Когда уходил Крым, я позвонила в Севастополь - жене русского офицера. «Инга! Ну ты же тут жила! Ты знаешь менталитет местного народа. У нас весна! Мы счастливы! Казаки ходят...»

Я действительно там жила. Двадцать лет назад. А недавно нашла свой старый блокнот - и всё вспомнила.

Этот город всегда был особенным. Здесь поезда встречали «Прощанием славянки», на набережной играли военные оркестры, на площади Суворова каждый час звучала мелодия «легендарный Севастополь, город русских моряков»... Здесь в каждой семье читали газету черноморского флота «Флаг Родины». Въехать в город можно было только по разрешению - местные говорили, что здесь не любят шпионов. Когда на одной из пресс-конференций я спросила у командующего Черноморским флотом адмирала Игоря Касатонова, приезжали ли к нему иностранные корреспонденты, он ответил: «А зачем им сюда ездить? Чего я на них буду свое время тратить?»

Истоки того, что случилось сейчас - в далеком 1991-м. После распада Советского Союза и всеукраинского референдума о провозглашении независимости, Крым остался частью теперь уже независимой Украины. Еще в октябре 1991 года Верховный Совет Украины принял решение о подчинении Украине Черноморского флота. 5 апреля 1992 года Президент Украины Леонид Кравчук подписал Указ «О переходе Черноморского флота в административное подчинение Министерству обороны Украины». А 7 апреля 1992 года президент Российской Федерации Борис Ельцин издал Указ «О переходе под юрисдикцию Российской Федерации Черноморского флота». «Война указов» завершилась тем, что на каждый из них был наложен мораторий. И стало понятно: процесс переговоров по разделу Черноморского флота будет долгим и трудным.

Первыми на тропу войны вышли отряды севастопольских бабушек. Их крупными буквами написанные плакаты взывали к прохожим на площади Нахимова «Севастополь - Крым - Россия!». Ругались они исключительно словом «хохлы». Бабушек в Севастополе было много - в основном, это были жены военных в отставке - многие военнослужащие со всех флотов Советского Союза ближе к пенсии переводились на юг, к Черному морю, чтобы дожить «в тепли - в добри».

Весна и лето 92- го будут не теплыми. Скорее - жаркими. 6 апреля командующим ВМС Украины был назначен контрадмирал Борис Кожин - бывший командир Крымской военно-морской базы ЧФ СССР. Прежним командующим Черноморским флотом оставался адмирал Игорь Касатонов. К назначению Кожина в Севастополе относились с ухмылкой. Он был простой, доступный, открытый. «Моя позиция базируется на основе международного права, морали, логики и здравого смысла, - говорил он. - Каждое государство имеет границу, право на государственность, на вооруженные силы. Корабли надо поделить по-братски». После официального интервью с Кожиным я записала в блокнот и его прощальную реплику: «Я - морской офицер, мне б выйти в море, пострелять, я не политик. У меня есть Леонид Макарович - вот человек, который отвечает за мои дела...».

Адмирал Игорь Касатонов, в отличие от Кожина, - олицетворение холодности. Видно было, что всё происходящее выводит его из себя. «Так называемое назначение», «мне этот начальник гарнизона не представлен», «С Борисом Борисовичем Кожиным никаких отношений нет». Крым тогда уже бурлил. Это было время первого Акта.

«Акт о провозглашении государственной самостоятельности Автономной Республики Крым» был принят на сессии Крымского парламента 5 мая 1992 года. Он должен был вступить в силу после подтверждения на крымском референдуме, назначенном на 2 августа. Его участникам предлагались два вопроса: «Вы за независимый Крым в союзе с другими государствами?» и «Вы подтверждаете Акт о государственной самостоятельности Республики Крым?»

13 мая Верховный совет Украины признал решения парламента Крыма о провозглашении Акта о государственной самостоятельности и проведении референдума как противоречащие Конституции Украины и приостановил их действие. Но обстановка в Крыму оставалась прежней. Это особо не афишировалось, но желающие могли написать заявление о предоставлении гражданства республики Крым и России.

28 депутатов горсовета Севастополя - инициаторы созыва депутатского конгресса «За мир и согласие» приняли Обращение к депутатам всех уровней и избирателям Крыма. «Мы констатируем, - заявляли они, - что в Крыму действуют силы, которые прямо заинтересованы в пересмотре существующих границ, в создании обстановки хаоса и анархии. Совершенно очевидно, что крымский сепаратизм направлен на разрушение хрупких демократических завоеваний, как на Украине, так и в России. Мы выступаем с требованием к ВС Крыма не проводить незаконный референдум, не затевать игры с выборами Президента Крыма и заявляем о поддержке существующего статуса республики Крым как неотъемлемой части Украины». Конгресс состоялся 28 июня в Симферополе.

Только 9 июля Верховный совет Крыма объявил мораторий на свое постановление же о проведении референдума. Но говорили, что к тому времени многие уже успели получить российские паспорта....

Обстановка на флоте тоже оставалась нестабильной. С 8 июня в Севастополе начинает выходить новая газета - «Флот Украины». В первое время в ее штате помимо морских офицеров было много сухопутных офицеров, которых перевело сюда Министерство обороны Украины. У газеты не было своей типографии, только несколько машин - так называемый походно-полиграфический комплекс для выпуска в походных условиях. На его базе производился набор, а сама газета печаталась в Ялте - утром везли гранки в Ялту, а вечером забирали тираж. Тираж ее был небольшим, и утром газету развозили по киоскам «Союзпечати». Несмотря на идеологические разногласия у сотрудников двух газет - «Флага Родины» и «Флота Украины» - отношения в основном были нормальные, хорошие. Днем каждый делал свое дело - а вечером на набережной они могли вместе пить водку или крымские вина.

23 июня в Дагомысе Кравчук и Ельцин встречаются вновь. Они подписали новое - Дагомысское соглашение. В нём дипломатично говорилось о продолжении переговорного процесса по созданию ВМФ Украины и ВМФ России на базе Черноморского флота. Флот поступал под двойное управление президентов Украины и России. Каким образом - оставалось неясным.

«Каждый автономен, занимается своим делом, - говорит Кожин. - Касатонов стережет флот, а я разрабатываю материалы для создания ВМС Украины. Мы не пересекаемся. Я назначен начальником гарнизона. Моя власть распространяется только на те силы, которые находятся под юрисдикцией МО».

«Если будет нарушен порядок подчинения - офицеры будут уволены в запас», - заявляет Касатонов.

«Не нужно быть слишком сведущим в военных делах, чтобы понять: любое двоевластие означает по сути потерю управления. Представьте себе двух капитанов на одном мостике да еще тогда, когда корабль преодолевает опасную узкость, - писал в мемуарах главнокомандующий ВМФ СССР адмирал флота Владимир Чернавин. - Тут любое несогласие, промедление, выяснение отношений чревато катастрофой. Вот такое положение вещей Дагомысское соглашение узаконивало сроком на три года. Объективности ради следует сказать, что в то сверхнапряженное время любая передышка в жестком противостоянии - благо...»

«Очень скоро после "миротворческого соглашения" прозвучали первые выстрелы, - вспоминает Чернавин. - Правда, пока лишь предупредительные. Пиковым событием и без того горячего лета 1992 года стало происшествие в Донузлавской военно-морской базе. В тот тревожный летний день на мой рабочий стол легла шифровка от адмирала Касатонова. "Докладываю. 21 июля с. г. в 8 часов 56 минут командир сторожевого корабля Крымской военно-морской базы СКР-112 капитан-лейтенант Настенко под руководством бывшего начальника штаба бригады капитана 2-го ранга Жибарева, вместо выполнения мероприятия по плану празднования ДНЯ ВМФ, самовольно вышел из района базирования, поднял флаг Украины, и, не отвечая на запросы и приказания штаба флота, убыл в порт в Одессу"».

- Вы ощущаете конфликт? - спрашиваю у Бориса Кожина.

- Моральное давление есть. И главное - ощущение тупика.

Оба командующих периодически собирают пресс-конференции. Тема одна и та же: «Кто нарушает Дагомысские соглашения?»

- Соглашение в Дагомысе не выполняется в самой преамбуле - о дружеских связях, - заявляет Касатонов. - Усилилась работа спецслужб. Захватываются пункты управления внутренних служб гарнизона, комендатура автоматически отошла к ВМС Украины, это вообще дело нечистое. Была силовая конфронтация. Газовые баллончики, пистолеты. Провокационные слухи, что всем морпехам выдали оружие...

Игорь Касатонов впервые заявляет, что относится к украинской армии и флоту как к враждебным. И утверждает, что военно-морские силы Украины в одностороннем порядке нарушают соглашения, склоняют личный состав кораблей и частей ЧФ к принятию украинской присяги. Причем, по словам адмирала, сам порядок принятия присяги изменился: «Перешел из подпольного к кулачному». Принятие присяги гарнизоном военной комендатуры Севастополя адмирал называет возмутительным и заявляет, что всем процессом руководил лично министр обороны Украины Константин Морозов. Борис Кожин в ответ говорит, что именно командование ЧФ допускает действия, которые нарушают Дагомысское соглашение. В частности, нарушается порядок комплектации частей и кораблей флота посредством призыва из России: призывников загружают в трюмы кораблей в Новороссийске и ночью провозят на Украину. Общая численность их с мая 1992 года достигла более 4 тысяч человек, вместо 2,5, согласно предварительным договоренностям. Кроме того, командование флотом подвергает незаконным репрессиям офицеров и матросов, которые присягают Украине.

Призывники прибывали в Севастополь и из России, и из Украины. Существовало две присяги. Первая присяга - СНГ, вторая - Украине. Присяги России на флоте не было. И потому призывников пытались убедить, что присяга СНГ не противоречит присяге Украины. И многих убеждали - призывникам-то всего по восемнадцать лет. Именно в этот период в лексиконе появилось новое слово «переприсягнул»...

Очередное соглашение о разделе флота было подписано 3 августа в Ялте. Решено было на время до сформирования на Черном море ВМС Украины и ВМФ Российской Федерации установить переходный период до 1995 года включительно.

«На переходный период до момента подписания данного соглашения Черноморский флот выводится из состава ОВС СНГ и подчиняется непосредственно президентам Украины и Российской Федерации, - говорится в документе - Президенты Украины и Российской Федерации на переходный период назначают консенсусом объединенное командование Черноморским флотом. Комплектование Черноморского флота на переходный период проводится призывниками Украины и России в равной пропорции (50 процентов на 50 процентов). На переходный период военнослужащие Украины и России, призываемые для прохождения службы на Черноморском флоте, приводятся к присяге государству, гражданами которого они являются».

Соглашение опять подписывают Леонид Кравчук и Борис Ельцин. Говорят, что общались они между собой приветливо, называли друг друга по имени и на «ты».

«Ничего нового нет», - такова оценка военных.

«На протяжении всего процесса переговоров приниматься будет только присяга СНГ, - сообщает на пресс-конференции Игорь Касатонов. - Пока статус ЧФ не определился, мы руководствуемся документами от 30 января 1991 года и 16 января 1992 года. Подъем флага до моратория - по моему приказу. Есть такая формула: "флаг России, единожды поднятый, спущен быть не может"».

Очень скоро появляются и другие резкие заявления: «Не успели, как говорится, высохнуть чернила президентских подписей под Ялтинским соглашением, как украинская сторона приказом своего министра обороны включила в состав ВС Украины Севастопольский и Евпаторийский авиаремонтные заводы, а также спеццентр реабилитации ВВС флота, находящийся на берегу севастопольской бухты Омега. Видимо, будущим летчикам несуществующих Военно-воздушных сил украинских ВМС очень сильно нужно было укреплять здоровье, впрочем, как и ремонтировать авиатехнику, которой тоже пока не было».

Этот тон - с язвительным превосходством, - запомнился навсегда: на всех пресс-конференциях для журналистов командование ЧФ намекало, что украинский флот - второго сорта, и украинский язык - второго сорта, и украинская независимость - зло.

О том, какой лексикой пользовались высшие чины Черноморского флота, можно судить по мемуарам того же адмирала флота Владимира Чернавина под названием «Флот в судьбе России, Москва, Андреевский флаг».

«К сожалению, руховцы, не дожидаясь новых переговоров, - пишет Чернавин, - развернули активные действия "ползучей украинизации" Севастополя и флота. Многим горожанам и сейчас памятен зловещий визит так называемого туристического поезда, когда несколько сот руховцев, одетых в пятнистую форму, в мундиры петлюровских полков и эсесовской дивизии "Галичина", высадились на площади Нахимова, и под религиозные песнопения двинулись переосвящать главный храм города - Владимирский собор, в котором днем раньше севастопольцы перезахоронили прахи великих русских адмиралов - Лазарева, Нахимова, Корнилова и Истомина. К счастью, дальше флотского музея самостийных "туристов" во главе с депутатом Хмарой севастопольцы не пропустили. Шутовское шествие натолкнулось на явную неприязнь горожан. Напоследок, покидая город на судах портофлота, беснующиеся руховцы сорвали государственный флаг с гафеля и подняли свой - "желто-голубой" - на глазах многотысячной толпы. Только жители приморского города могут ощутить всю глубину подобного оскорбления. И надо сказать, что те, кто глумился над судовым флагом, попали в самую точку души севастопольцев. Вот только реакция была совсем не та, на которую рассчитывали организаторы руховского десанта. Даже тех, кто втайне сочувствовал идеям пана Хмары, покоробило от подобного визита ненависти. Нет худа без добра: руховцы, сами того не желая, привили горожанам иммунитет к своему движению. Тем не менее вылазка галицийских националистов дала новый толчок проукраинской раскольнической пропаганде на кораблях и в частях флота. Эмиссары Кравчука и его морского мазепы Кожина развернули активную деятельность по склонению моряков к принятию присяги на верность иному флагу - желто-голубому, в нарушение заключенного моратория».

Всё это было, и продолжалось, и длилось много лет. Справедливости ради нужно сказать, что есть у адмирала Чернавина и другие воспоминания. И другая лексика. И другие мысли.

«Теперь, когда я пишу эти строки в своем дачном уединении, я не уверен, что Черноморский флот всё еще существует как боевая единица в полной мере. Но самое страшное даже не это. Идет стравливание двух более чем родственных народов: русских и украинцев. Мне очень горько, что именно флот превращен политиканами в яблоко раздора. Что ни корабль - то ящик Пандоры. И всё же я верю, что два великих славянских народа окажутся мудрее предателей, подстрекателей и провокаторов, какой бы высокий пост они не занимали. Не ходить Москве на Киев, как и Киеву на Москву. Я верю в это, когда вижу фронтовиков, у которых на груди медаль "За оборону Москвы" и лента "За оборону Киева"».

Увы.

Это действительно казалось невозможным. Тогда, в 91-м, когда делили флот, даже самые резкие заявления российских и украинских флотских начальников воспринимались в городе как только часть жизни, как работа, и иногда казалось, что война идет почти понарошку.

Город жил свой жизнью: здесь было много света, моря, солнца, здесь ежегодно проходили театральные фестивали, которые организовывал тогдашний главный режиссер Севастопольского драматического театра Роман Мархолиа, сюда приезжали лучшие театры бывшего Советского Союза, здесь смотрели спектакли Чехова...

А потом наступил акт второй. В марте 2014-го.

Все помнят известную фразу Чехова: «Если в первом акте на стене повесить ружье, то в последнем оно обязательно выстрелит».