Давеча Леонид Парфенов («Намедни», НТВ-мир) напомнил нам о скромном, но знаковом юбилее, который иначе прошел бы незамеченным.

А именно: ровно 15 лет назад, в октябре 1988-го, на экраны Советского Союза были допущены – на пробу – первые пять серий «Рабыни Изауры».

Проба удалась. Как и еще пятнадцатью годами ранее – во время первого показа «Семнадцати мгновений весны», – обезлюдели улицы, под угрозой срыва оказались вечерние смены и дойки…

И понеслось. Несчастную рабыню (оказывается, серий там было всего 30 – помнится же какая-то уходящая вдаль бесконечность) сменили «богатые», исправно «тоже плакавшие» аж 250 серий, еще позже развернулась во всю ширь (или, скорее. «длинь») «Санта Барбара», на которой наше, уже постсоветское телевидение «сломалось», так и не показав до конца (есть большое подозрение, что сами авторы тоже не поняли, случился ли этому конец)…

Девочек стали называть Марианнами, дачи – фазендами, Луис Альберто превратился в героя анекдотов, в квартирах – к месту и не к месту – начали буравить арки в колониальном стиле Западного побережья…

В общем, так или иначе, но с появлением «телемыла» (в первую голову – латиноамериканского) наша жизнь изменилась – явочным порядком, нас об этом не спросив.

Собственно, сериалы стали реанимацией на новом историческом витке мелодрамы – жанра бессмертного благодаря апеллированию к универсальным механизмам зрительского восприятия и народных чаяний.

Как и в классической мелодраме, в них наличествовал обязательный «джентльменский набор» персонажей: страдающая героиня, благородный герой, злодей, комик или комическая (по-опереточному – «каскадная») пара.

Добро – бальзам на исстрадавшиеся души! – в конце концов обязательно торжествовало над злом.

Сильные переживания становились прекрасным эмоциональным раздражителем, компенсирующим, замещающим и отвлекающим одновременно, т.е. налицо было достижение терапевтического эффекта в широких масштабах.

Народ глубоко и на длинной (в отличие от одно-двухсерийного формата) дистанции «внедрялся» в семейные, любовные, производственные и т.п. ситуации, что позволяло анализировать и апробировать разнообразные психологические модели взаимоотношений.

Наконец, происходило всё это – еще один привет классической мелодраме с её готическими замками и далекими островами! – в краях тропически-экзотических для отечественного зрителя, в массе своей дальше Крыма с Кавказом не выезжавшего, да еще и в не менее экзотичных социальных слоях.

Прошли годы. Как язвительно заметила в своем сюжете корреспондент НТВ, теперь за всем вышеперечисленным далеко ходить не надо: сериалы «о трудной судьбе среди богатой обстановки» снимаются уже дома.

И впрямь. Отечественные сериалы нынче штампуют, как пельмени на конвейере, и часто даже трудно отличить их друг от друга, т.к. попавшая «в струю» актерская компания бодро кочует с одной кнопки на другую.

Былого резонанса, правда, сериалы уже не вызывают – разве что появится нечто вовсе из ряда вон выходящее, например «Бригада» про хороших бандитов.

Некоторое оживление возникает, пожалуй, только по поводу экранизаций известных книг – от «Идиота» до Марининой с Донцовой (здесь стимулом для зрительского интереса неминуемо становится постоянное сравнивание с любимым оригиналом).

Жажду экзотики народ теперь свободно может утолить другими способами: на то есть различные вариации «Дискавери» и прочие подводно-воздушно-заповедно-туристические программы.

Потребность в наблюдении пограничных ситуаций и психологических нюансов удовлетворяется с помощью не менее разнообразных реалити-шоу – от невинного «Последнего героя» до анонсированного ТНТ экстремального «Голода»…

Конечно, встречаются еще фанаты «Эсмеральды» или «Влюбленных в танго», но в целом сериалы сейчас заняли в нашем эфире то место, что и во всем мире: они стали зрелищем если и не для домохозяек (у нас этот социальный слой все еще составляет не столь значительный процент телеаудитории), то для «приближающегося» к таковым зрительского сегмента.

И все-таки, оглядываясь назад, нет-нет да и взгрустнется о нас, тогдашних, способных так самозабвенно увлечься нехитрыми святочными историями, в которых все случалось «как лучше» – а не «как всегда».