Этот текст я закончила было писать за 15 минут до штурма евромайдана в ночь со вторника на среду, с 10 на 11 декабря. Наутро мне показалось, что всё это уже неактуально - фейсбук и твиттер полнились словами благодарности, восхищения стойкостью и взаимовыручкой всех отстоявших тогда майдан от зачистки - независимо от того, откуда эти люди приехали и под какими флагами вышли на протест.

Прошло два дня, и стало ясно, что это небывалое единение, без которого не были бы возможными сотворение истории здесь-и-сейчас и эпический героизм, то есть собственно то самое конституционное самоопределение, затронуло далеко не всех. Стало понятно, что тонкая и очень эффективная технология деления людей не просто по территориальному, социальному, языковому, но именно по исторически сложившемуся идеологическому принципу продолжает работать.

Причем формулировки молодых, умных, талантливых, сострадательных, да просто хороших людей только оттачиваются. Договорились уже и до аллюзий с 1933 годом. Почему подобная псевдоинтеллектуальная эквилибристика столь опасна сейчас, когда одни сидят в теплых креслах и постят исторические аллюзии и фотожабы по мотивам «Собачьего сердца», а другие мерзнут, получают удары дубинками, отдают безвозмездно свои силы, нервы, деньги, еду, одежду, да просто демонстрируют нормальные, человеческие качества - взаимопонимание и взаимовыручку?

Потому что сейчас мы делим друг друга на «жлобков» и «титушек», на «неонаци» и «космополитов», а завтра, если «сольем протест», поделимся на две иные категории.  

Вечером в прошлое воскресенье, после миллионного марша и свержения с пьедестала на Бессарабке гранитного Ильича, Владимир Ермоленко на своей страничке в фейсбуке предложил флешмоб: нарисовать коллективный портрет евромайдана, продолжив фразу «Евромайдан - это...» Для меня это стало толчком к тому, чтобы наконец сформулировать, что же на самом деле я видела и чувствовала в эти дни, поскольку чувства мои с самого начала были противоречивыми. Я никак не могла понять, чего же мне не хватает, что настораживает и смущает. Почему я не испытываю того же, что испытывала в ноябрьские и декабрьские дни 2004-го?

В комментариях под статусом Володи я описала только то, что вспомнилось здесь и сейчас. Восхитительный запах дровяного дыма от горящих тут и там самодельных «обогревателей» в бочках. Mitsubishi, в народе называемая «креветкой», с багажником, полным дров. Самая смелая и оригинальная в мире новогодняя елка. Пополняющаяся с каждым днем копилка едких, колких, иногда брутальных, но искренних фраз и лозунгов («Счастливого Путина или пути на...», «Витя, не зли Троещину», «Овощ созрел, пора убирать»). Танцующие под снегом под украинский рэп и рок морщинистые дедушки со слезящимися от усталости и радости глазами, бабушка в 18-м троллейбусе с интеллигентским, почти московским выговором, убеждающая свою попутчицу в том, что если мы не победим, государства «Украина» больше не будет. Паренек, с заботливой настойчивостью протягивающий мне поднос с сушками на ступеньках Дома профсоюзов - а я как раз включаюсь на радио с рассказом об обстановке.

Стайка студентов, шагающих по Крещатику и скандирующих: «Яника на нари - тоді підем на пари», в которую прямо на глазах вливается все больше людей, и вот уже полторы сотни человек превращаются в полторы тысячи, а пожилая женщина машет им с тротуара и кричит: «Молодці, дітки! Сто років життя вам!».

Новый фасон зимнего самодельного плаща двух расцветок - с использованием сугубо национальной либо сочетания национальной и европейской символик. Юный, совсем юный мальчик, даже еще не студент консерватории, на станции метро «Лукьяновская» вдруг заигравший гимн Украины. Женский цветастый кедик под стеллой независимости, приклеенный скотчем и обложенный живыми цветами. Солдаты внутренних войск в каждой арке на Лютеранской и Шелковичной. Их юные, усталые глаза, их открытые человеческие лица. Тревога, разлитая в воздухе. Слезы досады, боли и отчаяния при каждом просмотре ютьюбовского ролика с кадрами избиения «Беркутом» лежащих на асфальте и закрывающих головы людей.

Что же не так? Чем, кроме последнего, отличается нынешний ноябрь-декабрь от событий девятилетней давности, когда по центральным улицам промозглого снежного Киева было буквально разлито человеческое тепло, отраженное в оранжевом свете?

Тоже ведь были мальчишки-срочники с гирляндами из живых цветов на щитах, тоже были слезы досады, боли и отчаяния, когда Янукович записал свое обращение к народу в качестве президента и все ждали танков, тоже был этот хор в метро и на улицах, эти сумасшедшие бутерброды с колбасой в 5 утра, от которых просто невозможно было отказаться, тоже были палатки, полевые командиры, груды теплых одеял и вещей. Были и «титушки». Только их тогда так не называли. В моем сознании они запечатлелись портретом молодого «Коли-наркомана» (так он нам тогда представился) со стеклянными глазами и бутылкой дешевой водки, но с открытой и незлобивой душой. Были, правда, и другие носители спортивных костюмов и соответствующих ценностей - нахрапистые и дышащие перегаром - у здания Верховного суда. Были и потрясающие своей «правдивостью» сюжеты на российском телевидении, был ролик об Украине трех сортов...

Так что же не так? Ведь людей сейчас даже больше, чем тогда. Ведь все мои друзья и знакомые, и все незнакомые мне люди, чьи вот такие и вот такие посты невозможно читать без слез, не просто дышат этим воздухом раскрепощения и единения - они ежедневно помогают мерзнущим на майдане активистам. Едой, лекарствами, одеялами, руками и головами. (Пока я писала этот текст, выпускники родной Киево-Могилянской академии, работающие за рубежом, собрали средства в помощь евромайдану.) Ведь не только студенты и активисты, не только львовяне и тернопольчане, не только канадцы и бостонцы - обычные неулыбчивые тетеньки и дяденьки, задолбанные кризисом и нищетой, в магазинах и транспорте говорят друг с другом об Украине, Европе и Януковиче, стоят по ночам на Институтской и Грушевского, пытаются накормить и обогреть солдат внутренних войск.

На акции в поддержку евромайдана выходят не только Львов, Тернополь и Ивано-Франковск, но и Луганск, и Херсон, и Донецк, и Днепропетровск, и Николаев, и даже Севастополь, что бы там ни пояснял российским телезрителям Дмитрий Киселев. Журналисты всех телеканалов, кроме одного, говорят и показывают правду и даже врываются в прямые включения российских коллег, чтобы попросить их прекратить лгать, и от этого балдеют все телеобозреватели. И даже небывалое: митингующих поддерживает церковь. Солдаты внутренних войск набирают на телефонах и показывают через тонированные стекла не только просьбы о питье и еде, но и заветные слова «Милиция с народом».

И однако с самого первого дня я чувствовала: воздух другой. Чего-то очень не достает, а что-то сильно мешает. И до ночи с прошлого вторника на прошлую среду мешало вот что. Речевка «Слава нації - смерть ворогам», лозунг «Ре-во-лю-ці-я», черно-красный флаг и надпись «Правий сектор» на памятнике Кию, Щеку, Хориву и Лыбиди, который еще с утра украшала табличка «Якщо не ти, то хто?», флаг партии «Свобода» на верхушке остова отвоеванной новогодней елки. Бомжи, отстирывающие носки в туалете Киевгорадминистрации, насупленные дядьки у «пропускных пунктов» на забаррикадированный майдан...

Читая откровения некоторых жителей центра столицы (в соцсетях их быстро назвали «карєннимі»), я поняла, что как раз в этом всё дело. Осколки и потомки старой советской диссидентствующей интеллигенции живут во многих городах Украины, и особенно в столице. Этим людям как бальзам на душу ложатся сегодня слова российских телевизионщиков о «булгаковском Киеве», в котором «царит анархия». Эти люди так ненавидят красно-черный флаг и речевки УПА, что готовы полюбить даже «титушек». Да для них и не «титушки» это вовсе, а члены партии «Свобода», которых «Свобода» же назвала «титушками». Ну, вы поняли, Дмитрий Киселев на пару с Михаилом Чечетовым стараются не зря. «На Майдане зверствуют мародеры и крысы, митингующие мрут от туберкулеза, скорая помощь не может проехать по центральным улицам, столица полнится "жлобами" и "рагулями", которые требуют от коренных киевлян предъявлять паспорта при входе на их содомский майдан и вырубают деревья в Мариинском парке». Это стандартный набор постов в соцсетях от коренного киевлянина или представителя творческих профессий.

И поводы так думать у него есть - «акт вандализма» над гранитным вождем совершен, соцвыплаты задерживаются, город толком не чистят от снега. Ну, а выводы для поклонника творчества Булгакова очевидны: «Миллион человек, стремящийся навязать свою волю сорокапятимиллионному народу, - это не жлобки и рагули. Это фашистская сволочь, которую следует давить "Беркутом". Хотя там и миллиона никогда не было...».

Эти строки написал талантливый публицист. Какая ему разница, что радио «Свобода» обеспечило 8 декабря такую съемку, которая не должна была оставить никаких сомнений даже у Дмитрия Киселева, а 14 декабря миллионное море фонариков снимал на свой iPhone сенатор Маккейн? Какая разница, что среди этих людей - бескорыстные девушки-инвалиды, старики и старушки, говорящие на русском и татарском, на грузинском и армянском? И каждый помогает чем может мерзнущим за право на самоопределение людям?

Этот идеологический клинч можно упростить еще больше. Цитата времен последних выборов в Верховную Раду: «Пошла проголосовала за Партию регионов - да хоть за черта лысого, только бы "Свобода" в парламент не прошла». Именно в этой детали кроется отличие Майдана-2004 от Майдана-2013. Некоторым интеллигентным людям проще откреститься и помянуть добрым словом Михаила Афанасьевича, чем разбираться, кто же на этом евромайдане кому «титушко», а кто кому на нем «фашист».

А ведь там тысячи, сотни тысяч отважных, сострадательных... да просто обычных, добрых людей. Люди-то все добрые, помните ведь? Именно на майдане, где они готовы стоять на холоде ночи напролет, противостоять дубинкам и шлемам, рискуя быть избитыми и заключенными в СИЗО, бросать дома спящих детей и мчаться на помощь, бесплатно расчищать улицы от снега, привозить бензин и дрова, делиться едой, одеждой, деньгами, убеждаешься в правоте булгаковского Иешуа Га-Ноцри. Я помню это чувство с 2004 года, когда в первые дни протеста кто-то написал в комментариях: «А люди-то ведь, оказывается, хорошие!».

Они стоят сейчас в снег, слякоть и мороз не за безвизовый даже режим, не за бэушные иномарки по человеческим ценам, не за нормальные дороги, не за доступный швейцарский сыр, итальянские макароны, французское вино. Вы удивитесь. Они не хотят диктатуры, как не хотели ее в 2004-м. Их пытались нагло обмануть тогда, их пытаются нагло обмануть сейчас.

Ай-ай, закричат сейчас интеллигенты, забрасывая меня цитатами из «Белой гвардии» и историческими аллюзиями. Я же аллюзий намеренно приводить не буду. Скажу лишь вот что: сейчас мы делим друг друга на «жлобков» и «титушек», на «неонаци» и «космополитов», а завтра, если «сольем протест», поделимся на две другие категории. Озвучивать, на какие, или сами догадаетесь? А цитату в завершение приведу одну, самую любимую: «Мы без конца ругаем товарища Сталина и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить - кто написал 4 миллиона доносов?».

Марина Бердичевская, журналист

Фото - Twitter Мустафы Найема