалую, как тот же 5-й. Конечно, все это можно списать на позицию собственников канала, однако в том же фильме рассказывается, как журналистский коллектив «ТСН» отстоял свое право освещать второй Майдан, в 2013-м, так, как считал это нужным. Оказывается, можно было и так? Интересно, что синхронов самого Пиховшека в фильме не было. Как выяснил «Детектор медиа», Пиховшек отказался от комментариев авторам фильма.

Когда первый Майдан отшумел, сложилась следующая супружеская пара — на этот раз Марички Падалко и Егора Соболева, случился развал Оранжевой коалиции, Скнилов и т. д. — Роднянский, как он сам говорит, «вышел и в Москве, и Киеве из всех телевизионных активов, потому что устал со всем этим бороться». И дальше — снова масса вопросов.

Например, Ткаченко произносит такую фразу: «Команда Роднянского ушла, но семейный дух там остался. Фактически руководство перебрало на себя СМЕ в виде тогдашних руководителей из Румынии, что было довольно странно». И правда, странно для обычного зрителя популярного канала: кто такие СМЕ? Откуда взялись румыны? Захватили канал? Купили? Если они были собственниками, что странного в том, что они осуществляли управление каналом? И, кстати, почему дух семейный? О семье-то в фильме до этого не было ни слова. В общем, одни загадки. Зато очень прояснилась позиция нынешнего руководства в отношении качества новостей. Ткаченко слегка пожаловался на излишнюю кровавость и скандальность «ТСН» в румынский период, но далее сообщил: «Румынские коллеги вбросили идею желтых новостей, новостей, которые отвечают вкусам телезрителей — и это, в принципе, правильное направление. Другое дело, как это было реализовано». То есть желтизна — окей, вопрос только в оттенках.

В целом, период правления румынов и его последствия, включая сокращение штата и уход всех «звезд» канала, занял всего минут пять эфирного времени фильма. А дальше перешли к событиям второго Майдана — действительно драматичным, очень тяжелым и слезоточивым. Не обошлось и без обнимашек: Усенко привезла к журналистам женщину, которую на своей ПТС, избитую и окровавленную, вывезла съемочная группа в день, когда начался разгон Майдана. Но в основном зрителям рассказали о работе репортеров на Майдане и о том, как редакция отстояла свое право на освещение Майдана так, как виделось правильным ей. И в этом практически получасовом эпизоде, касающемся уж совсем недавних событий, увы, тоже немало вопросов осталось без ответов.

Например, одна из журналисток «ТСН» говорит: «Коллеги с других каналов говорили, что "ТСН" было комфортно работать, потому что наше руководство и наш собственник очень поддерживали то, что происходило. На самом деле все было, мягко говоря, не так, и только мы знаем, как на самом деле было». Ой. Так расскажите же, как было на самом деле! И к тому же — кто такой собственник? Потому что о нем не было произнесено до этой фразы ни слова. Далее Ткаченко: «Были угрозы, нас вызывали на Банковую, рассказывали, что мы такие-сякие, пытались вернуть "темники", пытались рассказать, как показывать Майдан, пытались давить на кадровые изменения». Кто пытался? Это же «попередники» — может быть, сейчас уже можно назвать хотя бы пару фамилий? Кто там из «злочинной влады» был самым главным душителем свободы слова? Но нет, и на эти вопросы нет ответа. «Наше просто объяснение наверху было таким: мы не можем давить на редакционный коллектив и вмешиваться в редакционную политику», — опять Ткаченко. «Наверху» — это на Банковой? Или имеется в виду неназываемый собственник?

Когда зрители окончательно запутались, наконец, появился он — «инвестор», Игорь Валерьевич, на черной машине приехал, чтобы встретиться с редакцией. И вот тут зритель должен уже совсем растеряться: а где же румыны? А когда Игорь Валерьевич стал то ли инвестором, то ли собственником?

О встрече с Коломойским в фильме рассказали, что у него вопросов было чуть ли ни больше, чем у редакции к нему, и что разговор вышел плодотворным. Единственный человек, который назвал инвестора по фамилии, была Елена Несмеян которая под успокаивающую музыку сообщила зрителям: «После общения с Коломойским стало как-то спокойней, стало понятно, что нас просто так не сдадут и не покинут».

На этом в целом вопросы у зрителя могли, наконец, закончиться: остались рассказы про войну, Майдан, о работе ведущих и военкоров, и фильм подошел к концу.

Безусловно, было интересно посмотреть на всех молодых и в смешных пиджаках с подплечиками, были интересные истории — вот как, например, про выступление Константина Грубича на первом Майдане со сцены. Оказывается, он собирался просто попросить Томенко разрешить со сцены снять огромное море людей на Майдане 2004 года — а Томенко объявил его на весь Майдан, как «журналиста "ТСН", который хочет выступить перед народом». И так, совершенно неожиданно, Грубич стал героем для всех тех, кто стоял на площади — потому что все они знали, насколько необъективно освещали президентскую гонку в «ТСН». Ему пришлось импровизировать, он рискнул работой — но это уже был самый конец «эпохи Пиховшека» и вскоре «ТСН» изменил свою редакционную политику. Безусловно, было мило слушать рассказы ведущих, как они постоянно спотыкаются в студии на каблуках, и трогательно слушать рассказы журналистов о том, как они оказывались в центре трагических или счастливых событий. И если бы этим ограничились — было бы отлично. А так вопросов без ответа оказалось слишком много, и остается загадкой, что понял в этом мелькании лиц, малознакомых фамилий и фигур умолчания зритель. То есть вот как раз с историей «ТСН» у авторов фильма и не получилось.

Фото: кадр из фильма "ТСН. 20 лет"